Дьявольская трель

— Дилан, пойдём, — по комнате раздался призрачно-тихий голос. — Майло, я больше не хочу смотреть фильмы. И ты меня не заставишь! Я прекрасно знаю, что мне будут сниться кошмары, — мальчик даже сам удивился тому, с какой твёрдостью он это произнёс. Ночной гость сжал руки в кулаки. В нём начинала закипать смесь злости и удивления. Впервые он не знал, что ответить. Обычно Дилан не сильно сопротивлялся и всегда либо с Майло, либо один, но приходил. Брюнет чувствовал, что в нём что-то изменилось. Голос стал твёрже, а взгляд уверенней. Майло был убеждён, что знал о Дилане всё, даже больше, чем его мать и брат, который невыносимо бесил призрака. Догадаться, как надавить, было не трудно. Дилан был как открытая книга. Был, … Что же его так изменило? Майло не знал. И это пугало. — Спокойной ночи, — с присущей только его голосу ледяной ноткой произнёс брюнет, исчезая в темноте комнаты. Он думал, что буквально через полчаса Дилан придет к ним, но где-то глубоко в его мёртвой душе внутренний голос шептал ему, что Майло ошибается. — Здравствуйте, — тихо прошептал Дилан, глядя на второго по счёту его ночного гостя. Очертания лица Багула показались из темноты дверного проёма. Мальчик скинул одеяло и, сладко зевнув, встал с постели. Прохладный пол неприятно обжог босые стопы. — Надеюсь, Зак не проследит за нами. Я почти уверен, что он где-то караулит, — почти шёпотом сказал мальчик. — Не волнуйся, — произнёс хриплый голос Багула прямо в голове у Дилана. Когда он первый раз услышал… Нет. Почувствовал, как говорит Багул, то подумал, что сходит с ума. Голос словно шёл из стен. Он был повсюду. И от этого голова как будто разрывалась изнутри. Казалось, что от этих звуков можно умереть. Дилан поначалу очень боялся демона, но однажды, собравшись с духом, он попросил Багула убавить децибелы своего чудесного и почти в буквальном смысле смертоносного голоса. Тот, как показалось Дилану, понимающе посмотрел на своего будущего подопечного. Было ощущение, словно ему это кто-то уже говорил. Но кто мог так сблизиться с языческим божеством? Но что главное, он выполнил просьбу и со временем его голос стал, вполне выносим. Пока кареглазый был занят воспоминаниями, он и не заметил, что они уже пришли в комнату музыки, как её сам называл Дилан. Он не мог точно сказать, где она находиться. Мальчик всегда был словно в тумане, когда он шёл или возвращался оттуда. Эта комната представляла собой прямоугольное помещение, напоминающее коридор, в конце которого тупик. На стенах цвета бордо висели виниловые пластинки. Он знал, что на стенах только любимые мелодии Багула. Мальчик скользнул по ним взглядом. Одна из них, что находилась в самом конце, загадочно поблёскивала, словно маня. Дилан подошёл к ней и, взяв в руки, спросил: — А что это за мелодия? — Это мелодия, написанная дьяволом, — ответил Багул, подойдя к патефону на котором проигрывались эти пластинки. В центре помещения стоял стол прямоугольной формы. Под ним стояли около трёх коробок, в которых находились ещё пластинки. Сам предмет мебели был весьма потрёпан временем. Краска цвета синего кобальта в некоторых местах облезла, оголяя древесину. Почти на краю стоял патефон. — Дьявольская трель, — не вопросительно, а точно зная, ответил Дилан. Конец иглы коснулся винила, и грянула мелодия. Обычно про музыку говорят, что она струится, заполняя приятными или не очень мыслями, но эта грянула, словно гром среди ясного неба в тишине комнаты. Трель, надо сказать, очень понравилась Дилану. Она была не такая спокойная, тягучая, как у других детей. Эта композиция требует целого сценария для фильма. — Для этой мелодии нужен особенный фильм, — не своим голосом произнёс кареглазый, подойдя к патефону и аккуратно сняв иголку с виниловой пластинки, тем самым останавливая звук. — Остановимся на этой? — Да. Она идеально подойдёт. Я уверен, — ответил Дилан, взяв пластинку в руки. — Пусть она пока тут останется. Я должен подумать над сюжетом. До свидания, — сказав шатен, положил пластинку на стол и пошёл к выходу. Он знал, что сегодня сделал всё, что нужно, поэтому кареглазый поспешил в свою комнату. Как только голова Дилана коснулась подушки, в ней тут же возник вопрос: «Интересно, а я первый кто был в комнате музыки?» Внутри ему что-то подсказывало, что далеко нет.