Revenge/Возмездие

Закономерно раздавшийся звонок в дверь заставил Хёкджэ, крутящегося перед зеркалом и в сотый раз проверяющего, все ли в порядке с его новеньким, только-только от портного, идеально сидящим на нем темно-синим костюмом и белоснежной рубашкой, да и внешним видом в целом, недовольно скривиться. Ну сколько можно? Эти безмолвные цветочные атаки уже порядком начали раздражать его. А в том, что это курьер с очередным извинительным веником от старшего сына семейства Ли, Хёкджэ даже не сомневался, ведь все остальные нормальные люди в этот вечер были заняты лишь одним – подготовкой к ежегодному ужину, предшествующему благотворительному балу, на котором, конечно же, собиралась вся элита не только Кванхадона, но и Южной Кореи. И именно поэтому Хёкджэ готовился к этому полуформальному мероприятию с особой тщательностью, ведь сегодня ему предстояло множество интересных знакомств и не менее интересных разговоров, а также одна любопытная, но очень важная в подготовке к завтрашнему балу деталь, которую они собирались провернуть сегодня за ужином с Кюхёном. И Итук со своими курьерами и чертовыми розами, которые просто-таки идеально подходили для мусорных баков на заднем дворе дома Хёкджэ, конечно же, решил напомнить о себе как всегда не вовремя. Тяжело вздохнув, Хёкджэ под навязчивую и чересчур громкую, даже немного нервную трель дверного звонка, никуда не спеша, совершенно спокойно завязал галстук-бабочку и, лишь поправив ее и еще раз убедившись, что его внешний вид абсолютно безупречен и следы побоев недельной давности на его лице надежно скрыты толстым слоем косметики, наконец-то соизволил выйти в прихожую и открыть двери уже порядком заждавшемуся и изнервничавшемуся курьеру, держащему в руках огромную охапку роз. В этот раз бледно-розовых. 99 штук. Их всегда было ровно 99. Хёкджэ теперь прекрасно знал это, ведь как-то раз, пару дней назад, когда ему было слишком скучно, он не поленился и пересчитал количество роз в очередной охапке, с удовольствием отдав и тот на редкость вонючий веник на растерзание Чоко, которая изничтожала хрупкие цветы с особым удовольствием, словно знала, от кого и за что они. Но сегодня у них с принцессой, увы, не было времени на грязные игры, поэтому Хёкджэ, расписавшись в бумагах и забрав цветы, тут же поспешил избавиться от них, морщась от слишком сильного, бьющего по обонянию приторно-сладкого запаха и даже не пытаясь отыскать очередную открытку с извинениями и прочитать ее, потому что все это… было настолько банально и предсказуемо, что Хёкджэ тошнило от происходящего, как и от Итука, который, кажется, всерьез считал, что Хёкджэ – девица, по какой-то ошибке природы рожденная без груди, но с членом, и что его с легкостью могут пронять все эти цветы, корзины с фруктами и сладостями, фальшиво-слезные извинения на ароматизированной бумаге в сердечко и прочие приятные дамским сердцам, но абсолютно отвратительные Хёкджэ ужимки, который, признаться, все-таки ждал чего-то более интересного, но… даже Донхэ с его отравительным супом и ежеутренними сообщениями был куда более интересным и непредсказуемым, чем его старший братец, репутация которого доживала считанные дни, если не часы. Избавившись от букета и чмокнув напоследок во влажный приятно-шершавый носик нежащуюся в так и не заправленной с утра постели хозяина Чоко, Хёкджэ, еще раз проверив свой идеальный макияж и убедившись, что он появится в особняке семейства Ли в точно указанное время, поспешил покинуть дом, направляясь к до боли знакомой калитке, сегодня ведущей практически в его мечту, ведь этот ужин, ставший одной из самых ключевых точек в его плане, и правда был очень и очень важен, даже слишком. И это мероприятие как нельзя лучше подходило для решения большей части его проблем. Успешного решения, разумеется, которым он, конечно же, собирался воспользоваться. На все сто. Оказавшись на ярко освещенной сотнями гирлянд огромной террасе особняка семейства Ли, на которой гостям перед ужином подавали легкие закуски и коктейли под ненавязчивый гул сотни голосов и аккомпанемент струнного квартета, Хёкджэ первым делом поспешил поприветствовать очаровательную хозяйку вечера и ее супруга, а также их сыновей, наградивших Хёкджэ полными волнения взглядами. Вот только если волнение во взгляде Донхэ было радостным и полным предвкушения, то вот в глазах его старшего брата… Давно Хёкджэ не видел такого неприкрытого и полного нервозности ужаса, который… определенно очень и очень понравился ему, поэтому Хёкджэ с большим удовольствием пожал трясущуюся и влажную от пота ладонь, задержав ее в своих руках всего на долю секунды дольше положенного, и, наградив Итука полным страха и презрения взглядом (который, конечно же, заметил и напряженно наблюдающий за разворачивающейся сценой Донхэ), выдавил из себя до невозможности формальное приветствие и самую натянуто вежливую улыбку из всех возможных, не оставив у своего бывшего любовника ни малейших сомнений в том, что он ничуть не прощен, а случившийся инцидент все еще слишком свеж и ярок в его памяти, а затем поспешил откланяться, чтобы взять себе бокал вина и «пообщаться» с гостями, оставляя бледного и растерянного Итука и мечущего в него гневные взгляды Донхэ без своего крайне приятного общества, хотя они вряд ли смогли бы быстро соскучиться с таким-то потоком гостей и их пристальным вниманием к внезапно объявившемуся младшему сыну семейства Ли, впервые официально представленного сиятельному обществу. Впрочем, Хёкджэ пока мало волновал и Донхэ, и Итук, и вообще все семейство Ли в полном составе, ведь он, подхватив бокал с шампанским (которое, конечно же, не собирался пить), уже нашел взглядом в толпе свою первую жертву – Ким Хичоля, уже успевшего изрядно набраться бесплатным шампанским и теперь с отеческой усмешкой наблюдающего за разворачивающимся шоу со стороны, и ненавязчивой походкой направился к нему, с совершенно невозмутимым видом пристраиваясь рядом и насмешливо глядя на всю эту разряженную в пух и прах, так и брызжущую необоснованным пафосом во все стороны толпу. – Жалкое зрелище, да? – спустя пару минут молчания насмешливо поинтересовался журналист, откидывая назад упавшую на глаза прядь кислотно-рыжих волос, совсем не подходящих его возрасту, как и ярко-алый, немного аляповатый костюм, свидетельствующие о творческой составляющей его личности, которой не стало уже больше двадцати лет назад, когда Хичоль решил продать свой талант в обмен на славу и безбедное существование – неплохой обмен, но сделка с дьяволом, а в данном случае с Ли Юнсу и его женой, всегда имеет свою цену… – Еще десять дней назад в этом доме умер человек, а теперь здесь бушует праздник, словно ничего и не было… – то ли вздохнул, то ли фыркнул мужчина, немного по-кошачьи прищуриваясь и снова вглядываясь в пеструю круговерть чересчур модной, чересчур дорогой и чересчур брендовой одежды. – Вы это про Чхве Дживон, да? – тихо, с должной робостью спросил Хёкджэ, пока не глядя на своего удивленно вскинувшего брови собеседника, который явно не ожидал такой осведомленности от простого мальчишки, хотя… судя по костюму и часам на его запястье, он был вовсе не так прост, как мог показаться на первый взгляд. Да и вряд ли на такой прием смог бы затесаться случайный гость. – Так вы в курсе? – резко развернувшись к своему собеседнику, пристально посмотрел на ничуть не смутившегося парня Хичоль. – Хотя слухи в этом месте разлетаются слишком быстро… – слегка разочарованно протянул он, отводя в сторону взгляд. – Да, в курсе, – с легкой, едва ощутимой улыбкой кивнул Хёкджэ, искренне радуясь тому, что этот разговор и без него свернул в нужное русло и выглядит настолько естественным и непринужденным, что даже лучшие педагоги по актерскому мастерству не уловили бы в нем и доли фальши. – Я был тут в тот вечер… – ненавязчиво добавил Хёкджэ, заставляя Хичоля снова вскинуть брови и резко обернуться к нему: – Были в тот вечер? Как так? – насмешливо спросил мужчина, начиная понимать, что, кажется, его юный собеседник решил собрать все нелепицы, лишь бы привлечь к себе внимание именитого журналиста и писателя, и это несказанно льстило Хичолю, ведь вся его слава ограничилась одной книгой и десятком статей, и сейчас все, для чего годилось его творчество, – написание хвалебных статей и некрологов для своих именитых друзей. – Я живу в доме по соседству и в тот вечер случайно оказался в гостях, – с готовностью пояснил Хёкджэ, стараясь ничем не выдать, насколько его разозлил снисходительный тон Хичоля, тот самый, которым он разговаривал с ним в приюте в их единственное интервью, когда он поклялся Хёкджэ, что расскажет правду про его отца, но… клятвы лживых лицемеров перед маленькими детьми, кажется, не имеют силы. Хёкджэ до сих пор помнил, как рыдал по ночам, задыхаясь от ненависти, собственных мыслей и слез, когда один из воспитателей, не упустив повода поиздеваться над подопечным, подарил ему книгу Хичоля на день рождения. «Тайная жизнь Ли Джинхёка». Книгу, которая подтверждала, что отец Хёкджэ – монстр, погубивший за пару миллионов почти тысячу человеческих жизней, среди которых большая часть – дети – ровесники его маленького сына. Ну ничего… Хёкджэ еще заставит раскаяться этого ублюдка за каждое лживое слово, написанное о его отце, за каждую свою слезу и за так и не выполненную клятву, которая станет смертным приговором этого писаки, который, увы, пока слишком нужен Хёкджэ, чтобы убирать его так рано. – Как вовремя, – хмыкнул Хичоль, но тут, словно вспомнив о чем-то, удивленно спросил: – Так вы живете в бывшем доме Ли Джинхёка? То есть семьи Ким… – поспешил исправить досадную оговорку мужчина, ведь в приличном обществе, тем более кванхадонском, было не принято называть его имя, но юный собеседник писателя все равно услышал то, чего слышать ему ох как не стоило. – А вы тот самый журналист, что написали о нем книгу, да? «Тайная жизнь Ли Джинхёка» – кажется, так? – Хёкджэ с должной долей любопытства посмотрел на мгновенно расцветшего мужчину. – А если и так, то что? Вы читали ее? – насмешливо вскинул брови писатель, стараясь не показывать, как сильно этот разговор начинает льстить его самолюбию. – Конечно, изумительная в своей правдивости история, – восхищенно выдохнул Хёкджэ, с удовольствием подмечая, как всего на долю секунды, но все же помрачнел взгляд его собеседника. – А правда, что для этой книги вы брали настоящее интервью у Ли Джинхёка и его семьи? – Только у сына, его жена к тому моменту уже пятый год лежала в психиатрической клинике с весьма неутешительным диагнозом и вряд ли могла сказать хоть что-то внятное по поводу происходящего, так что… – тяжело вздохнув, развел руками в стороны Хичоль, беря с подноса подошедшего к ним официанта еще бокал с шампанским. – Но вот с ним самим и его сыном… имел удовольствие общаться, да. Если так, конечно, можно назвать беседы с террористом в комнате для свиданий и с его дьявольским отродьем, – усмехнулся Хичоль и, спохватившись, что он, кажется, опять сболтнул лишнего, поспешил сменить тему: – А вы что, интересуетесь этой историей? – Не то что бы… – безразлично пожал плечами едва-едва сдерживающий ярость Хёкджэ. – Я просто живу в его бывшем доме, вот и стало любопытно, что это была за история… – О, ну если вам так интересно, то я бы с удовольствием зашел, скажем, завтра, к вам в гости на ланч и рассказал ее. Простите, что я так бесцеремонно напрашиваюсь, но мне было бы очень интересно еще хотя бы раз побывать в этом доме, пройтись по комнатам, постоять на террасе, освежить впечатления, так сказать… – Хичоль вопросительно посмотрел на Хёкджэ, который, не веря в свою удачу, поспешил счастливо заверить мужчину, что он, конечно же, будет несказанно счастлив завтра принять его в доме, а затем, наконец-то добившись желаемого, поспешил извиниться, сославшись на дела, и отправился к своей следующей на сегодняшний вечер жертве, но Хёкджэ на половине пути перехватил до безобразия довольный Кюхён, шокирующий сегодня всех гостей не только костюмом леопардовой расцветки, но и потрясающими ботинками с розовой меховой оторочкой, словно созданными для того, чтобы вызывать у всех присутствующих дам, зацикленных на моде и стиле, и их спутников нервный тик. – Я все сделал, вирус уже в их системе, и мы в любой момент можем подключиться к ней и внести любые изменения, – мужчина довольно посмотрел на немного раздраженного Хёкджэ, который напряженно наблюдал за тем, как прокурор и его мать уплывают у него прямо из-под носа, кажется, собираясь покинуть этот вечер. Проклятье! – Отлично, расскажешь мне потом, как все прошло, а пока мне пора, – недовольно пробормотал парень, ныряя в толпу и оставляя не слишком-то расстроившегося Кюхёна в одиночестве: – Как все прошло? Все прошло просто прекрасно. У меня свои источники… – с усмешкой пробормотал себе под нос мужчина, с легкостью находя в толпе долговязого китайца, который, сам того не зная, оказал Кюхёну очень огромную и, главное, совершенно бескорыстную услугу, умудрившись вчера вечером забыть свою флешку дома у Кюхёна, которую тот с удовольствием вернул сегодня утром своему любовнику вместе с любопытнейшим вирусом, уже вгрызшимся в домашнюю сеть семьи Ли, хотя… по идее, им с Хёкджэ нужен был лишь один ноутбук с одной видеопрезентацией, но… лишняя страховка ведь еще никому не мешала, нет?