ERROR

В неидеальном мире все шло своим чередом. Неидеальный лейбл наконец подписал все необходимые документы, и неидеальный контракт по третьему альбому Ламберта был благополучно закрыт. Теперь можно было полностью сосредоточиться на работе над новым альбомом, который, конечно, тоже не будет идеальным, потому что новый лейбл уже решил: это будет музыка в стиле r'n'b. Модно, гламурно. В клипах можно будет снимать бриллианты и дорогие тачки. Тоска смертная. Как и прочие условия всех его контрактов. Иногда Ламберт со светлой грустью вспоминал то время, когда, выходя на сцену American Idol, он мог экспериментировать, пробовать себя во всем, и это только приветствовалось, а не ограничивалось рамками контрактов. Сегодня поп, завтра блюз, послезавтра – дуэт с легендарными Kiss. Было ли все это когда-то? В последнее время он сам писал все больше и больше текстов к своим песням, но все они выходили какими-то болезненно-тоскливыми, словно автору было не чуть за тридцать, а как минимум в два раза больше. Мальчишкой он чувствовал себя только с Роджером и Брайаном, и ради одного этого уже стоило выжимать себя в ноль во время их совместного изматывающего тура. Кстати, именно тогда он и купил свою безумную кофемашину, которая теперь умела готовить напиток, романтичное название которому Ламберт дал после приобретения симулятора - «Глаза моего Китти». Об этих глазах он не переставал думать ни на минуту. Они грезились ему во сне, мерещились в толпе прохожих… И всякий раз он ловил себя на мысли, что если бы этот человек существовал на самом деле, он бы, наверное, не осмелился к нему подойти. Он был слишком идеален для этого неидеального мира. Их свидания с Китти вновь стали ежедневным, вернее, ежевечерним ритуалом, только теперь Ламберта преследовало совершенно новое чувство. И он очень боялся называть его словом, которое вертелось в голове, путая все карты. Влюбленностью. Применительно к компьютерной программе, пусть даже каким-то образом частично одушевленной, это звучало по меньшей мере глупо и нелепо. Наверное, подобную форму влюбленности в определенное время проходит в своей жизни каждый. Девочки-подростки то и дело влюбляются в музыкантов и актеров, завешивают их изображениями комнаты от пола до потолка и томно вздыхают, просматривая видео в Интернете. Мальчишки пускают слюни на грудастых моделей, а кто помладше – и вовсе на героинь комиксов. И все это абсолютная норма, когда тебе пятнадцать. Но когда в тридцать четыре ты понимаешь, что не можешь нормально жить, не можешь есть и спать, а мысли твои заняты парнем из виртуальной реальности… В этом стыдно признаваться даже себе самому. Но Ламберт не мог ничего поделать с собой. А главное – со своим организмом. Молодой, сильный, горячий, он требовал внимания, нежных прикосновений и ласк, которые невозможно дать себе самому. С того дня, когда он обнаружил, что Китти обрел человеческое сознание, в голове как будто замкнуло: он не мог больше позволить себе использовать его «по прямому назначению». ОН этого не заслужил. Даже несмотря на то, что изначально был создан для удовлетворения чьих-то сексуальных потребностей. Но вот ночью, во сне… Вся моральность Ламберта куда-то улетучивалась, и картинки, которые транслировал мозг, порой были настолько горячими, что просыпался он уже не от болезненного стояка, а от позорно случившейся во сне разрядки, которая, увы, нисколько не облегчала общее состояние. ЕГО хотелось ласкать. Покрывать поцелуями идеальную белую кожу, тонкие запястья, худенькую спину с выступающими лопатками. Хотелось доводить ЕГО до исступления, вжимать в кровать и любить до изнеможения, заставляя выстанывать свое имя. Но ЕГО не существовало. И в белой комнате без окон не было кровати. *** - Адам, послушай… - Китти… - Ты больше не хочешь меня? - Дело не в этом, малыш. Я слишком хочу тебя, чтобы этим пользоваться. - Я не понимаю. - Я сам не все понимаю. Я давно уже перестал понимать, что происходит с моей жизнью, а когда появился ты… Я пропал, Китти. И теперь не знаю, в чем вообще смысл моего существования на земле, если человек, которого я… полюбил, вообще таковым не является. - Не говори так, Адам. Ты не должен разрушать свою жизнь. Свою реальную жизнь. - Но я не хочу реальной жизни, в которой нет тебя. - Это неправильно, Адам. Так нельзя. Я всего лишь ошибка программы. Меня не должно быть здесь, не должно быть вообще! - Нет! - Да. У тебя есть РЕАЛЬНЫЙ парень, Адам. И если вы поссорились из-за меня… - Не из-за тебя. Ты тут совсем ни при чем. Он даже не знал о твоем существовании. То есть, о существовании симулятора. Зато вечно подозревал меня в измене… - Тебя сложно не подозревать, - Китти подошел ближе, крадучись, как кошка, присел на корточки и положил руки на колени музыканта. – Трудно поверить, что кто-то устоит перед твоими веснушками. Я не вижу их, к сожалению. Но я знаю, что они есть, и даже догадываюсь, где… Ламберт вздрогнул и неосознанно зажмурился. Он не чувствовал этих прикосновений, потому что датчики симулятора были просто беспорядочно нацеплены на одежду, и электрические импульсы не достигали кожи, но в паху начало тяжелеть, а сердцебиение стало стремительно учащаться. Он не хотел этого. Он не мог. Но тело молило о пощаде, просило дать ему то, чего оно так жаждет уже столько долгих дней. - Адам, пожалуйста, не сопротивляйся. - Китти, я… - Сними одежду. - Не искушай меня, прошу тебя. - Тебе это нужно, Адам. И в этом нет ничего постыдного. - Но ты… - Я создан для этого. Китти видел, как Ламберт сдается. Как дрожат его руки и тяжело вздымается грудь. Он все еще пытался противостоять желанию, но контролировать его было слишком сложно. Вздыбленные брюки уже ощутимо врезались в промежность, и все попытки расставить ноги шире и найти более удобное положение вызывали только трение, которое лишь усугубляло ситуацию. - Сними, Адам, - он посмотрел на него снизу вверх блестящими темными глазами, светящимися порочным блеском. - Можешь не перезапускать программу, я подожду. Ну, давай же. Ты ведь мучаешь себя. Кому станет лучше от твоей глупой гордости? - Это неправильно. - Неправильно – лишать себя естественных потребностей из-за каких-то глупостей. Слушай свое тело. Оно никогда не лжет и не просит ничего сверх того, что ему необходимо. Лишней пищи, лишнего сна. Сейчас ему нужно ЭТО, понимаешь? - Да, но… - Я буду ждать тебя, - блондин встал и демонстративно отвернулся, сложив руки на груди. – Иди. Сделай все, что нужно, и возвращайся ко мне. И музыкант все-таки признал поражение. «Хорошо», - буркнул он и встал с кресла, стягивая шлем. Некоторые движения причиняли особый дискомфорт, поскольку брюки намертво впились в пах. Поэтому первым делом Адам расстегнул ширинку и со вздохом облегчения спустил штаны до колен. Стиснул зубы, чтобы не поддаться желанию коснуться себя, и поднял взгляд на веб-камеру. Ему даже показалось, что он услышал смешок Китти, а камера с тихим жужжанием отвернулась в сторону, демонстрируя смущенному музыканту, что за процессом его обнажения никто тайно не наблюдает. Он стянул с себя майку и снял нижнее белье, стыдливо отводя взгляд от своей сумасшедшей эрекции. Нацепил датчики и наполнил лубрикантом резервуар. Дольше всего пришлось повозиться с самым главным, поскольку в состоянии эрекции член никак не желал помещаться в устройство. А весь ствол стал таким чувствительным, что каждая манипуляция вызывала непреодолимое желание бросить все к чертовой матери и жестко отдрочить себе сию же секунду. Когда с технической стороной было покончено, Ламберт надел шлем и снова опустился в кресло. - Я здесь. Стоявший к нему спиной Китти тут же обернулся и несколько секунд рассматривал его с нескрываемым восхищением в глазах. - Видел бы ты сейчас себя со стороны. - Не дай бог. Я сейчас от стыда готов под землю провалиться! - Ты всегда такой стесняшка? – добродушно улыбнулся блондин. – Раньше я за тобой такого не замечал. - Боже, замолчи, - фыркнул Ламберт и сам не заметил, что неосознанно прикрыл ладонью пах. Китти проследил за его руками, закусил губу, сделал несколько шагов навстречу и опустился на колени, аккуратно разводя в стороны его ноги и убирая спасительную руку с причинного места: - Расслабься, Адам. Дай его мне, закрой глаза и отпусти себя. Сейчас ты не сдержишься, но это хорошо. Нет смысла что-то делать, ты кончишь от пары движений. Просто дай этому произойти. А потом… Он не закончил мысль, подтянул к себе бедра музыканта, обхватив рукой его талию, взял в руку увитый венами член и медленно провел горячим языком от основания до самого верха. Адам судорожно схватился руками за подлокотники кресла, сжал их до побелевших костяшек и дернулся, проглатывая стон и даже слегка привставая. Он действительно не смог сдержаться: как только язык коснулся головки, он охнул и обмяк, оседая обратно на кресло и глядя расфокусированным взглядом на вязкую белую струю, которая пульсирующими толчками брызнула на розовые губы Китти. - Вот так, - улыбнулся блондин, облизываясь и вытирая подбородок тыльной стороной ладони. – А теперь передохни пару минут. Ты был слишком заведен. Сердце колотилось в груди Ламберта так, будто он пробежал марафон. Внизу живота разливалось приятное тепло, но к своему величайшему стыду он чувствовал, что возбуждение не проходит. И это подзабытое ощущение невероятно волновало. Два раза подряд без потери эрекции – в ранней юности это норма. Но когда тебе уже за тридцать… Мужчины поймут. Он открыл глаза и смущенно потупился, встретившись взглядом с сидящим между его ног Китти. - Какой ты сильный, - томно промурлыкал блондин, вожделенно рассматривая его внушительный стояк. – Твой бойфренд счастливчик. - Не надо о нем, пожалуйста, - сконфузился музыкант. – По крайней мере, не сейчас. - Извини, - пожал плечами Китти и невинно чмокнул его в бедро. Потом отстранился, поднял глаза на Ламберта и плавно провел ладонями по его бедрам от коленей до паха. Задержался на мгновение всего в нескольких сантиметрах от поджавшейся мошонки, дразня и заставляя музыканта покрываться гусиной кожей, и опустил голову, невесомо касаясь губами внутренней стороны дрожащих бедер. Адам шумно вздохнул и запрокинул голову, откидываясь на спинку кресла. Ощущения были слишком приятными, чтобы контролировать себя и свои эмоции. Теплые ладони скользили по груди и животу, влажные губы следовали за ними. Ламберт тихо стонал и неосознанно выгибался навстречу. Будучи в звукоизолирующем шлеме, он не услышал, как щелкнул замок. И не увидел, как в дверях пораженно застыл Джереми. - Адам? Какого… черта?