Прочь от песни, что поёт пират

      — Поднимись, — властно сказал мужчина, эльф, облачённый в восхитительные и дорогие одежды, и Блейн стало не по себе в своей рубашке, ведь куртка так и осталась на берегу.       Она исполнила приказ, натянувшись, как струна, и ни на миг не разводила бровей, глядя хмуро и скупо. С эльфом они были наедине.       — Ты знаешь, кто я? — глядя с лёгким пренебрежением и неоспоримой властью, мерцающей на поверхности голубых глаз, спросил он, заведя руки за спину. Ответил, не дожидаясь реакции: — Я Владыка Карас-Галадона, я Келеборн. Каково твоё имя?       Блейн не могла отвести от него глаз. Эльф сиял перед ней под ослепительными узорами тысячи кенкетов, которыми, казалось, было увешано всё. Волосы у него были белые и длинные, ровные и гладкие, что впервые натолкнуло Блейн на мысль о своих потрёпанных кудряшках, которых давно не касался гребень. Да и сама она была в пыли, кое-где одежда намокла — и вся эта «разруха» в ней так не сочеталась с плавными изгибами тончайшей мантии, устилающей пол; её круглые серьги в ушах представились дешёвкой ещё больше, чем были, в сравнении с редкой брошью на груди эльфа. Так что Блейн уже была наполовину раздавлена. Такого она не ощущала даже при встрече со стражами. Если это — та самая её кара, то она и впрямь ужасна, учитывая, что Блейн девушка, а всё что касается внешности — тема так или иначе щепетильная.       — Я Блейн. Просто Блейн.       — Настоящее ли это имя? — без всякой задней мысли задал вопрос Келеборн, рассматривая, чем удивил пиратку, только её лицо, совсем не касаясь взглядом одежды.       — Да.       — Уже кое-что довелось мне услышать о тебе. Эти слухи не плохи и не хороши.       — Что же вы слышали обо мне? — она не знала этикета, а потому решила говорить, как всегда.       — Ты пират, не так ли?       — О, так это хороший слух?       — И да, и нет, я полагаю. — Келеборн оказался мягок и степенен, совсем не такой, как в первую секунду. Он отошёл, не убирая второй руки из-за спины, хотя первой коснулся своей броши — наверное, размышлял. — Я так же полагаю, что ты одна из тех пиратов, что сейчас царят на суше. Прав ли я?       — Думаю, да. Однако к ним я больше не отношусь.       — Неужели? — Келеборн обернулся, будто действительно был очень заинтересован. Блейн такого участия к себе не понимала, а потому сосредоточилась пуще прежнего. — А что послужило причиной?       — Я, может быть, встала на путь исправления, — необдуманно отозвалась пиратка, а потом опустила глаза, не в смущении, но с какой-то левой мыслью, которую боялась выказать. Перед ней ясно промчался шанс, который нужно было словить. — Да, я не хочу больше быть пиратом. Пираты пленили ваших стражей.       — Мне это известно.       — Я помогла их вызволить. Я предала своих.       — В твоих словах колющая гордыня, — эльф помрачнел, — её стоит пресечь. Знай, Блейн, что эльфы презирают такое. Предать своих, кто бы они ни были, бесчестно.       — Возможно.       — Я задам вопрос, на который хотел бы получить наиболее точный ответ, — интонации его изменились, стали режущими. — Что вы делаете на суше? Я впервые так сталкиваюсь с пиратами, которые покидают море, уходят от него на такое расстояние.       — Хм, для вас это может и странно, но для нас — обычное дело. Я уже сказала Халдиру — мы искали клад. Много же сказок ходит, — Блейн усмехнулась развязно, — а среди нас их и подавно хоть завались. Мы же зарабатываем всем, чем можем. Вот и решили попытать удачу.       — Ваши поиски как-то были связаны с орками? — Келеборн опустился напротив Блейн в утончённое кресло, отчего свет на него упал прямой, светлый, и показалось, что под одеждой эльфа тоже есть маленькие такие кенкеты, незаметные.       — Нисколько. Мы слишком жадные, чтобы делиться добром.       «Если вопросы и дальше будут такого рода, то повилять я смогу». И тут же, будто в насмешку, эльф замолчал и только глаз не отводил. Под столь пристальным нажимом Блейн не позволила себе съёжиться.       — Что же ты намеревалась делать, Блейн, ступив с галадрим под сень меллирнов? — степенно и взвешенно протянул Келеборн, сцепляя руки замком перед собой. Он уловил замешательство пиратки и сделал свои выводы. — На что ты надеешься, находясь здесь?       — На подсказку. — Оттягивая прямой ответ. — Я бы хотела… Если получится, конечно… Найти покровительство. Только на время! Это из-за того, что пираты тоже не склонны прощать предателей. Мне опасно выходить из леса, я бы хотела дождаться момента, когда пираты уйдут в море. Тогда я сама больше не стану плавать. Я останусь жить на суше, я… уйду в какую-нибудь деревню. Только это, только так.       Келеборн молчал. Блейн следила за ним, пыталась что-то прочесть по свету на его лбу, а после эльф сам встрепенулся, обернулась и Блейн — в стороне возник Халдир, молчаливый и скрытый тенями. Блейн он одарил скупым серым взглядом и полностью посвятил внимание Владыке.       — Как зовут девушку, Халдир? — Келеборн медленно поднялся.       — Анора-Милл.       Жаркая волна прошлась по телу вспыхнувшей Блейн; она впилась глазами в Халдира, ответившего ей тем же.       — Анора-Милл — имя, которым я больше не желаю пользоваться, — нашлась Блейн с резкостью. — Меня зовут Блейн, Блейн и никак иначе.       — Это твоё полное право, — раздался иной голос. Блейн глянула за плечо Келеборна и встретилась с ещё одними пронзительно-голубыми глазами, наполненными совсем иной силой. Краем Блейн увидела, как Халдир склонил голову. — Ты можешь задержаться у нас. На время. Как ты сама сказала. Ни больше… Ни меньше. — Тонкие губы дрогнули. Галадриэль замерла около мужа. — Ты останешься между Карас-Галадоном и просторными границами, у тебя будет работа, которой ты отплатишь нам за гостеприимство.       Блейн молчала. Не было вопросов, только утвердительная речь.       — Знаешь меня? — говорила светлая дева золотого края. — Нет… Я Галадриэль. И сейчас я готова позволить тебе остаться под нашей тенью, но… Будь готова, Блейн, к тому, что ты ничего не сможешь сделать тайно. Не думай, что ты пленная, никак не терзай себя — это будет понапрасну. Мы не будем следить за тобой, но — приглядывать. Так не будет всегда. Какое-то время. Готова ли ты пойти на такое?       — Готова. — Большего и не нужно было. Блейн всё устраивало, она периодически вглядывалась в диадему на золоте волос Галадриэль, а затем — в её пронзительные, волшебные глаза, говорящие о большем, нежели губы…       Галадриэль отпустила её кивком и улыбкой, утончённой, каким было всё в этой сказочной женщине. Сначала Блейн никак не двинулась, всё глядела на диадему, но Халдир незаметно сунул руку в проём между боком Блейн и её локтем и затем заставил пиратку идти за собой. Приказ относительно себя он понял по взгляду обоих Владык.       В полном молчании они спускались по витой лестнице, и теперь Блейн могла разглядеть всё.       Так всё-таки не врали байки — дворец в Лориене и взаправду существует, стоит и даже процветает. Не золотой, конечно… Но серебряный. Однако волновало Блейн не его стекающее серебро.       — Зачем ты сделал это? — она замерла, уставившись в спину Халдира. Страж был недоволен. — Зачем назвал меня Анорой-Милл? Почему вообще так делаешь? Моё имя Блейн. Блейн. Только так и никак иначе. Я уже давно не Анора-Милл, вот уже пятнадцать лет как. — Халдир без интереса глядел через плечо.       — Блейн назвали тебя пираты. Сейчас ты другая, разве нет? Чтобы оставить прошлое, нужно сбросить с себя всё с ним с вязанное. Таково моё правило.       — Так и Анора-Милл — дело старое, дряхлое, забытое, — Блейн спустилась к нему на ступень. — Блейн не может быть прошлой, она моё настоящее… И будущее.       — Значит, ты лгала? — нажал Халдир и осёкся — совсем рядом по другой прекрасной лестнице спускались эльфы. Халдир сжал локоть Блейн, и они спустились гораздо быстрее. Затем эльф их обоих завёл во мрак, набрасываемый листьями.       — Лгала в чём? И к чему такие меры? — она была недовольна и чувствовала моральную и физическую усталость. — Или тебе стыдно разговаривать с грязным пиратом?!       Халдир мгновенно отпустил её. Его лицо стало холодно-непроницаемым.       — Если даже и так… Что с того? Каждый выбирает свой путь. И ты однажды выбрала свой.       — У меня была причина! — вдруг выпалила Блейн, и по ощущениям ей показалось, что она враз распорола заштопанную единожды рану.       Ей резко стало ненавистно всё: этот яркий свет, эти громадные меллирны, прошедший разговор с Владыками, гордый командующий…       — Куда нужно мне идти? — в сторону, сжав зубы и кулаки, спросила Блейн. — О какой работе шла речь?       — Её ты найдёшь сама. — Непредвиденно спокойно ответил Халдир, делая глубокий вдох. — Если Владычица не сказала…       — Кинжалы вернёшь? — словно она вложила в это последнюю веру.       — Нет. По крайней мере пока.       — А когда?       — Когда пойму, что можно.       Она изогнула брови и насмешливо, и рассерженно, и утомлённо. Халдир качнул головой, и Блейн покорно последовала за ним. Он ступал быстро и будто невесомо, словно его приподнимали невидимые нити такого же невидимого кукловода, в то время как Блейн дышала часто, едва поспевая, и грозно наваливалась на ногу при каждом шаге. Ей хотелось есть и спать. Сон, который без желания шёл около реки, с лихвой настигал её тут, где было тихо и на самом деле безопасно.       — Я хочу задать вопрос, — подала голос выбившаяся из сил Блейн, борясь с захватывающим её тускло-рыжим свечением откуда-то — от него больше закрывались глаза. — Эльфы спят?       — Гораздо меньше и быстрее людей.       — Насколько меньше? Четверть часа?       — Нет. Никто не может восстановить силы за четверть часа. — Он круто изменил маршрут, начиная взбираться на холм; Блейн окинула возвышение взглядом…       — Я высыпаюсь за шесть часов. Но последние три дня я спала по два-три часа… Голова кругом, — мир в реальности мило кружился перед ней. Блейн присела у куста. Халдир сразу услышал, как её шаг прервался; в неудовольствии остановился сам. — Куда ты пойдёшь, когда скинешь меня с рук? На границу к брату?       — На границе не только мой брат. Но да — на границу.       — Следить, чтобы я вдруг не убежала? — кокетливо усмехнулась Блейн, вдруг поднимаясь и словно бы найдя в себе новые силы.       — Ты здесь не пленная. Многие будут рады, если ты решишь покинуть наш дом.       — Я знаю. И именно потому останусь подольше. Я буду стараться заслужить ваше доверие. Твоё хотя бы, чтобы получить назад свои кинжалы.       Весёлости эльф не разделял. Напротив, ему действительно хотелось скорее отвести Блейн на нужное место.       — Если я верну тебе их, что ты собираешься ими делать?       — Любоваться, как эльфы любуются своими луками и стрелами, изящными клинками, — она прицокнула языком и театрально обвела глазами небо. — Я ведь тоже воин отчасти. Да, не такой благородный и статный, но воин…       — Идём, — оборвал эльф.       Блейн ухмыльнулась, цепко держась взглядом за его светлую косичку.       Да, будет длинная и непростая дорога. Наверно, вторая такая за её жизнь. Блейн испытывала весёлость не просто так. Это было торжество, торжество настоящего именинника, мертвеца, которого изрыгнула преисподняя, чтобы он убирался на волю… Диадема Галадриэль — вот та-самая-вещь, которую так отчаянно искали пираты и Грез. Блейн почувствовала сразу, она и предположить не могла, что так случится! Даже Зем ничего подобного не рассказывал! Полдела было сделано! Если бы не роль, Блейн захохотала бы, запрыгала, закричала. Прилив небывалого вдохновения охватил её, от волнения похолодели ладони, и она бодрее шагала за эльфом. Вот она, в Карас-Галадоне, хотя Халдир с такой клятвой заверил её, что сердце Лотлориена ей ни за что не увидеть! Она говорила с самой Галадриэль и нашла ту-самую-вещь! Словно одним выстрелом двух зайцев свалила! Дорога может и будет долгой, но игра — весёлой, волнующей! На кон поставлено многое, очень многое! Это не с пиратами в пятнашки по пьяни играть, это вокруг пальца обвести с полдюжины эльфов, среди которых сами Владыки!       «Я буду единственной, кем Грез будет доволен по-настоящему».