***
Все изменилось примерно сразу же после свадьбы. Антуан буквально спелся с Люциусом Малфоем. Этот блондин, будучи сначала лишь мужем его подруги Нарциссы, спустя несколько недель стал частым посетителем нашего дома. Мужчины постоянно запирались в кабинете, что-то там обсуждая, в то время, как мы с Нарциссой старались развлечь себя светскими разговорами о замужестве и семейной жизни. В последствии, встречи Антуана и Люциуса стали проходить где-то на нейтральной территории, о которой не знали ни я, ни Цисс. Нас обеих это пугало, но мы ничего не могли исправить…
- Лиззи, подержи Леру, пожалуйста, - устало произнесла Катерина, протягивая своей сестре младенца. Дело было осенью. Сестра наконец приехала в гости к Лиз, и не одна. Кати порадовала всех домочадцев великолепным событием. Месяц назад девушка родила двойняшек: мальчика Леонарда и девочку Валерию. Надо было видеть беднягу Диего в день родов. Таким бледным и измученным парень никогда не выглядел. От каждого мучительного вскрика рожающей жены он вздрагивал всем телом, белея на глазах у родственников, чуть ли не теряя сознание. Вот тебе и крепкая дурмстрангская выдержка. Зато теперь нет отца счастливее. Он готов был возиться со своими детьми ночи напролет, и Кати не могла этому нарадоваться. - С появлением детей в доме Диего стал таким заботливым, любящим. Он действительно все готов сделать ради наших малышей. Вот увидишь, Антуан будет точно таким же. Дети меняют людей в лучшую сторону. - Надеюсь, ты права, - улыбнулась Лиз, покачивая малышку на руках. Лео уже давно сопел в своей кроватке, в то время как Валерия никак не желала успокаиваться, хныкая и плача. – Капризная девчонка у тебя вырастет. - Ох, и не говори. Ее может успокоить только Диего, и я понять не могу, как он это делает. Я вся изворачиваюсь, из кожи вон лезу, чтобы она перестала плакать, а ему стоит только на руки ее взять, как она тут же замолкает и даже иногда улыбается. - У девочки будет сильная связь с отцом, разве это плохо? - Нет, конечно, но все таки, я надеялась, что смогу найти общий язык со всеми своими детьми, а не только с Лео, - нахмурилась девушка. – Кстати, о детях. Когда ты собираешься сказать Рику, что беременна? Элизабет замерла на месте, даже Лера перестала плакать, словно прислушиваясь к разговору. - С чего ты взяла, что я… - Ой, ты правда думаешь, что я – женщина, которая недавно пережила все эти девять месяцев адских мучений и вынашивания двух крепких малышей – не замечу знакомые симптомы? Недосып, гормональные всплески, частая смена настроения. Вчера ты загоняла бедного домовика до потери пульса только потому, что тебе не нравился вкус бабанов, которые он приносил. Я прекрасно знаю все это, мой домовик наверняка готов был меня убить за мои капризы, потому что однажды мне захотелось погрызть сосульку и не простую, а именно из тех, что образуются на деревьях в Гималаях. - Да ты изверг, - хохотнула Элиза, укладывая успокоившуюся малышку в кроватку. - Ты не уходи от разговора, дорогая, - гнула свою линию Кати, - какой у тебя срок? Недь пять-шесть? - Да, примерно так, - ответила ей брюнетка, присаживаясь рядом. – Но я хочу сходить к нашей семейной повитухе, чтобы точно быть уверенной. - Тебе нужно обращаться не к нашей повитухе, а к повитухе семейства Забини, - поучительным тоном пояснила Барони. – Ты ведь ждешь наследника рода Забини, а не Наварро. Она даст результат в два раза точнее. - Вот еще бы знать, где ее искать. - Спроси у Франчески. Уж матушка Антуана должна знать женщину, которая принимала у нее роды. - Спросить у нее – значит рассказать о беременности, а я не хочу, чтобы кто-то еще знал об этом. Да и свекрови сейчас очень худо, ты ведь знаешь, болезнь совсем ее доконала. - Возможно, новость о будущем внуке или внучке придаст ей сил. Да и если ты просто попросишь придержать это в тайне, она наверняка поймет это, все таки тоже женщина. Женская солидарность и прочее. - Мне кажется, она меня не очень-то и любит. Я еще не знаю всех тонкостей семейного быта, хозяйства и прочей еруды, и, даже будучи больной, она умудряется постоянно меня донимать своими нравоучениями по этому поводу, - пробурчала итальянка. – Антуан советует, чтобы я просто молча кивала и делала по своему, как удобно мне, но я так не могу. Я должна прислушиваться к ее советам, но не могу себя заставить это делать. Так что, она запросто может меня выдать с головой, а я сама хочу преподнести мужу эту новость. - Для начала узнай, где он, - фыркнула Катерина. - Мне даже думать не надо и голову ломать. Он с Малфоем, - закатила глаза Лиз. – Эти двое спелись, как братья-близнецы. Антуан почти не общается со своими школьным друзьями, все время посвящая этому блондинчику. - Люциус Малфой не самая лучшая компания для Рика, - осторожно произнесла сестра. - Что ты имеешь в виду? - Ну, - замялась она, - Земля слухами полнится, сама понимаешь. Ты ведь знаешь, какая сейчас ситуация в Англии. Поговаривают, что со дня на день там введут военное положение из-за этого Как-то-Там-Лорда. Мой Диего тоже хотел присоединиться к ним. Он отчаянно ненавидит магглорожденных, они ведь убили его родных. Он мечтает им отомстить, да только в Пожиратели – кажется они зовут себя так – его не взяли. Он сквиб, магией пользоваться не может, хотя дерется отменно. - А причем здесь Малфой? - Малфои ведь англичане, они крутятся почти в самом центре событий. А еще, на вашей свадьбе он видел Люциуса и сказал, что «этого блондина уже где-то встречал». Я уверена, он видел его именно в этой…секте. - Да ну ты брось, - отмахнулась Элиза, - он мог видеть его, где угодно. Малфой парень видный, амбициозный, во многих кругах вертится, ему по статусу положено быть узнаваемым, даже если его видели всего-то один раз. - Все равно он мутный тип, - насупилась девушка. - Этого не отрицаю, - согласилась с ней Забини.Тогда я еще не понимала, на сколько Катерина была права. Я просто слепо доверяла мужу, каждый вечер ожидая его дома после окончания рабочего дня в Министерстве. Новость о моей беременности он воспринял спокойно, без лишних эмоций. Словно так и должно было случиться. И не изменилось ровным счетом ничего. Рик все так же пропадал на работе, а по выходным – с Малфоем где-то в неизвестном мне месте. Надежда, которую вселяла в меня Катерина, с каждым днем угасала и чуть было не исчезла совсем, когда я впервые увидела эту отвратительную татуировку на предплечье Забини.
Антуан тяжело дышал, еле переставляя ноги, чтобы наконец добраться до дверей дома, подняться в спальню и рухнуть на кровать, забываясь тяжелым сном. Люциус предупреждал его, что обряд инициации может быть абсолютно не предсказуемым – все зависило от настроения Темного Лорда. Кому-то приходилось убивать на глазах у остальных, кому-то пытать, а кому-то самому пришлось подвергнуться пыткам. Забини входил в третью категорию. Его и еще нескольких новообращенных пытали легилименты, выводя из глубин сонания на поверхность все потаенные желания и страхи будущих Пожирателей. Его самого пытал никто иной, как Регулус Блэк. Прям судьба, что сказать. Эта сволочь очень долго копалась в его голове, мучая старыми воспоминаниями и подбрасывая фальшивые. После того, как он увидел поцелуи с Марлин, так и вовсе озверел. Голова Антуана раскалывалась от его мысленных атак, и чтобы от них отбиться, он устроил дуэль прямо там же, при всех, атакуя своего бывшего однокурсника. Кстати, знакомых лиц среди Пожирателей он встретил немало. Заморыш Северус Снегг, например, вот уж его Забини никак не ожидал увидеть в их рядах. Белла Блэк, Паркинсон, Нотт, Эйвери, Крэбб и Гойл. Даже Петтигрю! Этот крысиноподобный экземпляр никогда не вызывал у него ничего, кроме отвращения, а теперь еще больше не хотелось с ним сталкиваться. Почти вся его слизеринская компания была в сборе. Словно и не расходились после выпуска. Рика мучал лишь один вопрос: знает ли Марлин о том, что ее дражайший Регулус - Пожиратель Смерти? Он слышал, что бывшая гриффиндорка встала на сторону сопротивления, как и многие ее друзья. Знает ли она, с кем водится? Впрочем теперь и для него путь в эту сторону заказан. Свежая Черная Метка, словно выжженная на его предплечье, ярким пятном выделалась на слегка загорелой коже. Малфой сказал, что современем чернота спадет, и метка не будет столь заметна, но для этого нужно подождать несколько дней. А пока стоит придумать, как скрывать ее от Элизабет. Беременность Лиз стала новым грузом на шее Забини. Нет, он был рад тому, что появится наследник, но будем откровенны – Антуан не готов стать отцом. Совсем не готов. Слишком молод, слишком горяч, слишком свободолюбив. Его все устраивало в браке с Элизабет, он привык к ней, иногда даже получал истинное удовольствие от проведенных вместе вечеров и ночей. Но дети – это уже, как говорят девушки, другой уровень. Больше всех его отцовству радовалась Майя. «- Жду не дождусь, когда смогу подержать маленького Забини на руках, - щебетала рыжая, счастливо обнимая Антуана во время их встречи в Хогсмиде. – Уже придумали, как назовете? - Придержи коней, рыжик, мы даже не знаем, кто у нас будет, - фыркнул итальянец, потягивая сливочное пиво из бутылки. – Срок еще маленький, повитуха не может уловить его…э-э-э…какие-то там волны. Короче, не знаем. - А что ты сам об этом думаешь? Ты хоть немного рад тому, что у тебя появится мальчик или девочка, а может оба сразу? - Я не знаю, Майя, - выдохнул парень, - это все слишком сложно для меня. Мне всего 19, я сам еще по сути ребенок, куда мне до своих детей. Я с ними не справлюсь. - Но дети – это же так здорово! - Раз так здорово – чего своих не заведешь? - Ну, во-первых, мне еще школу закончить надо. - А во-вторых? - А во-вторых, - замялась девушка, - мы с Джо не загадываем на столько далеко вперед. То есть, он просто ждет, когда я закончу Хогвартс. Ничего больше мы пока не планируем. К тому же, он…он боится детей. - Аврор? Здоровенная детина за тридцать боится детей? – расхохотался Забини. - Да-да, знаю, это странно, - фыркнула Майя. – Просто на лето к нему приезжал его сводный брат со своей женой и ребенком. И Джош ни на минуту не оставался с ним наедине, он даже на руки своего племянника ни разу не взял, представляешь? - Подожди, ты была у него летом? - Ну да, пожила у него пару дней. - И-и-и-и… - многозначительно протянул Антуан, - хотя нет, молчи. Я понял, что не хочу этого знать. - Ой-ой-ой, - скривилась Фоссет. – Ты вот мне о каждой своей профурсетке рассказывал во всех подробностях, почему я не могу сделать того же самого? Впрочем, и рассказывать-то нечего. Ничего не было. Джо всегда следует правилам и установленным законам. Он ждет, когда я закончу школу и стану совершеннолетней, до этого момента он ни за что не зайдет дальше положенного, как бы я его не уламывала. - А ты пыталась? - Естественно, - слегка покраснела когтевранка. – Он не хочет, чтобы его посадили за совращение малолетних, хотя кто об этом узнает-то? Я просто смирилась. Джошуа сейчас не до амурных дел. - Почему? - Ты ведь знаешь, что у нас творится, - Майя перестала улыбаться, все сильнее хмурясь, - Сам-Знаешь-Кто и его прихвостни пытаются установить власть над магической Британией, выживают магглорожденных, устраивают баталии прямо среди маггловских районов, нарушая Статут о секретности. Джош, как аврор, теперь всегда стремится в центр событий. Он наверняка не ночует дома, потому что ответы на мои письма стали приходить в два раза дольше и по объему стали короче. Он ничего мне не говорит, думая, что убережет тем самым от войны. Но от такого невозможно уберечь. В данный момент он занимается поимкой Пожирателей, по крайней мере, именно так он написал в своем последнем письме. И вот уже неделю от него нет никакой весточки, мне ничего не остается, как ждать и волноваться, - за время разговора девушка ожесточенно сжимала свою бутылку сливочного пива, словно вымещая на ней всю свою злость за столь долгое ожидание.» Знала бы Майя, что теперь Антуан стал одним из тех, кого пытается изловить ее аврор…Что бы она сказала на это? Как бы отреагировала, узнав, что Забини добровольно встал под знамена Темного Лорда? Ему не хватит смелости это сказать ни ей, ни Лиз, ни вообще кому-либо из близких. Двери услужливо открылись, встречая хозяина дома. Спустя мгновение Тоби – его личный домовик – с громких хлопком материализовался рядом. - Хозяин Антуан вернулся домой, - поклонился эльф, забавно хлопая ушами. – Что-нибудь желаете? - Восстанавливающее зелье, снотворное и виски. Все в мой кабинет. Живо, - прохрипел парень, отмахиваясь от своего слуги. Домовик поклонился и исчез, а Рик поплелся наверх, мечтая, чтобы никто его не трогал хотя бы до завтрашнего утра. Да только мечтам не всегда суждено сбываться. - Рик! – послышался громкий крик с верхнего яруса лестницы, а следом быстрые шаги и цокот каблучков. – Мерлин великий, что с тобой? Ты весь бледный, как смерть! - Лиз, - устало выдохнул он, - пожалуйста, оставь меня. - Ну уж нет, - безапеляционным тоном отмела все его попытки жена, приобнимая за плечи, - тебе плохо, я не могу бросить тебя в таком состоянии. - Не надо, пожалуйста, я сам… - Что ты сам, Рик? – продолжала верещать девушка, помогая ему подняться по лестице. – Ты не знаешь ни одного лечебного заклинания и даже не смог нормально палец перевязать в тот раз, когда порезался о разбитую чашку. Так что не надо мне утверждать, что ты можешь сам с этим справиться. Забини глубоко вздохнул, понимая, что она права. В любой другой ситуации он бы не отказал супруге, но не теперь, когда его предплечье украшает Черная Метка, которую он планировал скрывать до поры до времени. Похоже, момент для признания настал, вот только как преподнести это мягче? Она ведь беременна, вдруг очередной нервный срыв как-то скажется на ребенке. Ан отчаянно пытался придумать, что сказать, пока Лиз с помощью своего домовика перенесла его в спальню, укладывая на кровать и принимаясь осматривать. - Ты слишком бледный. И весь холодный. Словно из тебя все соки выжали, - шептала девушка, проводя над его телом палочкой. – Переломов нет. Есть неглубокие ранения, синяки и какое-то пятно на левом предплечье, похожее на ожог. Рик, скажи, на тебя напали, да?! – в ужасе воскликнула итальянка. – Сколько раз я уговаривала твоего отца перевести тебя из Лондона обратно в Рим. Далось тебе это Министерство, там ведь такие кошмары творятся! - Элизабет… - Не надо меня успокаивать и говорить, что все в порядке, Рик! – не смотря на причитания, брюнетка не отвлекалась, пытаясь избавить пострадавшего от рубашки, чтобы залечить раны и синяки. – То, что там происходит – опасно для жизни. Там ведь война, а я не хочу, чтобы ты погиб, невольно оказавшись в центре событий. Из-за низших слоев общества страдают и гибнут чистокровные, где это видано?! И Пожиратели эти во главе с их предводителем ни чем не лучше грязнокровок. Только усугубляют конфликт, подливают масло в огонь, убивают своих же! - Лиз… - Что, разве не так? Они ведь сумасшедшие! Ты там словно на пороховой бочке сидишь, и сегодня она вспыхнула под тобой! Я не хочу, чтобы в другой раз мне доставили твое бездыханное тело! Умоляю тебя, Антуан. Давай вернемся в Италию, пока не поздно, - чуть не плача, говорила Лиз, хватая с прикроватной тумбочки Экстракт Бадьяна, принесенный Тоби. Готовясь к обработке ран, она решила начать с самого большого повреждения – с левого предплечья. Чары показали, что там ожог, его стоит обработать в первую очередь. Но стоило окровавленной изорванной рубашке скользнуть вниз, как рука девушки стремительно прижимается ко рту, сдерживая рвущийся наружу крик. Она не раз видела этот знак. Пожиратели оставляли его над местом преступления, а колдографии с ней рассылали по всем газетам, выставляя на первую полосу. Черная метка. - Уже поздно, Лиз, - горько прошептал Забини, морщась от боли в голове. – Слишком поздно. Девушка не осознавала, что по ее щекам текут слезы. Она все так же с ужасом разглядывала уродливый знак на руке мужа. Она не верила, ей не хотелось верить в происходящее. - Зачем? – хрипло прошептала она, пытаясь унять дрожь в голосе. - Так было нужно. - Кому нужно, Антуан? - Мне, - твердо ответил он. Повисло тяжелое молчание. Лиз не могда найти слов, она вообще не могла даже заговорить от шока. Когда первая волна ужаса спала, итальянка глухо спросила: - И что теперь делать? - Ничего, Элизабет. Формально, ничего не изменилось. Я по прежнему твой муж и отец нашего будущего ребенка. Я такой же сотрудник Министерства Магии, каким был до этого. К назначенному сроку мы вернемся в поместье Забини, но до этого момента я вынужден находиться здесь, ближе к Повелителю. - А что мне прикажешь делать? Торчать здесь взаперти и смиренно ждать, когда мне принесут извещение о твоей смерти?! Или о том, что тебя посадили в Азкабан за убийство?! – срываясь на крик, продолжала Элиза. Она искренне не понимала, зачем ему все это нужно. – Я люблю тебя, Антуан, и готова терпеть все, что угодно, но я не понимаю… - Тебе и не нужно понимать, - зло откликнулся парень, прерывая ее на полуслове. – Я же сказал – ничего не изменилось. Не надо делать из моего осознанного выбора трагедию. Девушка плотно сжала губы, смотря на него и не находя нужных слов. Она понимала, что Антуан сам пошел на это, никто его не заставлял и не запугивал – слишком решителен и тверд был его взгляд. Но как ей теперь смириться с этим? - Так вот, где ты пропадал все это время, - тихо заговорила она спустя некоторое время. – Я уж начала думать, что ты завел интрижку на стороне. Честное слово, лучше бы это действительно была любовница. - Мне не нужна любовница. У меня есть ты, моя законная жена. - Даже Марлин? – горько продолжила она. Имя любимой больно полоснуло по сердцу Забини. – Не притворяйся, будто ни разу не думал о ней с того момента, как ваши пути разошлись, и что она ничего не значит для тебя. - Теперь ты можешь забыть о ней, - глухо ответил Ан. – Я стал Пожирателем. Теперь она ненавидит меня. - Эта новость нисколько не принесла мне радости, - покачала головой итальянка. - Ради того, чтобы твоя школьная любовь возненавидела тебя, мне пришлось отдать взамен семейное спокойствие и благополучие вкупе с истерзанной душой и потраченными в пустую нервами. Но знаешь, я лучше смирюсь с тем фактом, что никогда не займу ее место в твоем сердце, чем потеряю тебя совсем, - супруга мягко провела ладонью по его щеке. - Ты не потеряешь меня. - Как бы я хотела тебе поверить, Антуан, но не могу. Ты открыто вступил в войну, шансы выжить сократились до минимума. - Но мы боремся за правое дело, Лиз, как ты не поймешь?! - По-твоему, убивать – это правое дело?! – разговор постепенно переходил на повышенные тона. - Это же грязнокровки, - презрительно ответил ей Забини, но девушка и слушать не хотела. - Грязнокровки или нет, они, прежде всего, люди. А в нормальном обществе людей как бы не принято убивать просто так, если ты не знал! Да о них вообще никто прежде не думал и не защищал так рьяно их права, пока ваш Лорд сам не выставил их всеобщим злом в глазах чистокровых магов. Он стравил вас друг с другом, неужели это не понятно?! Пока чистокровные бьются на поле боя, пытаясь решить их судьбу, грязнокровки могут сложить оружие и трусливо сбежать в маггловский мир, где о нашем существовании вообще не подозревают! Вы погибаете, а им плевать! - Ты не знаешь, о чем говоришь! – взревел Антуан. - Я знаю, что говорю! – вторила ему Элиза. - Я читаю газеты! Я слышу, что говорят люди! Я вижу, что они делают! Ты и твоя метка на руке – прямое этому доказательство. Да ты никогда в жизни грязнокровок не замечал, тебе было плевать на них! А тут вдруг появилась нужда в их истреблении. Очнись! Ты готов умереть за тупую прихоть деспотичного тирана и фанатика. И я должна принять это, понять и смириться с тем, что однажды тебя принесут домой в заколоченном гробу с надписью «Погиб за правое дело», да?! Забини тяжело дышал, пытаясь сосредоточиться и лихорадочно соображая. Возможно, будь он в более менее сносном состоянии, не израненым, выспавшимся, в хорошем самочувствии, тогда он бы нашел, что ответить на пикировки жены. Но не сейчас, когда болит буквально каждая клеточка тела, а мозг после длительных атак Блэка отказывается соображать. Элизабет пояла это, соскальзывая с кровати на пол, становясь на колени и прижимаясь лицом к плечу Рика. - Я просто не хочу потерять тебя, Антуан. Я волнуюсь за тебя каждый день, каждую минуту, что не провожу рядом с тобой. - Я это понимаю… - Нет, Рик. Ты совсем не понимаешь, в этом и проблема, - девушка горько пресекла его попытки оправдаться. – Если бы ты понимал это, ты бы прислушался ко мне. Понял бы, что теперь я не просто твоя жена. Я мать твоего будущего наследника. Я нуждаюсь в поддержке и помощи, в твоем присутствии, в конце концов. Я не смогу уделять должного внимания здоровью малыша, если все время буду беспокоиться о тебе. А я буду беспокоиться о тебе. Я ведь люблю тебя и не могу иначе. Парень глубоко вздохнул, откидываясь на подушки. Усталость волнами накатывала на него, хотелось отключиться, но слова Лиззи били на отмашь, добавляя ко всему этому чувство стыда и горечи за причиненные ей страдания. Вот только сделанного не воротишь, и поздно думать о том, что уже произошло. - Уже ничего не изменить, Лиз. - Я знаю, Рик.Черная Метка была для меня ударом. Я стала бояться за него 24 часа в сутки, не находя себе места. Его родители, узнав о принадлежности сына к Пожирателям, устроили громкий скандал. Я тоже попала под горячую руку мадам Забини. Она заявила, что я – отвратительная жена, раз не смогла отговорить его. Я, по ее мнению, была виновата в том, что сын отбился от рук, и плевать, что Антуан всегда был таким. Главное – вовремя найти виновника всех бед. Рик тогда впервые защитил меня перед ними. Это немного послужило нашему духовному сближению. Теперь он старался извещать меня о своем длительном отсутствии, чаще говорил со мной, всегда спрашивал о моем самочувствии. Не знаю, что это было – муки совести или его желание сблизиться, но мне стало легче. Я перестала чувствовать себя ненужным грузом в его жизни. Именно он решил назвать сына Блейзом. Я тогда впервые услышала это имя, оно для меня показалось странным, ведь я подбирала что-то родное по звучанию, итальянское. Но я приняла его выбор, как делала это всегда. Ближе к появлению на свет нашего сына мы стали почти одним целым.
- Антуан, твоя нервозность крайне раздражает, - недовольно буркнул Андервуд, сидя в мягком кресле и наблюдая за тем, как его друг мечется из угла в угол гостиной. - Почему я не могу там быть? Что за дурацкое правило – мужчинам нельзя присутствовать на родах?! – всплеснул руками парень, бегло окидывая взглядом своих гостей. Пол, Майя, Диего и Люциус спокойно переговаривались между собой, обсуждая, каким будет малыш Блейз, в то время, как Антуан места себе не находит. - Это старинное правило, - ответил ему Малфой. – Только женщины могут присутствовать там. - Почему тогда Майя здесь?! - Я просто еще не готова к такому зрелищу, - ответила ему девушка. – Как представлю, что меня это тоже когда-то ждет, так сразу вообще отпадает желание заводить детей, - словно в подтверждение ее словам на втором этаже раздался очередной крик, полный невыносимой физической боли. - Почему она так кричит? Вдруг что-то идет не так, вдруг там нужна моя помощь… - Помощников там и без тебя хватает, - попытался успокоить его Люциус. – Там повитуха, которая знает свое дело. Там твоя мать и мать Элизабет, которые могут помочь повитухе при любых осложнениях. Там ее сестра, которая сама недавно родила двоих малышей, и Нарцисса. - Да, как раз хотел спросить, что там делает Цисси? – поинтересовался Пол, на что Малфой презрительно взглянул на него и холодно ответил: - Ей в скором времени тоже придется через это пройти. Мы ожидаем наследника ближе к июню. Она должна знать, с чем столкнется. - Я знаю, как это трудно, Ан, - откликнулся Диего, - но тебе не о чем беспокоиться. Ты переживаешь за нее, это видно. Я сам себе места не находил во время родов Катерины. Но то, что ждало меня после этих мучительных часов, стало лучшим моментом в моей жизни. - И что это? – спросила у него Фоссетт. - Я впервые увидел своих детей, - улыбнулся ей Барони. – Первым я увидел Леона. Его вынесли из комнаты, только что омытого и завернутого в полотенце. Он уже не плакал, но и не спал. Он тихонько сопел, смотря на меня своими большими глазками. Спустя еще три неменее долгих и мучительных часа на свет появилась Валерия. Повитуха сказала тогда, что при рождении она не закричала, как обычно это делают младенцы, что уже не было хорошим знаком. Им пришлось ее легонько ударить. Моему испугу и возмущению не было предела, а как тогда переживала Кати. Но все обошлось. Ребенок показал признаки жизни. Когда я увидел их вместе, то понял, что это – самый счастливый момент за всю мою прожитую жизнь. - Как здорово, - с трепетом прошептала Майя, слушая каждое слово итальянца. Малфой лишь холодно фыркнул, чем заслужил недовольный взгляд рыжеволосой. Антуан, не особо вслушиваясь в слова Барони, замер на месте. - Вы слышите? Все, словно по команде, замолчали, стараясь прислушаться. Но в зале повисла гробовая тишина. - Мы ничего не слышим, Антуан, - озадаченно произнес Пол, потирая подбородок пальцами. - Вот именно, - откликнулся Диего, - Все стихло. - Даже слишком резко стихло, - не выдержав, Забини рванул с места к выходу из гостиной, в несколько секунд преодолевая расстояние до спальни, в которой проходили роды. В этот момент из нее как раз вышла Франческа Забини, громко вскрикнув от внезапного столкновения с сыном и хватаясь за сердце. - Федерико! Нельзя так пугать! - Что с ней? – перебил женщину итальянец, слыша звуки возни за спиной. Остальные последовали за ним и теперь остановились рядом, тяжело дыша. – Почему стало так тихо? Что произошло? - Не переживай, мой дорогой, все уже закончилось, - матушка ласково провела ладонью по его щеке. – Я как раз вышла, чтобы позвать тебя посмотреть на своего сына. Забини нервно сглотнул, смотря на приоткрытую дверь, за которой слышались приглушенные женские голоса. В коридор вышла бледная Нарцисса, которую под локоть придерживала Кати. - Больно вы впечатлительная особа, миссис Малфой, - улыбнулась Франческа. Цисса скованно приподняла уголки губ, пытаясь улыбнуться, но по зеленоватому оттенку кожи лица, было видно, что девушке после увиденного было не хорошо. Подоспевший Люциус тоже это заметил, забрав свою жену из рук итальянок, и повел бедняжку на кухню. Майя закусила губу, боясь представить, что там такое творилось, раз слизеринка позеленела. - Ну, чего замер, папочка Антуан? – прервала тишину Катерина. – Лиззи ждет тебя. Отбросив все переживания в дальний ящик подсознания, Антуан резко дернул дверную ручку, отворяя дверь в спальню. Пройдя внутрь, парень подошел к кровати, на которой лежала его бледная супруга, держа в руках ворочащийся сверток. Послышался детский плач. - Не плачь, Блейз, - тихонько прошептала девушка, улыбаясь мужу. – Теперь и папа рядом. Забини медленно подошел к кровати, двигаясь, словно во сне. В груди все трепетало от страха и предвкушения. Вот хрупкие руки Элизабет протягивают ему сверток, и взору Рика открывается маленькое, сморщенное личико младенца. Антуан опустился на колени рядом с кроватью, прижимаясь лбом к Лиз и чувствуя капельки пота, стекающие по ее лицу. Парень ласково поцеловал ее в висок, чуть прижимая к себе и смотря на новорожденного сына. Прав был Барони, когда говорил, что этот момент по праву может считаться самым счастливым днем в его жизни. Именно таким ощущал себя в этот момент Антуан. Безмерно счастливым.