Revenge/Возмездие

– Это не то, и это не то, и это тоже не то… – недовольно бормотал Кюхён, заканчивая листать уже пятый по счету каталог в агентстве эскорт-услуг и так и не найдя хотя бы одного парня или, на худой конец, девушку, которые смогли бы заинтересовать его столь же сильно, как одна приставуче-вредная зараза, никак не желающая покидать воспоминания Кюхёна и до сих пор не дающая ему покоя. Зараза, анкету которой Кюхён так и не смог отыскать. – Простите… – закончив смотреть последний каталог, Кюхён подозвал к себе вежливо улыбающуюся девушку-администратора в униформе, которая тут же подпорхнула к нему, склоняя голову в услужливом поклоне: – Уже кого-то подобрали для себя, мистер Чо? – с улыбкой спросила девушка, прекрасно знающая, насколько вежливой, внимательной и услужливой нужно быть с VIP-клиентами, ведь в противном случае… в противном случае она бы не работала здесь уже столько лет. – К сожалению, нет, – тяжело вздохнул Кюхён, отодвигая от себя каталог и принимая самый несчастный вид, на который он только был способен сейчас. – Может быть я могу вам чем-то помочь? Вас интересуют какие-то конкретные параметры, услуги или?.. – тут же поспешила помочь определиться клиенту с выбором администратор, но Кюхён не слишком вежливо перебил ее: – Или. Меня интересует… Меня интересует… – на пару мгновений замялся мужчина, не решаясь озвучить истинную цель, по которой он приехал сюда сегодня утром, но… в конце концов решился, ведь Чо Кюхён и смущение – две крайне несовместимые вещи, особенно когда это чертово смущение мешает исполнению его самого заветного и самого сокровенного на данный момент желания, ради которого он был готов на очень и очень многое сейчас. Можно даже сказать, на слишком многое. И именно поэтому он все еще сидел здесь и продолжал этот совершенно дурацкий разговор. – Меня интересует один ваш конкретный сотрудник… – задумчиво протянул Кюхён, многозначительно глядя на девушку, на лице которой было написано такое облегчение, словно она ждала, что Кюхён заявит ей сейчас, что хочет в свою постель негра или брата-близнеца какого-нибудь популярного айдола, а лучше – самого этого айдола, а он-то всего лишь хочет конкретного мальчика или девочку, уже работающих у них, – до невозможности легкое и простое в исполнении желание. – Кто именно? – с улыбкой уточнила девушка, пытаясь вспомнить, кто из их ребят последним обслуживал Кюхёна, но тот не появлялся у них уже больше полутора лет, и она никак не могла вспомнить ни одного имени. – Ли Тэмин, – сделав над собой усилие, кивнул Кюхён, думая, что этой истеричной шлюхе как нельзя хорошо подходит ее имя. Ли Тэмин. Это даже звучит чересчур истерично и слишком дорого, напоминая предсмертный всхлип. – Ли Тэмин? – удивленно вскинула брови администратор и тут же недоуменно нахмурилась: – Вы… уверены? – она вопросительно посмотрела на Кюхёна. – Да, Ли Тэмин, – уже увереннее кивнул Кюхён и зачем-то добавил: – Последние полтора года мы… я сотрудничал только с ним, и хотел бы продлить свой контракт. Он свободен сейчас? Я не видел его анкету в каталоге… – Простите, но… – девушка растерянно посмотрела на Кюхёна, совершенно забыв про то, что ей нужно держать лицо и ни в коем случае не показывать перед клиентом свое замешательство, особенно если что-то идет не так. – Ли Тэмин не работает у нас больше года. И в этом совершенно точно не может быть никакой ошибки, я сама помогала ему расторгнуть контракт и оформить все документы…

***

– Ты так скоро совсем избалуешь меня, – довольно фыркнул Донхэ, позволяя Хёкджэ положить себе еще небольшой кусочек собственноручно испеченного специально для него пирога с орехами. – А может… я хочу избаловать тебя? – довольно улыбнулся Хёкджэ, искренне забавляясь этим ужином и этой игрой с Донхэ, которая с каждой минутой становилась все интереснее. И если в прошлый раз Донхэ умудрился спутать Хёкджэ все планы своими жалобами и слезами, то сегодня… все было просто идеально. – Тебе не стоит говорить так… – смущенно пробормотал Донхэ, отводя в сторону взгляд и чувствуя, как мучительно начинают краснеть его щеки и кончики ушей. Чертово смущение, с головой выдающее все его чувства к Хёкджэ, которые с каждой минутой, проведенной вместе с ним, словно становились еще сильнее, превращая происходящее в невероятно приятный сон и заставляя Донхэ забыть обо всех тревогах и проблемах, что ждали его вне стен этого дома, в реальной жизни. А здесь… здесь было лишь счастье. Совместные ужины и неловкие попытки Донхэ помочь Хёкджэ, чересчур смущающие разговоры, состоящие из слишком откровенных намеков, украдкой сорванные поцелуи, теплые объятия, совершенно не способствующие просмотру фильмов, и веселая беготня с Чоко под недовольное цоканье Хёкджэ, который явно боялся, что однажды они с Донхэ просто разнесут ему весь дом, – все это было больше похоже на сказку, чем на реальность, а сам Хёкджэ – на того самого принца из снов, которого так отчаянно ждут девушки, вот только, кажется, Донхэ все-таки сорвал этот джекпот, лишив женскую часть населения этой планеты даже надежды, но он… до сих пор никак не мог поверить в свою удачу и в то, что все это действительно происходит на самом деле. Слишком быстро. Слишком сладко. Слишком красиво. Слишком тепло. И словно… не по-настоящему. Но Донхэ так отчаянно жаждал, чтобы все это было правдой, что… он просто старался не обращать внимание на отвратительно горьковатый привкус фальши во рту, отчаянно надеясь, что к Хёкджэ это не имеет совершенно никакого отношения. – Почему? – насмешливо вскинул брови Хёкджэ и, привстав со стула, резко подался вперед, наклоняясь над столом и оказываясь нос к носу с раскрасневшимся и не знающим, куда себя деть от смущения, Донхэ. – Я же говорю правду. Я хочу избаловать тебя. Очень и очень сильно. Хочу, – рвано выдохнул Хёкджэ, опаляя своим горячим дыханием губы Донхэ и искренне наслаждаясь реакцией Донхэ на свои слова – слишком яркой, чтобы она не могла не доставить удовольствие. – Посмотри на меня. Пожалуйста, – тихонько попросил Хёкджэ, заставляя дрожащего от то ли волнения, то ли от страха, то ли от гремучей смеси радостного предвкушения и возбуждения Донхэ поднять глаза и устанавливая с ним прочный зрительный контакт, как королевская кобра подчиняя и гипнотизируя свою жертву и полностью покоряя ее своей воле. Хотя… Донхэ уже и так принадлежал Хёкджэ всей душой и всем сердцем, и, чтобы он окончательно стал принадлежать ему целиком и полностью, Хёкджэ осталось завладеть лишь одной вещью – его телом, но пока… пока он не спешил переступать эту границу, решив вволю насладиться своими эмоциями и этой слишком приятной и будоражащей кровь игрой. И именно поэтому Хёкджэ медленно, почти играючи наклонился к Донхэ еще ближе, не разрывая установившийся между ними слишком прочный зрительный контакт, и, согрев его губы своим дыханием, острожно поцеловал Донхэ – так нежно и едва ощутимо, словно боялся нарушить этот момент и разрушить хрупкую связь, вдруг установившуюся между ними. Все их поцелуи пока были такими. Едва ощутимыми, слишком осторожными и нежными, хрупкими и почти детскими. Без борьбы, без страсти, без присущего любви накала. Словно в первый раз, только проба чужих губ на вкус, а не настоящее чувство, но… это без сомнения было приятно. Хёкджэ никогда не нравились жадные поцелуи, а вот неторопливые и почти ленивые – кажется, это было то, что ему нужно. Четко попало его в тональность и острую необходимость. А может быть, дело было в том, что он целовал Донхэ? Нет-нет-нет. Совершенно точно нет. Разве дело могло быть в простом мальчишке, который пришел в жизнь Хёкджэ и очень скоро исчезнет из нее так же легко и незаметно, как и появился? Забудется, как совсем не страшный сон в душную летнюю ночью. И как и вся эта месть. Все мучительное прошлое и все происходящее этим летом в Кванхадоне. Смоется радостью совершенного возмездия и кровью, болью и страданиями поверженных врагов, по остывающим трупам которых Хёкджэ сможет шагнуть в новую жизнь. Полную той чистоты, покоя и свободы, что он так отчаянно жаждал и к которой шел столько лет. Без боли. Без жгучей ненависти. Без страданий. Без смерти родителей. Без семейства Ли. Без Донхэ, который пусть и не был истинным сыном своих родителей, но все же носил в себе эту проклятую всеми богами, так сильно ненавистную Хёкджэ тлетворную ДНК. Но… думать об этом всем пока Хёкджэ был не в силах. И представлять свое счастливое, полное сладкой безмятежности будущее – тоже. У него впереди еще слишком долгий и сложный путь, который ему только предстоит пройти. И вот когда он наконец-то подойдет к концу, то… тогда он обязательно подумает. Обо всем этом. И придумает новый план, который поможет ему научиться жить без его самой главной жизненной цели, без его главной жизненной боли и без его главной спутницы жизни – без его мести. А пока… пока ему следует как можно тщательнее вести свою игру и допускать как можно меньше ошибок, ведь каждый неверный шаг сейчас… может привести к слишком непредсказуемым и слишком фатальным последствиям. – Вот так-то лучше, – довольно улыбнулся Хёкджэ, наконец-то позволив себе оторваться от губ Донхэ, и как ни в чем не бывало вернулся на свое место, делая вид, что это вовсе не он всего пару секунд назад целовал Донхэ и что это вовсе не его сердце выскакивает из груди, а руки предательски дрожат, моля о продолжении. – Налить тебе еще чаю? Твой уже, наверное, остыл… – Хёкджэ вопросительно посмотрел на, кажется, все еще не вернувшегося в реальность и явно не совсем понимающего, что Хёкджэ от него хочет сейчас, Донхэ. – Ч-ч-что? – парень рассеянно посмотрел на Хёкджэ, заставляя того прыснуть от смеха: – Я спрашивал: не остыл ли твой чай и не налить ли тебе еще? – рассмеялся Хёкджэ, еще сильнее смущая Донхэ, хотя всего пару минут назад ему казалось, что сильнее уже просто некуда. – А... Нет, не надо, спасибо, я люблю холодный, – Донхэ замотал головой так сильно, что Хёкджэ показалось, что еще пара секунд – и она просто оторвется, не выдержав такой скорости и нагрузки, поэтому он поспешил сменить тему, умело сливая Донхэ информацию, которую ему сегодня следовало слить, чтобы он в случае чего мог поделиться ею со своими родителями и подтвердить слова Хёкджэ: – Кстати… – с должным смущением и неуверенностью начал парень, мгновенно успокаивая Донхэ и привлекая к себе все его внимание: – Я тут все-таки решил записаться к психоаналитику, ну… к тому, которого советовала твоя мама… – Да? Если тебе это нужно… то… я думаю, что это хорошая идея, да, – недовольно пробормотал Донхэ, тут же вспомнив о причине, по которой Хёкджэ нуждался в хорошем психоаналитике, и чувствуя, как внутри его буквально скручивает жгучая волна злости и раздражения. И если из-за самого себя и из-за того, что родители делали с его жизнью, Донхэ совершенно не чувствовал себя вправе злиться на свою семью, то вот из-за того, что они сделали с Хёкджэ… Стоило только Донхэ вспомнить то жуткое видео, обсуждения родителей, что им следует сделать, чтобы заткнуть Хёкджэ, своего так и не принесшего даже извинений брата, так и не данные показания и ту кошмарную пресс-конференцию, устроенную его матерью, которая умудрилась заставить Хёкджэ принести извинения за то, что ЕГО изнасиловали, то… В такие моменты Донхэ с полной уверенностью мог сказать, что он по-настоящему ненавидит и презирает свою семью и совершенно искренне жалеет о том, что является ее частью и уже никак и никогда не сможет вырваться из этого замкнутого круга. Но однозначно приложит все усилия, чтобы ни за что и никогда в жизни не стать похожим на своих родителей или старшего брата. Донхэ – другой, и он всеми силами постарается остаться таким, ведь… кажется, лучше умереть, чем стать таким же чудовищем, как его мама, отец и брат.