* * *
Гарри приступил к давно приготовленному завтраку, когда на кухне появился Кикимер. — Что хозяин намерен делать с пленной в спальне? Кикимеру нужно приготовить пыточную камеру в подвале? Гарри чуть не подавился. Прокашлявшись, он сказал: — Не стоит, Кикимер, хоть я и собираюсь наказать её за ужасное поведение, — настроение у него было отличным, а настрой самый что ни на есть мародёрским, поэтому: — Кикимер, а ты бы не мог, пока я завтракаю, злобно и грозно поглазеть на пленную, так сказать, чуть-чуть припугнуть, но без фанатизма, — поправился Гарри, заметив как морщинистая морда эльфа просияла энтузиазмом.* * *
Когда Гарри вернулся в спальню, он увидел, что Гермиона была крайне рада его появлению, несмотря на то, что была без палочки и привязана к его постели. И взглянув на своего эльфа он понял почему — увидев взгляд, которым Кикимер смотрел на Гермиону, он сам чуть не вздрогнул. — Спасибо, Кикимер, дальше я сам, — совладав с эмоциями сказал Гарри. Эльф почтительно тому поклонился и исчез. Гермиона вздохнула с некоторым облегчением, потому что находясь некоторое время и будучи абсолютно беззащитной под таким красноречивым взглядом почувствуешь себя мягко говоря неуютно. Но стоило Гарри появиться в её поле зрения, как она тут же напряглась. Сейчас она понятия не имела, чего от него можно было ожидать. — Соскучилась? — как ни в чём не бывало спросил Гарри, будто бы он не уходил завтракать и не оставил её с домовиком, который третировал её довольно жутким взглядом. — Не успела, — буркнула Гермиона в ответ. — Это замечательно, — искренне сказал Гарри, напрочь игнорируя недовольство Гермионы. — Гарри, чего ты хочешь? — в такой ситуации и находясь в таком положении Гермиона всё равно оставалась собой и задавала вопросы. Он серьёзно и чуть виновато, как бы прося прощения за свою каверзу, посмотрел на неё и ответил: — Тебя. Видимо его взгляд был многозначительней слов. Гермиона смиренно вздохнула и, прикрыв глаза, ответила: — В таком случае — я вся твоя. Гарри подошёл к ней и ласково поцеловал в губы. Поцелуй вышел коротким, нежным и неглубоким. Разорвав его, он усмехнулся: — Это я и так знаю. Он забрался на постель, оседлав её ноги и показательно потянулся. Получилось так, что Гермионе с самого удачного ракурса был виден его обнажённый торс. Он запомнил взгляд, которым она смотрела на него ещё в среду, когда он в одном полотенце после душа готовил завтрак. Оставшись довольным её реакцией — та оказалась ничуть не хуже, чем была тогда — он склонился к её губам и нежно поцеловал, сначала прерывисто, просто касаясь её губ своими, но, когда та начала тянуться за ними в ответ, не стал больше разрывать контакта их губ и просто продолжил нежно её целовать. Он делал это размеренно и неспешно, смакуя каждое мгновение, вбирая через свои ощущения всю податливость её губ. Он бы мог целовать её и целовать, чтобы насытиться этим ощущением сполна, но его подгоняли его же желания. Поэтому поцелуй он прервал, но отстраняться от её лица не спешил, внимательно всматриваясь в её сияющие карие глаза. — Может, — начала Гермиона, чуть закусив нижнюю губу зубами, — ты всё же развяжешь меня, — она дёрнула обездвиженными руками. — Нет, — спокойно ответил Гарри и отстранился-таки, чмокнув её в нос, — это твоё наказание. Выражение лица Гарри было настолько живописным, что она, еле сдерживая улыбку, решила ему подыграть. — Да, сэр, — смиренно согласилась она, принимая своё наказание, но как бы та ни старалась контролировать свои эмоции, озорной блеск в глазах выдавал её с головой. Ухмыльнувшись, Гарри начал методично раздевать Гермиону. С верхней частью гардероба пришлось повозиться, но проблема быстро решилась — Гарри быстро починил всё с помощью Репаро, до того как Гермиона начала возмущаться. Без мокрой ткани сверху её грудь было видеть намного заманчивей. Эти аккуратные, чуть вздёрнутые, как Гарри показалось чересчур дерзко и даже зазывающе, небольшие соски так и манили к себе его взгляд и не только. Очень хотелось попробовать их на вкус, коснуться кончиком языка, смять упругую и мягкую грудь руками, а соски зажать промеж пальцев, облизать ареолу, приласкать языком, а может даже и прикусить. От открывшихся перед ним перспектив Гарри даже растерялся — с чего бы стоило начать, но потом всё же решил действовать последовательно. Гарри смотрел столь пристально и так изучающе, что Гермиона почувствовала себя немного неуютно, как недавно под взглядом Кикимера. Но то восхищение и даже наслаждение в перемешку с предвкушением в его взгляде не шло ни в какое сравнение с враждебным взглядом Кикимера: Гарри смотрел на неё как сладкоежка на пирожное, которое намеревался съесть. Извращённо съесть. Слизать языком все изысканные украшения, обкусать глазурь со всех сторон и лишь только потом вгрызться в начинку, добравшись до самой сути. Именно поэтому Гермиона и вздрогнула, когда Гарри от простого созерцания перешёл к активным действиям — отвлеклась на посторонние мысли и образы. Она сдавленно вздохнула, когда он положил ладони на её грудь и чуть сжал. Она прикрыла глаза, её веки чуть задрожали, а нижняя губа, остававшаяся до этого в плену её собственных зубов, побелела, потому что она прикусила её на порядок сильнее. Реакция Гермионы на его действия ему понравилась, и он приступил к ласке руками. Сначала просто огладил формы, кожей пальцев и ладоней наслаждаясь ощущениями её кожи, затем вновь смял, но на этот раз ощутимей. На что последовала более яркая реакция. Если до этого она лежала не шелохнувшись, смиренно принимая своё наказание в виде ласки, то сейчас она вновь сдавленно вздохнула и заёрзала, прогибаясь в спине. Она бы выгнулась ещё больше, но этого не позволили сделать привязанные к изголовью руки, из-за чего она издала раздосадованный стон. А Гарри тем временем целиком и полностью сконцентрировался на её груди, чередуя нежность и грубость, то едва уловимо касаясь кончиками пальцев, будто бы щекоча, то наоборот проводя довольно чувственные линии целыми ладонями, периодически скользя от шеи через грудь к животу, останавливаясь на границе штанов. Когда Гермиона сомлела окончательно и привыкла ко всевозможным его ласкам руками, он пустил в ход губы и зубы. Сначала просто поцеловал каждый сосок отдельно, потом облизал один вместе с ареолой и кожей вокруг, обильно смочив эту область слюной и уже после, чуть отстранившись, подул на влажную кожу. Гермиона втянула воздух через стиснутые зубы, создавая ощущение будто она шипит, и прогнулась в спине. Расслабиться, как она планировала, когда её начали ласкать руками, у неё вряд ли получится. Судя по его действиям, Гарри всегда будет чем удивить её. От холода по коже Гермионы побежали мурашки, но Гарри не обратил на это никакого внимания, ну или сделал вид, что не обратил, и совершил аналогичную манипуляцию с другим соском. Чувствовать нежную кожу её груди и твёрдость сосков губами и языком было чертовски приятно. Только от осознания этого ощущения у него быстро пересохло во рту, поэтому долго целовать и даже истязать её грудь он не мог. Гермиона ощущала всё: прикосновение губ, скольжение языка, едва уловимые щекочущие касания пальцев к коже. От последних, кстати, было больше всего ощущений, они, как небольшие электрические импульсы, проникали к ней под кожу и, как роса, образующаяся отдельными рассеянными росинками, которая потом, с увеличением конденсации, начинает собираться в более крупные капли, и так до тех пор, пока на месте не соберётся одна большая капля, которая своим весом заставит листочек прогнуться и пустить себя в полёт к земле, или наоборот листок окажет сопротивление, и тогда капля испарится под лучами восходящего солнца. Пока все эти псевдоощущаемые импульсы собирались внутри неё полноценным возбуждением где-то в районе лобка, Гермиона активно сопротивлялась, не позволяя себе прогнуться под этим аккумулируемым возбуждением, но томление скоро стало невыносимым. Ему нравилась дрожь по телу Гермионы только лишь от его прикосновений губами к особо чувственным местам. Её грудь была такой сладкой, что ему не хотелось отрываться, но стоило двигаться дальше. Он выпрямился и стащил с неё брюки, оставив в одних трусиках. Гермиона смиренно лежала и не сопротивлялась. Гарри отстранился, чтобы полюбоваться на открывшуюся картину целиком: глаза её были закрыты, нижняя губа всё также была в плену зубов, и она рвано дышала через нос. Её грудь, смоченная его слюной, соблазнительно блестела и вздымалась в такт её неровному дыханию. Соски всё ещё оставались твёрдыми. Но самое главное было в том, что Гермиона не стеснялась. Её поза, в которой она сейчас лежала, была абсолютно открытой. Хотя до этого он улавливал некоторое стеснение в её взгляде на него. Это было прекрасно. Как будто приглашение. Он зубами стал стягивать с неё трусики, руками приподняв её за ягодицы. Она, оперевшись на пятки, приподняла таз, помогая ему. Дальнейшие действия он начал делать нарочито медленно, горячим дыханием чуть обжигая кожу её ног и кончиком носа едва касаясь кожи на внутренней части бедра, прочертив до коленки щекочущую линию. Гермиона не смогла сдержать улыбки. Раздев её окончательно, Гарри раздвинул её ноги, чтобы стали видны складки половых губ. Увиденное заставило его облизать пересохшие губы, что, естественно, не укрылось от глаз Гермионы, которая сейчас довольно пристально наблюдала за лицом Гарри. Они знакомы с одиннадцати лет, так что любые эмоции на его лице для неё как открытая книга. И сейчас его намерения были ей ясны. От осознания их, её тело цепенело в предвкушении. — Ты же не собираешься, — не удержавшись, спросила она, но Гарри ничего не ответил, пальцем скользя между влажных половых губ и разводя их в стороны, чтобы открыть своему взору клитор и сочащийся смазкой вход во влагалище. — Я думаю, — хрипло начал он, наконец-то посмотрев ей в лицо и глаза, — ты даже вообразить себе не можешь то, что я собираюсь сотворить с тобой, — прошептал он проникновенно и, опустив взгляд вниз, склонился к её раскрытым половым губам, целуя в давно влажные складки. От этого прикосновения Гермиона застонала и дёрнулась. Её листок прогнулся, а капля сорвалась вниз, стоило ей ощутить язык Гарри у себя между ног. Возбуждение своим пламенем разлилось волной по всему телу, концентрируясь где-то внизу живота. Гарри же, чтобы пресечь на корню подобные телодвижения, просунул свои руки ей под ягодицы и обхватил ими бёдра. Не смотря на сухость во рту, тут его слюна не требовалась. Он продолжил свои ласки, смакуя на языке едва ощутимый вкус её секреции. Он коснулся клитора языком, а затем стал нежно его посасывать. От каждого его прикосновения Гермиона стонала в голос. Сдерживать себя у неё не было никаких сил, да она и не пыталась, потому что ласки Гарри были чертовски проникновенными. Он выводил языком только ему понятные узоры на клиторе и области вокруг него. Будто хотел ей что-то сказать или донести до неё какую-то свою мысль довольно своеобразным способом, используя язык не по назначению. Но Гермиона не понимала его, пока ещё не понимала, но уже дала себе обещание, что обязательно научится. Гарри ещё не ласкал подобным образом женщину, Гермиона была его первой, но он надеялся, что его энтузиазма и желания доставить ей удовольствие хватит им с головой. Уверенности добавляли её сладостные стоны. А Гермиона… Ей было не то чтобы откровенно всё равно как Гарри это делает, она не имела ни малейшего представления как подобные ласки стоит осуществлять должным образом. Её больше будоражил тот факт, что именно делал Гарри. Эти новые ощущения были фантастическими для неё. У неё даже не хватало воображения, чтобы хоть с чем-то сравнить прикосновения его языка. Если только со своеобразной беседой их тел, точнее монологом от лица Гарри, где она была довольно специфическим слушателем, с однотипными комментариями в виде срывающихся с её губ откровенных стонов. Мысли в голове путались, а наслаждение от этих ощущений всё нарастало, не позволяя концентрироваться ни на чём больше кроме волнами наступающего оргазма… Который всё никак не наступал, потому что Гарри не позволял ей подключаться, целиком и полностью контролируя процесс. Единственное, что ей оставалось — это закинуть ноги ему на плечи и обхватить ими его, чтобы создать себе дополнительную опору для того, чтобы она могла теснее прижаться к его губам. Что она и сделала, наконец-таки подаваясь бёдрами ему навстречу и издавая более глубокий, чувственный и проникновенный стон, от которого у Гарри по спине побежали мурашки. Ему показалось, что он услышал в нём “наконец-то”, сказанное облегчённым тоном. Смекнув, что к чему, он ослабил хватку на её бёдрах, Гермиона держалась за него крепко, поэтому он мог прибавить к своему языку и губам ещё и руки. В последний раз очертив кончиком языка её клитор и ощутимо надавив, он спустился чуть ниже — к гостеприимно расслабленному входу во влагалище, которому до этого уделял минимум внимания — лишь изредка слизывая выступавшую смазку — концентрируясь только на клиторе, но сейчас он был намерен исправить это упущение. Одной освободившейся рукой он продолжил стимулировать клитор, вторую оставил про запас, а языком легко проскользнул внутрь влагалища. Смену типа ласки Гермиона встретила стоном одобрения. Она убрала свои ноги с Гарри, поставив их в качестве опоры на кровать, и начала насаживаться на его язык, помогая себе движением бёдер. С непривычки у него устали шея и язык, и начало сводить челюсть. Он своими губами и языком ощущал подступающий оргазм Гермионы, да и её ноги ощутимо дрожали, но терпеть усиливающийся дискомфорт не было никаких сил, поэтому он решил завершить начатое не языком и губами, а второй свободной рукой, без предупреждения вводя в неё сразу два пальца. Контраст был настолько резким, что Гермиона особо сильно дёрнулась, но потом, сообразив, что к чему, несколькими особо мощными рывками, не без помощи рук Гарри, естественно, позволила волне оргазма накрыть себя с головой. Ноги её перестали держать, и она улеглась обратно на кровать, чувствуя как стенки влагалища не перестают сокращаться. Всё её тело дрожало в унисон этим сокращениям. Гарри убрал руки и отстранился, позволяя Гермионе целиком и полностью вкусить наслаждение от только что полученного удовольствия. Он немного сожалел о том, что не вытерпел самую малость, а то иначе он смог бы ощутить её оргазм непосредственно своими губами и языком. Но взглянув на млеющую на волнах удовольствия Гермиону, смакующую остатки доставленного им наслаждения, он усмехнулся — у него ещё будет возможность ощутить это и не только. Позволив ей прийти в себя, Гарри склонился к Гермионе. — Ты великолепна, — прошептал он прежде чем чувственно её поцеловать. Гермиона сначала лениво отвечала, но потом быстро включилась в процесс, пылко отвечая на очередной поцелуй. Гарри сминал её губы, захватывал их в плен, лаская её нёбо и язык. Он был груб и ненасытен. О нежности не шло и речи, после такого забега их губы точно припухнут и покраснеют, но Гермионе было решительно всё равно. Ей наоборот хотелось большего. А когда Гарри к ней плотно прижался, она животом ощутила его возбуждение, и, не удержавшись, простонала прямо ему в губы. Он тут же разорвал поцелуй, чуть ошалело глядя на Гермиону, потому что не думал, что их поглотит столь сильный водоворот. Не медля ни секунды, он развернул её на живот, руками помогая ей встать на колени и чуть надавливая на поясницу — она послушно прогнулась на тот максимум, на который была способна, поудобнее оперевшись на локти. Когда Гермиона замерла, Гарри открылся шикарный вид. По её соблазнительно выставленной, будто напоказ, попе так и хотелось провести руками — ощутимо вцепиться ладонями, но Гарри этого делать не стал, отложив эту мысль на потом. Гарри быстро скинул свои штаны. Свободные домашние штаны не скрывали его эрекции, но избавившись от препятствия, всё же немного давившего на его возбуждённый член, он вздохнул с облегчением. Он расположился сзади, приставив головку члена ко входу во влагалище, но проникать в него не спешил. Вцепившись-таки в её аппетитные половинки руками, чуть раздвигая их в стороны, он немного отстранился. Мелькнули половые губы, которые чуть раскрылись, открыв потрясающий вид на давно влажное от возбуждения влагалище, которое так и манило заполнить свою пустоту его членом, растягивая стенки и стимулируя всё внутри. Обхватив Гермиону за бёдра, он провёл головкой промеж её половых губ от клитора до влагалища несколько раз, в конце концов, останавливаясь у входа, чуть надавив на него. Гермиона в нетерпении чуть поёрзала и попыталась насадиться на его член, но Гарри не позволил — держал крепко. Гермиона ещё раз заёрзала, на этот раз от нетерпения. Гарри медленно потянул её на себя, осторожно насаживая её на свой член, который без всяких препятствий скользнул внутрь. Когда Гарри замер, полностью войдя в неё, Гермиона ахнула, но он не дал ни себе, ни ей свыкнуться с новыми ощущениями, а начал медленно двигаться, помогая себе руками. Она не противилась, а двигала бёдрами ему навстречу. Задав довольно плавный темп, Гарри постепенно ускорялся, увеличивая амплитуду проникновений. Звук соударения их тел в процессе этого был довольно возбуждающим для обоих. Бонусом Гарри шло визуальное сопровождение. Он мог наслаждаться тем, как ягодицы Гермионы подрагивают в момент их полного слияния. Он полностью контролировал процесс, управляя телом Гермионы через хватку на её бёдрах. Ей ничего не оставалось, кроме того, чтобы подчиниться. Ну и стонать, разумеется. Он проникал довольно глубоко, да и обхватывала она его довольно плотно — она уже успела позабыть это ощущение растянутости и наполненности, поэтому очередной оргазм не заставил себя долго ждать. Вот только Гарри не намерен был этим ограничиваться и даже не планировал останавливаться и сбавлять оборотов. Наоборот, он склонился к ней, подхватив её рукой за живот и притягивая к себе — Гермионе пришлось подняться с локтей, но до конца выпрямиться ей не давали связанные руки, прикреплённые к изголовью кровати. На месте контакта с верёвкой кожа запястий немного покраснела, но ей не было никакого дела до своих связанных рук. Её больше волновал член Гарри внутри неё и ощущения от его скольжения, то как его головка задевала особо чувственную зону, что заставляло её не просто стонать, а аж вскрикивать. Через волны наслаждения и удовольствия её мысли всё же вернулись к её связанным рукам, потому что ей очень сильно захотелось приласкать себя, но, видимо, Гарри всё же либо читал её мысли, либо чересчур хорошо её чувствовал, но ладонь с живота сместил к лобку, положив свои пальцы на клитор. Несколько синхронных надавливаний на него в купе с довольно резкими фрикциями сделали своё дело. Пульсирующие ощущения от клитора вместе с ощущениями от члена Гарри внутри объединились и срезонировали, добравшись горячей волной до головного мозга и взорвавшись где-то внутри черепной коробки нереальным фейерверком. От захлёстывающих её через край ощущений, Гермиона закричала, она попыталась отстраниться от Гарри, потому что сейчас ощущать его член внутри было слишком для неё, но он не позволил. Кое-как совладав с её телом, над которым Гермиона из-за накрывшего её оргазма потеряла контроль, Гарри продолжил движение внутри неё. Пользуясь её абсолютной расслабленностью, он за бёдра насаживал её на свой всё ещё эрегированный член. Он не дал Гермионе насладиться оргазмом, потому что уже сам был на пике и чертовски хотел разрядки. За несколько амплитудных и резких фрикций он добился того, чего хотел. Её ощущения были слегка приглушены посторгазмическими судорогами, но она всё же сумела почувствовать как член Гарри, чуть набухнув, запульсировал внутри неё. Гермиона в очередной раз закричала. Только на этот раз из-за того, что почувствовала как сперма тугой струёй выстрелила внутри неё. Её тело задрожало от наступившего оргазма, который наложился на предыдущий, от которого она ещё не успела отойти. Ноги онемели, у неё уже не было сил стоять на коленях, благо Гарри отпустил её бёдра. Ненадолго у неё потемнело в глазах. Гермиона с протяжным стоном распласталась на кровати, ощущая как начавший обмякать член выскользнул из неё. А следом вытекло некоторое количество спермы — сейчас она была гиперчувствительна, поэтому остро ощущала как та медленно скользит меж половых губ от влагалища к клитору. Тяжело дышащий Гарри развалился рядом с ней. Она его не видела, потому что уткнулась лбом в свои предплечья — услышала и почувствовала его тепло, когда он плотнее прильнул к ней. Наконец, совладав с собой и своим телом, кое-как выровняв дыхание, Гермиона развернулась к Гарри. Тот действительно лежал на спине и к ней вплотную, тяжело и глубоко дышал. Его глаза были закрыты. Лицо было расслабленным и умиротворённым. Гермионе редко удавалось видеть его таким спокойным. Она улыбнулась. — Гарри, — позвала она его чуть охрипшим голосом. Непрерывные стоны и даже крики хорошо потрепали её голосовые связки. Он нехотя разлепил глаза. — Развяжи меня, — попросила она вновь и дёрнула связанными руками. Они ощутимо занемели, а кожа в зоне контакта с верёвкой горела огнём. — Фините, — махнул он рукой, и заклинание сработало без палочки — верёвки пропали. Не будь она в посткоитальной нирване — обязательно бы удивилась и поразилась его умению, и, всенепременно, засыпала бы его вопросами. Но сейчас она восприняла случившееся как должное. К тому же её рукам наконец-то дали свободу! Вот только первым делом она чисто инстинктивно потёрла покрасневшие от трения о верёвку запястья, а не ринулась осуществлять то, что хотела, а именно прикоснуться наконец к Гарри самой. Заметив, что она делает, он аккуратно перехватил её руки своей, и приняв сидячее положение и поднеся их к лицу, стал тихонько дуть на разгорячённую кожу. От такой прохлады Гермиона сомлела. — Похоже, я немного перестарался, — виновато сказал Гарри, поднимая взгляд с её запястий на неё саму. Гермиона высвободила свои руки из его хватки и наконец сделала то, что давно хотела — провела своими ладонями по коже Гарри, впоследствии обнимая его, навалившись на него всем своим весом. Не ожидавший такой прыти, Гарри обратно завалился на спину, но потом по собственнически подхватил Гермиону за талию и ягодицы, укладывая её на себя. Она долго ничего не говорила, а только лишь льнула своим обнажённым телом к его и нежилась в его объятиях. А уж Гарри, после случившегося, не был скуп на ласку: нежно гладил её спину, поясницу, ягодицы, бёдра, шею — те участки её тела, которым не успел уделить должного внимания до этого. Гермиона так ничего и не говорила, а просто нежно запускала свои пальцы к нему в шевелюру, гладила шею, рисовала узоры, смахивающие на едва знакомые Гарри руны, у него на груди и охотно подставлялась под его ласки — выгибалась и ластилась будто кошка, которая и правда изголодалась по хозяйской доброте и ласке. Когда Гарри показалось, что тишина стала гнетущей, он всё же сказал. — Гермиона, давай встречаться. Та подняла голову у него с груди и проницательно на него посмотрела. — Нужно было раньше, — она не договорила, и Гарри не понял к чему была сказана эта фраза. Он вопросительно на неё посмотрел, но та с пояснениями не спешила. Она оттолкнулась от груди Гарри и поднялась на ноги. Проведя ладонью между ног, она пальцами собрала остатки его семени. Гермиона долго разглядывала эту белёсую жидкость, как будто размышляла о чём-то, но потом всё же заговорила. — Знаешь, а я бы не отказалась принять душ. Ты не против, если я воспользуюсь твоей душевой первой? Просто знаешь, тебе бы после нашего марафона тоже не помешало освежиться. Ты весь потный. Непринуждённость и будничность её тона напрочь сбивали Гарри с толку, он бы купился, если бы не заметил, что Гермиона медленно смещается в сторону тумбочки, где лежала её палочка. Задумала провести его, чертовка! Быстро смекнув что к чему, Гарри подорвался и подхватил Гермиону на руки. Та не успела ничего сделать, только лишь взвизгнула. — Ты мне зубы-то не заговаривай! — Гарри посмотрел на Гермиону. Та не выглядела раздосадовано, скорее наоборот она выглядела довольной собой. И тут Гарри понял, что его банально спровоцировали, а он и повёлся, приняв всё за чистую монету. Разозлившись в первую очередь на себя, что аж в жилах кровь вскипела, Гарри закинул Гермиону к себе на плечо. — Пошли-ка, — он зашагал в сторону ванной. Её ягодицы маячили на уровне его глаз, и он, не удержавшись, смачно шлёпнул по ним, чтобы ей неповадно было так себя вести. Гермиона ойкнула, а потом звонко рассмеялась. Ещё в среду, как только дверь в ванную за ней захлопнулась, оставив заведённого Гарри в коридоре, Гермиона знала к чему в итоге все их игры приведут. Дразнить и провоцировать Гарри оказалось забавным, она подметила это ещё в среду. Дверь в ванную за ними захлопнулась, а потом послышался звук льющейся воды…* * *
Из спальни они вылезли ближе к ужину, если таковым можно было назвать отказ от плотских утех в пользу чревоугодия. Они настолько измотали друг друга, что Гарри попросил Кикимера подать ужин прямо в спальню. — Слушай, а что на счёт зачёта? — утолив первичный голод, спросила Гермиона. — Какого зачёта? — не понял Гарри, ну или сделал вид, что не понял. — Аккредитационного. — Ах, аккредитационного! — воскликнул Гарри воодушевлённо. — Так и напишу в отчёте: мисс Грейнджер довольно искусна и изобретательна. Умело пользуется доступным ей арсеналом и прекрасно им владеет. А что она вытворяет с палочкой — просто не передать словами! Гермиона хотела было стукнуть Гарри по лбу ложкой за такое ёрничество, но сообразив что к чему, тут же покраснела. Он явно не про её умения и познания в ЗОТИ. — Балбес, — надулась она, убирая опустошённую тарелку в сторону и собираясь встать с кровати, но Гарри ей этого сделать не позволил, притягивая её в свои объятия. — Да поставлю я тебе зачёт, поставлю, — примирительно сказал Гарри, помогая Гермионе поудобнее расположиться в его объятиях. Она хмыкнула, но продолжила наигранно дуться на него. — Я бы мог тебе зачёт поставить в среду, за то, что не смог разоружить тебя. Кстати, что это было? Я так и не разгадал фокус. — Комбинация чар и рун, — охотно ответила Гермиона. — Научишь? — загорелся Гарри. Обезопасить себя от Экспеллиармуса было бы замечательно. — Да легко, только это одноразовая штука. Я зачаровала свою палочку на Экспеллиармус в твоём исполнении. — Так ты сжульничала! Гермиона высвободилась из его объятий и лукаво на него посмотрела. — Не сжульничала, а воспользовалась преимуществом! — парировала она. Гарри хмыкнул. Эту карту крыть было нечем. Свой беспалочковый экспеллиармус он тренировал несколько лет, а она за неделю смогла его уделать. Воистину, Гермиона никогда не перестанет его удивлять. — Всё равно незачёт, — заявил Гарри и с наслаждением наблюдал как её лицо меняется от одолевающего её возмущения. — За что?! — Знаете, мисс Грейнджер, мне показалось, что сегодня вы не выложились на полную. Не показали, так сказать, всего, что на самом деле умеете, — пока он произносил эту речь, его рука медленно скользила по её телу, пробираясь к лобку, палец скользнул между половых губ и начал плавно ласкать клитор. Гермиона судорожно вздохнула, чуть ахнув на выдохе. — Знаете, мистер Поттер, — совладав с собой, начала она, — а пользоваться служебным положением — нехорошо, — хотя её взгляд так и говорил, что она догадалась о том, что ему просто нравится эта фраза в её адрес. Игра ему понравилась. — Но раз уж вы настаиваете, — она обняла его за шею. Их глаза были напротив друг друга: его горели хитростью и предвкушением, а её — решимостью. — Сегодня — ещё не закончилось! — сказала она и страстно поцеловала его в губы. И, судя по всему, ванную им в очередной раз всё же посетить придётся. Может и не раз.