Кровь взывает к крови

Я видела его. Видела, как он залетел в студию, и будто не веря своим глазам, оглядывался вокруг, наверное, убеждая себя, что это просто чья-то дурная и безвкусная шутка. Он заглянул в каждую комнату пока не подошел к прикроватному столику и не взял в руки лист бумаги. Я видела, как начало трясти его руки. Что такое? Я подошла ближе и прочла то, что было написано: «Дорогой брат, я знаю, что поступаю нехорошо по отношению к тебе, исчезнув вот так даже не попрощавшись, но иного выхода из сложившейся ситуации я просто не вижу. После прочтения письмо советую сжечь, так как оно может побудить ненужные никому вопросы. Сегодня меня нашел Люк, ты наверное знаешь его как Люциана – бывшего поработая нашего отца, он сказал, что мама в больнице. Я знаю, что ты её не любишь, и не буду удивлена, если окажется, что ты её ненавидишь, но я не ты. Я очень переживаю за неё и поэтому я вынуждена уехать. Прошу меня больше не искать. Почему? Потому что я не хочу, что бы моя семья была в опасности из-за тебя и твоих врагов. Я говорю это не просто так. Пока тебя не было, на меня напали люди Якоба, я подозреваю, что их хорошо проинформировали о твоем отсутствии. Можешь не волноваться я в полном порядке, а они уже давно на аудиенции с моим отцом, но от этого ситуация не упрощается. Я знала, что ты будешь упрямится, и никогда не отпустишь меня поэтому должна тебе это сказать – моя семья это мама и Люк, а не ты. Моя семья – это люди, которые меня поддерживали на протяжении всех моих тринадцати лет жизни. Поверь, я бы очень хотела, что бы ты тоже был одним из них, но к сожалению я не могу сказать того же о тебе, потому как ты представляешь для них угрозу, хоть и косвенно. Ты ставишь их под удар, а этого я допустить не могу. Тебе нет места в моем мире. Что до нашей связи, то с этим я проблему уже решила – Ведьмина кровь может разорвать её без вреда, как и моей, так и твоей жизни. Она в колбочке, рядом с письмом, будет достаточно одного глотка. Я очень надеюсь на твое благоразумие, Джонатан. Ты ведь говорил, что моя безопасность для тебя важнее всего? Вот идеальный шанс доказать это. Ты забудешь обо мне. Я тоже тебя помнить не буду. У каждого своя жизнь. Ты больше никогда меня не увидишь, я не вернусь назад, как бы сильно ты этого не хотел. Продолжай жить дальше, поверь, это не будет трудным, после того, как распадётся наша связь. Ты полюбишь какую-то милую девушку, она сможет сделать то, чего не смогла я – заберет тебя от отца и научит жить полной счастливой жизнью. Вскоре вы поженитесь, и у вас будут прекрасные дети. Ты образумишься и не будешь кидаться на рожон. Если не ради себя, то ради своей жены и вашего ребенка. Она будет единственной и самой любимой. Ты доживешь до глубокой старости и еще успеешь наиграться со своими внуками. Твоя жизнь будет прожита не зря и так, словно меня никогда и не было... Спасибо, за лучший день в моей жизни. Я люблю тебя, твоя сестра Кларисса… - Нет… Нет.. – Он выбросил лист, словно тот обжег его пальцы. Его всего начало трясти. Джонатан кинулся прочь из комнаты, словно я еще могла быть где-то здесь. Я слышала, как он звал меня. Мысленно. Его крик давил на уши с устрашающей силой, но я не могла даже ответить или же хотя бы прикоснутся к нему. Пальцы проходили сквозь его руку, словно я была призраком и не более того. Он схватился руками за голову и начал сползать по стене вниз. Это было не просто горе, это была физическая боль и очень сильная. Он страдал, а я ничего не могла с этим сделать. Как и тогда. Я не смогла его уберечь. Снова. - Джонатан… Я резко распахнула глаза. Даже сначала не поняла, что плачу. Это как с кошмаром, когда просыпаешься, а разум все еще в его власти. Но вот только это был не кошмар. Это была реальность. Моя реальность. Мой вырванный из жизни кусок. Это было то, чего я просто не смогу простить… Я повернула голову и увидела своего брата. Как он изменился. Когда-то такой живой и улыбчивый, теперь же он был отчужденным, словно покрытый корочкой льда – невидимой, но от этого только более прочной. Он будто не замечал меня. Как странно. Ведь он столько усилий приложил для того, что бы я все вспомнила, столько усилий и ради чего? Ради того, что б теперь сидеть рядом в кресле и с безразличием смотреть в окно, держа в руках стакан виски. А ведь раньше он не пил… Даже не смотрит в мою сторону. Что ж я заслужила это. Я знала, что брат просто по своей природе жесток. И если когда-то это касалось всех кроме меня, то теперь я поняла, что наравне со всеми. Я больше не исключение из правил. Печально. Я поднялась с постели, закутавшись в мягкую черную ткань, я подошла к нему. Как и раньше никакой реакции. Кажется, он сейчас тоже переживал свою собственную трагедию. И делал это сам. Я знала, что он привык к этому – всегда один. От этого никуда не деться, как и от осознания того, что он уже не тот мальчик, который гулял вместе со мной в Гайд-парке, годы одиночества закалили его, сделали тем, кем он является сейчас… Я опустилась рядом с ним на пол и положила голову на колени. - Зачем я тогда тебя отпустила? Зачем? Нужно было заставить тебя остаться. Я же могла это сделать… Я же… С глаз снова текли слезы. Вот так они капали на ткань его штанов, на мои волосы, оставляли влажные дорожки на моих щеках. - Бедная моя, бедная, - его голос был тихим и приглушенным. Я чувствовала его печаль, это было похоже на иголку, которая застряла где-то рядом с сердцем – не очень больно, но от неё никак не избавится. Я поднялась и села рядом с ним. Его ладонь притронулась к моей щеке. В этом жесте была давно утраченная нежность, а черные глаза смотрели с тоской и печалью. Будто на что-то давным-давно утраченное. - Я здесь, - прошептала я беря его руку в свои ладони и целуя, - я ведь здесь, с тобой, родной, любимый. Ты больше никогда, слышишь, никогда меня не потеряешь! Я обнимаю его, и ложу голову на сильное, надежное плечо. Его рука осторожно гладит мою спину. - Удивительно, как это у тебя получается? Ты вытаскиваешь наружу полуживую человечность. Не боишься смотреть мне в глаза. Клэри, ты ведь знаешь, что этими руками, которые ты сейчас так отчаянно целуешь, я убивал – мужчин, женщин, детей. Ты ведь знаешь, что для меня нет ничего святого или же ценного в их блядских жизнях. Ты же сама говорила, что я чудовище. Так почему же ты не уходишь сейчас? Боишься, что я разозлюсь и убью кого-то из близких тебе людей? Я лишь мотаю головой и всхлипываю. - Кларисса, я не Джейс, со мной от ответа уходить нельзя. Я набираю в грудь воздуха, и отстраняюсь от него, встречаясь взглядом с обсидиановыми глазами. Он ждет, терпеливо, как ждал все эти мучительные годы. - Потому что я не смогу уйти. Он все так же смотрел на меня. Застывший и задумчивый. Будто мыслями был где-то далеко-далеко. - Ударь меня. Я удивленно распахнула глаза. Он ответил на мой вопрос еще до того, как я успела его задать: - Я хочу, мать твою, хоть что-нибудь почувствовать. Хочу понять, что я, блядь, все еще жив. - Что за глупости? Ты живой, иначе я бы с тобой не разговаривала! - Нет, Клэри, я умер давным-давно. В глазах демона была боль. Боль, которую он испытывал из-за меня. Из-за того, что я не смогла его защитить. Блядь, да что ж такое, это чувство вины, что собирается со мной на всю жизнь остаться?! Я аккуратно дотрагиваюсь к его губам своими. - В таком случаи, пришло время оживать, - целую его еще раз, при этом чувствуя себя гребаным принцем из Белоснежки. Все же мои старания увенчиваются успехом – его губы сами находят мои. Я целую его в ответ, а руки сами взлетают вверх, на его плечи. Отрываясь от его губ я провожу своими по линии его подбородка. Кожа чистая, гладкая, никакой щетины, никаких изъянов. - Да, малышка, правильно, - шепчет он, когда я не тратя времени на то, что бы расстегивать пуговицы на его рубашке, просто дёрнула ткань в разные стороны. Перед моими глазами предстала бледная кожа груди с едва заметными шрамами от нанесенных рун. Така нежная на ощупь… Тут же следом покрываю её аккуратными маленькими поцелуями – линию шеи, плеч, ключицу, где начинается символ Королевского Охотника. Я с наслаждением провожу пальцами по его коже и слегка царапаю ногтями бицепсы, когда он полностью избавляется от рубашки. Он легким прикосновением заставляет упасть на пол шелковою ткань, в которую я куталась, и я остаюсь абсолютно обнаженная. В тот же миг я оказываюсь у него на коленях! - Вот это скорость! Я слышу как он усмехается, в тот же миг наматывая мои волосы на свой кулак. Я прикусываю губу, что бы сдержать стон боли, от того, как сильно он сжимает их, но в следующий миг резко выдыхаю, когда холодные губы проходятся по моей незащищенной шее. Я запускаю свои пальцы в его волосы, притягивая его ближе к себе, так что моя грудь оказывается напротив его. Мы обое дышим тяжело. Мысли в полном беспорядке, да и тут не до того, что творится у меня в голове, когда он, целуя шею, опускается ниже. Я же наоборот приподнимаюсь вверх. Его сильные руки придерживают меня за поясницу, заставляя выгибаться ему навстречу. Мои волосы, которые он выпустил из своего кулака, беспорядочно падают, укрывая нас обоих. Я уже не сдерживаю стона, когда он ласково проводит пальцами по моей груди, заставляя соски твердеть, а потом нежно касается губами мягких полушарий. Я цепляюсь за его спину своими ногтями, совершенно забыв, что там шрамы, что я могу сделать ему больно. Существует только удовольствие, влага между ног и жар в теле, который волнами расходится внутри меня. Его руки грубо сжимают мои ягодицы, одновременно с этим он прикусывает мой правый сосок. - Джонатан! - Ну ну, малышка, кончать еще рановато, - слышу я его шепот у самого уха. Мне кажется, что я в жизни не слышала голоса порочней этого. Он так резко поднимается на ноги и относит нас на постель, что могу поклясться, это не занимает больше доли секунды времени. Черные одеяла приятно холодят кожу. Я уже более ласково провожу по его спине, чувствуя под подушечками пальцев израненную плоть. Любимый… Мне хочется сказать ему, как сильно я его люблю, как он мне дорог, но вместо этого я целую его. Притягиваю к себе за плечи, и он поддается моему напору. Мои пальцы проскальзывают между нами, я задеваю ими его твердые соски, провожу ими по ребрам, напряженным мышцам живота. Добираюсь до ремня и сквозь наше шумное дыхание слышу, как звякнула пряжка. Я задеваю ладонью твердый бугорок под тканью, и Джонатан напрягается еще больше. Я замираю на секунду. Ему не понравилось прикосновение? Но он лишь кивает, улыбаясь порочной и полной соблазнения улыбкой. В следующую секунду опрокидывая нас обоих так, что бы он оказался подо мной. Я прикусив губу аккуратно избавляю его от лишней одежды с помощью заклинания. Совсем простенького, но в такой ситуации очень действенного. А потом пораженно замираю, смотря на возбужденный половой орган. Как это могло в меня поместиться?! Не то, что бы я застеснялась, но все же я не могла предположить, что он окажется таким большим. Ясно, почему я еще целых три дня чувствовала неприятную боль между бедер. Он довольно ощутимо меня изранил тогда. - Клэри? – Голос брата хриплый. Его рука касается моей и легонько тянет на себя. Так, что я оказываюсь вытянутой вдоль его тела. Я снова его целую. На этот раз поцелуй глубокий, его язык проникает в мой рот требовательно и даже грубо. Сила чувствуется и в его руках, которые крепко прижимают меня к его телу. Он снова переворачивает меня на спину и его бедра оказываются между моими. Прикосновения становятся грубее. Только теперь он мне тяжелым не кажется, как тогда в нашу первую ночь. Скорее я чувствую, как его тело идеально прилегает к моему. Джонатан тихо еле слышно стонет что-то и я чувствую, как кончик его твердого, как камень члена упирается мне во влагалище. - Расслабься, сестренка, - шепчет он мне перед тем, как качнуть бедрами. Он вошел так резко, что я пораженная просто застыла и вцепилась пальцами ему в плечи. - Блядь, могу поспорить, что ты больше ни с кем не трахалась после меня, детка, - говорит он мне в губы, и прежде чем я успеваю сказать ему все, что я о нем думаю, затыкает мне рот поцелуем. Он целует снова и снова, пока делая лишь небольшие толчки бедрами, не выходя из меня полностью, а лишь наполовину. Давая мне к себе привыкнуть. Это сложно. Хоть и приносит море удовольствия, но все еще на задворках сознания маячить мысль о том, что это то, что там находиться не должно. Его губы покрывают поцелуями мои плечи и шею. Он невероятно гибкий и сильный, я чувствую это, когда брат начинает двигаться резче, когда я уже не контролирую своих стонов, когда я сжимаю своими мышцами его член. - Сильнее, - стону я, в блаженстве прикрывая глаза и отдаваясь ощущениям. Оргазм получается очень сильным. Я ощущаю, что пока кончаю, он все еще движется во мне. Ощущения усиливаются еще больше, если такое вообще возможно! Его телом проходит крупная судорога и я слышу как он сквозь зубы полу рычит какой-то мат. Он изливается в меня и целует. На этот раз грубо властно, мои губы совсем распухшие от его поцелуев, голова кружится от пережитого оргазма. Но он просто не дает мне прийти в себя, так же как и в ту ночь. Резко переворачивает меня на бок проходясь требовательными пальцами от моего плеча, вдоль позвоночника, обвивает рукой мою талию, кладет сильную ладонь на живот, притягивая меня к себе, и я чувствую, как он легонько прикусывает мое плечо своими зубами. В тот же миг, его рука находит мою грудь и начинает мять её, зажимая между пальцев соски. - Джонатан, - слабо пытаюсь я протестовать против еще одного секс-марафона, но тут же чувствую, как его длинный указательный палец накрывает мои губы. - Ш-ш-ш, тише, сестренка… - Мое самообладание тает к чертовой матери, когда он так говорит, и я понимаю, что уже давным-давно пропала. Не имеет значения, как я буду пытаться остановить его, он все равно сможет сделать со мной все что захочет. - Джонатан, пожалуйста, - я тихонько хнычу и слышу над своим ухом его мягкий смех. Он вгоняет свои пальцы в мое влагалище резко, от чего я вновь выгибаюсь вдоль его тела, но на этот раз удовлетворённо стону. Отбросив всякий стыд, я уже сама сжимаю его пальцы стенками своего влагалища, двигаясь вместе с ним. - Ты хочешь для меня кончить, детка? – Его голос низкий, хриплый. - Да, - я блаженно стону, когда его пальцы начинают двигаться во мне с большей скоростью. Накрываю его ладонь своей и подталкиваю внутрь себя. Еще глубже. Вот так. Да… Его большой палец надавливает на мой клитор и я кончаю так сильно, что боюсь просто потерять сознание от таких резких перепадов ощущений. Впрочем, я всего в шаге от этого. - Тише, малышка, тише, - брат мягко гладит мои волосы, нежно дотрагивается губами к мочке моего уха и легонько прикусывает её зубами, - ты потрясающая, Клэри. Я оборачиваюсь к нему и улыбаюсь - тепло, искренне. Убираю прядь белых волос с его лба и нежно целую в щеку, думаю, после всех его грубостей немножко моей нежности лишним не будет. - Клэри? Ты как, маленькая? - Это было сильно, - на выдохе говорю я и прислоняюсь лбом к его лбу. - Ага, только вот у нас есть еще нерешенное дело. Нерешенное дело? Я хмурюсь пытаясь понять, что он имел ввиду. Его палец указывает вниз, и я натыкаюсь взглядом на полностью эрегированный член брата. Сколько раз за ночь он может кого-то отыметь? Проносится у меня в мыслях. - Дело? – Переспрашиваю я водя ногтем по его груди. В моей голове уже созревает безумный план и что-то мне подсказывает, что я еще поплачусь за свою неосторожность. - И сколько же грязных мыслей пронеслось у тебя в голове за эти секунды, мой милый ангелочек? – С усмешкой говорит он, заставляя меня покраснеть до кончиков ушей. Но я от своего отступать не собиралась! Быстро целую его губы, опускаюсь вниз целуя его кадык, я чувствую, как он сглатывает. Когда я целую ключицу, то он резко перехватывает меня за волосы и тянет на себя. - Нет, маленькая девочка, сейчас все будет по-моему. Он нежно целует мое запястье, но именно эта нежность заставляет меня внутренне содрогнуться. Ой, не к добру все это, ой, не к добру… Он покидает постель и становится посередине комнаты. Какие-то секунды я просто получаю чистое удовольствие смотря на его упругую задницу и вообще тело. Он оборачивается, и в черных глазах пляшут искры похоти и еще чего-то – глубокого, дикого и невероятно сильного. Это чувство, когда смотря кому-то в глаза, да еще с такого расстояния, и можно ощутить, что ты падаешь. В бездну. Глубоко, глубоко… О, Господи! - Иди ко мне, сестренка. Я с опаской поднимаюсь с постели и подхожу к нему. Вы когда-нибудь видели, как змея гипнотизирует жабу? Последняя кричит, пищит, упирается, но все равно сама заползает змее в глотку. Так вот, я сейчас чувствовала себя - точно та несчастная лягушка, которая оказалась перед змеей. И ощущение это было не из приятных. «Заткнись, Кларисса! Ты хочешь его! И вообще сама предложила, вот теперь и выпутывайся!» Когда я оказываюсь перед ним, то замечаю, что мелко дрожу. - Тебе понравилось то, как я тебя связывал? Я тяжело сглотнула. Врать не имеет смысла, он любую ложь на километр почует, а уж мою то… Поэтому я прикусив губу лишь киваю, заливаясь краской стыда. - Хорошая девочка, повернись ко мне спиной, - говорит он и я медленно оборачиваюсь. Черт подери, что такое?! Это был скорее не страх того, что он может мне что-то сделать, а просто полное подчинение его приказам. И это пугало до чертиков! Я вздрогнула, когда на моих руках клацнуло что-то металлическое. Наручники?! - Джонатан? - Повернись ко мне, - его обсидиановые глаза внимательно следили за каждым моим движением. Я тяжело сглотнула. – Удивительная, - шепчет он и нежно дотрагивается к моим губам. Я тяжело дышу и не знаю, куда себя деть от волнения. Смотрю на него жалобными глазами, в каком-то роде прося о пощаде, умоляя не делать этого, но уже заранее знаю, что проиграла. Он меня не отпустит. - На колени. – Я лишь неопределенно хмыкнула. Последняя надежда только что умерла. - Сейчас, Кларисса. – Под его темным, непроницаемым взглядом и руками, которые не сильно, но ощутимо давят на плечи, я стаю на колени со скованными за спиной запястьями. Совершенно беспомощная. Его налитый кровью член просто перед моим лицом. Руки уверенно обхватывают мою голову. - Открой рот, - приказ, которому следует немедленно подчиниться. Я сглатываю, но рот все же открываю. Медленно, но широко. - Умница, сестренка, - он тут же засовывает свой член мне в глотку, до самого упора. Я дёрнулась, но руки, которые крепко держали меня не позволили отвернутся. Он мне его, что в самое горло засунуть собрался?! Из глаз брызнули слезы. Не от обиды и боли, а от банального рвотного рефлекса! - Дыши! – Толчок – Через! – Рефлекс – Свой! – Толчок – Блядский! – Рефлекс – Нос! – Толчок – Кларисса! Еще несколько мучительных минут и лишь потом, когда я сильно прикусила его член зубами, я почувствовала, как горячая солоноватая сперма потекла в мой рот. - О, мать твою, да! Он не позволили мне отстраниться, пока я не проглотила все. Как только он отпустил мою голову, тут же перехватил мою правую руку под локоть и больно дёрнул вверх на себя. Я тихонько захныкала от боли во всем рту и коленях. Джонатан приобняв меня за плечи, так как идти самостоятельно я была абсолютно не в силах, отвел к дивану и усадил на него. У меня кружилась голова и подташнивало, но сейчас это уже начало проходить. Разум тоже немного прояснялся, и слезы течь наконец-то перестали. Все это время он сидел рядом и ждал, когда я наконец-то заговорю. Всхлипнув, я взглянула на него и прислонилась лбом к его плечу – холодное, почти ледяное – оно было как бальзам на душу сейчас. - Я… Я ведь сейчас ужасно выгляжу, да? – Тихо просила я, боясь нарушить тишину и покой этой минуты. Он хмыкнул качнув головой, и отстранился от меня оказываясь напротив. Присев на корточки он обхватил мое лицо ладонями и заставил посмотреть в глаза. - Нет, мой ангел, ты как всегда прекрасна. Эти слова заставили меня улыбнуться. Прошло то дикое чувство полного подчинения, мы снова были на равных. Даже не смотря на то, что он был очень груб и сильно меня напугал. Несмотря на то, что сейчас он обошелся со мной очень нехорошо, я знала, что с ним я в большей безопасности, чем где-либо, я знала, что принадлежу только ему. Мне было все равно, что он сделал, я – его. Пришла моя очередь притягивать лицо брата к своему и целовать. Нежно и трепетно. Сейчас он не пытался доминировать, он просто подчинялся мне, так же легко касаясь своими губами моих. Отстранившись, он улыбнулся нежно-нежно, той улыбкой, которую я видела столь редко и именно поэтому безмерно дорожила ею. - Я люблю тебя, - прошептал он глядя мне в глаза. От его слов на душе стало тепло и спокойно – он здесь, рядом со мной и я его уже не отпущу.