***
В спортивном зале ещё никого нет. Видимо, он первый. Смотрит на часы: да, он прибыл раньше на сорок минут. И чего ему не спится? Но ведь и правда не спалось. Вторым появляется капитан. Он сильно удивляется, увидев, что пришёл не первым. — Привет. А ты давно уже здесь? — Минут десять-пятнадцать. На удивлённо поднятые брови Кёнсу только безразлично пожимает плечами: — Не спалось. Он уверен: Ким заметил, что Кёнсу не поприветствовал его. Не то чтобы он сделал это случайно… Но после того случая, когда Чонин в очередной раз начал интересоваться, откуда у него синяки и напомнил, что Кёнсу прежде всего — часть команды, а он в ответ вспылил и очень быстро ушёл, они вместе больше не тренировались. До изменил время тренировки, поменявшись с альфой на класс младше. Тот был рад, что будет тренироваться с капитаном, а Кёнсу легче — он не вынесет ещё одного взгляда, полного жалости к нему. Хоть они и учатся в одном классе, но вне тренировок редко пересекаются друг с другом, а после того случая и вовсе перестали. Кёнсу иногда замечает, что Чонин будто хочет к нему подойти, но тот этого и не делает, а До предпочитает делать вид, что не замечает этих взглядов, полных не то сомнений, не то вины. Наверное, это такое ребячество. Даже сейчас, находясь в одном зале, воздух словно пропитан неловкостью. Может, ещё не поздно? — И… Привет, — несмелая улыбка. Но она становится увереннее, когда Кёнсу видит, как Чонин сначала чуть не роняет мяч, а потом, переведя взгляд на омегу и наконец убрав это милое удивлённое выражение лица, неловко поправляет чёлку улыбаясь. — Да… кхм. И всё же неловко. Но на этот раз Чонин решительно не даёт тишине затянуться. — Как ощущения перед соревнованиями? Волнуешься? — Немного. Я знаю, на что способен, но не могу быть уверен, что этого достаточно, да и подводить команду не хочется. — Ну, думаю… За разговором время бежит быстрее, и другие участники команды тоже подтягиваются к месту сбора. Тренер выдаёт всем фирменную форму с эмблемой школы на нагрудном кармане и именем спортсмена на другом — совсем как на пиджаках. Всем размеры подошли, материал приятный и выглядит неплохо — в общем, все были довольны. — …И помните, что это всего лишь межшкольные соревнования. Да, надо постараться, да, вы тренировались упорно и долго, но не стоит рисковать ради этого своим здоровьем. Если что-то пойдёт не так, обязательно сообщите мне. Хотя, скорее всего, я буду на одном из этапов контролирующим, так что в случае чего обращайтесь к Чонину. Он знает, где меня найти. Также… Тренер продолжает давать наставления, пока не прибывает фургон. Кёнсу немного щурится от солнца. Пожалуй, сегодня слишком солнечно. Обычно в это время уже начинаются осенние дожди. Где же они? — Всё в порядке? — шепчет рядом стоящий Чонин, слегка касаясь пальцами ладони Кёнсу. — Возьми мою кепку. И, не дождавшись ответа, снимает с себя головной убор. Кёнсу сначала хочет возразить, но потом думает, что с его обычно быстро начинающими болеть от солнца глазами это как раз то, что нужно. Чаще всего Бэкхён напоминает ему взять кепку, ведь Кёнсу, привыкший к окружению высоких деревьев вокруг Агентства, что не пропускают много солнца, а также к заданиям, выполняемым не в самое светлое время суток, постоянно забывает о своей слабости. Даже странно, что лидер сегодня об этом не вспомнил. Зачесав ладонью волосы назад, Кёнсу надевает кепку и благодарно кивает, но тут же уточняет: — А тебе так нормально? — Да. Мне она ни к чему. Так, по привычке взял. Всё нормально. Когда фургон прибывает, все рассаживаются по местам: тренер и самый старший спортсмен впереди, в салоне, те, кто младше — ближе к началу, а самые взрослые из оставшихся — Кёнсу, Чонин и Чемри — занимают последний ряд сидений. Два с левой стороны и одно сиденье справа. Кёнсу, как заходивший первым, занимает одно из смежных мест, что ближе к окну, зашторивает его и снимает кепку. Чонин, шедший следом, опускается на соседнее кресло. Омега листает плейлист: столько песен, но что выбрать — не знает. Это уже приелось, это не подходит под настроение, а это для исключительных случаев. Кёнсу слушает первые пять-шесть секунд, хмурится, переключает трек на следующий, а потом по новой. И так уже десять минут. Чонин спокойно слушает песни одна за другой, иногда с улыбкой поглядывая на парня слева. Кёнсу выглядит особенно мило, когда хмурится. Альфа подавляет в себе смешок и желание полностью развернуться к омеге, чтобы хорошо рассмотреть его, но у него есть серьёзные опасения, что его не поймут, если он сделает это. В конце концов, когда Кёнсу с тихим вздохом убирает телефон и откидывается на спинку сиденья, Чонин протягивает ему один из своих наушников. До, кажется, удивлён, но наушник надевает, придвигаясь ближе, чтобы не тянуть провод. Он внимательно слушает первую песню, вторую, на третьей кивает, мол, пойдёт, и снова расслабляется, опуская голову на чужое плечо. Но сначала смотрит на Чонина вопросительно, словно спрашивая, а можно ли. На что альфа только согласно кивает, задерживаясь взглядом на чужом лице чуть дольше, чем должен. На будто бархатной, наверняка очень тёплой коже, чуть тронутой загаром. На густых и тёмных бровях вразлёт, чуть изогнутых ресницах, чётко очерченной верхней губе. Пухлой и персикового цвета. На каштановую чёлку, что отбрасывает игольные тени на щёки, так ярко светит солнце, что даже шторка не спасает. А Кёнсу совсем рядом и такой невероятный… Чонин выдыхает, смотрит перед собой, делает вдох, стараясь унять разошедшееся сердце. «Господи, Чонин, ты влюбился». Альфа решает расслабиться, погружаясь в звуки музыки и умирая от тепла совсем рядом.***
Большой стадион залит светом. Кёнсу сильнее надвигает кепку на глаза, осматриваясь вокруг. Но удаётся ему это недолго: команду уводят в помещение, вкратце знакомя со строением спорткомплекса и показывая отведённую им раздевалку. Совсем скоро сюда съедутся ученики со всех школ Сеула, пригорода, а также несколько команд из других городов, так что помещение придётся делить с незнакомыми учениками, ведь наверняка будет не хватать мест. Тренер советует оставить вещи здесь, взяв с собой на стадион только самое необходимое, и объявляет, что у них есть ещё чуть больше часа до того, как идти разогреваться. Так что пока они могут прогуляться, но к половине двенадцатого командой они должны пройти в отсек F на улице. Напоследок наказав воздержаться от посещения буфетов, тренер уходит, оставляя капитана за главного. — Сбор в коридоре в двадцать пять минут одиннадцатого. Если что-то не так — пишите, звоните и будьте на связи, — Чонин кивает. Кёнсу не успевает понять, что произошло, как члены их команды за считанные секунды разбегаются кто куда. — Так происходит каждый раз, — неловко поясняет Чонин. — Многие команды неплохо знакомы друг с другом. Здорово увидеть старых знакомых до начала соревнований. Кёнсу кивает. Он здесь никого не знает, так что идти особо некуда. Только если по территории прогуляться. — Я тоже сейчас пойду к команде из Токио. Они единственные, кто приезжает сюда из Японии. Хочешь познакомиться с ними? Они славные. — Почему бы и нет, — кивает Кёнсу. — Тогда пошли, — Чонин улыбается широко и открыто, как улыбаются дети. Он ведёт Кёнсу через весь спорткомплекс, по дороге здороваясь со своими знакомыми, представляя их Кёнсу. Имён много и все перемешиваются в голове. — Как ты всех их помнишь? — удивлённо спрашивает Кёнсу. Имена никогда ему не давались. Только лица и силуэты. — Со многими мы встречаемся здесь не второй и не третий год. Конечно жаль не видеть здесь тех, кто выпустился этой весной, но многие из них будут сегодня в качестве зрителей, да и ребят помладше я знаю неплохо. У Чонина, как заметил омега, в целом, много знакомых. Даже в школьной столовой он приветствует очень много людей. С кем-то беседует или перебрасывается парой слов, а кому-то просто кивает. Но таких людей всё равно много и Кёнсу готов поспорить, что Чонин знает их всех по именам. — Мы пришли, — сообщает Чонин, когда они останавливаются у одной из раздевалок. Он стучится и громко говорит на японском: — Ребята, это Чонин. К вам можно? Я не один. — Да, — нестройным, но громким хором раздаётся из-за двери. Кто-то открывает дверь изнутри. — Привет. Проходите, — какой-то высокий парень улыбается, обнажая десны. У него высветленные волосы и родинки над губой. Кёнсу уверен, что видел кого-то похожего в японской драме. — Привет! — Привет, рады вас видеть! Пока все тепло приветствуют Чонина и Кёнсу, последний неловко мнётся рядом, пока его не представляют команде. — Это Кёнсу. Он новенький в школе и в команде, но очень хорошо себя зарекомендовал. Кёнсу, конечно, знал это, но не привык, чтобы его так представляли. Омега неловко покосился на Чонина, но тот этого даже не заметил. Ребята, кажется, привыкли знакомиться с новыми людьми, так что даже немного замкнутому Кёнсу стало комфортно в их компании. Смеясь над очередным рассказом из жизни спортсменов, Кёнсу внезапно поймал себя на мысли, как легко ему сейчас. Пожалуй, ему действительно стоит чаще расслабляться. Ему это нравится. Простая мысль, осознание которой пришло только сейчас. В одиннадцать двадцать пять команда была в сборе. — Открытие пройдёт в F-секторе. Мы идём за школой Ёнвон. У всех форма в порядке? Что ж, идём! Кёнсу не ожидал, что открытие соревнований — вещь настолько важная и торжественная. Красивые украшения, список спонсоров и партнёров, телевидение, напутственные речи высокопоставленных лиц… Кёнсу решает, что есть в этом что-то воодушевляющее. После открытия Чонин, как капитан команды, берёт слово: — Сейчас все разойдутся по своим секторам, на которые заявлены. Но прежде всего напоминаю, что если что-то идёт не так — сразу же сообщайте. Плохо себя чувствуете — немедленно, слышите? Будьте на связи. Первый перерыв в три часа, второй — в половину шестого. Воду можно попросить у организаторов и волонтёров. У них бейджи, так что не перепутаете. Мы долго и добросовестно тренировались. Сейчас нам всем нужно собраться и выложиться на полную, показывая результат, которым можно гордиться и на который мы рассчитываем. Готовы? — Да! Кёнсу вновь отмечает, что Чонин на самом деле преображается, когда напоминает, что он лидер команды. Спокойный и нередко слегка сонный вид сменяется собранным и сконцентрированным. Походка из размеренной и немного вальяжной становится уверенной. Альфа не сутулится, расправляя широкие плечи, и знает уже всё-всё, демонстрируя прекрасную осведомлённость и подготовленность. Кёнсу, конечно, не знает, кто был предыдущим капитаном школьной сборной, но уверен, что Чонин — достойная замена. Если первая половина дня, казалось, длится вечность, то само соревнование проходит очень быстро. Все носятся с одной площадки на другую, за водой, в туалет, в раздевалку за забытыми вещами. Кёнсу, впервые пребывая на подобном мероприятии, не успевает осознавать, что происходит. На первом перерыве он едва урывает немного времени подняться на зрительские трибуны — там сидят Бэкхён, Лухан, Исин и Минхао. Лидер буквально преисполнен энтузиазмом. Он активно размахивает бумажными флажками с эмблемой школы и безостановочно улыбается. Исину всё происходящее, кажется, тоже нравится: купить столько сладкого весьма в его стиле. Лухан и Минхао, конечно, не выражают столько радости по поводу пребывания на этом мероприятии, но выглядят достаточно довольными, чтобы Кёнсу не думал, что их притащили сюда силой. — Я не видел их. Это откуда? — спрашивает Кёнсу, указывая на флажки. — На первом этаже можно было взять. Пришли довольно много ребят из нашей школы, так что нам могло и не достаться, но Бэкхён проворней, — Лухан откидывает прядь с лица. — Надо бы уже постричься. — Это намёк? — Бэкхён встал размять ноги. — Ммм… Да? — Лухан улыбается одной из своих самых тёплых улыбок. — Хорошо. Но тогда снова бартер. — Завуч не одобрит возвращение к яркому цвету. — А этот и не будет ярким. Хочу естественный блонд. — Но это будет сложно на только окрашенные в тёмный волосы… Кёнсу закатывает глаза и садится между Минхао и Исином, вежливо отказываясь от протянутых протеже яблок в карамели. Старшие не в первый раз помогают друг другу с вопросом внешнего вида волос, но каждый раз это часовые препирания. Даже по ходу дела, когда у Бэкхёна уже в руках ножницы или Лухан развёл краску, они умудряются спорить, что же делать. Почему те не предпочтут спокойно сходить в салон, где всё сделают по слову клиента — никто не знает. Кёнсу подозревает, что их это просто забавляет. Долго поговорить не удаётся, потому что Кёнсу замечает мельтешение внизу трибун и не зря — Чонин жестами показывает, что пора идти. Получив пожеланий удачи и наставлений быть осторожней, омега прощается с друзьями и убегает. — О, почему ты не дал ему кепку? Ты же вроде захватил её с собой, нет? — вспоминает Лухан, дёргая не слушающего его, пританцовывающего на месте лидера. — Не думаю, что она ему так нужна сейчас, — с улыбкой отвечает Бэкхён, высматривая Кёнсу в толпе. — Но на нём сейчас не его кепка. Он явно у кого-то её взял. — А я даже знаю чья, — Бэкхён многозначительно играет бровями и склоняется к Лухану, шёпотом добавляя: — Это Чонина. Я точно видел его в ней не раз, а зная Кёнсу, он бы сам не попросил. Скорее всего, альфа сам её дал. Ох, это так мило, что он заботится о нашем макнэ, — парень жмурится и с улыбкой хватается за сердце.***
Не сказать, что все были довольны результатами, но команда Кёнсу решила, что третье место — это отличный повод работать ещё больше. Эти соревнования были важны, но впереди их ждут ещё более ответственные, о чём лидер спешит напомнить: — …Теперь мы точно знаем, над чем нам надо больше работать, так что до главного чемпионата, который традиционно проводится весной, мы должны разобраться с этим. Поздравляю всех с первыми в этом году соревнованиями, которые мы закрыли с очень неплохими результатами. Также для Кёнсу, Марка и Тэёна это были первые соревнования в составе нашей сборной, так что поздравим ребят, они хорошо потрудились! Их небольшой круг, в котором они стоят, взрывается гулом. Ребята хлопают, поздравляют и хвалят новичков. Кёнсу смущённо улыбается, думая о том, что его щёки сейчас, должно быть, приобрели неловкий красный оттенок. — Также, кто не знал, все члены прошлого состава, кто не остался в ней на этот год, пришли нас поддержать, они были в верхнем секторе, чтобы видеть всю площадку. Они придут на нашу следующую общую тренировку, о которой я сообщу чуть позже в чате, чтобы поделиться своим мнением по поводу этих соревнований и дать советы. Ориентировочно это будет на следующей неделе, но тренер ещё не подтвердил наше новое расписание тренировок, об этом, кстати, тоже немного позже, но уже сегодня. Думаю, с ключевыми моментами мы пока закончили. Всем спасибо за хорошую работу, вы молодцы! Круг снова заходится в громких хлопках и возгласах одобрения. Все дают друг другу пять и обнимаются. Кёнсу, подхваченный общим настроением, тоже присоединяется к ребятам. Добравшись до лидера команды, Кёнсу крепко обнимает его. — Ты самый большой молодец из всех нас. — Спасибо, — негромко шепчет альфа, обнимая в ответ ещё сильней. Тренер возвращается, когда все более-менее успокаиваются. Он журит парней за промахи, выделяет аспекты для будущей работы и, в конце концов, отмечает высокие результаты. В его речи есть то, что присуще людям с большим опытом в своей сфере. Аккуратность и взвешенность речи не дают почувствовать ученикам излишнее самодовольство за моменты, где они показали себя лучше, чем другие, но и не вешают груз ответственности за проигрыш в счёт своих ошибок. Речь тренера только мотивирует на большие усилия. После прощания с друзьями из других школ и бега по спорткомплексу в поисках потерянных вещей выясняется, что команда всё же идёт праздновать третье место и обсуждать прошедший день и планы. Тренер сетует, что их зря ждал автобус и, наставляя не задерживаться и отзвониться ему, как только все прибудут домой, уезжает. — Ну что, идём? — Чонин оглядывается, убеждаясь, что все вышли и никто не потерялся. Они медленно идут пешком и громко разговаривают. Дневная жара медленно спадает, уступая место освежающей вечерней прохладе. Небо окрашено в светлые пастельные тона, по которому тянутся мягкие ватные облака. Это тот момент, когда закат ещё только-только начинается. Кёнсу любит такие вечера. Спокойные, даже неспешные. Нет, нельзя сказать, что омега не любит свою работу или она ему надоела, но периодически случаются завалы, когда на задания нужно выходить каждый день или одна миссия растягивается на несколько беспрерывных дней, недель, а пару раз случалось и месяцев. И это не как сейчас, когда они вроде как и постоянно на задании под прикрытием, но всё это больше походит на халтуру. Это действительно задания. Это постоянное напряжение и ощущение оружия кончиками пальцев, даже во сне. Это горечь во рту от металлического привкуса собственной крови и вязкая слюна — так давно ты не пил. Тяжёлая от жары и отсутствия сна голова, которую трудно держать прямо. Или наоборот. Оледеневшие пальцы, которые, думаешь, уже не спасут и врачи KLM. Ноги, которые еле переставляешь, передвигаясь по пояс в болоте с надеждой, что доберешься до нужного места раньше, чем упадёшь и умрёшь здесь. Крупные капли, буквально обжигающие кожу — такой силы дождь. От него никуда не уйти и не спрятаться — кругом на многие километры нет ничего. А тебе нужно идти, упорно и желательно быстро. Не дойдёшь — тебя, возможно, найдут, но когда уже будет поздно. Кёнсу изначально знал, на что идёт, и не жалеет о выбранном пути. Но спокойные вечера, когда можно вот так пойти куда-нибудь компанией или провести время в своём блоке — неважно — находят тёплый отклик в его сердце. Потому что это напоминает ему о том, как скоротечна жизнь и как нужно её ценить. Они вваливаются шумной толпой в маленькое кафе, сдвигая столы и ютясь поближе друг к другу, чтобы всем хватило места. Долго спорят, что лучше заказать поесть, а потом столько же выбирают напитков. Когда заказы сделаны, они наконец расслабляются. Кто-то склоняет голову на чужое плечо, а кто-то приваливается к стене так, что из-за стола видна одна голова. Обсуждают все этапы соревнований, свои результаты и чужие, техники других команд, организацию мероприятия, количество болельщиков, смешные и не очень случаи за сегодня. Обсуждают так громко и бурно, что Кёнсу становится неловко перед работниками заведения. Но для них это, кажется, привычно, а посетителей кроме них здесь нет. Когда приносят еду, разговоры сразу сходят на нет, хотя тише не становится. Они заказали разной еды понемногу. Нет сил ждать, когда рис остынет, так что начинают есть сразу же, обжигаясь и смеясь. Постепенно разговор возобновляется. Они в общих чертах обговаривают, что нужно поменять в тренировках, грядущий весенний чемпионат и объясняют его важность новичкам. Прежде всего — это престиж. Самое крупное спортивное соревнование между всеми школами Сеула без деления на конкретные виды спорта. Важно умение работать слаженно и сообща, потому что формат этого чемпионата — командные эстафеты и игры. Ввиду этого тренировки нужно сильно менять, что грозит трудностями для составления расписания, ведь нужно, чтобы были все. Это и становится главным предметом долгих обсуждений. Чонин делает пометки себе в блокноте, чтобы потом обсудить всё с тренером, а Кёнсу думает, что он ну ужас как рад, что прошёл отбор и стал частью этой команды. Время за едой и разговорами бежит быстро. Кёнсу смотрит на часы и удивляется — уже почти одиннадцать ночи. Хотя со всё ещё поздними, почти летними закатами этого и не скажешь. Да и тут, в кафе, большая часть окон закрыта плотными шторами, создавая приятный полумрак, по которому никогда с уверенностью не скажешь, какое сейчас время суток. Скоро они начинают собираться — кого-то уже потеряли, кто-то хочет спать, да и все уже наелись, а всё, что нужно было обсудить — обсуждено. Пора и отдохнуть всем после насыщенного дня. Выйдя на улицу, Кёнсу сразу отмечает небо. Синее, но ещё не тёмное. Такое, какое бывает, когда последние лучи солнца уже давно скрылись за горизонтом, но отголоски света только перестали тянуться за ними. Наверное, где-то через час небо наполнится цветом. Насыщенным, тёмным, глубоким, и усеется редкими звёздами — в городах россыпи из них не бывает. Они идут, по дороге сажая всех на нужные автобусы. Кёнсу, предупредивший агентство, что может отправить запрос из любого места в городе, уезжать не торопиться — это приятно, вот так просто ходить ночью по городу. Чонин, как крайне ответственный лидер, решает, что уйдет не раньше, чем удостоверится, что все отправились домой. — Тебе куда? — спрашивает альфа, когда остаются только они и Чемри, который уедет на подъезжающем автобусе. — Меня заберут на машине, но я хочу ещё немного пройтись. Езжай — со мной всё будет в порядке. — Если не против, то я побуду с тобой, пока не уедешь. Не стоит оставаться одному на улице посреди ночи. — Ну… Как хочешь. — Слушай, если не торопишься, то я давно хочу посмотреть на цветной мост в семнадцатом районе. Там очень красиво, пойдём туда? — Пойдём. До моста идти одиннадцать кварталов по набережной. Не много, но и не мало. Сначала идут молча. Кёнсу, внезапно вспомнивший, что на нём всё ещё чужая кепка, решает пока об этом не напоминать. А Чонин… Чонину просто хорошо. Команда показала не лучшие, но достойные результаты, он хорошо поел и провёл время в компании ребят, а сейчас он идёт смотреть цветной мост вместе с Кёнсу. С Кенсу, который ему, кажется, нравится. Но знать омеге об этом не обязательно. — Ты часто ходишь к мосту? — спрашивает Кёнсу, чтобы развеять неловкую для него тишину. — Не очень. Сам понимаешь — район отдалённый, да и от остановки не очень удобно до моста добираться. Но если я бываю где-то рядом, особенно в тёплое время года, то стараюсь ходить. А ты? — Нет, я был там только два или три раза. Да и то когда бываю где-нибудь неподалёку по делам, а специально к мосту никогда не ходил. Вот сейчас — впервые. — Как раз совсем стемнело. Будет очень красиво. Кёнсу и не заметил, что небо действительно стало совсем темным, с редкими проблесками звёзд. Уже зажглись фонари, освещающие им дорогу, вывески круглосуточных магазинчиков и лавочек. Откуда-то играет музыка и проносятся по пустынным дорогам редкие машины. Уже красиво. Так, слово за словом, разговор как-то сам и завязывается. Кёнсу узнаёт много об интересах Чонина помимо спорта — химия и биология. Альфа даже думает связать с этим своё будущее, поступив на профильные по этим предметам специальности, но до конца не определился. Ему нравится возиться с формулами, учить теоретическую часть, проводить опыты и вести по ним записи. А началось всё с того, что в какой-то период он часто получал травмы, но каждый раз обращаться к врачам не хотелось. Он больше искал информации о спортивных травмах, как их избегать и лечить. Постепенно ему стала любопытна врачебная деятельность, так что год назад парень был уверен, что пойдёт в медицинский, но неожиданно, при прочтении очередной статьи, у него проснулся интерес к химии, что заставило подумать о другой сфере. Но Чонин так до сих пор и не определился. Ещё альфа любит вечерние прогулки, смотреть записи танцевальных практик айдолов и документальные фильмы о вселенной. Он смотрел много разных, но не планирует останавливаться. «Мысль о том, что после нашей смерти мир ни капли не изменится, немного пугает, но при этом остаётся довольно волнительной. Каждый день для нас — наше всё. Но в глобальном масштабе, всё человечество не имеет ценности. Это заставляет желать большего, стремиться к лучшему. Раз уж мы всё равно не играем важной роли для мира, то хотя бы прожить жизнь нужно так, чтобы не было сожалений на её конец». Кёнсу увидел новую… Точнее более глубокую и искреннюю часть Чонина, которая только подчеркнула зрелость его мыслей. Амбиции и желание развиваться, любопытство и готовность к действиям — вот что почувствовал Кёнсу за их разговор. Пожалуй, Чонин прирождённый игрок. Дух соперничества движет им. Но что более важно, это соперничество с самим собой в первую очередь. — Пришли. — Да, тут действительно красиво, — соглашается Кёнсу. Его взору предстаёт тёмная река, в которой рябят блики отражающихся разноцветных фонарей, которыми подсвечивается снизу мост. Он длинный и широкий, с невысоким массивным ограждением из светлого камня. Здесь приятно пройтись в безветренную погоду, как сейчас. Оттуда хорошо видно водную гладь с её радужным отражением, даже несмотря на то, что сам мост хорошо освещается. Купив в ночной лавочке хоттоков и чай, парни останавливаются на середине моста, поставив стаканчики на широкие перила ограждений и жуя лепёшки. — Я бы хотел уметь телепортироваться, — неожиданно делится альфа. — А я — быть очень сильным, — не остаётся в долгу Кёнсу. — Почему? — Ну… Теперь они обсуждают суперсилы, которые, возможно, хотели бы получить. Почему и для чего. Потом музыку и фильмы, мультфильмы детства и страхи оттуда же. То, как это повлияло на них, и вещи, которые их беспокоят сейчас. Сомнения о правильном выборе и как лучше поступить. Люди, которые делают их счастливыми, и места, которые хотят посетить. Минуты идут одна за другой, чая уже нет, а хоттоки совсем остыли. — Кстати, Кёнсу, я всё не мог поговорить с тобой после того случая, когда… Я не хотел, чтобы ты подумал, что ты меня волнуешь только как спортсмен или часть команды. Прости меня. Я знаю, что ты в отличной форме и не подведёшь нас, а если что не так, то предупредишь, но я правда беспокоюсь. И именно за тебя, — Чонин полностью разворачивается к Кёнсу, внимательно смотря на чужое лицо, стараясь поймать каждую эмоцию. Он давно планировал этот разговор. Кёнсу молча смотрит в ответ, пока наконец не выдыхает: — Да, я знаю, что ты не хотел быть неправильно понятым, но так вышло. Точнее, мне не понравилась та фраза, и ты прав: мысль о том, что тебя воспринимают только как часть чего-то для достижения общего успеха была неприятна. Однако и я… вспылил? Возможно, мне не стоило так сразу уходить, не дав тебе объясниться. И всё же, не спрашивай меня о моих ушибах. — Мне верить, что это всё от бокса? — Верь. — Это сложно, но я попробую. И спрашивать больше не буду. Только прошу, будь аккуратней и… Если ты сомневаешься, на кого можешь положиться, если тебя что-то беспокоит или возникают проблемы, то, пожалуйста, я здесь. Мир? — Чонин улыбается искренне, как ребёнок, с огоньком в глазах, и протягивает мизинец. — Мир, — Кёнсу улыбается тоже и скрепляет их согласие мизинцем, а самые малые остатки неловкости между ними, за день почти развеявшиеся, уходят совсем. Пока они доедают лепёшки, запивая уже остывшим чаем, Чонин, несмотря на протесты, отдаёт омеге свою тёплую спортивную кофту. А ещё он не всегда смешно шутит, но Кёнсу смеётся, потому что так ему сейчас легко и беззаботно, как не было давно. В этот момент Кёнсу ловит себя на мысли, что в его голове играет музыка. Та самая, которая играла в его наушниках в ожидании автобуса утром. Это, конечно, не пицца и куртка, но хоттоки и кофта ничем не хуже. Да и отсюда всё же видно часть города. Странные чувства наполняют Кёнсу, но он решает просто наслаждаться происходящим, пока может. А об остальном подумает позже.