Revenge/Возмездие

– Так что ты собираешься делать с Хичолем? Тебе не кажется, что пришла пора тонко намекнуть, что ему не мешало бы замолчать и удалить… этот свой блог? – недовольно поморщившись, Хёри посмотрела на сидящего напротив мужа, который, услышав ее вопрос, лишь скривился и сделал еще глоток виски из пятого или шестого по счету за сегодняшний вечер бокала. Ну еще бы, помолвка сына с дочерью педофила-извращенца, наверняка растленной своим папашей, – это определенно повод напиться, ведь Хёри прекрасно видела, с каким трудом теперь ее мужу давалось все это наигранно подобострастное поведение и вежливые улыбочки сенатору, ведь даже он не верил в правдивость оправдательного приговора и не мог нормально отнестись к чему-то подобному. Изнасиловать собственного ребенка. При одной мысли об этом у Хёри все переворачивалось внутри, но… Деньги и связи в их обществе уже давно были выше совести и морали, поэтому… им все равно придется породниться с этим чудовищем и делать вид, что они до невозможности счастливы таким перспективам, несмотря на все свои истинные чувства, ведь они уже давно привыкли переступать через себя и собственные принципы ради блага семьи. И этот раз не станет исключением. И как бы Хёри ни ненавидела сенатора и как бы ей ни было жаль Донхэ и Мари, но их свадьба была уже решенным делом и вряд ли они уже смогут хоть что-то изменить. Не посмеют. Ведь их так долго и так старательно воспитывали в безропотном послушании именно ради того, чтобы они рано или поздно исполнили волю своих родителей и послужили на благо семьи. А если учесть, что планы с удачным браком Итука потерпели полный провал, то вся надежда была теперь лишь на Донхэ… И Хёри следовало как можно пристальнее следить за младшим сыном, чтобы не повторить историю старшего в том или ином варианте и не допустить очередного провала, который может стать весьма и весьма губительным для них всех. – Мы работаем над этим, – недовольно рыкнул на жену Юнсу, который и сам был не против поскорее разделаться с этим потерявшим всякий страх и стыд писакой, но… обычно податливый и бесхребетный Хичоль в этот раз проявил просто-таки недюжинное самообладание и упрямство, наотрез отказываясь от сотрудничества с теми, кто, можно сказать, взрастил его и сделал Хичоля тем, кем он был сейчас. Более того, помимо дружеских увещеваний на этого борзописца не действовали ни запугивание, ни угрозы, ни откровенный шантаж, и... если дело и дальше будет продвигаться в том же духе, то Юнсу, как бы мужчине ни не хотелось этого, придется прибегнуть к крайним мерам и просто устранить причину своего беспокойства. Еще бы, им только для полного счастья в это и без того непростое время не хватало ушлого журналюги, строчащего гнусные статейки, призванные провоцировать очередные сплетни, дрязги и скандалы. И ладно бы только их. С этим Юнсу и целая пиар-команда, работающая на его компанию, как-нибудь бы справились, но вот то, что какой-то особо ретивый следователь, начитавшись писанины Хичоля, повторно открыл дело о смерти Дживон и даже умудрился вызвать Юнсу на повторный допрос, было уже не смешно. От слова «совсем». И если бы господин генеральный прокурор по просьбе своего друга вовремя не вмешался в это самоуправство, то… неизвестно, чем могло бы закончиться это дело, так что от Хичоля и его дурацкого блога стоило избавиться. Причем как можно скорее. И поскольку его дурацкий сайт был защищен так, что даже самые умелые хакеры не могли подобраться к нему на расстояние пушечного выстрела и изменить там хотя бы запятую, то, значит, у них оставался лишь один вариант – избавиться от автора. Любым доступным способом. – И с чего вообще Хичолю пришла в голову эта идиотская идея с блогом и с этими статьями, все же было нормально… – задумчиво протянула Хёри, у которой никак не получалось найти причинно-следственную связь в происходящем, но один факт ей было совершенно ясен: Хичоля нужно было заткнуть, причем как можно скорее, а то эти его мерзопакостные писульки… Чего только стоит обзор пресс-конференции Хёкджэ, который он назвал «публичным распятием жертвы, попавшей в лапы мучителей» и который теперь повсюду цитировали и обсуждали в Интернете, а вовсе не оплаченные пресс-релизы, опубликованные в приличных изданиях. И почему все люди так падки на скандалы и им проще поверить во всю эту правдивую грязь, чем в специально придуманную для них красивую сказку? Да, кажется, они все-таки капитально прогадали с пресс-конференцией, но… случившегося уже не изменишь, и единственное, что им сейчас было по силам, – переключить внимание публики на свадьбу Мари и Донхэ и красивую историю их любви, которую уже сочиняли специалисты по связям с общественностью. – Да черт его знает! Может, крыша поехала на старости лет или допился до белой горячки. Правды ему захотелось, – презрительно скривился Юнсу, сам не понимающий, что за шлею поймал под хвост этот писака, но… и на старуху бывает проруха. – Что-то последние 20 лет ему хотелось только денег, а сейчас… Тоже мне выискался защитничек добра и справедливости, – еще сильнее скривился мужчина, собираясь добавить еще что-то, но болезненный кашель, скрутивший его в очередном приступе, не дал ему этого сделать, заставляя мужчину в который раз за последнюю неделю неестественно скорчиться и зажмурить внезапно заслезившиеся глаза, отчаянно пытаясь сделать хотя бы один нормальный вдох, но мучительно острый спазм, скрутивший его легкие, горло, бронхи и трахею, никак не позволял ему этого сделать, заставляя Юнсу крючиться от разрывающей его легкие изнутри боли и раз за разом повторять свои жалкие бесплодные попытки протолкнуть в легкие хотя бы немного воздуха. – Юнсу… С тобой все в порядке? – подскочившая с места Хёри испуганно посмотрела на согнувшегося и побагровевшего мужа, который, скорчившись в три погибели и мучительно хрипя, пытался вдохнуть так нужный сейчас его организму кислород, но у него никак не выходило это сделать. – Юнсу?! Мне вызвать скорую?! – испуганно вскрикнула женщина, когда ее муж зашелся в очередном приступе удушливого хриплого кашля, и уже было потянулась дрожащими пальцами к лежащему на столе мобильному, но Юнсу, наконец-то с громким свистом сделавший вдох, недовольно цыкнул на жену, прохрипев: – Нет, не надо, это просто простуда, черт бы ее побрал… И когда только это все закончится?..

***

Итук едва-едва сдержал облегченный вдох, когда этот чертов рабочий день в этом чертовом отделе по работе с документами под началом этого чертового перфекциониста-дегенерата с каталогом вместо мозгов подошел к концу и он наконец-то смог покинуть здание компании и спрятаться от всех этих взглядов, тихих шепотков и откровенных пересудов за его спиной, которые преследовали его буквально повсюду. Да уж, однозначно не таким он представлял начало своей работы в компании, но… судьба та еще шутница, и вместо того, чтобы сидеть в кожаном кресле в своем кабинете с панорамным окном во всю стену и подписывать многомиллионные контракты, верша судьбы сильных мира сего, Итуку приходилось ютиться в пыльной заваленной коробками комнатушке с тремя умственно отсталыми уродами и заниматься сортировкой бумаг, прилежно разбирая, классифицируя и номеруя каждое самое завалящееся и малозначительное письмо, пришедшее когда-либо к ним в компанию. От отвратительной смеси запахов пыли, чернил и отсыревшей бумаги у Итука постоянно свербело в носу, глаза слезились от бесконечного количества мелкого текста, который приходило разбирать при ярком электрическом свете, а кожа рук, грубая и потрескавшаяся, скорее напоминала наждачную бумагу, а не красивые изящные ручки настоящего чеболя и будущего владельца компании. Поэтому он ждал начала каждого рабочего дня как самой настоящей пытки, а его окончания – как долгожданного освобождения. Хотя… после работы его ждала еще одна, не менее изощренная пытка под названием «сеанс психотерапии», но там хотя бы не было тысяч бумаг, да и его терапевт был весьма и весьма запоминающейся женщиной с пятым размером груди, так что… это еще Итук мог вытерпеть, но работа… Единственное, на что ему оставалось надеяться, – милость отца, который спустя какое-то время так или иначе должен смягчиться и простить его и наконец-то избавить сына от всего этого кошмара, а пока все, что оставалось Итуку, – терпеть, терпеть и еще раз терпеть. Оказавшись в машине и наконец-то исчезнув для всего мира, парень с нескрываемым удовольствием откинулся на спинку сиденья и включил музыку, просто позволив себе пару минут поблаженствовать в одиночестве, наслаждаясь уединением, любимой мелодией и потрясающей смесью запаха кожаного салона и своего любимого парфюма от Gucci, думая, что он мог бы сидеть так вечно, но… вряд ли отцу понравится, если он опоздает на сеанс терапии, поэтому, со вздохом выпрямившись, Итук нажал на кнопку зажигания, пристегнулся и медленно тронулся с места, одновременно пытаясь найти соскользнувший куда-то между сиденьями мобильный, однако его отвлек странный глухой удар о капот и громкий женский вскрик, который был прекрасно слышен даже сквозь закрытые окна и шум заведенного двигателя. – Проклятье! – громко выругавшись, не смеющий даже дышать от испуга парень на полной скорости вылетел из машины, зло глядя на недовольно чертыхающуюся европейку в коротком ярко-красном платье и с пепельно-серыми волосами, поднимающуюся с асфальта прямо перед капотом его машины. – Какого черта?! – Итук недовольно посмотрел на возникшую перед его машиной словно черт из табакерки девушку, поднявшую на него испуганные, полные слез глаза неестественно яркого синего цвета. – Простите… Я спешила и не увидела, что вы трогаетесь… – глухо пробормотала совершенно случайно «сбитая» незнакомка, отряхивая безупречно сидящее на весьма и весьма неплохой фигуре платье и отводя в сторону взгляд. – А вы вообще в курсе, что для движения пешеходов по подземной парковке есть специальные переходы и зоны, или у вас хобби такое – бросаться к незнакомым мужчинам под машину? – мгновенно воспользовался растерянностью своей жертвы Итук, решив, что в данном случае лучшая защита – нападение. Тем более он был в своем праве, ведь очаровательная незнакомка и правда сама нарушила правила движения и, кажется, прекрасно понимала это. – Представьте себе, нет, – неожиданно недовольно фыркнула девушка, снова присаживаясь и поднимая разлетевшиеся по асфальту бумаги. – Может быть, это у вас такое хобби – сбивать всех подряд?! – скривилась она, продолжая собирать бумаги и даже не глядя на Итука. – Вообще-то, нет, – усмехнулся парень, окидывая оценивающим взглядом фигуру девушки, с каждой секундой кажущуюся ему все более и более… идеальной. – Вообще-то, если вы не знали, то, когда вы сидите за рулем, принято хотя бы немного смотреть по сторонам, а то мало ли… Врежетесь еще в кого-нибудь, будет зверски обидно, если такая шикарная… – наконец-то собравшая бумаги и снова выпрямившаяся девушка тоже окинула Итука оценивающим взглядом и, выдержав паузу, продолжила: – машинка пострадает, – насмешливо улыбнулась она, для наглядности похлопав по капоту новенький черный BMW, который явно свидетельствовал, что достаток его владельца намного выше среднего. – Не пострадает, не переживайте. Обычно девушки предпочитают сидеть в ней на сиденье рядом с водителем, ну или в крайнем случае лежать на заднем, а не кидаться под колеса, знаете ли, – ловко парировал Итук, с азартом ожидая ответа своей собеседницы, но та поспешила разочаровать его: – И это просто прекрасно. Но впредь все-таки советую вам быть повнимательнее, а то так и в тюрьму можно попасть. Очень обидно из-за такой-то ерунды, знаете ли, – поразительно точно скопировала интонации Итука незнакомка и поспешила завершить этот явно не слишком приятный для нее разговор: – А теперь, прошу прощения, мне пора. Не скажу, что была рада познакомиться с вами, – самым категоричным тоном отрезала она, пресекая любые попытки продолжить эту нелепую беседу и этот нелепый спор, и, больше не дав вставить Итуку ни слова, звонко поцокала на выход, гордо задрав голову и позволяя парню в последний раз полюбоваться своей изящной, словно точеной фигуркой и отличной, явно не брезгующей приседаниями с нагрузкой попкой. Вот только очаровательной незнакомке не слишком-то удался гордый уход с места происшествия, как бы она ни старалась. Итук едва-едва сдержал смешок, когда в какой-то момент изящная ножка на слишком высоком каблуке совсем не изящно подвернулась, а сам каблук с громким хрустом выгнулся под неестественным углом, заставляя свою владелицу потерять равновесие и громко выругаться. Впрочем, даже эта досадная случайность не смогла вернуть блондинистую стерву на землю, ведь та, без малейшего смущения стянув покалеченные туфли, еще выше задрала нос и походкой от бедра, так, словно прекрасно знала, что Итук все еще наблюдает за ней, отправилась на выход, заставляя парня пожалеть о том, что он так и не узнал ее имя и номер телефона, впрочем… Итука не покидало странное ощущение, что они еще встретятся, а уж когда он увидел так и оставшийся валяться на асфальте белоснежный смартфон с забавным пушистым белым брелком, по размеру едва ли не большим самого телефона, то у него не осталось в этом ни малейших сомнений, ведь теперь у Итука был очень и очень веский повод пригласить эту стервочку на встречу и поближе познакомиться с ней.