***
В детстве это казалось захватывающим – увидеть себя со стороны. Лидия и до сих пор бы так думала. Но вот она: неплохая фигура, безупречный стиль (ещё бы), чудесная укладка на рыжих волосах. Нет, правда, Лидия бы ни за что не поверила, что они настолько рыжие. Ещё бы она не обратила внимания на свой выразительный профиль. К сожалению, в Ней больше ничего от Лидии, но это и не важно. Потому что внимание самой Лидии сосредоточено не на самолюбовании. Стайлз. Когда постоянно слышишь, что вы созданы друг для друга, следом ловишь: «Он так смотрит на тебя». Лидия теперь ни за что не забудет, как смотрит на неё Стайлз.***
Однажды вечером она понимает, что её жизнь ей больше не принадлежит. – Лидия, не хочешь поехать на наш берег? – Наш берег? – переспрашивает Она в унисон с Лидией. – Я так и сказал, – разводит руками Стайлз, не улавливая в её взгляде смятения и тени раздражения. Зато Лидия от этого выражения лица готова смеяться в полный голос. Сама она не способна смотреть на него так. Но Она соглашается, только просит подождать до вечера. Ей нужно «столько всего сделать».***
Стайлз к вечеру уже сам не свой – весь нервный, дёрганый, озирается по сторонам на каждый, даже показавшийся, шорох. Лидия почти всё время проводит с ним, но не может назвать ни одной рациональной причины. Крошечный комочек, гордо именуемый надеждой, не может раствориться в её холодный расчётливых мыслях. Она же ничего на замечает – Ей на Стайлза глубоко наплевать. Она любуется отражением в зеркале, нарядившись в изумрудного цвета платье в крупный цветок на пару тонов светлее. Подмигивает, довольно ухмыляясь, но тут же мрачнеет, почувствовав полный испепеляющий ненавистью взгляд Лидии. - Чего тебе? – шипит Она, убедившись, что на втором этаже, кроме них, никого нет. – Стерва, – Лидия почти кричит, потому что ей не нужно опасаться, что кто-то услышит. Хотеть этого тоже не приходится. – Бессильная злоба утешает, а? – Она щурится, как хищница, и в этот момент в Ней нет ничего человеческого. – Счастье, что он мне не нужен. Как можно доверять человеку, который не заметил, что ты исчезла? Лидия уже успела сотни тысяч раз обдумать, почему Стайлз ничего не почувствовал и не сделал. Рационального ответа она так и не нашла, поэтому отчаяние, гнев и обида стали лишь глухими напоминаниями для её полупрозрачной сущности. Именно это и не даёт ей впасть в ступор, но достойно отразить удар. – Ты хорошая актриса, – Лидия уверена, что выбирает правильную тактику. Кто знает, на что способна в гневе эта из ума выжившая банши? – Он слишком любит тебя. Он слеп в своей безграничной любви. Лидия бы покрылась мурашками, потому что кажется, будто тысячи мерзких грязных лап тянутся к единственному, что она продолжает чувствовать, – их связи. *** До озера они едут почти молча. Лидия пытается довести Её, но Она стойко держится, лишь едва щурится пару раз – жаль, что Стайлз слишком занят дорогой, чтобы заметить. Оказавшись у воды, Стайлз стягивает толстовку через голову и подмигивает. Она мешкает. – Давай, вода тёплая, – он кивает на её платье, быстро избавляется от штанов и вбегает в воду. Лидия, по-прежнему действующая вслепую, придумывает свой ход быстро. – Стой, я боюсь плавать, – она широко распахивает глаза от выдуманного страха и заворожено смотрит в сторону озера. Она поворачивается спиной к Стайлзу, который теперь замер в ожидании, и одними губами произносит: – Он бы об этом знал. Лидия в душе ликует, что Она так легко клюнула на уловку. Наблюдает, как Она стягивает платье в одно движение, и не спеша подходит к озеру. Стайлз уже отплыл на заметное расстояние. – Давай же, вода отличная, – машет он. Лидия не знает, куда деть себя, чтобы этого не видеть. Они вдвоём на их любимом озере, вокруг ни души, только месяц слабо освещает окрестности. Лидия не успевает заметить, как Стайлз мрачнеет, когда Она подплывает к нему, но чувствует, будто в ней угасли любые связи с миром, который вдруг погрузился в темноту. А затем не чувствует и этого.