Her Cold

Сара неуверенно шагнула в темноту покинутой квартиры. Свет подъездного коридора не ярко осветил прихожую. Сара замерла в дверях, собираясь с мыслями, а затем аккуратно прикрыла за собой дверь. Она ещё несколько секунд стояла в темноте, не решаясь включить свет, словно боясь того, что увидит. Казалось, прошла уже целая жизнь с тех пор, когда она была здесь в последний раз. Пожалуй, так и было. В темноте Лэнс быстрым движением скинула обувь и щелкнула выключателем. От света девушка на секунду сощурилась. Когда глаза до конца привыкли, Сара оглядела прихожую. Все было так же, даже пальто забыто весело на крючке. Единственная просторная комната так же казалась совсем знакомой: мебель в тёплых тонах оставалась на своём месте, только заметно покрылась пылью. Эта квартира когда-то казалась Саре очень уютной, и она твёрдо решила, что арендует такую же, как только решит осесть. Хоть все и было на своих местах, сейчас эта квартира казалось как никогда чужой и безжизненной. Квартира потеряла ту особенную энергию, которой была переполнена благодаря хозяйке; потеряла свою неповторимость; запах вкусной еды, перемешанный с запахом сладких духов и многочисленных цветов, сменился запахом пыли, чахлости, забытости. От осознания этого Саре стало невыносимо тоскливо. В голове Сары невольно возник образ улыбающейся Лорел, которая старалась вынести с кухни максимум еды в гостиную, прижимая ухом телефон к плечу. Лорел взглядом извинялась перед сестрой за то, что снова не смогла оторваться от важной работы. Её выражение менялось от серьёзного, когда она пыталась понять слова собеседника в телефоне, до весёлого, когда переводила взгляд на Сару, которая жестами показывала ей, что пора хорошенько повеселится и забыть обо всех делах. Канарейка в красках запомнила этот вечер — это был их последний вечер вместе перед тем, как Лэнс согласилась на миссию Хантера. В ту ночь девушки не спали, болтая обо всем на свете, как тогда, когда были ещё подростками. Сара помнила, как Лорел пролила вино на диванную подушку, а потом долго смеялась над тем, как Сара изобразила её злобное лицо. Пятно от красного вина так и осталось на бежевой подушке, как напоминание, что это было реально. Лэнс, с трудом сглотнув ком накатывающих слез, подошла к комоду, на котором в красивых серебристых рамках стояли фотографии: вот старая, сильно потерявшая былые краски, фотография молодого Квентина. Он с заботой и любовью прижимает к себе двух маленьких девочек, всех перепачканных в грязи, но абсолютно счастливых. Сара не помнила этот снимок, но помнила тот день. Не отчётливо, конечно. Отец обожал рыбалку, и это была одна из их совместных поездок. Следующую фотографию Сара взяла в руки — Лорел на выпускном из юридической академии. В студенческой чёрной мантии и нелепой шапочке, но с очаровательной улыбкой. Лэнс горько улыбнулась фотографии, смахнув одинокую слезу. Такой она помнила свою сестру — сильной, уверенной, серьёзной и одновременно беззаботно веселой. Сара усердно отгоняла мысли о том, какой она была в последние минуты своей жизни. Горечь, боль и съедающая душу тоска полночью завладели Сарой. Она бы могла отдать жизнь, лишь бы снова увидеть сестру такой, какой она была в тот день, но образ счастливой Лорел разбивался, словно затуманенное стекло, сменяясь бледным, окровавленным лицом. Лорел Лэнс выиграла кучу дел, прославившись лучшим прокурором города, но этот бой проиграла, оставив после себя пустой дом, пыльные фотографии, чёрный костюм Канарейки и нестерпимую боль в сердцах тех, кто искренне её любил. Девушка, прижав фотографию к груди, проследовала на кухню. В полке она нашла несколько бутылок вина и аккуратно достала одну, рассматривая этикетку. Изначально она думала заскочить на пару минут, разобрать вещи, сделать то, что все эти месяцы не решался сделать отец, но сейчас решила, что останется на ночь. Все в этой квартире напоминало Саре о Лорел, и она поняла, что бежать от самой себя больше не имеет смысла. Ей нужно было это — нужно было окунутся в омут собственных страданий, принять собственные чувства, и отпустить… Сара лишь надеялась, что их супергеройский отпуск скоро закончится, и она снова сможет с головой уйти в спасение этого мира. Этого бы хотела сестра. Сара села на мягкий диван и открыла бутылку. Ночь будет длинной, бесконечной и, возможно, самой сложной в её жизни. Поставив фото на журнальный столик, Сара зацепилась взглядом за металлическое мизинчиковое кольцо и с раздражающей тоской подумала: «Интересно, что сейчас делает Снарт?»

***

Снарт сидел, откинувшись на спинку старого потертого дивана и сжимая уже третью бутылку темного пива. Он так хотел вернуться в Централ Сити, а вернувшись, совершенно не знал, чем заняться. Вернулся бы он на несколько месяцев раньше, и непременно рванул бы ограбить какой-нибудь плохо охраняемый ювелирный магазин, так, чтобы развлечься. Потом придумал бы очередной гениальный план, срубил бы приличный куш и смылся на некоторое время. Но сейчас вору не хотелось абсолютно ничего, и это бесило. — Готовься проиграть, здоровяк, — гордо вскинув подбородок, усмехнулась Лиза. Им с Миком было довольно весело — они, окончательно заскучав, играли в старый настольный хоккей, унаследованный вместе со складом, где они и проводили этот вечер. Леонард лишь изредка поворачивал к парочке голову, убеждаясь, что Лиза в очередной раз близка к проигрышу. Проигрывать младшая Снарт ненавидела — это ей досталось от брата. — Эй, Снарт, твоя сестренка сумасшедшая, — хохотнул Рори, не отрывая взгляда от поля сражения. Лен лишь хмыкнул и принялся вновь разглядывать размокшие надписи на дешевом пиве. Он отгонял от себя мысль о том, что на волнолете он непременно нашел бы чем заняться. — Ленни, — Лиза крутанула ручку и послышался победный звон, — Есть! — младшая Снарт укоризненно взглянула на соперника, а затем перевела взгляд на поникшего брата. Таким она видела его редко. Он никогда не отличался эмоциональностью, но сейчас его явно что-то беспокоило. Может задумал новое дело? — Что с тобой происходит? — Лиза отпила из своей бутылки и уперлась взглядом в брата, желая во чтобы то не стало узнать, что он задумал. Прежде, чем Леонард открыл рот, Мик звучно хмыкнул. — Скучает по своей подружке… Снарт медленно перевел злобный взгляд на напарника и краем глаза заметил, как Лиза удивленно заморгала. Леонарду как никогда захотелось врезать Рори, но он равнодушно отвернулся и сделал большой глоток пива. Раздражение нарастало, а любопытство Лизы уже грозило ему полной прочисткой мозгов. — Подружка? — Лен буквально чувствовал, как сестра прожигает его недовольным взглядом, который называется: «у тебя есть отношения? Почему я узнаю последняя? Кто она? Блаблабла» Конечно, Сара Лэнс не была его подружкой. И ему было абсолютно плевать где она, чем занимается в незапланированный отпуск и в порядке ли она. По крайне мере он усиленно пытался себя в этом убедить, всячески отгоняя темные мысли, безжалостно теребящие уголки сознания. Лиза тут же уселась рядом, не желая отступать. — Ну, и кто она? — Одна чокнутая, поехавшая на убийствах и все такое. Но она и правда красотка, я бы и сам… — Рори подавился собственным смехом, но взгляд друга, полный ненависти, заставил его прикусить язык. Снарт поборол желание швырнуть бутылку в Мика, и сдержанно поставил ее на пол. Сжав челюсть, мужчина молча вышел на улицу. Быстрый стук каблуков настиг его быстрее чем хотелось, и он глубоко вдохнул, успокаивая вскипающую злость. На улице было прохладно и сыро после дождя. Лен плюхнулся на мокрый ящик, чувствуя, как сестра уселась рядом. Ее привычка всегда слепо двигаться за ним, втянувшая ее в ни одну сотню проблем, просто поражала Леонарда, но когда он думал об этом, то понимал, что сделал бы, наверное, все то же самое. — Ты так изменился, — ели слышно сказала Лиза, заламывая тонкие пальцы, — Ты не должен этого боятся. Снарт перевел отсутствующий взгляд на сестру, понимая о чем она говорит. Может он действительно боялся. Боялся привязываться, что-то чувствовать, переживать о ком-то кроме себя и Лизы. Как минимум он к этому был совсем не готов. Правда ли это так? — Ну и, конечно, ты должен нас познакомить, — улыбнулась Лиза и положила голову брату на плечо. Лен усмехнулся, представив как бы это могло быть. И думать об этом теперь было не так уж абсурдно. Может когда-нибудь…