Revenge/Возмездие

– И что это сейчас было? Вы знакомы с Тукки? – Донхэ недоуменно смотрел на закрывшуюся входную дверь, не понимая, что сейчас вообще произошло, каким образом его брат оказался в доме Хёкджэ и что он такого понял, раз разозлился так сильно. – Конечно, мы знакомы. Я же говорил тебе, еще в самый первый день знакомства, – улыбнулся Хёкджэ, едва-едва сдерживая улыбку, ведь все прошло именно так, как он планировал. Как по нотам. А разве могло быть иначе? Ведь это же он. И его безупречно просчитанный план. – Да? Точно… У меня вылетело из головы… – задумчиво пробормотал Донхэ, думая, стоит ли ему сейчас бежать на улицу за братом, или, зная Итука… Ему лучше дать время остыть, потому что он, как и отец, не всегда способен мыслить рационально, когда зол, и с ним лучше общаться на трезвую и спокойную голову. – Слушай, ты точно ничем не болеешь? Провалы в памяти, приступы сонливости... Это действительно не слишком-то нормально, – Хёкджэ с беспокойством посмотрел на своего гостя. – А ты думаешь, что Кюхён смог бы дружить с кем-то нормальным? – сверкнул немного натянутой улыбкой Донхэ и поспешил сменить тему, потому что собственная забывчивость и сонливость тоже внезапно стали беспокоить его, хотя… больше всего это было похоже на самое банальное переутомление. Порою во время сессий и контрольных недель Донхэ заучивался так, что даже не помнил собственного имени, вот и сейчас он пребывал практически в таком же состоянии, так что ничуть не удивительно, что некоторые детали просто ускользали из его сознания. – Кстати, кто-то обещал отравить меня завтраком, нет? – Да уж, ты вполне в стиле Кюхёна. Как и я, – тихонько рассмеялся Хёкджэ, думая, что этот мальчишка далеко не так прост, каким кажется на первый взгляд. Впрочем, у каждого из нас свои тайны, и очень скоро Хёкджэ узнает все грязные секреты этого ребенка, надежно скрытые в недрах Америки, но не настолько, чтобы лучшие частные детективы не смогли найти их. – Идем завтракать, – кивнул он, приглашая Донхэ следовать за собой, но тут, вспомнив об одной очень важной и очень раздражающей детали, резко обернулся к мальчишке: – Но ты не хочешь... Твой брат? – Хёкджэ вопросительно посмотрел на Донхэ, не понимая, почему тот не побежал за Итуком, чтобы успокоить его и попытаться разобраться в происходящем. Неужели отношения между любящими братьями не столь хороши, как гласит легенда? – Ему нужно успокоиться. Сейчас с ним бесполезно разговаривать, – тяжело вздохнул Донхэ, отправляясь на кухню вслед за хозяином дома. – Но я так и не понял, почему он отреагировал… так бурно? – Донхэ подарил широкой рельефной спине Хёкджэ, обтянутой футболкой, вопросительный взгляд. – Возможно, он просто не ожидал увидеть тебя здесь, вот и… вспылил? – пожал плечами Хёкджэ, заходя в кухню, где уже все было готово к завтраку, оставалось только разлить медленно подогревающийся в кофеварке кофе по чашкам – и… – Не знаю, это не совсем в его стиле, – покачал головой Донхэ, хотя… может быть, это было и в стиле Итука, ведь они столько времени не виделись, общаясь лишь по телефону, что он не имел сейчас ни малейшего понятия, что из себя представляет его брат на самом деле. – Мы что, соседи? – изумленно спросил Донхэ, подходя к огромным стеклянным дверям, ведущим на террасу, судя по всему, окружающую дом Хёкджэ, и глядя… на до боли знакомый забор и возвышающиеся за ним на холме дом и сад. – Скажи, что ты и этого не знал, и я начну сомневаться в том, что ты действительно брат Итука и часть семьи Ли, – не сдержался от смешка Хёкджэ, потому что этот мальчишка… выглядел таким ошарашенно-забавным в этот момент, что он просто не смог сдержать себя. И что за дурацкая привычка распахивать от удивления рот? Что если туда залетит кто-нибудь или что-нибудь ненужное? – Не знал… – Донхэ со странной смесью удивления, восхищения и злости смотрел на дом, в котором прошло его детство. Дом, с которым у него было связано столько хороших воспоминаний, хотя плохих, впрочем, было все-таки больше. – Эм… Может, тебе стоит провести тест ДНК? Ты точно не внебрачный тайный сын Кюхёна, с которым вы решили разыграть меня? – не сдержался от немного колкой шутки Хёкджэ, пристально разглядывая мальчишку и пытаясь понять, о чем же тот может думать с таким-то выражением лица. – Увы, смею тебя огорчить, мой отец уже давно сделал его, так что… с Кюхёном мы и правда только друзья, – горько улыбнувшись, развел руки в стороны Донхэ, отворачиваясь от картины, которая слишком сильно задела его. – Так ты купил дом семьи Ким? Как давно? – поспешил сменить тему парень, которому не слишком хотелось говорить сейчас о семье и фамильном особняке, который Донхэ умудрялся любить и ненавидеть одновременно. Чертов фамильный склеп, нет, музей, но тем не менее там случились все самые лучшие моменты его юности и детства. Господи, и когда он только умудрился начать рассуждать, как старик? Можно было бы, конечно, пошутить по поводу тлетворного влияния Чо Кюхёна, но в большинстве случаев Донхэ и правда казалось, что он намного старшего этого мужчины, который, в отличие от Донхэ и большинства людей их круга, умел и не стеснялся брать от этой жизни все. Интересно, а Хёкджэ такой же? Донхэ с любопытством посмотрел на парня. С одной стороны, он не был похож на того, кто озабочен всевозможными правилами и светскими условностями, но с другой… Моментами Хёкджэ казался Донхэ таким ненастоящим и чопорным… совсем как большинство друзей его родителей. Но за их первым совместным и совсем неотравительным, а очень даже вкусным завтраком (о чем Донхэ не преминул сообщить повару) Хёкджэ был совсем не чопорным, а таким… обычным? Веселым, ироничным и спокойным, и Донхэ было невероятно комфортно с ним, в отличие от большинства людей их круга, совсем как со своими сокурсниками и соседями по общежитию. Донхэ и сам не заметил, как рассказал Хёкджэ о том, что он учится на медицинском и что предел его мечтаний – работа парамедика, о том, что ему очень нравятся Штаты и он очень сильно отвык от Кореи, корейского языка и корейской еды, что он знаком с Кюхёном уже больше 10 лет и что сначала тот просто казался ему чудаковатым дядечкой, но в последние годы стал для Донхэ лучшим, практически незаменимым другом и, пожалуй, единственным человеком, которому он все еще верил. Донхэ никогда не замечал за собой подобной болтливости, но Хёкджэ относился к тому роду людей, что умели слушать и вызывали в собеседнике странную откровенность, а может, этот парень и его глубокий, порой словно магический и гипнотизирующий взгляд, в котором нет-нет да и проскальзывало что-то настолько темное и тяжелое, что от этого кожа Донхэ покрывалась мурашками, просто так необычно влияли на самого Донхэ, который понял, что ему не просто любопытен Хёкджэ, а что он… и дальше хочет общаться с ним? Дружить? Вот так вот разговаривать, сидя на его залитой по-летнему ярким солнцем кухне, пить кофе, обмениваться шутками и… просто чувствовать себя на своем месте? Почему-то Донхэ ощущал себя именно так, на целых полчаса, проведенных на этой кухне, совершенно забыв обо всех проблемах. Об отце, встреча с которым могла грянуть громом посреди ясного неба в любой момент и последствия которой пока были непредсказуемы, но вряд ли они будут хоть сколько-нибудь позитивны, о болезни матери, которая медленно, но верно истончала ее, о странной вспышке злости Итука и обо всем том, что Донхэ так старательно пытался забыть в обычное время, но не мог. А сидя напротив Хёкджэ – смог. Поэтому он с радостью взял визитку Хёкджэ и принял его приглашение заходить в гости в любое удобное время, ведь он так понравился Чоко, которая не отлипала от мальчишки ни на минуту, глядя на него с еще большим обожанием, чем на любимую резиновую мышь, да и ее хозяин, кажется, был совершенно не против такой улыбчивой рыжей компании. Донхэ выпорхнул из дома своего нового (или уже не совсем нового) знакомого в совершенно радужном настроении и в святой уверенности, что этот мир все-таки прекрасен, и, еще раз отказавшись от предложения проводить его до дома (целых сто шагов!) и как-то совсем по-детски помахав Хёкджэ на прощание рукой, быстрым шагом отправился к до боли знакомой калитке, через которую он тайком сбегал из дома такое количество раз, что вряд ли можно назвать точную цифру, вот только… с каждым шагом, приближающим его к дому, хорошее настроение Донхэ куда-то улетучивалось, сменяясь полным мрачной свинцовой тяжести нехорошим предчувствием, заставляющим дыхание Донхэ сбиваться с привычного ритма, а его сердце – биться с удвоенной скоростью. Их сад, за которым бережно следили уже столько поколений женщин семейства Ли, все так же благоухал приторно-сладким ароматом роз и жасмина, слишком приторным для летней духоты, но, впрочем, Донхэ уже давно привык к этому запаху, который опутывал его, как и этот дом, сад и всех их обитателей, с детства. Иногда даже в Штатах Донхэ ловил себя на том, что до сих пор чувствует эту тошнотворно-сладкую смесь жасмина и роз, оставляющую во рту отвратительное горькое послевкусие его детства, от которого он так мечтал избавится, но… даже за тысячи миль от Кванхадона и от этого дома оно все равно нагоняло его, напоминая парню, кто он есть на самом деле и какова его истинная сущность и его истинное место в этом мире. Несмотря на то, что прошлой зимой мама устроила в доме ремонт, он мало в чем изменился, разве что лепнина и колонны стали еще белее, а паркет и позолота стали сверкать еще ярче, но в этом не было ничего удивительного: наверняка дизайнерам была дана четкая установка сохранить прежний стиль. Спросив у весьма удивленного дворецкого, где сейчас его брат, Донхэ быстрым шагом отправился в гостиную, стараясь не обращать внимания на брошенные украдкой удивленные взгляды прислуги, слишком вышколенной, чтобы смотреть открыто и шептаться, но все равно неимоверно удивленной визитом юного господина, о возвращении которого не было сказано ни слова. Впрочем, они не знали даже четверти того, что на самом деле творилось в стенах этого дома. – Пришел? – холодно поинтересовался сидящий в кресле отца и попивающий кофе из маленькой белоснежной фарфоровой чашечки Итук, глядя на вошедшего в гостиную и сразу как-то резко стушевавшегося и оробевшего Донхэ, который, в отличие от идеально вписывающегося в роскошную обстановку в своем брендовом костюме старшего брата, выглядел здесь как… бельмо на глазу? – Как видишь, – постарался улыбнуться Донхэ, так и замерев на пороге и не решаясь войти в помещение, в котором ему никогда не было места. – И? – вопросительно вскинул брови парень, который явно ждал от своего младшего братишки объяснений. – Ты что-то хотел узнать? – на всякий случай переспросил Донхэ, хотя он прекрасно догадывался, о чем его хочет спросить брат. – Вы знакомы с Хёкджэ? Откуда? – как можно спокойнее и беззаботнее постарался поинтересоваться Итук, не обращая внимания на бушующие внутри него злость и ревность. Стоило ему только подумать о том, что Хёкджэ, его Хёкджэ и Донхэ… Казалось, еще чуть-чуть – и он просто готов бы был собственноручно придушить их обоих. И это невероятно пугало Итука, ведь еще никогда в своей жизни и ни к кому он не испытывал подобного чувства: злой, абсолютно иссушающей и неконтролируемой ревности, от которой внутри все сжималось и темнело перед глазами, стоило ему только подумать о том, что у Хёкджэ действительно может быть кто-то другой, будь то совершенно неизвестные Итуку девушка или парень… или родной брат, которого он вроде как должен любить и оберегать. Ну уж нет. Не в этом случае. – Нас познакомил Чо Кюхён… – начал было Донхэ, но Итук, наградив брата полным злости взглядом, насмешливо перебил его: – Что, настолько близко, что ты позволяешь себе остаться у него на ночь и разгуливать у него по дому полуголым? – иронично вскинул брови он. – Что-что? – изумленно переспросил Донхэ, совершенно не понимая, к чему ведет его брат и почему он так зол, но… – Я не ночевал у него. Я заехал к нему утром, чтобы выпить кофе перед больницей, и… пролил его на себя, – эта ложь сорвалась с губ Донхэ прежде, чем он даже успел подумать и испугаться, но… может, оно даже было к лучшему. – И Хёкджэ был так любезен, что позволил мне принять душ и одолжил футболку, ты же знаешь, каким я бываю неловким, а тут еще Чоко постоянно крутилась под ногами… – смущено пробормотал Донхэ, отводя в сторону взгляд и надеясь, что Итук не раскусит его. – О да, никогда не думал, что собаки могут быть стервами, но эта… настоящая пушистая бестия, – усмехнулся Итук, чувствуя, как на него накатывает невероятное, просто-таки гигантское облегчение. Это же Донхэ. Невинная ромашка, которая не имеет ни малейшего представления о том, что между двумя мужчина могут быть отношения такого рода. Да Итук бы ничуть не удивился, если бы узнал, что его младший брат все еще девственник. Хотя... Мия вряд ли упустила свою добычу, но, скорее всего, так и осталась единственной, кто согласился переспать с этим ходячим недоразумением, который вполне мог облиться кофе в чужом доме с ног до головы. Как он еще не обварил Хёкджэ и Чоко – загадка. Но… кто знает. Может, от Донхэ досталось и им. – Не знаю, мне она показалась очень милой, – пожал плечами Донхэ и поспешил перевести разговор в более безопасное русло: – Так о чем ты хотел со мной поговорить? О Хёкджэ? Или что-то случилось? – вопросительно посмотрел на брата Донхэ, понимая, что, кажется, у него не очень-то получилось сменить тему. – Случилось, – нахмурился и помрачнел мгновенно вспомнивший об утренних новостях Итук. – Дядя Минхо скончался сегодня утром в больнице от повторного инфаркта… – Что? Папа Соры? – Донхэ ошарашенно посмотрел на брата. – Но ведь он был еще совсем молодым… – Да. Он ровесник нашего отца, – закусил губу Итук, которому все еще было трудно поверить в случившееся. Сначала едва ли не мгновенное банкротство KMS-Consulting, а затем смерть будущего тестя… Все это казалось каким-то дурным сном, но тем не менее происходило на самом деле. И все, что осталось Итуку от самой перспективной помолвки и самой завидной невесты в Корее, – бьющаяся в истерике после смерти отца девица без единой воны приданного. Конечно, грешно было думать в такой тяжелый для семьи Соры момент об этом, но… ни о чем другом Итук думать не мог. Он же станет после этой свадьбы посмешищем, а если разорвать помолвку сейчас, то все назовут его бесчувственным эгоистом, а уж какую истерию раздует пресса... Самое настоящее комбо, выбраться из которого пока даже не стоит пытаться. Может быть, чуть позже, через пару месяцев, когда шумиха вокруг разорения KMS-Consulting и смерти ее главы утихнет… Но этой свадьбы нужно было теперь избежать любым доступным и внешне благопристойным способом. Ведь зачем она нужна, если не принесет никакой выгоды ни семье, ни семейному бизнесу, ни самому Итуку? – Сора… Ей очень плохо сейчас. Она осталась совсем одна. К тому же все эти проблемы с компанией. Нам нужно будет помочь ей с организацией похорон и со всей этой шумихой… – тяжело вздохнул Итук, пристально глядя на брата. – Ты должен быть дома с семьей в такое время, а не мотаться по своим дружкам, хорошо? – он наградил Донхэ еще одним тяжелым взглядом. – Но… отец… – робко начал парень, но брат снова перебил его: – Я поговорю с ним и распоряжусь, чтобы твою комнату подготовили. Ты переезжаешь домой сегодня же, и это не обсуждается, – холодно отрезал Итук, сам не понимая, продиктовано это решение тем, что им действительно стоит держаться вместе сейчас, или чем-то еще, неприятно-темным и до сих пор ворочающимся у него внутри, ведь отец совсем не обрадуется, узнав, что Итук все-таки притащил Донхэ жить домой, хотя того лучшего всего было бы держать как можно дальше от родового особняка и главы семейства Ли…