Волны багровой реки

      Пробуждение пришло со странным запахом. Он не был похож ни на один другой запах, который Драко слышал когда-либо ранее, но отчего-то наследник точно знал этот запах. Запах боли. Осознание заставило его вздрогнуть и резко открыть глаза. О чем он сразу же пожалел. Помещение было залито таким ярким светом, что парень никак не мог разлепить веки. Глаза слезились, свет слепил и не давал ничего разглядеть. - Сынок, ты уже проснулся? - Слишком ярко, закройте шторы. Наследник промычал ещё что-то нечленораздельное и накрыл глаза рукой под ехидный смешок своего крёстного. - Видишь, Нарцисса, всё с ним в порядке, не успел проснуться, а уже жалуется. В словах Северуса слышалось облегчение. Мужчина вздохнул и медленно присел, в тот же момент Драко снова почувствовал этот запах. Он едва успел себя одёрнуть от вопроса, почему крёстному больно. Ответ прост – Тёмный Лорд. Всё ещё сонное сознание ворочалось в поисках ответа – за что крёстного могли наказать? И что они с маман вообще делают в его покоях? После чего неясными картинками заворочались воспоминания прошедшего дня... А затем и ночи. Драко нахмурился. Он помнил, что происходило после трансформации, а так же тот факт, что он мог себя контролировать, что было довольно странно. Странным было не только это. При воспоминании о тёмном волке сердце кольнуло. И как бы он не силился вспомнить, как он оказался в лесу, он не мог. Вот он засыпает в своей спальне, и вот боль вышвыривает его из сна уже в лесу. Потом знакомство с «охотником», игра и ... Снова это ощущение тоски и неправильности, но уже не такое сильное, как ночью. - А как я оказался в лесу? – задал он мучивший его вопрос. - Мы надеялись услышать это от тебя, - с лёгким напряжением в голосе ответил Северус. - Я? Я помню только, как уснул, а потом, - наследник сделал паузу. - Меня разбудила боль. Крёстный, это было больнее круциатуса. Я, – голос его задрожал. - Я не знаю как смогу выносить это каждый раз... - Не спеши паниковать, возможно, следующая трансформация будет не такой болезненной. В следующий миг лик Драко посветлел. - Северус... Я видел оборотней, возможно, не так много как ты, но... Я не такой, - Драко сделал движение кистью. – Я обернулся в волка, полностью, и я всё помню. От осознания того факта, что он мог контролировать себя и всё помнит, его затопило непонятное чувство не то радости, не то восхищения, и он не заметил осторожный вопросительный взгляд своей матери, брошенный Северусу. Северус беспокоился. Но не столько об ощущениях крестника, столько о том, что его настроение скакало, как взбесившийся бладжер. Кроме того, судя по мигающим в уголках комнаты лампам и лёгкому ветерку, магия бесновалась вместе с его настроением, и крестник этого не замечал.       Драко так и не расскажет о своем новом друге, а Северус, поглощённый изучением нового экземпляра в виде своего крестника, не обратит на эту деталь никакого внимания. Он незаметно бросил в крестника заклинание и следил за его магическим фоном. Обдумывал, что не так и как с этим «не так» быть. Наследник был воодушевлен тем, что он мог себя контролировать и ему не придется пить аконитовое зелье. Напряжение понемногу отпускало, и он принялся с радостью делиться своими ощущениями в теле волка с матерью. Нарцисса смотрела на почти счастливого сына, забывшего вмиг все свои тревоги, и улыбалась. Так, как не улыбалась уже очень давно. С момента первого свержения Тёмного Лорда. Сейчас ей чудилось, что ему снова шесть и он восторженно делится своей радостью от первого полёта на метле. Ей хотелось остановить это мгновенье.       За разговорами они не заметили, как пролетело время и день снова склонился к закату. Драко занервничал, ожидая боли от перевоплощения. Нарцисса больше переживала о том, что её ребенок снова пропадет из виду, поэтому накладывала заклинания на окна и стены, чтобы не допустить подобного снова. Она хотела остаться с сыном, но Драко боялся, что поранит её в момент, когда тело будет трансформироваться, и попросил вернуться позже.       С последним лучом солнца тело Драко стало меняться. Суставы и кости хрустели, будто ломались и собирались воедино вновь, кожа почти разрывалась, голова гудела от боли. Но, по сравнению с первой трансформацией, боль была выносимой. Наследник сцепил зубы, лишь бы только не завыть, и старался максимально расслабиться. Он закрыл глаза и дышал сквозь зубы настолько размеренно, насколько было возможно в его положении. А ещё он старался не шевелиться, казалось, так боли должно быть меньше. В этот раз трансформация заняла меньше времени, и от силы через три минуты на постели лежал белый волк. Волку было неприятно лежать на кровати, она была какой-то неудобной и неприятно тёплой. Собравшись с силами, он сполз на пол. Прохлада снижала ощущение боли, и хищник с удовольствием растянулся. Немного погодя, когда неприятных ощущений не осталось, он поднялся на лапы, разумеется, не с первого раза, и прошёлся по комнате. Ощущение ковра под лапами было... странным. Зверь с недоумением на мордашке поскреб длинными когтями ковёр и сел. Волчонок наклонил голову и подумал, что ковёр ему решительно не нравится, потому что по земле ходить было приятней, трава щекотала, а когти зарывались в землю и не мешали при ходьбе. И это было не единственным минусом помещения. Воздух казался затхлым. За окном совсем стемнело, уже вот-вот должна появиться луна. Мысли о луне вызывали какое-то странное ощущение радости и таинства. Под кожей появился знакомый зуд, не такой сильный, как при охоте прошлой ночью, но ощутимый. Он хотел выбраться наружу, на воздух. Нет, не так, он хотел оказаться в лесу. Бегать по земле, вдыхать запах леса, цветов, мокрой земли вдоль реки...корицы. Этот запах всплыл в сознании сам по себе и вдруг затопил волка. Он не мог найти себе места, ему хотелось бежать к тому волку прямо сейчас. Неважно, что он не знал, куда, просто нужно бежать. Всё его существо зациклилось на этой мысли. Выбраться наружу и бежать, бежать, бежать. Бежать, пока он не найдёт его. Белый волк не знал, зачем, почему и как он будет его искать, он был не в состоянии думать об этом. Самым важным для него в этот момент было одно – найти тёмного волка! Зверь метался из угла в угол по комнате, вдруг ставшей западнёй. Заклятья на окнах, стенах и двери не давали ему даже подойти к ним. Волк пытался выпрыгнуть в окно с разбега, но каждый раз щиты отбрасывали его обратно. В отчаянье он глухо зарычал и принялся крушить комнату в надежде, что на шум кто-нибудь точно объявится. Время шло, но никто не появлялся. Хищник улёгся у двери, уложив мордочку на передние лапы, и принялся ждать, когда маман решится нанести ему визит. Никогда ещё ожидание не было таким подавляющим. Беспомощность будила в нём злость, щиты на стенах вызывали гнев. Волк почти ненавидел Нарциссу за то, что она превратила его комнату в клетку. Поднимающая голову ярость согревала волной горячей энергии. Словно сейчас по венам его текла вовсе не кровь, а настоящая лава. Вдруг волк весь подобрался и одним рывком разбил и щит и окно. Чудом не разбившись, волк приземлился и потрусил тенями через сад. И лишь зайдя поглубже в лес, найдя ту самую полянку, где вчера его нещадно ломала первая трансформация, он позволил себе взвыть. «Свобода!». И через мгновенье услышать ответный вой. Луна лукаво улыбается в зените, а волк идёт на встречу своей паре.