The Five Horsemen-2: The Curse of the Black Hole

Первым сойдя по трапу и по-прежнему сжимая в руках безжизненное тело, Нэйтан широким, решительным шагом направился в сторону больницы. Следовавшие по пятам дэтклоковцы и Чарльз едва поспевали за ним.  — Куда ты его несешь? — прокричал на бегу Пиклз.  — Вы что, блять, сами не видите? — не оборачиваясь, бросил Эксплоужен. — В больницу! Надо создать все условия!  — Шкорее, надо бы в морг, — пропыхтел отстающий Мердерфейс, волочащий за руку находящегося в прострации Токи.  — В самом деле, Нэйтан, я думаю, это не лучшая идея, — осторожно начал Чарльз, наконец, догоняя вокалиста и преграждая ему дорогу.  — А куда ты предлагаешь?! — рявкнул Нэйтан, наступая на него. — Не в Мордхаус же, в таком-то виде! Пусть врачи глянут, что вообще можно сделать, отслеживать будут, вдруг он раньше вернется! Чарльз открыл было рот, чтобы снова попытаться разубедить Нэйтана, но и в этот раз предпочел благоразумно промолчать.  — Хорошо, Нэйтан, как скажешь, — пожал он плечами, уступая дорогу и делая знаки группе не мешать лидеру. Пиклз только молча покрутил пальцем у виска, Мёрдерфейс неодобрительно хмыкнул, а Токи не издал ни звука, глядя застывшими глазами в никуда — казалось, со смертью соло-гитариста его собственная жизнь тоже остановилась… Увидев на пороге кабинета делегацию четырех Повелителей, один из которых держал на руках изувеченное тело пятого, главный врач Мордхауса чуть в обморок не упал. Но бывалый медик видел в своей жизни еще и не такие страшные зрелища, поэтому быстро взял себя в руки и, поспешно натягивая перчатки, бросился осматривать пострадавшего.  — Сюда, на стол кладите, — доктор захлопотал вокруг Сквизгаара, пытаясь найти пульс сначала на его руке, затем — на шее. — Повелители, чем его так?..  — Гитарой, — выпалил Пиклз, заработав в свою сторону красноречиво-угрожающий взгляд Нэйтана.  — Неужели? — неподдельно удивился главврач, не прекращая своих манипуляций и ловко разрезая хирургическими ножницами майку на груди Сквизгаара. — Судя по характеру повреждений, как минимум тупым топором или кувалдой…  — Ну, что скажешь, док? — нетерпеливо спросил Эксплоужен, глядя на тщетные попытки врача обнаружить у гитариста хотя бы малейшие признаки жизни.  — Боюсь, повелители, порадовать нечем, — тяжело и как-то виновато вздохнул доктор. — Примите мои соболезнования — лорд Сквигельф мёртв. Легкие, должно быть, в клочья, сердце тоже всё нашпиговано осколками, огромная кровопотеря, сами понимаете — ни одного целого ребра, даже грудина проломлена… Сейчас позвоню в морг, они будут здесь через пять минут… — Да вы что, сговорились, что ли, уёбки чертовы! — Нэйтан сжал кулаки так, будто собирался разорвать несчастного врача прямо на рабочем месте. — Говорю же, он жив! Просто нужно подождать еще полтора дня, а может, и меньше!!! Сейчас же отправьте его в палату интенсивной терапии и подключите всякие грёбаные датчики, или как там эта хрень называется, вам, лабораторным крысам, виднее!..  — Может, успокоительного? — одними губами спросил врач у Чарльза, опасливо косясь на бушующего Нэйтана.  — Я всё слышал, блять! — фронтмен, безумно сверкая глазами, схватил главврача за ворот халата и хорошенько встряхнул. — Думаешь, я псих? А вот нихуя подобного, они тоже всё видели! — он ткнул пальцем в сторону группы и Чарльза. — Сквизгаар сам сказал, что вернется через два дня! Так что хватит тут пиздеть, принимайся за работу! — и Нэйтан вышел, гневно хлопнув дверью. За ним бросился Чарльз, а потом потянулись и остальные музыканты.  — Слушаю и повинуюсь, мой Повелитель, — пробормотал совершенно обескураженный врач, снова подходя к столу с лежащим на нем телом, недоверчиво глядя на него и, на всякий случай, снова проверяя пульс. В коридоре Нэйтан, продолжая громко возмущаться тупостью врача, уселся на диван и, по-видимому, не желал его покидать ни при каких обстоятельствах. Напуганные скандалом медработники и больные, заметив Повелителей и окровавленного Эксплоужена, попрятались по своим кабинетам и палатам, не смея и носа высунуть. По всей больнице сейчас же поползли невероятнейшие слухи, что группа Dethklok избила до крови собственного лидера, либо он сам только что разорвал главврача голыми руками… Увидев, что дело принимает нездоровый оборот, Чарльз всё же рискнул поговорить с вокалистом с глазу на глаз.  — Нэйтан, можно тебя на минутку?..  — Говори здесь, у меня от группы секретов нет, — устало рыкнул Эксплоужен, откидываясь на спинку дивана. Чарльз бросил взгляд в коридор, на молчаливые захлопнутые двери, представив, однако, как все обитатели больницы приникли к ним с другой стороны в надежде услышать какие-нибудь скандальные подробности из жизни Повелителей.  — Тогда давайте все выйдем на свежий воздух хотя бы, — предложил Оффденсен. — Всё равно у нас достаточно времени, пока Сквизгаара… подготовят.  — Хорошо, — внезапно согласился Нэйтан, вставая. После всех потрясений, душного подземного храма и выматывающего перелета свежий воздух им всем не помешал бы.  — Только ты… это… Умылся бы и руки вымыл, — Пиклз критически взглянул на оставшиеся на диване кровавые следы. — Чувак, на тебя смотреть страшно…  — М-да, — Нэйтан оглядел себя и только теперь понял, в каком виде ходил всё это время. — Я в сортир. Смотрите тут у меня, узнаю, что кто-то сунулся к доку и помешал ему — пришибу нахрен!  — Неадекват, — пробормотал Мёрдерфейс, как только мощная фигура вокалиста растворилась в конце коридора.  — Не сказал бы, — с сомнением покачал головой Чарльз. — Выглядит так, будто он уверен на все 100%… Но сказать всё же придется.  — Пришибет ведь, — ужаснулся Пиклз, представив пудовые кулачищи фронтмена, занесенные над его головой.  — Поубивает, факт, — согласно закивал басист. Токи продолжал молчать, глядя в одну точку.  — Не волнуйтесь, ребята, я возьму это на себя, — решительно сказал Оффденсен. — Иначе одним богам известно, куда всё это может зайти…  — Кстати, о богах, — Пиклз оглянулся на дверь главврача, куда уже заходили вызванные медсестры. — Ты не допускаешь ни малейшей возможности?..  — Возможность всегда есть, Пиклз… Но не в этом случае, — печально вздохнул Чарльз. — Масштабы и сила разрушения были слишком велики… С помощью четырех стихий душа Сквизгаара превратилась в чистую энергию, и после столкновения с черной дырой полностью растворилась в пространстве, они уничтожили друг друга… Боюсь даже представить, что творилось в этот момент в космосе. Думается, астрономы еще долго будут ломать голову над этим явлением… Как бы то ни было, он спас нас всех ценой своей жизни, — в голосе Чарльза прорезались скорбные нотки, и все дэтклоковцы снова ощутили противное пощипывание в глазах… Наконец, в коридоре снова раздались тяжелые шаги Эксплоужена. Холодная вода, казалось, немного успокоила и отрезвила вокалиста, сейчас он выглядел почти как всегда и, отряхивая мокрые волосы, даже слегка ухмылялся каким-то своим мыслям. Они прошли на улицу через стеклянные двери, и присели на длинную и широкую скамью у входа.  — Так что ты там хотел мне сказать? — поинтересовался Нэйтан, поворачиваясь к Чарльзу. Менеджер обреченно взглянул на остальных, и, прочитав в глазах Пиклза и Уильяма молчаливую поддержку, со вздохом начал:  — Нэйтан… я знаю, что это тяжело, но постарайся выслушать меня спокойно. Я солгал тебе тогда, в храме… На самом деле, никто из нас, кроме тебя, не видел Сквизгаара, не слышал его слов, так что, как ни прискорбно, это был только плод твоего воображения… Нам следует готовиться к его похоронам…  — Врёшь! — завопил фронтмен, вскакивая и сжимая кулаки. — Я видел его своими глазами, как вот сейчас тебя вижу!  — Да, я тогда соврал, но сейчас говорю чистую правду, — произнес Оффденсен, повинно склоняя перед ним голову. — Я виноват перед тобой, Нэйтан, можешь ударить меня. Эксплоужен уже замахнулся, чтобы последовать его совету, но Пиклз перехватил его руку на излёте.  — Нэйт, чувак, если ты будешь бить всех подряд, такими темпами от группы ничего не останется… Сквизу это явно не поможет. Нэйтан опустил руку и задрожал, повесив голову, черные мокрые сосульки волос упали на его лицо.  — Нет… — хрипло проронил он. — Сквизгаар вернется, он обещал мне! Дайте мне эти чертовы два дня, дьявол вас всех подери!!!  — Хорошо, если тебе станет от этого легче, — согласился Чарльз, сочувственно гладя Нэйтана по плечу. — Мы все будем здесь, в больнице, нам тоже не помешает медицинский осмотр после всего этого… Пиклз хромает, Уильям получил по голове, Токи, возможно, понадобится психологическая помощь…  — Без вас обойдусь, — мрачно сказал Эксплоужен, резко поднимаясь и снова исчезая за прозрачной дверью приемного покоя.  — Зря сказал… — Пиклз задумчивым взглядом проводил удаляющуюся фигуру лидера группы.  — А может, и не жря, — Мёрдерфейс потрогал пальцем свой распухший фиолетовый синяк под глазом. — Инаше бы шовшем с катушек шьехал… *** - … Прошу, Повелитель, — подобострастно произнес главврач, распахивая перед Нэйтаном дверь палаты интенсивной терапии. — Мы сделали всё, как вы хотели. Секунду помедлив, Эксплоужен шагнул к широкой белой кровати, на которой лежал Сквизгаар. Его обнаженное тело было до пояса накрыто простыней, грудь туго забинтована, на вытянутых поверх простыни руках и чуть ниже ключиц виднелись круглые датчики, от которых тянулись к осциллографу тонкие провода. Аппарат издавал непрерывный тихий писк, а на его мониторе бесконечной нитью тянулась одна прямая ярко-зеленая линия.  — Отлично, — одобрил работу медиков Нэйтан, пристально разглядывая лицо Сквигельфа. Его глаза были закрыты, и создавалось впечатление, что швед просто спокойно спит. Ни крови, ни увечий не было видно, и даже его длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по подушке, были тщательно вымыты и расчесаны медсестрами.  — Отлично, — еще раз повторил Эксплоужен. — Только почему здесь такой холод собачий? — он зябко передернул плечами.  — Мы выставили самую низкую температуру, которой располагает микроклимат палаты, — пояснил врач. — Иначе никак нельзя, Повелитель, вы же сами понимаете… Тела, вообще-то, обычно хранятся в холодильнике, — благоразумно избегая слов «трупы» и «морг», продолжил медик. — Но на два дня этого должно хватить…  — Спасибо, док, — пробасил Нэйтан. — Распорядись, чтобы принесли его гитару, и можешь быть свободен.  — Как скажете, Повелитель, — главврачу уже донельзя хотелось покинуть этот сумасшедший дом, и он был счастлив поскорее уйти. Получив из рук слуги тщательно протертый от крови «Гибсон-Эксплорер», Нэйтан осторожно поместил инструмент на кровать слева от Сквизгаара, уложив его холодные пальцы на гриф и сжав их своей теплой рукой.  — Сквиз, мы сделали всё, как ты сказал, — сказал вполголоса фронтмен, глядя на меловое, практически сливающееся по цвету с подушкой лицо гитариста. — Прости, я порвал струну на твоей гитаре, когда… В общем, я куплю тебе золотые струны, а хочешь — даже платиновые, если только такие бывают… Только возвращайся поскорее! Он перевел дух, словно ожидая ответа, которого, разумеется, не последовало.  — Эти мудаки не верят, думают, у меня крышу снесло… — со вздохом продолжил свой монолог Эксплоужен, садясь на стул около кровати и снова поёживаясь от холода. — Почему ты им не показался, Сквиз? Почему только мне? Всё было бы гораздо проще… Мы бы ждали тебя все вместе… — Нэйтан протянул руку и погладил золотистые волосы шведа, всё еще такие же шелковистые и мягкие, как и при жизни. — Они уже не ждут, Сквиз, но я-то верю! Ты же сам сказал — «смерти нет»! И, чёрт возьми, мы еще будем зажигать с тобой, у нас впереди еще много альбомов и концертов, ведь правда?! Я, блин, обещал тебе песню о черной дыре, ебись она конем, так вот, уже пишу — видишь? — Нэйтан выдернул из кармана замусоленный блокнот и огрызок карандаша, которые всегда носил с собой, и, уже крупно дрожа от холода, принялся набрасывать неверной рукой кривые, словно идущий под откос поезд, изломанные строчки. Страшные, жестокие слова непрерывной чередой вспышек возникали в голове вокалиста, чтобы через секунду запечатлеться на бумаге, уже кое-где потемневшей от горячих, соленых капель, которые против воли Нэйтана снова появились на его глазах. Однако, написание песни на пару часов отвлекло его от разговоров с мёртвым телом шведа, по-прежнему неподвижно лежащим на кровати. Кварцевые лампы под потолком мерно гудели, осциллограф продолжал свой непрерывный ультразвуковой писк, какая-то настырная ветка ритмично постукивала в больничное окно, вечерело… Глаза Нэйтана закрывались от усталости и всех перенесенных переживаний, но холод не давал ему заснуть. Казалось, что температура в палате упала еще ниже, чем раньше, и Нэйтан уже вовсю стучал зубами, скорчившись на стуле в три погибели. Внезапно в дверь постучали.  — Войдите, — прохрипел Эксплоужен, и не узнал собственного голоса, настолько слабо и измученно он прозвучал сейчас. На пороге появился переодетый в привычный деловой костюм Чарльз, держащий какой-то большой пакет, сзади выглядывали встревоженные лица остальных дэтклоковцев.  — Можно, мы зайдем? — как-то несмело спросил менеджер.  — Валяйте, — махнул рукой Нэйтан. — Всё равно пока никаких изменений… Наверное, рановато еще. Группа проследовала за Чарльзом в палату, неслышно ступая, словно боясь разбудить спящее божество. Нэйтан поднял на друзей воспаленные глаза — Пиклз хромал уже не так сильно, Мёрдерфейс обзавелся широкими пластырями на лбу и под глазом, Токи после визита к психологу смотрел уже гораздо более осмысленно, хотя и печально, а Чарльз… был таким же, как и всегда — суховатым и собранным.  — Нэйтан, ну нельзя же так, — выговорил менеджер, приближаясь к вокалисту. — Разве можно в таком холоде часами сидеть?  — Да, чувак, ты так воспаление легких себе заработаешь, — поддержал его Пиклз. — Пойдем с нами, отогреешься, поешь хоть, выпьешь, может, отпустит тебя…  — И думать забудь, — хрипло отрезал Нэйтан. — Я должен быть рядом с ним, и точка!  — Как я и предполагал, — вздохнул Чарльз. — Но, хотя бы, переоденься, мы тут тебе одежду теплую принесли… И термос, и бутерброды… — менеджер поставил пакет на пол. Эксплоужен проводил его тяжелым взглядом и кашлянул, прочищая внезапно запершившее горло.  — Спасибо, конечно… Но знаете что? Валите-ка все отсюда! У вас всех в глазах написано, какой я псих поехавший! Прямо так и написано: «Нэйтан, друг, у тебя конкретный сдвиг по фазе!» Тьфу, видеть вас не могу! — тут голос фронтмена резко сдал, и он надолго закашлялся.  — Нэйт, чувак, мы не уйдем, пока ты не оденешься, — Пиклз поднял пакет и снова попытался всучить его вокалисту.  — И не пожрёшь, — веско добавил Уильям.  — Если группа лишится еще и тебя, то это уже ни в какие ворота, — продолжал настаивать Пиклз. — Сквизу это уже не нужно, но тебе… — ПОШЛИ ВОН!!! — чуть не надрывая связки, заорал Нэйтан. — Сквиз еще нас всех переживет, понятно вам? Можете не верить, но потом сами, блять, увидите! А сейчас уёбывайте нахуй отсюда, считаю до трех, а потом начну бить морды! Пиклз и Мёрдерфейс, приседая от страха, ломанулись вон из палаты, Чарльз, помедлив секунду, тоже двинулся к выходу, и только ритм-гитарист не двинулся с места, не отрывая глаз от постели Сквизгаара. — Токи, тебе особое приглашение нужно?! — угрожающе просипел Нэйтан (после такого могучего рыка его голос окончательно сел).  — Нет, Нэйтанс, я тоже сейчас уходить… Просто хотеть сказать, что я верит, — норвежец сморгнул слезу, всхлипнул и, опустив голову, печально побрёл к двери.  — Подожди, что ты сказал?.. — окликнул его у самого выхода Эксплоужен. Токи оглянулся, и в его светло-голубых глазах блеснуло что-то такое, что заставило сердце Нэйтана забиться сильнее.  — Я верит, что Сквизгаар вернётся, — тихо сказал он.  — Токи, постой! — лидер группы вскочил со стула и бросился к нему. — Ты тоже веришь? И не думаешь, что я сошел с ума? И тоже ждешь его?!  — Йа, — кивнул Вортуз. — Можный, я побудет с вами?  — Можно, — кивнул Нэйтан, устало рухнув обратно на стул — голова у него внезапно пошла кругом. Холод, недоедание, отсутствие сна и сильнейший стресс за последние сутки совершенно доконали даже такого сильного и могучего человека, как лидер группы Dethklok… Тем временем Токи приблизился к телу соло-гитариста и осторожно присел на край кровати, не говоря ни слова и зачарованно глядя на него.  — Сквизгаар… — выдохнул он, прикасаясь к бледному, угловатому плечу шведа. — Ты есть холодный, как лёд… — Еще бы, — отозвался со стула Нэйтан. — В этом блядском холодильнике прямо как на Северном полюсе… И снова кашлянул.  — Нэйтанс, я просить от вся группа и даже от Сквизгаар — одевается, а? — Токи с мольбой посмотрел на фронтмена.  — Похоже, придется, — растерявший всю свою показную брутальность, Нэйтан протянул руку к пакету, принесенному Чарльзом, и начал вытряхивать из него одежду. Сменив свою покрытую кровавой коростой футболку на чистую и завернувшись в утепленную косуху, Эксплоужен с наслаждением отхлебнул из термоса горячего чая.  — Сквизгаар тоже замерзнуть, когда проснуться, — заметил Вортуз.  — Не волнуйся, отогреем, — ухмыльнулся Нэйтан. — Главное, дождаться…  — Мы обязательно дождаться, — эхом откликнулся Токи. Нэйтан испытующе посмотрел на него.  — Токи… ты же не верил тогда, в храме… Почему сейчас со мной заодно? Почему не с теми придурками и роботом, которые считают, что я шизанулся, а? Ритм-гитарист с минуту помолчал, его губы задрожали от нахлынувших воспоминаний, казалось, он сейчас снова расплачется так же безутешно, как тогда, сидя в углу разрушенного подземного зала.  — Нэйтанс… Когда ты приказал мне держать Сквизгаар за руки, он сам схватиться за меня, будто дэто быть помощь, и улыбнуться мне при этом… Вот так, — Токи попытался показать, растянув губы, но его лицо невольно сморщилось в страдальческую гримасу. — Сквизгаар схватился так крепко, что у меня даже синяки остаться, вот, видишь? И когда я спать в самолете, я видеть дэто в кошмары десятки и сотни раз, как в заевший кинопленка… Он улыбнулся мне, понимает? Он дал надежда… в тот момент, когда ты… убивал его, Нэйтанс… — последние слова Токи проронил совсем тихо, и из его глаз на белизну простыни снова закапали слёзы. Нэйтан хотел прикрикнуть, чтобы норвежец не разводил сырость в палате, в то время как у него самого на душе скребли кошки, но вместо этого лишь подошел к сидящему на кровати Токи и отеческим жестом погладил его по голове.  — Ты всё правильно понял, Токи. Он знал, что вернётся. И сам сказал мне об этом потом, когда вы все отошли. На нем были доспехи — светлого такого металла, знаешь, примерно как у космических рыцарей из фантастики… Токи кивнул, хлюпнул носом и прошептал:  — Я бы тоже хотел дэто увидеть…  — Может, и увидишь еще, — хлопнул его по спине Нэйтан. — А сейчас иди к остальным, пока тоже не замёрз.  — Нэйтанс, ты останешься со Сквизгаар даже на ночь? — Вортуз встал, еще раз бросив взгляд на белое лицо шведа на подушке.  — Останусь, — вздохнул лидер группы. — Я должен не пропустить момент…  — Хорошо, я сказать Чарльз и остальным, чтобы не ждали тебя… — Токи на секунду задержался на пороге и бросил в сторону кровати: — Прости меня, Сквизгаар, я называл тебя сволочь и не верил в тебя… Ты совсем не быть сволочь, ты быть мой брат и семья, как и весь группа… А еще — ты быть настоящий бог, я верит! Возвращайся скорее, — и с этими словами норвежец, смахнув слезу, вышел в спасительное тепло коридора. Нэйтан же, снова скукожившись на стуле возле кровати, постепенно начал проваливаться в тяжелый, полностью отключающий разум, сон. Несколько раз он вздрагивал и резко поднимал упавшую голову, чуть не сваливаясь со стула. Где-то в закоулках сознания вильнула хвостом мысль о том, что неплохо было бы встать и попросить принести раскладушку… да сил уже никаких не оставалось. И Нэйтан, бессильно сползший с сиденья, устроился на полу у кровати, поджав под себя ноги. Сжав обеими ладонями ледяную руку Сквизгаара, он положил голову сверху на этот «замок», не желая даже во сне расцеплять его, положил, упираясь подбородком в матрас, как кладет голову умирающая собака, так и не дождавшись своего хозяина.  — Сквиз… Ты такой… холодный… — пробормотал в полусне Эксплоужен, снова подергивая плечами. Холод от руки гитариста проник даже под его косуху, под футболку, проник в самое сердце фронтмена, и оно начало постепенно замедлять ход, словно тоже подернувшись ледяной коркой. Больше не было ничего, кроме этого холода и ледяного безмолвия вокруг… Казалось, жизнь замерла не только в этих белоснежных покоях, но и во всей больнице — наступила черная, непроглядная, как сама Вселенная, ночь.