***
«Капли воды медленно стекали по ржавым трубам, что простирались под высоким потолком и звонко падали в лужи, разлитые по грязному полу с потресканной высветившей плиткой. Потолок уже давно прогнил от протекающей проводки и покрылся плесенью. Помещение было сырым и прохладным. Кроме крыс, бегавших между паутинообразными трубами, в помещении находились еще двое. — Что за чушь ты несешь?! — гневно воскликнул один из присутствующих, ударив пистолетом по лицу второму. Его лицо было покрыто двухдневными гематомами, но теперь из его губ стекала тонкая струя крови, растекающаяся по подбородку на грязную куртку заключенного. — Твоей целью был я, а не она! Ты, грязная русская свинья! Какое она имела к этому отношение? — Ты же сам сказал, что знаешь, кто меня нанял, — угрюмо произнес русский, не поднимая на него глаз, — мог бы узнать много нового для себя. — Хватит ходить кругами! Говори яснее или я отстрелю тебе и второй палец, клянусь! — Что тебе нужно знать? — устало спросил тот, не поднимая головы. — Вы все — просто крысы, жрущие друг друга. Кто меня нанял? Ты мне не поверишь… — …нет… это ложь… Ты все это выдумал! — Ты сам хотел это услышать. Твоя дорогая пассия использовала тебя, как пропуск в твой же мир. — Лжешь! — гневно выдал тот. — Какой в этом смысл? Твой папаша догадывался об этом, но ты же не хотел слушать его. Он нанял меня за очень соблазнительную сумму, лишь бы только все выглядело как можно… естественней. — И яд на пуле тоже был для естественности? — Я всегда выполняю работу полностью. Мне было сказано убрать ее, и отвезти взгляд на людей, на которых она и работала. Этот яд был одной из их разработок. Я был готов ко всему. — И то, что она была беременной, ты тоже знал?! — от прежнего спокойствия ни осталось и следа. — Я не знал тогда об этом, — мужчина поднял на него потускневшие глаза, на которые спадала прядь поседевших с возрастом волос. — Меня не предупреждали о двух жизнях, вместо одной. Но теперь ты можешь совершить то, зачем пришел и продолжать править на своем троне в одиночку. Ведь твой папаша умер еще год назад от инсульта, так что его место освободилось, путь чист. А мой путь обрывается в этой дыре. Пистолет, который все это время был направлен на связанного заключенного, затрясся от напряжения. Палец мужчины лежал на курке, нерешительно постукивая по нему. Вся решимость песчинками ускользала сквозь пальцы. Ярость сменилась бессильным отчаянием. Пистолет медленно опустился. Стоявший резко развернулся и направился к двери, где его изумленно встретил полковник. Он открыл рот, намереваясь задать вопрос о столь резкой перемене, но мужчина лишь молча всучил ему пистолет и захлопнул за собой тяжелый металлические двери…» Ковыряя вилкой содержимое тарелки, отдаленно напоминающее кусок мяса, разогретого в печке, мужчина на мгновение замер, вслушиваясь в окружающую его обстановку. Сидя на слегка потрепанном временем диване, стоявшего перед небольшим телевизором, где всю неделю в новостях говорили об одном и том же, агент особого назначения выключил в телевизоре звук. Из соседней комнаты послышались едва слышные стоны. Марко тут же отложил столовый прибор, отодвинул тарелку с сомнительный содержанием, и поспешил на звук. В своей старой квартире, находящейся на окраине Чикаго, он бывал не так часто. Точнее сказать, вообще не бывал, что и объясняло слой пыли на любой поверхности. Жилище его когда-то принадлежало отчиму — старому алкоголику, пропивающему всю свою скромную зарплату водителя автобуса на крепкие напитки. Оно представляло собой двухкомнатную квартиру, расположенную в самой глуши города. Обстановка девяностых годов хорошо гармонировала с запахом старья, который стоял чуть ли не в каждой комнате. Открывать окна было слишком рискованно. Агент прошел по коридору и открыл дверь одной из комнат, откуда до его чуткого слуха донесся звук. Единственное окно было прикрыто занавеской. Источником света здесь служили лишь настенные светильники, с трудом освещавшие окружение. Прозрачная клеенка разделяла комнату на две части. Повешенная на пыльные шкафы, она обеспечивала хоть какую-то стерилизацию. За одной из подобных занавесок находилась койка, а рядом с ней стол, на котором стояла стопка бутылочек с антисептическими средствами. Использованные окровавленные марлевые тампоны. Металлическая миска с покрасневшей водой, на дне которой лежала пуля. Агент отодвинул занавес. На койке лежал мужчина с перевязанной грудью. Из-под марлевой повязки выглядывали края уродливого шрама, растянувшегося до самого плеча. Последствия яда. Проникая в тело, он изжигал кожу и мышечные ткани. Ужасная и мучительная смерть. Марко делал перевязку только этим утром, но на бинтах уже успели проступить пятна крови. Кровотечение при артериальном ранении было слишком сильным, но познания в медицине позволили ему обеспечить неотложную помощь. Лежавший снова издал сдавленный стон, но на этот раз не боли. Марко умел отличать человеческую боль, как никто другой. Ведь зачастую именно он ее и приносил. Служба в качестве инквизитора заключалась в том, чтобы заставить определенного человека рассказать то, что от него требуется. Любым способом. Подойдя к выдвижному ящику, агент достал ампулу и шприц. Препарат нужно вводить внутривенно каждый шесть часов и сейчас как раз самое время. Натянув поршень, он наполнил цилиндр вязкой жидкостью. Подойдя к стоявшей капельнице, чья трубка спускалась вниз и иглой входила в вену локтя, Марко вколол иглу шприца в эту трубку и наблюдал, как жидкость медленно перемещается к игле, смешиваясь с обезболивающим. На напряженном лице лежавшего отобразилось облегчение и он затих. Убедившись, что все нормально, агент особого назначения выключил свет в комнате и прошел к дверям. В дверном проеме он задержался и посмотрел через плечо на бессознательного мужчину. Удивительно, но этот беспомощный человек только недавно был тем, кого боялись и почитали. Он держал все в стальных тисках. Четкий контроль, абсолютная власть — все это разрушилось в один единственный момент. Но Марко знал, что это не конец. Сейчас просто настало время для затишья, но ведь всем известно, что затишье — предвестник бури.***
<Les Friction - Who will save you know?> Tell the world I`m survive, tell the world I`m alive…
Несмотря на прогнозы, погода в Вашингтоне была солнечной. Облака медленно плыли по голубому небу, а прохладный ветерок ворошил волосы на голове. Молодой человек провел рукой по голове, приглаживая взъерошенные каштановые волосы. Сидя на скамье, среди золотистых тонов, он отстранено рассматривал почву под ногами, то ли дело бросая мимолетный взгляд на проходящих мимо людей, пришедших проведать могилы дорогих им людей. Кладбище. Арлингтонское кладбище — это место особой воинской доблести и славы, здесь Америка хоронит своих героев. Но он не считал себя героем. Просидев здесь уже порядком полчаса, молодой человек поднялся со скамьи и неторопливо направился вперед по аллее, прихрамывая на правую ногу, ведь на колене был закреплен фиксирующий бандаж, но широкие голубые джинсы его скрывали. Могилы были выстроены в строгом порядке. За зеленым газоном здесь ухаживали каждый день. Ни одного опавшего листка не лежало на этом огромном зеленном ковре. Вдоль ограждающих заборчиков виднелись клумбы с астрами, гортензиями, физалисами и солнечниками, радующие опечаленные сердца своими красками. Некоторые посетители приходили со своими детьми, в чьих руках можно было увидеть маленькие букеты из гвоздик, а, проходя мимо подобной красоты, их грустные лица озаряла восторженная улыбка. От этого ему самому захотелось улыбнуться. Особая секция для погибших участников современных войн отделялась металлическим забором, украшенным «золотыми» листьями на балках. Ряд могил растягивался огромным строем. Вытащив бумажку из кармана, парень сверился с указанным в бланке номером и цифрами на каменных плитах. На поиски нужной ушло не больше минуты. Высокая мраморная плита выделялась от остальных. Прямо под ней лежал венок, принесенный, по всей видимости, не так давно. Кто-то приходил на эту могилу. Пирс Ниванс, 1987-2013. На лице пришедшего проскользнула угрюмая усмешка, адресованная жестокой судьбе за подобную шутку. Ведь далеко не каждый человек имеет шанс прийти проведать собственную могилу. И уж точно не приносить на нее цветы. Пирс достал из внутреннего кармана куртки связку двух желтых роз, связанных черной лентой и положил на камень.***
<Evanescence(feat) Linkin park – Broken>
Солнце уже давно ушло за горизонт, покрыв город холодным темным полотном. На улице практически никого не было, кроме одиночной фигуры, стоявшей на тротуаре и облокотившись на невысокий каменный парапет. Ничего странного или не обычного, если ни считать пистолета, спрятанного за спиной. Обычная предосторожность. Вглядываясь в дальнюю сторону улицы, она с раздражением отметила, что агент опаздывает. Гарлем. Находится в подобном месте в столь поздний час — чистой воды безумие. Район в северной части нью-йоркского округа Манхэттен, считается родиной гангстеров и оплотом развития криминальных группировок. Здесь Нью-Йорк представлял собой вовсе не таким, каким его привыкли видеть: здесь не было высотных сверкающих небоскребов, отражающие лучи солнца на широкие просторные улицы. Только граффити на стенах и мусорные контейнеры у дороги, некоторые из которых были перевернуты. Самая настоящая дыра. Где-то вдали послышался звук приближающегося мотоцикла. Ада повернула голову на другую сторону улицы и заметила мотоциклиста в шлеме. На черной кожаной куртке, застегнутой змейкой до самого горла, виднелась нашивка курьера местной почтовой компании. Но шпионка хорошо знала, что на самом деле его работа имела немного иные обязанности. Ада отстранилась от парапета и встала у дороги, все еще держа руку за спиной. Своим доверием она награждала очень не многих. Как правило, оно сможет здорово сократить жизнь. Доверять нельзя никому, лишь себе одному. Замедлив ход, мотоциклист выставил в сторону руку с пакетом и на ходу вручил ей, и поехал дальше. Лишь тогда, когда тот скрылся из виду, она выдохнула и спрятала пистолет. Пакет был бумажным. Обычный белый конверт, но тяжелый. Зная о его содержимом, это было не удивительно. Спрятав его вместе в сумку вслед за оружием, женщина двинулась вперед по улице. Будут проблемы. Ада поняла это с первого взгляда. Компания черных отморозков вышла из-за угла и направилась ей навстречу, свистя и выкрикивая оскорбления. Частое явление в подобном месте. — Эй, девочка, будь осторожней! — закричал один из них. — Негоже белой дамочке гулять тут совсем одной. — Может, ей нужен защитник, — добавил другой. — Настоящий мужчина. — Сучка! — крикнул третий, словно подводя черту разговору. Всего их было шестеро. Парни, одетые в шмотки, типичные для городской молодежи, которая не в ладах с законом: мешковатые штаны, огромные спортивные кофты не по размеру, золотые цепи. Свернуть некуда, убежать тоже. Ада разозлилась. Ей не хотелось ни с кем связываться. Особенно теперь, когда на нее накатило. Сегодня даже самая дружелюбная улыбка выводила ее из себя, не говоря уж об этой своре недоделанных террористов. Она мысленно посылала подальше ребят из «штаба». Надо ж додуматься: устроить переговорочную квартиру в подобном месте. Здесь только и жди, как бы с тобой не приключилась какая-нибудь пакость. Район в северной части нью-йоркского округа Манхэттена был наводнен эмигрантами. Здесь царила бедность. Этот пригород служил прибежищем и рассадником нищеты. Полицейские его избегали. Шел уже первый час ночи, однако на здешних улицах жизнь продолжалась. Неоновая вывеска зазывала в круглосуточную забегаловку, продающую фалафель. Рядом со входом стояла группа куривших мужчин. Кося глазом на прицепившуюся к ней компанию отморозков, Ада прижала к себе сумку и ускорила шаг. В сумке лежали маскировочная одежда, фотоаппарат, дамская сумочка и, разумеется, оружие. Компания, окружив ее, шла рядом. — Это мы с тобой говорим, слышь, мадам, — снова окликнул ее один из них. — Ты тут в гостях или переехала? Мы точно тебя раньше не видели. Ада завернула за угол, не замедляя шага и не реагируя на приставания. Она хорошо знала, что такое молодость и необузданность, когда у тебя уйма свободного времени и ужасно мало денег. — Разрешите пройти, — сказала она, увидев нужный дом и собираясь пересечь улицу. — Убавь-ка прыть! — Это был вожак, если таковой у них вообще имелся. Афро-американец лет девятнадцати или двадцати. Он встал перед ней, загораживая проход. На нем была майка, обнажавшая огромные бицепсы. Ада заметила на шее татуировку в виде кинжала. Значит, сидел. Это объясняет его мускулы. У него была уйма времени, чтобы «накачаться» в импровизированном спортзале на тюремном дворе. — Я сказала «разрешите пройти». — Ада сделала шаг в сторону, пытаясь обойти его, но и он произвел тот же маневр и опять перекрыл ей путь. Она выпрямилась и почувствовала напряжение, которого не было еще минуту назад. — Чего вы хотите? — Поговорить. — Уже поздно. Мне надо домой. — Почему бы нам не пойти вместе ко мне в койку? — проговорил вожак, наседая на нее. — Ты да я. Не беспокойся, домой тебя доставят вовремя, к утренней молитве успеешь. — Этого не потребуется. А ну, брысь отсюда, ребятки! — Она их сознательно провоцировала и ничего не могла с собой поделать. На нее накатило. Сегодня сам черт ей не брат. Сзади подходили другие. Она оглянулась. Позади никого. Ни закусочной, ни тату-салонов. Лишь темные витрины магазинов. Где-то вдалеке послышался звук разбитой бутылки, а потом истерический женский смех, перешедший в истошный вопль. Она почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. — Не упрямься, — сказал главный. — Почему бы тебе с нами не прошвырнуться? — И отдай сумку нам на хранение, — предложил другой. — Мы сами доставим ее в твою комнату. За сумкой протянулась рука, но Ада резким движением вырвала свою ношу: — Сумка останется при мне. — Не тебе решать, — возразил вожак. Он стоял теперь совсем близко, всего в нескольких сантиметрах от нее, и можно было разглядеть, что один глаз у него зеленоватый, а другой — почти карий. И тут он совершил ошибку. Протянул руку и ухватил ее за локоть. Не сильно, зато цепко, не оставляя сомнения относительно своих намерений. Но шпионке только и требовался предлог. Костяшками согнутых пальцев она саданула его изо всех сил в нос, между ноздрей, снизу вверх. Движение было столь молниеносно, что парень даже не заметил ее взлетевшей руки. Удар пришелся точно в цель. Ада почувствовала, как хрустнул хрящ, и услышала треск сломанной носовой перегородки. Вожак пошатнулся, сделал шаг назад и упал на колени, ощутив наконец силу удара. Из разбитого носа ручьем хлынула кровь. Не оборачиваясь, Ада ногой ударила того, кто стоял позади нее, так как чувствовала, что из всей компании этот настроен наиболее решительно. Удар пришелся в грудь. Громила упал, как подкошенный, корчась и задыхаясь. Его глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Большего не требовалось. Остальные бросились наутек. Презирая себя, Ада пересекла улицу и вошла в дом. Десятиэтажный муниципальный дом с умеренной квартплатой — был своего рода памятником анонимности. Его построили сорок лет назад, и с тех пор больше к нему не притрагивались. В душном подъезде стоял запах гашиша. Ада подошла к лифту и пять минут ждала, пока тот спустится. Лестница начиналась на другой стороне площадки, но ей совсем не хотелось подниматься по ней на пятый этаж. Плевать ей было на обдолбанных жильцов, на которых там можно было наткнуться, но ее воротило от застарелого запаха гнили. Он слишком явно напоминал ей о прошлом. А прошлое было единственным, чего она до сих пор боялась. Двери лифта открылись, и вскоре она уже стояла на площадке пятого этажа. Квартира 5 °F находилась в конце коридора. Ада подошла к входной двери, держа в одной руке ключ, а другой сжимая в сумке компактный пистолет «ЗИГ-Зауэр Р238» швейцарско-американского производства, известный своей точностью и надежностью. Войдя, она закрыла дверь, заперев ее на два замка, и бросила сумку на пол в кухне. Затем, опустившись на колени, вынула из сумки пистолет и, проверив, стоит ли тот на предохранителе и вошел ли патрон в патронник, положила его на кухонный стол. Квартира была сырая, как и та, другая, в которой она провела предыдущую ночь. Ну вот, теперь ты снова на другой стороне, добро пожаловать, пробормотала Ада. Ребята из «штаба» никогда бы не сняли такую квартиру. Причем дело было не только в деньгах, но еще и в безопасности. Нельзя ставить операцию на грань провала из-за того только, что местному хулиганью вдруг приспичит покуролесить. А как прикажете понимать ее собственное поведение? Затеяла драку, которой, несомненно, следовало избежать. И это безрассудство — еще только начало. Она открыла холодильник. При дрожащем свете тусклой лампочки разглядела тарелку с ломтиками сыра, покрытого пятнами плесени, и пакет прогорклого молока, от которого исходил такой мерзкий запах, что Ада ощутила его даже там, где стояла. Ничего не поделаешь. Сама выбрала такую «шикарную» профессию. Оба источника столь мерзкого зловония отправились в мусорный бак, стоявшего рядом. Взамен ним она достала из сумки бутылку с водой и одну единственную консервную банку с копченным мясом и грибами. Довольно необычный выбор, если учитывать ее предпочтения к итальянской кухне. Закрыв двери, Ада обошла всю квартиру, задерживаясь в каждой комнате, и, приложив ухо к стене, слушала, что за ней происходит. Так она делала всегда, хотя сейчас голоса соседей через крошащийся, растрескавшийся бетон и без того звучали достаточно громко. Шум — это хорошо. Тишина — это плохо. Тишина означает страх. А страх означает полицию. Отходя от стены, женщина вернулась к своей сумке и достала конверт. Вскрыла его. Внутри находились новые документы и кредитная карта VisaPlatinum. Новое имя — новая маска. Но внимание привлекла аккуратно сложенный вдвое лист. Изумленно отложив пакет, шпионка развернула его. В нем была написано всего одна фраза. В гостиной под лампой. Женщина тут же задрала голову к потолку, где висел один единственный светильник. Подставив табурет, стоявший в углу, она встала на него. Проводя пальцами по пыльной крышке, она нащупала устройство. Сотовый телефон. Значит он собирается позвонить. Этот звонок пропустить никак нельзя. Опускаясь на пол, женщина сняла с себя пальто и положила на спинку кресла. Из окружающего интерьера он выглядел самым новым. Присев на него, Ада положила телефон перед собой на столик и взяла в руки документы. В строке имени было вписано чужое имя, которое в последнее время стало ей ближе. Карла Радамас. Забавно. Теперь и она сама использует чужое имя, как свое. Когда в голове сами собой начали всплывать воспоминания о минувшем кошмаре и об ее короткой встрече со свои клоном, раздалась вибрация от сотового. Ада отложила документы и взяла телефон. Номер не определен, но она и так знала, кто звонивший. — Ну и квартирку ты подыскал, — с недовольством произнесла она. — Эта квартира не наша, — ответил низкий голос по ту сторону трубки. — А наших друзей из доков. Все претензии к ним. — Плевать мне, чья она. Рискованно размещать конспиративную квартиру в таком бедном квартале. — Рискованно, говоришь? — с явной усмешкой спросил собеседник. — А ты видела вокруг хотя бы одну полицейскую машину? А чьи-нибудь любопытные глаза? Вот уж вряд ли. Это действительно самое безопасное место, даже при том, что тебе пришлось преподать урок вежливости местному общественному комитету по твоей торжественной встрече. — Следил за мной? — Скажем так, не я один имею агентов в самых темных уголках, — в голосе прозвучали неподдельные нотки самодовольствия. — А чего ты ждала? Сверкающего огнями операционного центра с аналитиками за письменными столами и трехметровым экраном на стене? Ты все еще член моей команды. За нами присматривают. И мы не слишком отличаемся от твоих прежних работодателей, только мы, я бы сказал, более амбициозны. — Это вряд ли, — с явным сарказмом возразила Вонг. Смит в отличии от него следил за денежным обеспечением своих агентов и они уж точно не жили в подобных условиях. — Документы? — Уже у меня. — Хорошо. Вылет завтра в полдень, — беспрекословно заключил говорящий. — Не опаздывай. Ада убрала устройство и отложила обратно на столик. Завтра ее уже здесь не будет. Завтра ее миссия закончится. Все это закончится. Из Нью-Йорка она отправится в место, где хранится то, ради чего произошли все эти смерти. Диск. Диск с данными о вирусе, чьи разработки проходили под спонсорством членов совета Семьи. Симмонс был главой этой организации, но он не мог открыто руководить ею, потому все свои приказы отдавал через своего подопечного, Рэндала Смита. Он был уверен в своем компаньоне и верил ему, как самому себе, даже не догадываясь, что тот тайком подбирает объедки за ним. Рэндал сгребал остатки грязи. Сотни невиновных людей, обвиненных в преступлениях, которые они не совершали. Коррупционеры, оказавшиеся у власти благодаря этим преступлениям. Все операции, проведенные организацией, миссии, имеющие политическое значение: все это он упрятал в одно место. Но потом, совершенно немыслимым образом, Карла Радамес смогла тайно выкрасть копию этого диска, умело отвлечь внимание вспышками вируса в Эдонии, а потом и самой Адой Вонг, представившись той самим Симмонсом. Естественно после этого, Вонг захотела разобраться во всем. Своими действиями Ада привлекла внимание Семьи, что помогла Карле осуществлять свои планы. Это был разумный шаг, если учитывать ее психическую неуравновешенность. Руками Вонг Карла пыталась уничтожить труды Симмонса и разоблачить его. Она пыталась манипулировать ей, заставить сделать всю грязную работу ее руками. Но, в конце концов, Смит узнал об этой утечке и в тот же момент отдал приказ о ликвидации Радамес. Более того, он так боялся за свои данные, что захотел разобраться с этим лично. Вот только Рэндал Смит не ожидал, что Ада сможет добраться до лаборатории. Башня Нео-Амбреллы полыхала пламенем, как и лаборатория Радамес, и Смит до недавних пор считал, что этот диск был уничтожен. Но он ошибся. Теперь, когда его не стало, на темной стороне правительства начнется борьба. Знания — это сила и очень многие страстно хотят прибрать их к рукам. Смит обладал этой силой, обладал безграничной властью над людьми. Он находил подход к любому человеку: деньги, немного власти, любовь, страх перед смертью. Он мог дать или забрать всё что угодно. Именно поэтому он владел людьми. Его люди были везде: тысячи шпионов, наёмных убийц, двойных агентов, своих людей в правительстве и правоохранительных организациях по всему миру. Это делало его вездесущим и всемогущим. Он был хозяином для них. Не Симмонс, о котором они только слышали, а именно он. Многие хотели прибрать к рукам его могущество, могущество Семьи, но никто не смог сравниться с ней или оказать достойную конкуренцию. Никто и не сможет. Взгляд шпионки переместился на окно, покрытое тонким слоем пыли. Где-то вдалеке над городом, над возвышавшимися высотные здания, окутанными темным сумраком холодной ночи, сверкнула молния. Она озарила город светом, но секунду спустя исчезла, снова погрузив мир во мрак. Тоже самое творилось и внутри нее. Лишь на мгновение в ней вспыхнула эта вспышка, растворив накатившую пелену лжи и обмана, коварства и жестокого расчета, но затем она также быстро и погасла. Слишком быстро. И покидать Леона ей не хотелось, но выбора не было. Она знала, чем все это закончиться, но до самого последнего момента надеялась, что все обойдется. Снова она заставила его страдать, вскрывая старые раны. Он всегда был готов рискнуть своей жизнью, бросить вызов судьбе, чтобы потом каким-то необъяснимым везением одержать победу. Он не боялся смерти, не побоялся бросить вызов самому Рэндалу Смиту, за что едва не умер у нее на руках. Он рисковал жизнью, не требуя взамен ничего. Но даже после всего того, что он для нее сделал, она снова нанесла самый болезненный удар по сердцу. Ложь взамен на самоотверженность и искренность. Ада ненавидела себя за это. Ей хотелось увидеть его хотя бы еще один раз. Плевать на последствия, она не боялась никого и ничего. Единственное чего она могла опасаться так это то, что она не сможет заставить себя уйти. Смит был прав: слишком сильно она изменилась, даже если она сама отрицала это. Шпионка поднялась с кресла и подошла к окну, за которым моросил легкий дождь. Маленькие капли медленно стекали по окну. И все-таки ей хотелось его увидеть. Эпилог.***
Пирс не спешил покидать территорию кладбища, несмотря на поздний час. Время прошло слишком уж незаметно. И сейчас он медленно приближался к выходу, смотря себе пол ноги, и напрочь игнорируя окружающий мир. Слишком много мыслей было в голове. Остановившись, парень всунул руку в карман куртки и извлек оттуда маленькую баночку с капсулами. Теперь их ежедневное принятие стали необходимой процедурой для него. «Батарейкой», как он называл их, охарактеризовывая их функции одним словом. Наноботы, которые смогли удержать его на этом свете, питались препаратом, ферменты которого имелись в этих таблетках. Что-то вроде подпитки энергии для нано устройств. Хотя подобных способностей, как у Смита или у Псов он не ощутит, зато его сердце не перестанет биться от полученных травм. У него появилась возможность восстановиться после сломанных ребер, чьи осколки костей повредили поверхность легких и едва не задели аорту. Везение? Не бывает такого везения, скорее судьба. А как это еще объяснить? Ведь его сердце остановилось на целых три минуты. Уже дважды он был в полушаге от смерти, но так и не перешел за грань. Все это лишь забавная игра с жесткими правилами, в которую его впутали не по своей воле, а главным условием было выживание среди всего этого дерьма. Закидывая в рот несколько капсул, Пирс спрашивал сам себя, а выиграл ли он? И что он будет делать дальше? Залечь на дно общества, не высовываясь из норы, как запуганная крыса? Или заявиться прямо в штаб BSAA, пинком выбив дверь и крикнуть во все горло «Вот он я! Я жив!». Ниванс усмехнулся от подобных мыслей и пнул валяющуюся банку из-под газировки. Теперь его жизнь столь же бесполезная, как и этот кусок железки. Размышляя о своих планах, парень вышел на край дороги, даже не подняв головы, чтобы заметить стоявший рядом автомобиль. Лишь тогда, когда водитель озарил его фарами, Пирс обратил на него внимание. Он и позабыл, что его ждут. Оглядевшись и убедившись, что он один, Пирс подошел к машине и сел внутрь. Машина тронулась с места. — Ты быстро, — впервые за все время в его тоне было слышно нечто схожее с сочувствием, — когда я прощался с самим собой, то просидел там всю ночь, пока сторожа не выгнали. Это всегда тяжело, но ты привыкнешь. — И ты привык? — спросил Пирс, разглядывая ночные просторы за лобовым стеклом. — А другого выбора не было, — угрюмо усмехнулся тот. — Загляни в бардачок. Пирс удивленно посмотрел на него, но все же заглянул в указанное место. Внутри оказался бумажный сверток, завернутый в салафановый пакет. — Мой друг любезно согласился создать тебе новые документы. Их не отличить от настоящих, но все же лучше не светить. Так же там есть средства на первое время, пока не встанешь на ноги. Так что с возвращением в наш мир, друг мой. Парень открыл тяжелый пакет. Деньги. Куча денег. Совсем новенькие, еще хрустящие. А еще там был паспорт. Прочитав свое новое имя, Пирс угрюмо усмехнулся и спрятал конверт в карман. — Неужели все так просто? — недоверчиво спросил он. — Умирать всегда просто, — констатировал факт из собственного опыта мужчина, — а вот возродиться всегда было проблематично. Самое сложное — смириться с фактом того, что ничего и никогда не будет как раньше. Твой жизнь в корне изменится, а прошлое часто будет путаться под ногами. — Если все так сложно, то как с этим справился ты? Норманн не ответил, молча продолжая следить за дорогой. Пирс не стал добиваться от него ответа и просто перевел взгляд вперед. Они на пути к выходу из города. Теперь, когда у него появилось новое имя, он может отправиться куда захочет. Вариантов много. Один из них ему как раз приглянулся. Впереди двадцати-часовая поездка к новой жизни. Он собирался отправиться в Хьюстон, и им с Норманном как раз по пути. — Что собираешься делать к прибытию? — спросил Пирс, прерывая нависшую паузу, показавшейся ему вечной. — Не знаю, — признался мужчина. — Я, как и ты уже как семь лет числюсь мертвым. Норманн взялся за цепочку на шее и вытащил из-под рубашки именные пластины, которые обычно носили военные, участвующие в боевых действиях. Благодаря ним становилось возможным распознать тело погибшего бойца. Норманн сам в прошлом служил на морском флоте, что и подтверждало наличие подобной вещице, но Пирса смутило наличие дыры от пули на нем. Норманн на мгновение перевел взгляд с дороги на пассажира и улыбнулся. — Снайперская пуля пробило легкое и артерию, — процитировал он фразу, услышанную им от хирургов. — Оба выстрела были смертельными. Так представь мое удивление, когда я очнулся в реанимационной палате, но уже не на военной базе. Я не понимал, где нахожусь, пока мне не рассказал об этом Смит, представившись, как человек, которому я могу доверять. Он сказал, что я счастливчик, но лично я таковым себя не считаю. Но уверенно могу сказать, что тебе действительно повезло, Шон Пирс. Больше, чем кому-либо из нас. И снова в салоне автомобиля повисла тишина. Пирс не стал расспрашивать мужчину, понимая, что никому из них двоих не хочется копаться в прошлом друг друга. И это желание было взаимным. Все-таки он обязан ему жизнью. Сейчас он на пороге новой жизни, осталось только захлопнуть за собой дверь в старую. *** В Нью-Йорке кончался сезон дождей. Обычно яркий и теплый город скидывал с себя маску хмурого и унылого. Улицы, скользкие от нескончаемого дождя, начинали сохнуть под солнцем, пальмы, небо, хмурившееся и изредка моргавшее вспышками молний, вновь приобретало лазурный цвет. Понедельничное утро выдалось весьма многолюдным. Особенно на Бродвее, где толпа горожан продвигалась непрерывным строем. По огромному экрану передавался прогноз погоды, обещающий солнечные дни на протяжении всей недели. Несмотря на начало октября, температура воздуха превышала свои привычные нормы в подобное время года. Леон расстегнул верхнюю пуговицу плаща. Солнце припекало, но прохладный ветер приятно теребил волосы. Продолжая стоять на краю дороге, в ожидании сигнала светофора, мужчина продолжал оглядывать свое окружение. Возле него выстроился строй горожан, большая часть из которых были заняты разговорами по телефону. Причем говорили они так громко, что агент уверенно мог сказать что девушка, стоявшая рядом с ним забыла напечатать какой-то отчет и теперь ей влетит от начальства, а парень, стоявший чуть дальше смог, наконец, приобрести какую-то новую видеоигру, который ждал целый год. Обычные бытовые трудности. Обводя рассеянным взглядом людей, стоявших на противоположной стороне, агент невольно встретился взглядом с какой-то женщиной. Лишь на секунду на ее лице блеснула улыбка, но мужчина поспешно отвел взгляд в сторону, потому что не мог понять, ему ли она адресована. Хотя его это не особо волновало. В голове крутились совершенно другие мысли. Башня Семьи опечатана и теперь в ней проводится следственное расследование. Лишь некоторые агенты правительственных спецслужб могли принимать участие в расследовании. Все проходило под строжайшим секретом, никто не знал о происходящей операции, опасаясь вмешательства скрытых фигур враждующей стороны. Слухи о подобном никем не опровергались, даже наоборот. Но точных имен и должностей известно не было. По словам Хелены, имя одной из таких фигур ей было известно, но вот доказать истину этих подозрений пока не удается. Но Леон подумал, что это дело времени. На противоположной стороне дороги зажегся светофор и строй горожан, среди которых был и сам агент, двинулся вперед. Когда Леон спросил Хелену, как обстоят дела с делом Рэндала Смита, она произнесла те слова, которые в до сих пор гудели в голове среди потока мыслей. Она долго отнекивалась, но в конце концов, агент смог убедить ее рассказать, даже не подозревая, что услышит подобное. После всего произошедшего. »- … его счета заморожены. — Когда человек умирает, процедура проводится иная, разве нет? — Леон, погибшим его пока не считают, потому что тела нет. Его не нашли, после падения. — Что?! Он выпал из окна восьмидесятого этажа, он не мог выжить! — Я не знаю подробностей, Леон. Все засекречено и ведется под строгим контролем высшим правительством. Но я слышала, что там проводились отделочные работы тридцатого этажа в том же крыле. Я имею в виду, что там висела страховочная сетка для рабочих. Но в нем была дыра, когда ее обнаружили, словно кто-то проделал в ней дыру острым предметом…» Неловкий толчок об чье-то плечо заставили агента Кеннеди вспомнить об окружающем его мире. Он настолько был поглощен воспоминаниями об этом странном разговоре, что не заметил идущую ему на встречу женщину, в которую так неловко врезался. Пробубнив слова извинения, агент намеривался продолжить свой путь к бардюру, но на мгновение позабыл о давке и что находится среди толпы пешеходов шумного мегаполиса. Все это отошло на второй план. Духи. Знакомый тонкий запах парфюма спровоцировал целый всплеск эмоций, от которых мужчина мигом обернулся назад, но, натолкнувшись на впереди идущего человека, на секунду перевел глаза вперед. Вглядываясь в отдаляющиеся лица людей, он не заметил ни одного знакомого. Показалось или нет? На смену наивной надежде пришла холодная логика: она уже далеко отсюда, так какой смысл строить все эти иллюзии, тем самым внушая себе пустые надежды? Пора бы уже привыкнуть, что для нее работа всегда останется на первом и главном месте. Кеннеди на секунду задумался: привыкнуть или смириться? А смирился ли он? Странно, но он не знал, что ответить на свой вопрос. Протиснувшись на тротуар, мужчина пошел вдоль огромных витрин бутиков. В голове тут же всплыли воспоминания о прошлой подобной прогулке, но тогда здесь было безлюдно. Тогда был ясный вечер. Дул мягкий прохладный ветерок, яркие вывески освещали широкие улицы. В воздухе плыл едва уловимый тонкий аромат духов, опьяняющий своим изыском. Леон помнил все это так, как будто это было вчера, а вовсе не полторы недели назад. Остановившись у одной из витрин, Кеннеди посмотрел на свое отражение, удивляясь своим внешним видом. Сейчас на него смотрел совершенно другой человек. Бледное лицо, темные круги под глазами. Взгляд человека, изнуренного мучительным самоанализом, рефлексией, сомнениями в своей правоте. Он не был уверен в своих мыслях, не был уверен, поступил ли он правильно. А что именно он сделал? Всего лишь отпустил международную преступницу, с важными данными на руках, способных полностью изменить ход событий. Он, агент специального назначения, с завидным послужным списком, совершил столь непростительную оплошность. И все ради чего? Ради любимого человека? Ради той, за которую он был готов жизнь отдать, не требуя ничего взамен? А что же случается в итоге? Финал предсказуем! И глупо надеяться, что этот сценарий измениться. Ада всегда оставалась на шаг впереди, всегда имела свои собственные мотивы, причины которые известны лишь ей одной. Даже при мысли о подобном, мужчина угрюмо усмехался. Но сейчас был другой случай. Впервые за столько лет безупречной службы, агент Кеннеди руководствовался собственными мотивами и эмоциями, совершал ту же ошибку, от которой сам же и предостерегал новичков во время учебных встреч. Он позволил личным мотивам затуманить голову. Он снова встал на те же грабли и что самое удивительное, так это то, что он не жалел об этом. Звучит странно и безрассудно, Леон был рад, что все так сложилось. И даже если это было спланировано, то он мог с уверенностью сказать, что далеко не все было частью ее плана. И ее СМС с телефона, который она принесла ему, оставшись каким-то образом незамеченной, тому доказательство. Голубые глаза опустились на бетонный кафель, а сам он намеревался продолжить путь. Но неведомая сила заставила его снова взглянуть на противоположную сторону дороги, где проходили горожане. Он не знал почему, но он был уверен, что где-то там, среди множества незнакомых фигур, одна единственная сейчас наблюдает за ним. Он не видел ее, но знал об этом. Он просто чувствовал это. — А может не стоило принимать таблетки на пустой желудок, а Кеннеди? — усмехнувшись, задал он сам себе вопрос продолжая идти вперед. Верите или нет, но агент был уверен, что новая встреча с Адой Вонг наступит довольно скоро. По крайне мере, эта была не последней. Он уже не видел женскую фигуру в плаще, растворившуюся в толпе.***
— Итак, мисс, прошу вас. Невысокий служащий, одетый в бежевый костюм-тройку пропустил вперед женщину, когда его карта открыла замок хранилища. Слегка полноватый мужчина поправил очки, сползшие на нос, дождался, пока посетительница пройдет вперед, и только потом и сам прошел следом. Огромное помещение было обставлено рядом ячеек, каждая из которых имела свой собственный номер и датчик для сигнализации, который срабатывал на тот случай, если кто-то всунет в проем неподходящий ключ или попытается открыть замок отмычкой. Банк HSBC, располагающийся в столице исторического сердца Великобритании, Лондоне, недаром считался одним из самых надежных хранилищ в мире. Стены окованы стальными пластинами. Датчики движения обеспечивали лишь одну меру из мер защиты. Имелся еще и ультракоротковолновый передатчик, основанный на принципе доплеровского радиолокатора — отражение от стен звуковых волн. Любое нарушение привычной структуре звуковых волн могло вызвать сигнал тревоги. За ним последует практическое мгновенное появление двух бронированных машин спецназа особого назначения. Неприступная крепость, куда не смогут добраться даже цепкие лапы американского правительства, скрывающиеся от чужих глаз. И уж тем более им не придет в голову искать этот ларец Пандоры здесь. Слишком очевидно искать там, где диск должен оказаться в первую очередь — в месте ее подростковой жизни. Но вот она считала иначе: если хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место. Служащий провел женщину в особую секцию, отделенную решеткой и имеющую отдельный кодовый замок. Каждая ячейка здесь открывалась с помощью электронного пропуска, для получения которого требовалось пройти целый ряд различных процедур. Сначала человека фотографируют и вносят в базу данных, затем просканируют под разными углами отпечатки пальцев и ладоней. Этой процедурой придерживался каждый посетитель, но в этом случае все оказалось намного легче. Даже для человека, чье имя уже давным-давно вычеркнуто из списков живых людей, но при этом не раз упоминается в делах различных спецслужб. Пропуск, который женщина вручила услужливому мужчине, был создан довольно давно и оформлен ее матерью еще до той автокатастрофы. В тот злополучный октябрьский день погибло около восьми человек и еще двадцать были тяжело ранены, а некоторые и вовсе остались калеками на всю жизнь. Весть об этом транслировалась по всем местным каналам около месяца. Катастрофа была расценена, как несчастный случай в виде неполадок в работе механизмов автомобиля. А потом к этому добавили нетрезвое состояние водителя одной из машин, что на самом деле было ложью. Все было ложью, как и утверждение о нелепом стечении обстоятельств. Это была лишь одна из хорошо спланированных и выполненных операций, которую осуществила секретная вне правительственная организация, с которой ей совсем недавно пришлось иметь дело. И целью ее была Эвелин Вонг. Остальное — прикрытие для пущей убедительности. — Прошу вас, мисс, — все также вежливо протянул мужчина, проводя картой по сканеру замка. Затем он открыл дверцу ячейки и вытащил оттуда металлический ящик. Он положил его на стол, что стоял в центре. Женщина подошла к заветной коробке и открыла дверцу. Ее виду предстала небольшая черная коробочка, в которой хранился диск. — Если хотите, я могу подождать снаружи, — охотно заверил ее служащий, заметив какие-то колебание со стороны клиентки. — Нет, нет, благодарю, — ответил ему приятный томный голос, и она обернулась к нему. На ее лице появилась лукавая улыбка. — Я уже ухожу. Женщина покинула хранилище и поднялась по лестнице наверх. Через парадный вход, представляющий из себя огромный стеклянный проход с крутящимися дверями, она вышла на улицу. Слившись в один поток с толпой прохожих, женщина шла по широкому проспекту, пока не убедилась, что отошла на достаточное расстояние. Только теперь Ада могла вздохнуть полной грудью, вдыхая приятный аромат выпечки, что тянулся из-за кондитерской через дорогу. По асфальту шуршала опавшая листва, а мокрые ветки деревьев поскрипывали от прохладного ветра. Ада достала из кармана черный контейнер, в котором хранился диск с данными. При виде этой вещицы шпионка ощущала смешанные чувства. Вот она — власть, грязная и безграничная, способная так и погубить, так и провести на вершину, разрушив при этом человеческую сущность. Это то, из-за чего все умирали. То, из-за чего происходили те массовые заражения. То, за что поплатилась Карла Радамес. Знания — это сила, но даже сила может стать проклятием и обернуться против тебя самого. Ведь даже сам владелец этого ларца несчастий заплатил за него собственной жизнью. Он сам угодил в собственный капкан. Приглушенный писк сотового и шпионка оторвала изучающий взгляд от диска и перевела его на сумочку. В боковом кармане она нашла телефон. Сначала она выждала еще несколько секунд и только потом приняла звонок. — Работа выполнена? — тут же последовал вопрос. — Да, диск у меня. Но перед тем, как ты переведешь мне обещанную сумму, я бы хотела кое-что у тебя спросить. — Ада, ты же знаешь, что в наших кругах излишняя любознательность может быть проблематичной. — Я знаю об этом лучше, чем кто-либо другой, — все тем же ровным и даже холодным тонном, ответила шпионка. — И именно поэтому мне интересно, с какой стати вас так заинтересовали данные из него? — Это не касается ни тебя, ни меня, — таким же деловым и беспристрастным тонном, ответил говоривший. — Я хорошо знаю, что это касается наших общих друзей. Или ты думал, что я не узнаю обо всем, в том числе и о твоей сделке, о которой ты забыл упомянуть при нашем договоре? — Ты забываешься, Вонг, — уже не так спокойно ответил голос в трубке. — Или ты забыла, с кем имеешь дело? — С теми, кто производит то, что не должны производить и передают это тому, у кого это должно быть, — уверенно парировала шпионка, продолжая идти медленным шагом. — И раз уж мы упомянули об этом, то могу сказать, что заказ отчасти выполнен. — Ты ничего не получишь, пока не закончишь работу, а если попробуешь сойти с дорожки, то тебя ждут самые неприятные последствия. — Знаешь, твоей знакомый, Рэндал Смит, говорил практически тоже самое. Если ты смотрел новости, то знаешь, чем это закончилось. Но не волнуйся. Я уже получила нужную сумму, а что касается диска, то он тебе уже не понадобится. — Он просто залег на дно, а я же собираюсь его добить… — Он мертв, — хладнокровно отсекла женщина. На той стороне послышалось молчание, что заставило шпионку мысленно усмехнуться, но выражение ее лица оставалось все таким же равнодушным и непоколебимым. — Не волнуйся, можешь за это не доплачивать. Считай это утешительным призом. Она отключила телефон и выбросила в стоявший рядом мусорный бак. Ада Вонг подняла глаза на серое небо. Тучи сгущались. Скоро должен начаться ливень. Все такой же неторопливой и плавной походкой, женщина приподняла воротник плаща и прошла в сторону центральной площади. Кругом толпа. Она окутала ее, укрывая от чужих глаз. В следующее мгновение фигура шпионки растворилась среди черных красок дождевых плачей лондонцев, словно ее здесь и не было. Она стала тенью. А, как известно, тень поймать невозможно.Продолжение следует…
___________________________________________________________ Это моя первая законченная работа. Спасибо тем кто читал, оценивал, оставлял отзывы. Отдельное спасибо пользователю Сom, который исправлял ошибки, где это было возможно. И да, вы все правильно поняли. Возможно, что у этого фика будет продолжение и предыстория, которая должна будет прояснить некоторые моменты. Но будет ли оно написано зависит от ваших отзывов об ЭТОЙ работе. Надеюсь, что вы получили удовольствие от чтения.