Птицы и звери

"Пришло время присоединиться к схватке. Теперь ты в великой игре, а великие игры ужасны. Тирион Ланнистер" Тем вечером с Севера пришла метель. Винтерфелл притих, тьма наступила рано и все обитатели замка, от посудомойки на кухне до Короля Севера, стремились быть поближе к огню, к тихому потрескиванию поленьев и теплу, вслушиваясь в завывания осатанелого ветра за окном. В такие морозы теплая вода из источников не успевала добраться по каналам до труб, проложенных в замковых стенах. К утру каналы перемерзали и слуги рубили топорами настил прозрачного льда. В замке становилось холодно и даже натопленные, гудящие жаром огромные камины не спасали его обитателей от дыхания Зимы. В ее привычки уже вошли приятные хлопоты по вечерам – проверить Арью, поцеловать лоб Брана, ободряюще улыбнуться Джону, отдать слугам приказы на утро. Она чувствовала себя так спокойно по вечерам, несмотря ни на что - ни на ужас, стоящий за Стеной, ни на осунувшееся лицо Джона, ни на тревожные вести с Юга. Ни на серо-зеленые глаза, преследовавшие ее по всему замку. Он смотрел так, будто ждал чего-то. Она пыталась прятаться от него, но это было бесполезно – само провидение сводило их раз за разом. Она решила, что лучшим решением будет игнорировать его – и, на удивление, у нее получалось. Она была так равнодушна, что сама поражалась себе. Поражалась и радовалась. Она смотрела будто сквозь него и была безупречно вежлива, вела с ним беседы, присутствовала на ужинах, и ей при этом было легко, будто его и вовсе не было рядом. И как же вытягивалось его лицо, когда он видел ее равнодушие! Это радовало ее. Почему вдруг в ней произошла такая перемена, она сама не знала… Может быть, дело было в воссоединившейся наконец семье, в Джоне, в самом Винтерфелле, в защите родных стен, ведь в них она находила силы и уверенность. Петир Бейлиш больше не был человеком, от которого она всецело зависела. Та, вторая Санса, которая тянулась к нему, забилась далеко внутрь, и не смела поднять голову. Она победила ее. - Я была у Тайвина Ланнистера, когда этот Мизинец приехал туда, - сказала Арья, когда она в обычное время пришла проведать ее. – Он как угорь, изворотливый и скользкий. Это он предложил ему пойти на союз с Тиреллами. Если бы не он, король Станнис взял бы столицу и все это кончилось бы гораздо раньше. Возможно, и мама с Роббом были бы живы… Санса не задумывалась об этом. Действительно, не сведи Мизинец Тиреллов и Ланнистеров так быстро, война бы закончилась еще тогда. - Никто не знает, что было бы, - возразила она сама себе. – И Станнис не был бы хорошим королем. - Он был бы законным королем, - жестко ответила Арья и Санса увидела в ее глазах тот самый стальной блеск. – Разве этого недостаточно? - Эйрис Таргариен тоже был законным королем, - тихо сказала она. Сестра ничего не ответила. По вечерам у нее начиналась лихорадка, ей становилось хуже и она все еще не вставала с постели. - Никто не доверяет ему, Арья, - попыталась успокоить ее Санса. – Но он нужен Джону. Пока нужен. - Мне не нравится, что он здесь, - сказала Арья. - Это никому не нравится. - Тебе тоже? - Что мне тоже? - Тебе тоже не нравится? Санса непонимающе посмотрела на нее. - Конечно. С чего мне должно нравиться? Почему ты спрашиваешь? Арья осторожно перевернулась на другой бок. - Скажи Джону, чтобы зашел завтра. - Скажу, - она поцеловала сестру во влажный висок и вышла из комнаты. Санса боялась спросить у нее про то, что нашла тогда в сумке. Она старалась придумать какое-то оправдание сестре, но раз за разом, видя этот взгляд на родном, еще детском лице, не могла сдержать дрожь. Ей казалось, что в эти моменты кто-то чужой сидел напротив нее. Она решила подняться к Джону и поговорить с ним об Арье, пока была возможность. Метель загнала Джона в замок, обычно он до поздней ночи находился снаружи. Наутро он собирался уехать в Ров Кейлин, чтобы укрепить его. Сир Давос предложил построить там вторую линию обороны, на случай, если Винтерфелл придется оставить… Она изо всех сил старалась отогнать мысли о том, что их ждет впереди. Сейчас надо думать друг о друге. Она уже подошла к его покоям и увидела тонкую полоску света, вырывающуюся из-под неплотно прикрытой двери. Голос брата, доносящийся из комнаты, был раздражен. Его собеседник напротив, был очень спокоен. Только одному человеку в замке мог принадлежать этот вкрадчивый хрипловатый голос. Она остановилась и приблизила глаза к дверной щели, чувствуя себя воровкой, чувствуя, как краснеют ее щеки, испытывая стыд и неловкость… Леди не пристало подслушивать чужие разговоры. Но она давно уже не благовоспитанная леди. - Мы не можем сейчас идти на Ривверан! – Сейчас наиболее подходящий момент. Фрей мертв, а Серсее не до того, чтобы вновь отвоевывать замок. Тем более, я слышал, что ваш дядя до сих пор находится в заточении. Вы не хотите его выручить и заручиться поддержкой Речных земель в грядущей битве? - Я не могу увести так далеко армию Севера, - угрюмо ответил Джон. – Не сейчас, когда они так близко. - Армия Долины может заняться этим. К тому же, формально я глава Речных земель и могу переманить на свою сторону часть лордов. Думаю, нам не придется даже сражаться. Она сощурила глаза, пытаясь разглядеть их силуэты в комнате. Джон сидел за столом и, нахмурившись, смотрел куда-то вбок. - Не придется сражаться? - Мы можем вступить в переговоры с Фреями. Джон резко встал из-за стола. - Этого не будет! Она предали нас! Убили мою семью! Моего брата, его жену! Я перебью их, как бешеных собак! - Джон остановился посреди комнаты, сжав кулаки. - Я понимаю ваше негодование, ваша милость. У меня тоже к ним... личные счеты. Но перебить Фреев не получится. Они многочисленны, как тараканы в дешевой таверне. И все еще сильны. Бейлиш сделал долгую паузу, давая Джону успокоиться. - Что вы предлагаете? - спросил брат. - Заручиться их поддержкой. Она сотни лет служили дому Талли и не все в их многочисленном семействе были в восторге от предательства Уолдором Фреем своего сюзерена. Старший сын Фрея, Стеврон, обладал рассудительностью, толикой чести и осторожностью. Он выступил в войне на стороне Робба Старка и был убит. Но у него есть сын, внук Уолдера, который теперь должен стать лордом дома Фреев. Будем надеться, что он унаследовал рассудительность своего отца. Сохранять верность Ланнистерам, теперь, когда они зарекомендовали себя безумцами, и когда мы можем привести огромную армию к их стенам, будет глупостью с их стороны. - Вы думаете, они присягнут нам? - Они присягнут лорду Талли, вашему дяде. Если же нет… армия Долины окажет вам еще одну услугу. В любом случае мы вернем Эдмару Талли его престол, а он поддержит нас в борьбе против белых ходоков. Она видела как мучительно бегали по комнате глаза Джона. Все, что говорил Мизинец, было правильно… Очень правильно и логично. - Если позволите, я сам отправлюсь на переговоры. - Нет, - вскинул голову Джон. – На переговоры отправится сир Давос. «Молодец, Джон», - подумала она. Только боги знают, о чем бы договорился с Фреями Мизинец. - Как вам будет угодно, - ответил Бейлиш с насмешкой в голосе, которого она все еще не видела. Он стоял у дальней от нее стены, там, где горел камин. – Я не сомневаюсь в дипломатических талантах вашего десницы. У вас будет, кого послать на переговоры с Королем ночи, - со смехом закончил он. - Хорошо, - кивнул Джон, не обращая внимания на его слова. – Обсудим это завтра. Он вернулся за стол, и она отпрянула от двери, подумав, что Бейлиш направился к выходу. - Да. И еще одно. Она увидела его тень, длинную и тонкую. - Вам необходимо заручиться полноценной поддержкой Долины. Джон непонимающе уставился на него. - Но вы разве не… - Нет. Я поддержу вас во всех ваших начинаниях, но лорды Долины – вряд ли. Одно дело помочь дружественному дому в быстрой битве, другое – отправить почти всю армию на Север в разгар зимы. - Вы же видели их! - Я – видел. Они - нет. Потребуется что-то более весомое, чем страшные сказки. - Это не сказки, - с жутким спокойствием сказал Джон. Тень кивнула. - Я знаю. Но поставьте себя на их место. Север далеко, Стена стояла тысячи лет. Угроза кажется преувеличенной. Даже если они и поверят в появление иных, они предпочтут переждать… Посмотреть, что будет дальше, сидя в своих неприступных замках. Джон все больше и больше хмурился, разглядывая заваленный бумагами стол. - Робин пока слушает меня. Но склоки за влияние над ним неизбежны. Мне нужен политический вес, чтобы влиять на Долину. Если бы за мной стоял Север, я бы мог… - На что вы намекаете, Бейлиш? Он наконец отошел от камина и она увидела его профиль. - На вашу сестру. Сансу. - Что?! – Джон вскочил из-за стола. – Вы что сейчас, предлагаете, чтобы моя сестра вышла за вас? - Вы проницательны, ваша милость, - снисходительно сказал Бейлиш. Она застыла у двери, перестав дышать. - Моя сестра не переходящее знамя! После всего, что она пережила, замужество – последнее, о чем она думает! – Джон был возмущен и очень зол. – Тем более вы! После всего, что вы ей сделали, вы смеете предлагать такое? - Я бы не смел, если бы не чрезвычайные обстоятельства, о которых вы сами знаете. Я предлагаю вам помощь. Этот брак ни к чему ее не обязывает. Это формальный союз ради политической выгоды. Вам нужна армия Долины. Вам нужен Ривверан. - Бейлиш, - Джон глубоко вздохнул. – Я даже не буду предлагать ей. Она достаточно настрадалась. Лорд Бейлиш повернулся к камину и она увидела его лицо, освещенное огнем. Он улыбался и ее передернуло. - Она не будет страдать, - сказал Мизинец. – И если вы так печетесь о благополучии сестры, вам надо подумать, как вы защитите ее и свой дом, когда армия ночи сметет Стену. Джон помолчал, повернулся к окну. - Я не буду принуждать ее, - наконец сказал он. - Я тоже. Пусть решает сама. Но… - голос Бейлиша стал вкрадчивым и мягким. – В целом вы не против, ваша милость, я правильно понимаю? Джон обернулся и посмотрел на него. Он выглядел очень уставшим и разочарованным. - Хочется вам этого или нет, вы теперь крупный игрок, - сказал Бейлиш, увидев его лицо. – Как бы это не было противно вашей благородной и честной натуре, вам придется играть и изучать правила этой игры… или заранее признать себя побежденным, - от его тихого голоса и понимания того, о чем они говорили, у нее закружилась голова. Джон сурово посмотрел на него. - Когда-нибудь, лорд Бейлиш, вы ответите перед богами за все, что вы сделали. - Отвечу, непременно отвечу. Но, надеюсь, это будет нескоро. Она отошла от двери, прикусив собственный кулак. Как же она возненавидела его. Как он посмел? Как он только посмел, после всего, что сделал? На что он надеется, что она согласиться? Он всерьез думает, что она согласится? Он слепец! Идиот. Просто дурак, и непонятно, куда делась его хваленая проницательность. Она рассмеялась так громко, что служанка, проходящая мимо со стопкой простыней, испуганно посмотрела на нее. Она думала, что научилась сдерживаться, что научилась у него быть непроницаемой, гордилась тем, что почти не плакала… Сейчас ненависть сорвала все с ее кожи, оставив ее будто обнаженной. Она была Сансой Старк и не хотела больше притворятся. Он опутал Джона с ног до головы, убедил его в своей незаменимости, в том, что только он может помочь. И вот что он выторговал у ее брата за свою помощь… Но она не Джон. Ей сейчас было все равно на то, что будет с Винтерфеллом, на то, что будет с ее семьей, она, не глядя, шла по коридорам замка, заживо сгорая от ненависти. Если бы сейчас в руке ее был нож, а он стоял перед ней, она бы, не раздумывая, ударила бы его. Его предсмертный хрип стал бы для нее пением птиц в цветущем саду. Его кровь на полу стала бы прекрасным воспоминанием, которую она бы хранила в своей памяти. Она без стука вошла в его кабинет, натянутая как тетива, дрожащая от напряжения и ярости. Он стоял у окна, вчитываясь в какое-то письмо. - Чем обязан, моя милая леди? – он поднял голову, слегка удивленно глядя на нее. - Я слышала твой разговор с Джоном! – выпалила она. - Вот оно что, - он приподнял брови, понимающе кивнув. – А я хотел рассказать об этом в более романтической обстановке. И что ты думаешь о моем предложении? - Что я думаю об этом? – прошипела она. – Хочешь знать, что я думаю об этом?! Он боролся с желанием рассмеяться, видя ее злость. - Похоже, я догадываюсь о твоем решении. Она подошла ближе, набрав в грудь побольше воздуха, как перед глубоким нырком. Она скажет ему все и пути назад уже не будет. - Ты сказал, что нужен мне. Так вот, ты никому не нужен. Это я тебе нужна. Лорды Долины перешептываются за твоей спиной, никто из них не пойдет за тобой в случае твоей нужды. Ты безродный, чужой, подозрительный выскочка, подчинивший себе безумную влюбленную женщину и больного мальчика. Твое положение там непрочно, и лордам нужен лишь повод, чтобы сбросить тебя, как сбрасывают с плеча надоедливое насекомое. Она говорила торопливо, боясь, что он перебьет ее, боясь, что у нее кончится решимость и эта ярость, что бушевала сейчас внутри нее. Он молчал, сел за стол и с интересом посматривал на нее. - Поэтому ты из последних сил пытаешься доказать свою значимость, пытаешься защититься мною, как щитом. Муж Сансы Старк, советник Короля Севера, кто посмеет тронуть тебя, призвать к ответу?! Но этому не бывать, потому что я никогда не выйду за тебя. А без меня ты никто, гусеница, повисшая на тонкой паутинке над огнем. Его тонкие брови насмешливо поползли вверх. - Эти твои постоянные сравнения с насекомыми весьма забавны. Он опустил глаза и зашуршал бумагами. Это его деланное равнодушие распалило ее еще больше. «Я больше не ведомая девочка, лорд Бейлиш, - подумала она. – Смотри, кем я стала. Я покажу тебе». - Никто не верит тебе, даже самый наивный дурак больше не пойдет за тобой. Ты думаешь, что обманул всех? Ты обманул сам себя. Ты один, Петир Бейлиш, один одинешенек. Твой конец – лишь дело времени. - Сжигаешь мосты? – с улыбкой спросил он, и она с лихорадочным удовлетворением заметила, как дрогнула щека на его казавшемся спокойном лице. Он делал вид, что читал какую-то бумагу, но она видела остановившееся, смотрящие в одну точку зрачки. - Никто не даст за твою жалкую жизнь и ломаного гроша. Никто не прольет слез по тебе. Ты уже проиграл, хоть и пытаешься доказать себе обратное. Ты… - Мое положение не столь безнадежно, вынужден тебя разочаровать. Я услышал твое мнение. Ты закончила? – от его голоса повеяло холодом. Она приблизилась к столу, сдерживаясь, чтобы не наброситься на него, не швырнуть смятые бумаги в его лицо, не сломать кончики этих остро заточенных перьев, разрывая его кожу. Она улыбалась, зная, что его равнодушие стоит ему огромных усилий. Она подошла совсем близко, глядя на него сверху вниз. Она надеялась, что он видел в ее взгляде брезгливость. - Ты никто. И умрешь никем. Твое имя никогда не станет великим, как бы высоко ты не поднялся. Ты ничего не оставишь после себя. Она представляла себе, как каждое произнесенное ею слово будто тугая плеть наотмашь бьет его по холеному лицу, как на нем появляются багровые, вспухающие рубцы с каждым сказанным ею словом. Она наслаждалась этим. - Ты никогда не будешь выше нас, истинных королей Вестероса. Ты всегда будешь безродным выскочкой с Перстов, лордом овечьего стада и пяти акров каменного побережья, дворцовым счетоводом, мастером над шлюхами, вечно отвергнутым… Перо в его руке дрогнуло и на бумаге появилась черная клякса. Он поднял на нее глаза и она отшатнулась, увидев в его глазах бездонную, бесконечную боль. Эта клякса расползалась в его глазах, вытесняя талую зелень. - Выйди, пожалуйста, - тихо сказал он. - Или что? – с издевкой произнесла она, преодолев замешательство. – Что ты сделаешь? Он молчал, глядя на нее своими ставшими почти черными глазами. Потом рывком поднялся и она на мгновение испугалась диким, животным страхом. Ей показалось, что он убьет ее. Он лишь сдавил ей локоть своими невероятно жесткими пальцами и потащил к двери. - Не смей! – отбрыкивалась она. – Отпусти меня! - Знаешь, почему ты так ведешь себя со мной? – спокойно спросил он, прижав ее спину к двери. - Потому что ты этого заслуживаешь! – она пыталась расцепить его пальцы, больно сжимавшие ее локоть, но безуспешно. Она впилась в его руку ногтями, но он даже не поморщился. - Нет. Ты ведешь себя так лишь потому, что я тебе позволяю, - вкрадчиво сказал он, приблизившись к ее лицу очень близко. - Неприступная, надменная, гордая, жестокая Санса, - дрожащим голосом продолжил он. – Которая может растоптать мужчину, унизить, сделать невыносимо больно… Настоящая северная волчица. Он наклонился к ее уху, обдав шею горячим дыханием и спросил: - И почему же ты не была такой с Рамси? Она опешила. Он выволок ее в коридор и с грохотом захлопнул дверь прямо перед ее лицом. Она, тяжело дыша, смотрела в узоры на деревянной поверхности двери, чувствуя себя как никогда униженной. Лучше бы он ее ударил. Он был прав.