Her Cold

Она сжимает стебли розовых роз, жалея, что шипы срезаны, словно они, тонко разрезав пальцы, способны отрезвить и избавить от непозволительных мыслей. Словно этот аккуратный букет — спасение, что-то устойчивое, что может удержать её от унизительного падения. Атласная ленточка скользит между пальцев. Её руки дрожат, а ноги отказываются двигаться, но отец тянет под руку, поддерживая, и тепло его ладони сквозь кружево слегка успокаивает.       Ей страшно. Стены, украшенные шарами, давят на неё. Она словно в закрытой коробке, без воздуха, с большим количеством людей, что вряд ли желают ей счастья. Завидуют, выдавливая улыбки, обсуждают, едко цепляясь взглядами за платье, уложенные волосы и слишком яркий блеск бриллиантового кольца на безымянном пальце. «Что он в ней нашёл — взбалмошная девчонка, преступница, спасённая отцом полицейским от тюремного срока. Совсем не пара для порядочного бизнесмена из хорошей семьи» — слышит она за скупыми поздравлениями, что вызывают у неё лишь отвращение.       Они не желают ей счастья. Каждая из тех, кто так и не смог добиться расположения Оливера, задохнётся от восторга, если Сара сейчас упадёт. Возможно, кто-то хлопнет в ладоши.       Никто из присутствующих не способен прочитать её мысли, чему она бесконечно рада; никто не замечает, как дрожат её губы, как тяжело она дышит от безуспешных попыток убедить себя, что все правильно. Правильно — гнать на своём байке по пустой ночной дороге, наслаждаться ветром свободы и знать, что он где-то за её спиной. Правильно- сжимать его ладонь, не дожидаясь ответной ласки, кутаться в его кожаную куртку, что он так и не забрал у неё. Нет. Не правильно. Это больше не может быть правильным. Куда лучше проводить субботние вечера в огромном доме, прятаться в теплоте пледа, никуда не бежать и знать, что тебя любят. Может, это совсем не то чувство. Может, оно слишком тяготит, причиняет больше боли, чем извечная холодность. Ей горько от своей слабости, от сильнейшей тяги сорваться и снова кинуться следом за своей погибелью, с льдистыми, как айсберг, глазами.       Сара уже совсем близко. Оливер восторженно смотрит на свою невесту, дарит ей тёплую улыбку, и Лэнс становиться практически невыносима все ещё теплящееся надежда. Она хватается за руку отца, сжимает его запястье, смотрит с мольбой, и, кажется, он все понимает. Он с секунду смотрит дочери в глаза, но затем нежно целует в щеку и заставляет её пальцы разжаться. Отец отходит в сторону, а Оливер протягивает невесте ладонь, не замечая её бледности, списывая блеск голубых глаз на слёзы радости.       Сара готова завыть. Она поворачивает голову к выходу, не слушая слова священника, не может заставить себя вернуть взгляд счастливому жениху. Лорел перехватывает её растерянный взгляд и едва заметно качает головой. «Даже не думай, Сара. Он не придёт» — Сара, — Оливер мягко сжимает её пальцы, привлекая внимание. От неё ждут ответа. Всего лишь одно слово. Ей нужно просто сказать: «Да» и тем самым навсегда избавиться от саднящего шрама: «Леонард Снарт» на сердце. Слова застревают где-то в горле, перехватывают дыхание, но так и не срываются с губ. Оливер прожигает её насквозь взволновано-выжидающим взглядом, но Сара лишь нервно сглатывает, не способная произнести заветного слова.       Рёв мотоцикла где-то неподалёку заставляет её сердце пропустить удар, а ладони пробить мощным электрическим разрядом. Она, не в силах сделать вдох, мысленно ведёт отчёт. Раз. Два. Три. Дверь распахивается, и Лэнс вздрагивает. Повернув голову, она натыкается на его суровый взгляд, мрачное лицо, искаженное то ли злостью, то ли разрывающими сомнениями. И она отпускает руку Оливера. Она вырывается из хватки отца, в попытке остановить младшую дочь от очередной ошибки, и бежит. Она вдруг не чувствует тяжести в ногах, ноющих мозолей от туфель, только рвущуюся наружу наивную радость, что она не способна скрыть.       Сару не могут остановить ни требовательные крики Оливера, ни возмущение всех присутствующих, ни жалостливый взгляд сестры, что даже не пытается встать у неё на пути. Сара путается в длинной юбке платья, но крепкие руки удерживают её от падения. Ледяной взгляд теплеет. Едва заметно, но Саре этого достаточно. Ей достаточно его хитрой ухмылки, огонька в глазах и теплоты от ладони на талии. Он не обращает внимание на Квентина, вызывающего наряд полиции и двинувшегося в его сторону, он сжимает пальцами её подбородок и тянет: — Прокатимся, птичка?       И Сара сдаётся. Как и всегда сжимает его ладонь, бежит сломя голову навстречу неизвестности, прыгает на его байк, обвивает его талию руками и думает, что именно это до безумия правильно.