***
— Почему ты такая грустная, Батиль? — Льяна тоскливо дёргала девушку за рукав. — Совсем нет, просто ночь была тяжёлая, — Батиль вдруг остановилась, подхватывая Льяну на руки. — Подождёшь вот тут? Смотри, тут корни, как колыбель переплелись. Я схожу к реке, мне нужно… Найти Блейн, — Льяна начала цепляться за неё, плаксиво отговаривая тем, что «Блейн злая». — Глупости, Льяна! Перестань! — в душе Батиль и так была смута, томное волнение часто охватывало всё её тело. — Я скоро вернусь. Сиди тихо… — Батиль разнервничалась и, комкая подол платья, ушла, сгиная ветви кустов. Ей было трудно уже от того, что не с кем было поделиться тревогами. Был Иттор, которому она была до смерти безоговорочно предана, но который, знала Батиль, и слушать бы её не стал. Льяна надулась, разобижено мелькая глазами на работающих рядом муравьёв. Над ней шелестел весь мир, совсем недавно проснувшийся, но он не мог вернуть её к беспечному вечному счастью. И всё было из-за этой чужой женщины, что гуляла по любимому Лориену. Ничего не понимала Льяна. Маленькая, но богатая её душа чуяла всё до мелочей, а потому и оставалось загадкой, почему взрослые остаются слепы. Так хотелось ей уже поскорее дождаться брата. Иттор всегда слушал, всегда говорил правду. С ним можно было не лукавить, можно было не бояться. Да и не получалось бояться с ним. Он ведь страж, стерегущий её нежный сон. Он так сам говорил. Личико Льяны расцвело. По далёкому брату тосковало сердечко, но горели ещё щёки от его прощальных поцелуев, которые она помнила, потому что не спала ночью, а притворялась… Слетела беспокойная птица. Льяна, щурясь, всматривалась в зелёные прорези веток и удивлялась. Когда затрещали кусты, она осторожно поднялась, вспугнутая, но не собирающаяся убегать. Показалось из зелёного чёрное: кривой рот, как разрезанный, кровавые глаза, большие, жестокие руки. Льяна подавилась криком.***
Батиль, настроенная бойко, слетела по склону к Андуину. Чёрная точка — сгорбленный силуэт Блейн, которая была уже в своём привычном костюме, — маячил у самой кромки. Заслышав шумный шаг и не сразу решив, что он принадлежит эльфу, Блейн распрямилась, в напряжении готовая ко всему. — Ты? — Ты должна пойти со мной, — мгновенно сказала Батиль, не смягчая складки между бровей. Впервые Блейн видела её такой, а потому не смогла подавить изумления. Её пробил внутренний озноб: что если она что-то узнала? Это почти немыслимо, но… — Так надо. Двигаясь не совсем уверенно, как по навесной доске, Блейн, не спуская с Батиль глаз, шла позади. Они успели пройти множество меллирнов и тропинок, когда до них долетел пронзительный плачь Льяны. Батиль в ужасе вскрикнула, бросаясь в одной ей ведомом направлении. — Эй! — разозлилась и вместе с тем встревожилась Блейн. Увиденное через мгновение прошибло её насквозь: Льяна взобралась на дерево, перепуганная и зарёванная, и дико кричала, раздираемая ужасом. К её тонкой щиколотке тянулся, хрипя, орк. Блейн окаменела на подступах и пролетевшая мимо Батиль чуть не сбила её с ног. — Пошёл прочь! Прочь! — с яростью матери накинулась она на орка, неловко, но крепко обхватив его закованную в чёрную сталь руку. Плана у Батиль не было никакого абсолютно — настолько суматошные действия она предпринимала. Батиль вскрикнула, когда орк схватил её за руку. Он изломил её, дожидаясь треска костей. Батиль захлебнулась криком, изранено забившись в его удушающих объятиях. Иссиня-чёрные зубы орка вышли на показ, отгибая губы, а затем он захрипел, яростно дёрнувшись. Выпущенная Батиль осела на землю — её запястье было сломано. Громилу отвлекла Блейн, шибанув его подобранной корягой. Пиратка топталась от него на расстоянии, разведя руки и стараясь прежде предугадывать, а затем — действовать. Орк рванулся к ней широким шагом, Блейн размахнулась палкой… Мимо. Орк ушёл вниз, двумя крепкими, как брёвна, руками обхватывая Блейн за торс, и едва не повалился на неё сверху. Рёбра заскрипели, пиратка не смогла протолкнуть в себя воздуха; он словно бы пытался из неё сок выжать. Лицо Блейн налилось, как слива, она в последней попытке опустила на спину орка кулак. А затем он выпустил её — из его затылка хлестнула кровь. Они повалились вместе, и Блейн, и орк, придавивший собой обе её ноги. Над обоими возвышалась Батиль с перекошенным от содеянного лицом и глазами, из которых падал ужас. В руках — окровавленный камень с острым выступом. На дереве — сжавшаяся и с хрипом дышащая Льяна. — О-откуда?.. К-как? К-каким образом? Блейн… Как они прошли? — ей так хотелось услышать хоть что-то, она с жадностью следила, как поднимается пиратка, и не замечала, что давно умывается слезами. — Куда ты? — Лучше уведи малявку отсюда! — рявкнула Блейн, действительно собравшись уходить. В последний миг он забрала у истёкшего кровью орка ятаган. Для неё произошедшее имело свой смысл. Сталь ятагана коварно желтела в руках нового владельца. Блейн хищно смотрела перед собой.***
Лориен содрогнулся от оглушающей волны. Град стрел — враг проворно рассыпался; как какое-то колдовство, что не даёт приблизиться, как купол, наброшенный злым колдуном… Орки опаснее обычно. Ревностны. За какие-то секунды они разбрелись по огромной территории. Никогда не позволяющий себе волноваться, Халдир в ужасе округлил глаза — прямо напротив падал изрубленный в корне меллирн. Дерево застонало, так жестоко, так несправедливо лишившееся своей вечности, и, переломав ветви, пало. Халдир заметил, как убрал, свирепо поджав губы, лук Иттор — стрелы были бесполезны — и полетел с дерева, уже у самой земли зажигая сталь меча. И так делали многие. Колчаны ещё трещали от стрел, но — ненужных. Стражи поняли одну простую и страшную вещь — если орки пройдут дальше условленной черты, начнётся настоящий ад, в котором могут погибнуть и невинные. — Чего ты ждёшь? Халдир! — Орофин не мог больше смотреть на брата — за спиной взывало к помощи новое дерево. — Их сотни три! Ещё немного, и!.. Ещё нет. Ещё ждать. Рукоять в ладони эльфа обжигающе запульсировала. Сердце мерным гулом гнало кровь по жилам. В ушах стоял хрупкий звон, его собственная жизнь, стекающая и стукающая набатом, мгновенная смерть всех тех, кого он знал… Халдир рвался по веткам вверх, к самой верхушке, к солнцу, которое, как отдельный бог, не оставило их… Сколько тысяч раз он уже защитил свой дом? Условленная линия близка. — Туда! Туда! — он дождался, осталось не упустить момента. Там — удобные позиции, там от стрел нет укрытия. Он собирался прыгать сам, потому что его собственный колчан остался не надетым и положиться можно только на меч. И вдруг мир пред глазами Халдира сделал целый оборот; ладони прожгла кора; тело, словно на него поставили тяжесть, подалось вперёд… Эльф успел схватиться за ветку. Под его меллирном звенели топоры. Где-то промчался Румил, выстреливая в древесных палачей, но поздно — стон, хрип, треск… Листья обрывались, дождём хлестая по лицу, ветви до свирепого впились в руки, в ноги; столкновение быстрое, оглушающее настолько, что трудно прийти в себя сразу. Над головой, под преломлением солнечного света, сверкнул топор. Халдир напряг каждый мускул, чтобы оттолкнуться от ствола и, хрустят ветками, ускользнуть от смерти. Он вскочил на ноги, его меч тотчас нашёл на кого рухнуть со всей сокрушающей силой. — Теперь я понимаю, что страж — это непросто! Халдир круто обернулся, никак не ожидая увидеть Блейн. Именно она обезглавила орка с топором, ловко топчась по покатому стволу павшего меллирна (это не труднее, чем ходить по палубе во время шторма). — Анора-Милл! — Халдир запрыгнул к ней, минуя удар орка, Блейн готово прижалась спиной к его спине. — Я не особый мастак с мечом управляться! — она смеялась и неуверенно выворачивала руку, пытаясь совладать с тяжёлым ятаганом. — Далеко ли мои кинжалы?! Хотя бы стрелы! — но поздно — их с Халдиром разъединили, они оказались по разные стороны ствола. Суматоха сводила с ума. Тело Блейн дышало жаром. Последняя её потасовка была в ту ночь с эльфами, но даже тогда не было таких чувств. Ей нравилось следить за компактными и синхронными действиями стражей, потому что в этом она видела и своих пиратов. Добавь по сторонам не шелест леса, а грохот волн, и всё! — истинный бой за корабль! Блейн сбили с ног, когда она не успела вывернуть лезвие. Глаза застелила кроваво-мутная пелена, после которой и появившаяся боль показалась слегка притупленной. Но нет — чужому клинку просто помешал плотный ремень проткнуть её насквозь. Блейн нашла запал отпихнуть рвущуюся на неё тушу, обрушив ладонь, поставленную ребром, на шею орка. В него же и прилетела чья-то стрела, Блейн, не ожидавшая такого, в обнимку с тварью оказалась прижата к земле. Или у неё в ушах лопнули барабанные перепонки, или действительно раскалившийся воздух принялся стихать. Земля более не гремела от сотен ног. Скрипя и зубами, и курткой, Блейн выбралась из-под убитого. Её спина ныла, возможно, после первых объятий одно ребро всё-таки было сломано. Оставшись сидеть, пиратка с болью пополам пропихнула в сжатые лёгкие воздух и огляделась: Лориен хорошо потрепали. Если даже ей как-то неловко смотреть на поваленные меллирны, то насколько больно эльфам? — Эй, — невесомый шаг — Халдир за её спиной — рука туда, где после отдалось болью; Блейн захрипела, склоняясь на бок. — Не лезь, стой, — она жадно притормозила его ладонь, норовящую ощущать её бок. — Подожди, очень больно! — Тогда поднимайся! — Халдир беспощадно подхватил Блейн под мышки, ставя на ноги. — Брось, — вышиб из её руки ятаган. — Их больше нет, — со стороны шагнул к ним Иттор нетвёрдой поступью, заметил Блейн и попытался утопить гнев в себе. — Мерзкие гады. — В его голосе задрожала невыразимая тоска, отравленная ненавистью — великие меллирны были втоптаны в грязь.