***
Непредсказуемость. Только так можно объяснить уроки в Хогвартсе и тех, кто составил расписание занятий. Провести разом уроки по защите от темных искусств у 4 и 7 курса, такого не ожидал даже сам профессор Люпин, зайдя в огромную аудиторию, где бушевали мало того, что два разных курса, так еще и два вечно враждующих факультета. Гриффиндор и Слизерин. Сглотнув, профессор посмотрел по сторонам, близнецы Уизли лукаво улыбались, от чего кровь начинала стынуть в жилах. Проделка обеспечена. Гарри Поттер, как-то злобно косится в сторону Драко Малфоя, да и сын Люциуса что-то шипит себе под нос. Как он похож на отца. Со стороны змеиного факультета неприятностей можно ожидать почти от всех и разом. А особенно от их декана — Северуса Снейпа. Мужчина не простил их, а ведь прошло столько лет, из мародёров остался только Лунатик. И зачем он согласился на уговоры Альбуса Дамблдора? «И что мне делать с этой оравой детей? О практических занятиях и речи быть не может! Мы разнесем пол Хогвартса, дать самостоятельную и пойти разбираться к профессору Макгонагалл? Отличный вариант!» — Добрый день, — поприветствовал Люпин учеников. — Сегодня у нас практическое занятие, поэтому можно убрать учебники и пергаменты, оставьте волшебные палочки! Радостный гам и шум раздался по всей аудитории, сам же мужчина удивился тому, что делает, ведь он намеревался позорно и трусливо сбежать. Но выхода уже не было. Ученики с двух курсов и факультетов затаили дыхание и смотрели сейчас на него с таким любопытством, что если бы он сейчас мог, провалился бы под землю. — Кто скажет, что в шкафу? — так же спокойно спросил Люпин, указывая на шкаф позади себя. — Это боггарт, сэр! — раздался чей-то голосок с дальних парт. — Правильно, давайте поучим заклинание, без палочек сначала, повторяйте за мной: «Ридикулус!» — Ридикулус! — громогласным эхом отозвались ученики. — Эй, Гарри! — раздался тихий шепот, заставив обернуться Гарри и Рона. За юношами стояли близнецы Фред и Джордж, радостно улыбаясь. Вся эта суматоха на уроке давала им полную свободу действий, а присутствие двух факультетов на уроке у Люпина так вообще развязывала руки. Никому и в голову не пришло, что это они подправили расписание двух курсов, заставив понервничать нового профессора. А когда узнает их декан, то уже будет все сделано, они выиграют спор. — Вы уже решили, на счет подружки Оливеру? — Да, хотим попробовать Алисию Джонсонс! Она с его курса, а вы? — доверительно прошептал Поттер, находя глазами девушку, что стояла с подругой в стороне, и о чем-то весело перешептывалась. — Ты зачем это им сказал? Они же стащат нашу задумку! — замахал руками Рон, округлив глаза в панике, им так трудно далась эта идея, что делиться с кем-либо, даже с Гермионой, он бы не рискнул. — Брось, Рони, и смотри, сейчас будет шоу! — весело отозвался Фред, исчезая в толпе, под недоуменные и удивленные взгляды друзей. — Вы спятили? Сейчас урок! Если Люпин узнает, что это ваших рук дело, то нам попадет от МакГонагалл, — чуть не истерил младший сын Уизли, стараясь не привлекать к себе особого внимания. Но на его суфлерский шепот уже обернулись слизеринцы. — Фред, подожди! Этот урок запомнится Люпину надолго. Не только его массовостью, неуправляемостью, но и странными действиями. Профессор видел, как в толпе мелькнул один из близнецов, и ему резко стало жарко. Римус ожидал всего, чего угодно, но только не таких последствий. Неожиданно оживились слизеринцы во главе с Драко Малфоем, вот они медленно приближаются к Гарри и Рону, а второй близнец резко вырывается из хватки брата и ловко скрывается в потоке учеников, толкнув Малфоя. Римус Люпин прикрыл глаза, ожидая грандиозной перепалки, но вместо дикого ора послышалось несколько ударов. Кто-то упал, неплохо так ударившись головой, и удивленные возгласы, вперемешку со смехом. Открыв глаза, мужчина уставился на детей. Как он и думал, первыми виновниками были Драко и Гарри, большая часть перешёптывании пришлась на их долю. Эта парочка вогнала в краску всех: на деревянном полу распростерся Гарри, морщась от боли. Сверху лежал Драко. И все бы ничего, но почему тогда они целуются? Рон, стоящий рядом походил на свеклу. Едва отойдя от увиденного, Римус перевел взгляд, где остальная толпа склонилась над другой парочкой. Менее эффектной, но все же им тоже не повезло. За несколько секунд до падения Поттера и Малфоя, оборотень видел, как в классе появилась Гермиона Грейнджер, самая умная девушка школы, за последние несколько лет и столетий. Она неуверенно потопталась в толпе, выискивая своих друзей, а найдя, решила присоединиться к ним. Не повезло. Сейчас именно она лежала, прижатая к полу неким Оливером Вудом, капитаном гриффиндорской команды по квиддичу, и едва сдерживала слезы. Видимо, этот сильный удар пришелся на ее долю. Чуть поодаль маячили Фред и Джордж Уизли, довольные, как мартовские коты. — Гермиона, извини, я не хотел! Не знаю, как так вышло! — отчаянно тараторил Вуд, краснея, как спелый помидор, мысленно радуясь, что над ними не смеются, в отличие от несчастных с другой стороны. — Оливер, черт, — простонала девушка, хватаясь за голову, тем самым испугав еще сильнее юношу, не говоря о том, что вся ситуация выбила ее из колеи и заставляла нервничать и краснеть перед двумя курсами. Что теперь о них будут говорить? — Слезь с меня! — Мистер Вуд, думаю, вам стоит проводить мисс Грейнджер к мадам Помфри, — наконец-таки смог выговорить Люпин, наблюдая затем, как Вуд поднимает на руки Гермиону и скрывается за дверьми. Римус был уверен, что это проделки двух рыжих парней. — А вам мистер Малфой, и мистер Поттер придется объясняться перед вашими деканами. — О нет! — простонали в унисон юноши, злобно покосившись друг на друга. — А откуда взялась Гермиона? — непонимающе спросил Рональд, оглядываясь по сторонам. Фред радостно помахал брату рукой, как ни в чем, ни бывало, покидая класс. Это урок не забудет никто, особенно профессор Люпин. — Один-ноль, в нашу пользу! — прошептал на ухо брату Джордж, спеша вслед за своим близнецом, пока Рон не понял значения его слов.***
Эта звездная ночь была самой красивой в Хогвартсе, невероятное и волшебное зрелище. Поле для квиддича оказалось хорошим местом для ночной прогулки. Ночь самое любимое время суток у Гермионы, особенно здесь в школе. Можно часами лежать на изумрудной траве и разглядывать прекрасные и холодные звезды, если, конечно, получается, выбраться из башни и не наткнуться на патрулирующих преподавателей. Гермиона не высматривала созвездия и планеты, она наслаждалась теплым ветерком, бархатным небом, усеянным звездами, как маленькими бриллиантиками. Сейчас гриффиндорка убегала от самого тяжелого выбора в своей жизни, от незнания как лучше поступить, позорно сбежала от всех, но не от себя. На самом деле ей было страшно принять какое-либо решение, сделать выбор означало либо оставить все как есть, и позволить ворваться новому человеку в ее жизнь, или закрыться и спрятаться от всех над грудой учебников, наплевав на ростки симпатии. То, что сегодня случилось с ней на уроке у профессора Люпина, заставило открыть глаза на многие вещи. Например, на то, что ей не так уж и безразличен Оливер Вуд и то, что случилось сегодня, она была готова прожить еще раз. Лишь бы только те волшебные мгновения не заканчивались. Почему именно он? Наверное, потому что именно он задерживался в гостиной гриффиндора допоздна, так же как и она. Изредка они разговаривали обо всем на свете: от уроков и обсуждения домашних заданий, до рассказов о доме, о мире магглов, семьях. Гермиона понимала, что разобьет себе сердце, приняв в своем сердце симпатию к Вуду, но ничего не могла с этим поделать. Он был идеален, Оливер не ныл, как Рональд, прося помощи с домашкой. Наоборот, успевал во всем, еще и командой по квиддичу занимался. А сколько раз она ходила на их тренировки, не просто за компанию с мальчиками, а посмотреть на него в воздухе. В конце года она будет плакать. Его последний год в Хогвартсе. — О чем ты думаешь? — тишину разрезал звонкий мужской голос. Его Гермиона не ожидала и даже не мечтала встретить здесь, на поле. Хотя о чем она? Это его стихия, скорее всего Оливер, опять допоздна летал на своей метле, и забыл о времени. — Луна запуталась в твоих волосах, от этого кажется, что твои волосы светлее. Не понимая, о чем говорит Вуд, Грейнджер посмотрела на одну из прядей, каштановые волосы, казались, серебряными. Ее губ коснулась улыбка, он умеет красиво сделать комплимент, хотя бабником Оливера Вуда сложно назвать. Гермионе было лестно слышать комплименты, от Рона она ничего подобного не дождется, едва ли рыжее недоумение вспомнит, что она девушка, а за ними нужно ухаживать. — Думала о том, как лучше поступить, а ты почему не пошел на ужин? — отозвалась Гермиона, разговаривать с человеком, который нравится, и при этом скрывать истинные эмоции невероятное искусство, требующее мгновенного реагирования и быстрого мышления. Целая военная тактика по ведению диалогов. «Я не могу сейчас позволить себе открыться ему — это будет наивысшим позором для меня. Он высмеет, а если и нет, то дальнейшее общение будет затруднительным», — думала про себя Гермиона, закусив губу. — Отрабатывал несколько маневров, в воздухе, знаешь, я чувствую себя свободным там, на поле, — глаза Оливера мечтательно смотрели на небосвод, как будто небо было наивысшим подарком и чудом. За всю его тираду, шатенка не услышала хвастовства, превосходства и холодности, они разговаривали на равных, и ей это нравилось. — Я смогу помочь чем-то? — Нет! Слишком резко ответила Гермиона и тут же пожалела за свою дерзость. Склонив голову, она скрылась от юноши за завесой длинных каштановых волос. В его присутствии, почему-то девушка всегда смущалась, терялась в словах и путалась в мыслях. Все ли влюбленные девушки ведут себя так? Ответа не было, было дикое желание взять его за руку. Но встряхнув головой, она прогнала эти мысли. Интересно, он обиделся? Украдкой взглянув на него, гриффиндорка расслабилась, Вуд подставил свое лицо нежному ветру и никого не замечал. Его четкий профиль разрезал луну на две неравные части. «Еще чуть-чуть и я точно сойду с ума, почему влюбленность так внезапно подкрадывается?» Откинувшись назад и запрокинув руки за голову, Гермиона с восторгом принялась рассматривать ночное небо и миллиарды прекрасных звезд. Легкий шорох, повеяло скошенной травой, и в паре метров от девушки растянулся Оливер Вуд. Чувство умиротворенности накрыло с головой. Грейнджер терялась в догадках, нравилась ли она ему хоть капельку? Симпатична ли? Но сошлась на том, что с человеком, который тебе неприятен или противен никто бы и не стал смотреть на звезды. Она бы не стала. Сердце остановилось, когда его теплая рука накрыла ладошку Гермионы, в какой-то момент она даже вдохнуть побоялась. Секунда. И сердце понеслось безумным галопом, а щеки покраснели, но благо в сумерках не видно. Гриффиндорка слушала, как оно стучит, волшебно! Время шло и уже, перевалило за полночь. А они все так и лежали, держась за руки в полном молчании. Гермиону начало клонить в сон, но, побоявшись пошевелиться и разорвать сплетенные руки, держалась. Недолго. Усталость все же взяла свое, и шатенка уснула, но перед этим ясно видела темные глаза Вуда. Чуть позже Гермиона затруднилась бы сказать, было ли это правдой или все приснилось? Но точно помнила прикосновение руки. «Теперь понимаю, как в 18 веке были важны и так ценились мимолетные касания возлюбленных. Они ценились на вес золота», — меланхолично подумала шатенка, погружаясь в царство сновидений, в котором все мечты сбывались, где все реально. Теплый вечерний ветерок сменился прохладным бризом. Неприятные мурашки побежали по всему телу. Странное дело, вроде бы спишь, но мозг работает, и ты точно знаешь и помнишь, что лежишь на мягком, некогда теплом, песке. Мозг подает сигналы — нужно идти в постель, где тепло. Инстинкты, на первое самосохранение. Холод постепенно пропадает, когда девушку не сильно прижимают к чему-то теплому. И она еще долго не может понять, что это, но пахнет вкусно — скошенной травой и свежестью. Первый образ, что подсунул коварный мозг — полянка в лесу. И все бы ничего, поверить мозгу можно, но совсем рядом раздается неприятный храп. Ничего не понимая, Гермиона слегка приподнимается на локте, оглядываясь, пытаясь узнать, откуда в девичьей комнате доноситься источник шума. Собираясь перевернуться на другой бок, девушка встречает преграду в виде чьей-то руки. Оливер Вуд, обнимает сильнее, притягивая к себе во сне. Грейнджер едва силиться, чтобы не завизжать от радости. Она в башне гриффиндора. В спальне мальчиков. В одной кровати с Оливером. И слава Мерлину, храпит не Вуд! Но кто тогда? Ответ пришел сам собой. Братья Уизли. Неожиданно. В гениальную голову, закрадывается идея, как отомстить Оливеру за происшествие на уроке, скорее из вредности, чем из принципа, и при этом не быть наказанной. «Раз, два, три.», — мысленно сосчитала Гермиона, после чего перевернулась на другой бок, заехав капитану гриффиндорской команды локтем по грудной клетке. Послышался сдавленный полу вздох, но руку он свою не убрал, и довольная Гермиона погрузились в сладкую дрему. Противный луч солнца не дает спокойно спать, сказочная периферия сна и яви конкурируют за сознание Гермионы. Как не пыталась она скрыть лицо в подушке, не получилось. И с каких пор их комната стала с солнечной стороны? События последних нескольких часов кажутся нереальными, от чего шатенка открывает глаза, подозрительно озираясь. «И где это я? Блеск!» — ужаснулась Грейнджер. — «Комната не моя, как я очутилась здесь? Начинаю догадываться!» — Гермиона, ты проснулась! — радостно проговорил Джордж, загадочно сверкая глазами. Девушка натягивает одеяло посильнее, хоть и знает, что одета. Рефлекс. И очень сомнительная ситуация. Оливера нет нигде, но ночью то он спал рядом! «Нужно срочно выяснить, как я оказалась тут! — мелькнула адекватная мысль, но в этот момент дверь с грохотом открылась, и в комнату влетели Рон и Гарри, явно чем-то обеспокоенные. — Фред! — громко заорал Рональд, не замечая, что в углу на него с интересом и страхом смотрит подруга. — Доброе утро, — проговорил Гарри, раскрыв рот от удивления, и собираясь возмутиться, но тут же закрыв рот и с трудом кивнув. Гермиона приложила ко рту палец, умоляя друга молчать и не выдавать ее, а рыжий близнец едва ли мог сдерживать приступы смеха. — Это что вчера было? Гарри едва отделался от Малфоя, Гермиона куда-то делась, мадам Помфри сказала, что почти сразу ее отпустила, но в комнате ее не было, я весь вечер провел один! И все по вашей вине! — разорялся Рональд, не понимая, от чего брат начинает истерически смеяться. — Это был наш план, как найти Оливеру подружку, — спокойно проговорил только что вошедший Фред, — привет, Гермиона! И должен сказать, у нас получилось! — Мерлиновы кальсоны, какая Гермиона о чем ты? — Рон, повернись, — прошептал Гарри, отходя на безопасное растояние от друга, юноша слышал, как в голове у друга медленно поворачиваются шестеренки и колесики, сопоставляя информацию. И непонятно, сколько бы еще он простоял, обдумывая. Тишину нарушил звонкий девичий голосок: — Не твоя, вот ты и бесишься! — секундное молчание, и раскат мужского хохота раздался в комнате парней старшего курса. Рон покраснел, уставившись на подругу, что сидела на чьей-то кровати так, как будто ее эта ситуация совершенно не смущала. Грейнджер спокойно смотрела на друзей, чуть вздернув голову, если бы только юноши знали, как же сейчас она себя неловко чувствовала, то, наверное, перестали бы шутить и подкалывать. В умной голове ведьмы уже прояснилась картина, и она обязательно отплатит этим шутам их же монетой. — У Оливера появилась подружка, да еще какая, Гермиона Грейнджер! — поддел брата Фред. Не выдержав новых нападок, шатенка спрыгнула с кровати, благо она додумалась вчера надеть темные джинсы, вместо школьной юбки. В два больших шага дошла до компании, схватив одного из близнецов, ей срочно нужны были ответы на вопросы. И желательно наедине. — Что случилось? — насмешливо спросил юноша, не особо испугавшись, девушки. Особенно, когда смотришь сверху-вниз. Грейнджер в ближнем бою не представляла опасности. — Как я оказалась тут? — ей захотелось стукнуть друга, ибо он знал и молча сверкал глазами, медленно выводя из себя. — Ну! — Ночью мы с Джорджем решили прогуляться, точнее пошли искать потерявшегося друга и капитана нашей команды, и нашли его на поле для квиддича. Он спал в обнимку с подозрительно знакомой девушкой, как думаешь кто она? Покраснев, до самых корней волос, Гермиона даже толком стукнуть не смогла наглого братца Уизли, а тот лишь добродушно засмеялся, продолжая: — Мы посоветовали Вуду все же спать в комнате, где тепло. Он как истинный благородный человек, тебя даже ночью от падения страховал. Под утро, правда, куда-то умчался! «Это было бы самое нелепое мое пробуждение! Через двадцать минут вся башня гриффиндора будет знать, где провела ночь Гермиона Грейнджер. Через тридцать, вся школа. А к вечеру даже профессор Дамблдор будет знать, что я встречаюсь с Оливером Вудом! Проклятье!» — И что мне теперь делать? — на полном серьезе спросила шатенка. — Скажи всем, что уснула у друзей! — так же серьезно отозвался Фред, судя по всему, не понимающий масштаб образовавшейся проблемы. Парни все упрощают. — Уснула! Ага! У друзей. Без проблем! У друзей-парней! — заистерила Гермиона, ощущая себя не взрослым человеком, а ребенком, который просит родителя купить в магазине понравившуюся игрушку. На ее возгласы обернулись все юноши, что находились в комнате, с интересом наблюдая за тем, что происходит. Рон даже краснеть перестал. А вот близнецы спокойно восприняли крики подруги, даже глазом не моргнули. Гарри задумчиво подпирал стенку. Никакого осуждения, в его глазах. В конец, растерявшись, Гермиона запаниковала, все ее домыслы разлетелись, как мозаика. Все закончилось так же быстро и резко. «А что собственно такого? Почему я так закипишила, уснула на свежем воздухе, друзья нашли и уложили спать у себя. Ничего не было противозаконного, не на полу же мне было спать, верно?» — уперев руки в бока, размышляла Грейнджер, стараясь не смотреть на парней. — Что это было? — удивленно спросил Гарри, м-да, невозмутимости и выдержки ему не занимать. — Не знаю, но вроде как все хорошо, — осторожно отозвался Джордж, расплываясь в глупой улыбке. — Наверное, мне пора, увидимся! Гермиона боялась встретиться с ним, остаться наедине, почему все так сложно, но покинуть комнату парней так и не удалось. Вуд стоял, прислонившись к дверному косяку спиной, видимо, он слышал весь разговор и вспышку гнева. Гриффиндорка поняла, что ей не стыдно, просто хотела узнать правду. А Оливер смотрел и улыбался. — Мог бы, и разбудить! — прошипела Грейнджер, снова закипая на ровном месте. На этот выпад на лице Вуда появилась довольная улыбка и все. Никаких эмоций. Ее игнорируют. Бесило еще больше. А самодовольная улыбка нашкодившего кота, не исчезала с лица Оливера. Едва заметный наклон головы с его стороны, заставил всех умолкнуть, он что-то хочет сказать? Повисла звенящая тишина. — Что? — поддалась вперед Гермиона, посчитав, что эту тайну никто не должен знать, он стоит в максимально расслабленной позе, со скрещенными на груди руками. Наивная дурочка! Негодование сменилось смущением и неверием. Как в замедленной съемке, Вуд наклоняется к ней, и его прохладные губы накрывают ее теплые. Глаза цвета карамели расширяются от удивления, и волшебница замирает, как статуя с открытым ртом. Легкий поцелуй пригвоздил ее на одном месте, да так, что она не смогла сдвинуться с места. Оливер быстро отстраняется, и тут доходит одна, истина их видели — все, кто был в комнате! Обернувшись на друзей и покраснев еще больше, всплывает идея о бегстве. — Мерлиновы кальсоны! — только и смог проговорить обескураженный Рон. — Спорим на сикль! — радостно проорали близнецы, получая от Рона и Гарри по монетке, под непонимающие взгляды Гермионы и Вуда.