***
Рукава его камзола пропитались этой кровью, даже сквозь плотную ткань. Она прошла насквозь, выпачкав тонкую нижнюю рубашку, и кожу его рук, запеклась, став бурой, облетала мелкими сухими бляшками. Он распорядился выбросить костюм, зная, что даже если его вычистят, он не сможет его надеть. Не из-за брезгливости, вовсе нет. Этот камзол стал будто погребальным саваном. Он долго мылся, раз за разом втирая мыльную пену в руки, нещадно натирая кожу до красных ссадин куском грубого джута, который заменял в здешних краях мочалки. Труднее всего было избавиться от засохшей крови под ногтями. В носу все еще стоял этот запах – кислого железа, от которого невозможно было избавиться. Ароматное вино помогало лишь на время. Он пробовал держать его во рту, полоскать им горло – но через несколько минут нос вновь забивал этот запах. Он ненавидел вид крови, и совсем забыл, как навязчиво она может пахнуть. От горячей воды поднимался пар, и он расслабленно откинул голову на край бадьи. Никогда он еще не чувствовал себя таким обессиленным, таким опустошенным. Словно растрепанная соломенная кукла во дворе, с которой занимаются на мечах солдаты. Шаги в коридоре за дверью заставляли его сжимать кулаки. Он распорядился сразу сообщить ему, если она… Произносить «умрет» даже в мыслях он не хотел. Совсем как в детстве, когда он думал, что мысли каким-то образом могут влиять на ход реальных событий. Однажды он сильно разозлился на старую няньку, когда услышал, как она сказала кухарке, что леди Алейна, его мать, не доживет до весны. Нянька оказалась права, и он долго верил, что не будь эти слова сказаны вслух, леди Перстов осталась бы жива. Это было глупо даже для ребенка. Реальны лишь слова и поступки. Думать можно все что угодно, это единственная доступная свобода. В коридоре в очередной раз слышались шаги, вдалеке раздавались возбужденные голоса. Он набрал в грудь воздуха и опустился с головой под воду, расплескав ее из огромной бадьи. Он не хотел видеть и слышать вошедшего, оттянуть этот миг, который разрежет его жизнь на до и после. Вся его жизнь состояла из лоскутков, еле скрепленных между собой тонкой нитью. Ее резали на части, а он скреплял их, коля себя иглой до крови. Но в этот раз, похоже, прореха будет слишком большой. Грудь стала гореть от нехватки воздуха, сердце забилось быстро и шумно. Он вспомнил, как когда-то давно, будучи мальчиком, чуть не утонул в тихой заводи Камнегонки. Кейтелин Талли послала его за венком, брошенным в воду, а он постыдился сказать, что не умел плавать. Он сжимал в руке расползшиеся цветы, погружаясь вниз, барахтаться уже не было сил. Там было неглубоко, он почувствовал дно ногами, задрал голову вверх и видел солнечные лучи, пронзавшие толщу бирюзовой воды. Ему показалось, вкупе с оглушительным страхом смерти, что это было очень красиво. Его вытащил Бринден Талли, уже бездыханного. Откашлявшись и придя в себя, Петир увидел его мрачное лицо и плачущих рыжеволосых девочек. «- Никогда не замахивайся на то, что тебе не по плечу, щенок», – сказал тогда Бринден, рывком ставя его на ноги. Петир протянул несколько мокрых стеблей с поникшими головками цветов Кейтелин. Мудрые слова Бриндена Талли не были им услышаны. В комнату так никто и не зашел, и он вынырнул из воды, когда почти потерял сознание. Он пытался держаться, но у него дрожали руки. Он пытался доказать себе, что это не будет концом. Он не должен так переживать о ней. Он игрок, а она лишь фигура, ведь так? Чтобы сломить его, нужно что-то большее, чем смерть рыжеволосой девочки. Он стиснул зубы, чувствуя, как боль разрывает ему сердце. Все это было чушью. Если она умрет, он, пожалуй, тоже… В который раз, но без надежды на воскрешение. Если она умрет.***
Ни ночью, ни утром никто не побеспокоил его. Не выдержав ожидания, проведя самую мучительную бессонную ночь в своей жизни, он направился к ее спальне, едва занялся рассвет. Она не умерла, иначе ему сообщили бы. Возможно, опасность еще не исчезла, и он позволил себе надеяться, что все обойдется. Он почти дошел до своей цели, как чьи-то сильные руки вцепились в его одежду и оттащили в сторону. Он больно ударился затылком о стену, прежде чем успел разглядеть в полутемном коридоре искаженное гневом лицо Короля Севера. - Вы уже прибыли, ваша милость? – он нашел в себе силы оскалиться. Джон Сноу с силой встряхнул его. Темные глаза на его лице отсвечивали в свете факелов, как у зверя. - Если моя сестра умрет, я убью вас! - Она не умрет, - ледяным тоном ответил Петир Бейлиш, глядя в эти волчьи глаза. – Убери свои руки, бастард. Он не сумел совладать со злобой внутри себя, но не жалел об этом. Джон Сноу скрипнул зубами и приблизил свое лицо к его. - Во всем, что с ней произошло, виноваты вы один! «О, если бы ты знал, в чем еще я виноват, мальчишка». - А также в том, что сейчас ты стоишь передо мной живым, именуемый Королем Севера. Он толкнул Сноу в грудь, едва почувствовав, как тот ослабил хватку и повернулся к двери. - Вы не подойдете к ней! И я не позволю ей выйти за вас! У Короля Севера раздувались ноздри и сжимались кулаки. Лорд Харренхола с трудом стер усмешку с лица, поборов злость и желание сцепиться с этим глупцом. - О, я думаю, она сама решит, состоится ли наша свадьба. А пока леди Санса моя невеста, и я имею полное право проведать ее. Вы же не собираетесь останавливать меня силой, друг мой? Это будет так… неуместно. Он отчетливо услышал скрип королевских зубов. - Если с ней что-то случится… Если она умрет… - Когда наступит это «если», вы можете делать со мной все, что угодно, ваша милость. А сейчас – с дороги. Выдержав тяжелый, немигающий взгляд, он шагнул к двери, чуть задев плечом бастарда. Джон Сноу готов был его убить, он не сомневался. Впервые лорд Петир Бейлиш подумал о том, что это, пожалуй, будет справедливо.***
Ей казалось, что ее тело обложили со всех стороны тяжелыми, жаркими перинами. Свет и духота, вот что она почувствовала, проснулась. Не проснулась даже – осознала себя. До этого были какой-то странный бред-полусон, чьи-то голоса, прикосновения, но ей казалось, что все происходит не с ней, что ее самой вовсе нет. Она никак не могла припомнить, кто она и что с ней в те редкие минуты, когда выныривала из темноты. «Я – Санса Старк, - вспомнила она с облегчением. – Я в Винтерфелле». - Ты проснулась? «Петир», - мелькнуло у нее в голове. Он что-то поставил на стол с тихим стуком. До нее донесся сладковатый запах. - Что это? – спросила она, удивляясь слабости своего голоса. - Лимонные пирожные, - ответил он. Она слабо изогнула губы в улыбке. - Мейстер сказал, тебе нужно есть. Ты потеряла много крови. Еще есть куриный бульон, но я подумал, вдруг ты захочешь… -Спасибо, - ответила она, все еще не открывая глаз. - Как ты себя чувствуешь? Санса попыталась пожать плечами. - У меня ничего не болит. Просто кружится голова. И слабость. Она почувствовала, как он взял ее за руку. - Это пройдет. Она, наконец, с усилием открыла глаза. Комнату заливал нестерпимо яркий свет. Странно, что зимой выдался такой солнечный день. Наверное, один из последних. Глаза заболели от света, и она вновь закрыла их. Он проникал даже сквозь веки, растекался затейливыми пятнами. Когда мерцание прошло, она вновь осмелилась раскрыть веки. Петир сидел у ее кровати, и она увидела его лицо в мельчайших подробностях. Видела морщинки в уголках его глаз, усталость, темные круги под глазами, седые волоски в его отросшей щетине. Его глаза в свете этого беспощадного солнца казались совсем светлыми и яркими, как молодая трава весной. Брошка в виде пересмешника остро блеснула прямо в глаза, когда он наклонился. - Ты напугала всех. - И тебя? Он криво усмехнулся. - И меня. Ты чуть не умерла, ты знаешь? Голос у него дрогнул . - Его… больше нет? Он нахмурился, глядя на нее немного настороженно. - Нет. Так, как ты хотела. - Наверное, все внутри меня противилось этому ребенку, - сказала она, осторожно трогая себя за живот. Тело отозвалось глухой тянущей болью. - Интересно, кто это был? - Не думай об этом, - тихо сказал он. – Теперь это неважно. Мейстер сказал, что с твоей способностью к деторождению все будет в порядке. Она вздохнула и перевела взгляд на окно. Петир осторожно перебирал ее пальцы, и ей не хотелось убирать руку. Он молчал. Она смотрела в окно, любуясь ярким зимним небом. - Полагаю… теперь наш уговор потерял силу? - спросил лорд Бейлиш, казалось, через целую вечность. Санса посмотрела на него, но его лицо было непроницаемым. - Давай поговорим об этом позже, - сказала она и, наконец, заметила в его глазах надежду, которую он изо всех сил прятал. Он с готовностью кивнул. - Конечно. Отдыхай, - он поднялся, но она сжала его руку. - Петир, - она впервые назвала его по имени осознанно, не превозмогая себя и без его напоминания. – Останься. Он посмотрел на нее так, что ее сердце сжалось от жалости. Так смотрит озябший мокрый пес, которого наконец-то впустили в дом погреться. Но это было лишь мгновение, его лицо вновь стало привычным - нечитаемым. Он осторожно присел рядом, и Санса снова закрыла глаза. - Я должен позвать мейстера, - она услышала его тихий голос. - Потом, - пробормотала она. Вновь наступила тишина, только потрескивания дров в камине нарушали ее. - Твой брат вернулся. Она кивнула. Несмотря на то, что она так много спала, сонливость никак не хотела покидать голову. Очень хотелось пить. - Что-то еще случилось? Лорд Бейлиш привычно усмехнулся. - Серсея прислала весточку. Требует от Джона отдать Север, обещая сохранить ему его жалкую жизнь. А еще наши с тобой головы. - Вот как. Вы теперь тоже в опале, Лорд Бейлиш. Его ухмылка стала шире. - Бессильный рев беснующейся львицы. Но говорят, она нашла себе неожиданного союзника в лице Эурона Грейджоя, вернувшегося на Железные острова из ниоткуда. Она вспомнила про Теона и нахмурилась. Если Эурон Грейджой стал королем железнорожденных… Неужто Теон мертв? - Что намерен делать Джон? - Думаю, лучше спросить его самого. Он не посвящает меня в свои планы. - Трудно винить его в этом. Петир уже откровенно веселился. - Мы теперь союзники, ты не забыла? Трудно действовать вместе, скрывая свои планы друг от друга. - И каков же твой план? – она скопировала его усмешку. - Я уже говорил. Защитить тебя. Санса помолчала, внимательно разглядывая его. Он поцеловал ее руку и резко поднялся. - Я все же позову мейстера. Ты выглядишь очень бледной. Она окликнула его в дверях. - Распорядись насчет свадьбы. Мы должны как можно скорее выступить на Ривверан с армией Долины. - Разумеется, - ответил лорд Бейлиш, выходя из комнаты. - Как пожелаете, моя леди.