Байки о Черепахах

      Полет был прекрасен. Как во сне, легко оторвалось от земли крупное тело, взмывая в воздух, и неоперенными крыльями раскинулись в стороны сильные руки. Перевернулось, все еще не касаясь поверхности крыши. Лунная полоса лизнула огромный панцирь, вычерчивая на нем затейливый узор, похожий на вырезанные индейцами майя на скалах таинственные символы, вливаясь в трещинки, вырисовывая тенями следы минувших битв. Развевались длинные концы ярко-красной маски, точно в замедленной съемке, живописно вылепляясь на фоне чернильно-синего ночного неба и ярких блесток светящихся окон. С дивным грохотом огромная туша рухнула на крышу, покатилась, ударилась о выступающие стенки лестничного узла и замерла, запрокинувшись.       Осталось только проводить его взглядом и быстро обернуться, потому что с оглушительным ревом накинулся следующий противник, такой же гигант, черепаха в синей маске и бамбуковой броне. Неожиданно помогла реакция, мгновенная, нечеловечески быстрая — повернувшись и выставив вперед металлические когти великолепного доспеха, он успел разглядеть и ярость в глазах врага, и иероглиф на его маске, и измочаленные бинты на руках, испачканные темными пятнами крови. Еще мгновение, и в опасной близости промелькнули в лунном свете две катаны, рассекая воздух, больше не играя, намереваясь погубить. Но выставленные им навстречу лезвия вмонтированных в нарукавники мощных ножей позволили легко отразить нападение. Металл ударился о металл, высекая искры, и японец, поворачиваясь вокруг себя, пропустил противника, нагнал его и со спины, продрал металлическими когтями по панцирю, рассекая кость, отшвырнув черепаху. Тот вскрикнул, запрокинулся, тяжело, безвольно упал на грудь. Полосы, оставленные на теле, тут же наполнились густым и темным, струйки потекли на крышу. Попытка подняться на дрожащих руках — но силы оставили мутанта, и он мертво вытянулся, больше не шевелясь.       Третий бежал стремительно и бесшумно, только страшно гудел в воздухе вращаемый с огромной скоростью шест бо. У него было сосредоточенное лицо и наполненные болью глаза. Он хотел отомстить за своих убитых братьев и защитить последнего, оставшегося в живых. Ожидая, пока оружие промелькнет над головой, повернувшись, воин настиг и этого мутанта, вонзив металлические лезвия в слабо защищенный бок, с хрустом раздирая панцирь на кусочки…       — Стоп! Снято!       Неожиданно вспыхнул такой яркий свет, точно открылся небесный портал. Включились фонари, крыша мгновенно заполнилась людьми в тонких ветровках, хлынули со всех сторон разговоры. Кто-то подошел и к нему, в щели забрала втиснулась пушистая щекотная кисточка, поправляя потекший от пота грим. Он попытался отстраниться, но гримерша нахмурилась, буркнула что-то с ужасающим ирландским акцентом и продолжила свою работу.       — Слушай, ты можешь этими своими тесаками как-то аккуратнее? — первый мутант в ярко-красной повязке поднялся с крыши, присел на парапет. Ему на плечи накинули огромную куртку, кто-то подал пачку сигарет, и здоровяк, с наслаждением затянувшись, выдохнул сизый дым. — У нас, конечно, панцири и все дела, только ты сильно уж не усердствуй, у Лео вон осталась царапина.       — Да фиг с ним, — отмахнулся второй, в голубой повязке, не поднимаясь и только сладко потянувшись на крыше. Сел, подогнув под себя ноги, усмехнулся и сообщил, — спать хочу!       — Еще бы, ты вчера в пять утра домой притащился, опять, небось, по клубам шатался — откуда-то вынырнул четвертый мутант, в оранжевом и с толстовкой на бедрах, присел рядом с самым крупным. Они переглянулись, загоготали.       — Рафаэль прав, нам еще сколько серий снимать, если в каждой так по панцирю лупасить, ко второму сезону живого места не останется, — длинный, с шестом, сосредоточенно разглядывал свой бок. — Муляжи помогают, кто бы спорил, но уже сколько накладок погублено, да и у меня вон тоже новые царапины.       — Эй, Шред, может, правда как-то осторожнее? Остальные держат свои когти при себе, — и мутант в красной маске кивнул на толпу каких-то монстров, жавшихся в тени, переговаривавшихся и смеявшихся. Среди них удалось разглядеть гигантскую собаку, чем-то похожую на сенбернара, громадного тигра на задних лапах и — совсем уж диво дивное! — какую-то фиолетовую саблезубую пиранью-переростка. Но странно, отчего-то эта свита не вызвала ни удивления, ни неприязни.       — Что у вас, опять перекур, что ли? — раздался надменный голосок, и вся компания дружно обернулась.       По площадке быстро шла высокая черноволосая девушка, японка, белокожая, гордая, удивительно красивая. На ходу скинула кому-то на руки короткую песцовую шубку, тряхнула гладкой копной восхитительных волос, поправила чуть-чуть съехавшую на лоб красную повязку. Остановилась, оглядела всех и выплюнула жвачку куда-то в сторону.       — О, Караи, звезда моя! — дурашливо крикнул Леонардо, снова вытянувшись на крыше и раскинув руки. — Ты вспомнила, что сегодня съемка? Поздно пришла, твой папаша меня уже нашинковал.       — Похоже, он тебя того, не дорезал, — усмехнулась японка, подошла и беззастенчиво уселась на грудь мутанту, как на лавочку. Тот засмеялся, остальные только хмыкнули. — Слушайте, я только сегодня прилетела из Милана, не надо морщить рожи. Подумаешь, опоздала, у вас и без меня тут было весело, вон, всю крышу краской заляпали… Кстати… Где мой кофе? А вы чего там красите?! У него все равно лицо этим ведром металлическим закрыто, займитесь мной лучше! — сердито крикнула девушка гримеру.       — Так, теперь Шреддер. Недостаточно ярости, что вы руками машете так, точно в балете умирающий лебедь — крыльями? Больше злости, больше страсти! — прилетел из темноты голос, видимо, режиссера. — Прям как ткнули когтями, как насадили, а вы их все поглаживаете, как домашних зверюшек! Агрессивнее, агрессивнее! Мне не хватает эмоций!       — Может, мне ему башку откусить? Будет интрига, — засмеялся Рафаэль, затушив сигарету о крышу.       — Да, правда, что это мы все время битые остаемся? — усмехнулся сидящий рядом с ним Майки. — Где справедливость?       — Еще одно слово, и я заменю вас играющими на пианино котятами! — рявкнул режиссер. — По местам! Тишина на площадке! Еще дубль!       Японец открыл глаза, сердце колотилось неприятно, сильно. Повернувшись, он случайно провел ногой по чьей-то холодной коже и, вздрогнув, отдернул ступню. Покосился в сторону, бессознательно ожидая увидеть зеленую рептилию, но нет, рядом в кровати спала голая женщина с красно-рыжей растрепанной коротко стриженой шевелюрой. Видимо, она замерзла и во сне пыталась притулиться к соседу, но тот порыв не оценил, только отодвинулся еще дальше. Медленно свесив ноги с кровати, Ороку Саки поднялся, подошел к окну. На подоконнике лежала пачка сигарет и, распахнув окно, он зябко повел плечами. Вспыхнул огонек зажигалки, раскуривая сигарету, японец напряженно вглядывался в ночь. Он точно ждал, что внезапный кошмар материализуется на крыше в ночной темноте.       Он был успешен. Один из самых успешных в Чайнатауне. Конечно, не какой-нибудь великий потомок достойного рода, не якудза, не… Они вымерли давно, похоже. Впрочем, да какая разница, когда его лавчонка приносила дохода до пятнадцати тысяч в месяц? Не любил дешевых провокаций, не смотрел боевиков. Вообще был слишком занят для такой чепухи. Почему тогда ему снова снились зеленые чудовища? Да боже ж мой, кто бы мог подумать, что четыре аквариумные черепахи могут обрести такой чудовищный вид?..       Выдыхая терпкий дым, все смотрел на крыши, а потом обернулся к женщине в постели. Что за шлюха, откуда взялась? Или, может, порядочная? Прищурился, но тут дама перевернулась на другой бок, сонно что-то простонав, и мужчина едва не присвистнул — вся левая половина спины была забита темной татуировкой, каким-то расхлябанным хоккеистом в маске. Японец сморщился: точно шлюха, не везет ему в этом огромном чужом городе на порядочных. Выкинув бычок в окно, захлопнул створки и прошелся по комнате, мрачно вспоминая детали. Приплетется же такое. Присев в кресло, посмотрел на журнальный столик, на столешнице — недоеденный остывший ужин, около ножки — три пустые бутылки дешевого портвейна… знатно посидели, ничего не скажешь. Толкнув их ногой, вздрогнул, когда со звоном все три упали на деревянный пол и медленно покатились под кровать. Рыжая женщина шевельнулась, что-то промычала, не просыпаясь.       — Приснится же такое, — тихо пробормотал Ороку Саки, задумчиво глядя на полосу подкроватного мрака, где скрылась порожняя тара. — Сэкономил на портвейне…       — Пить. Надо. Завязывать, — неожиданно к месту продекламировала рыжая, кажется, тоже во сне.       — С рыжими тоже, — мрачно фыркнул японец. — И с зелеными.