Холодное пламя

Пробуждение было сродни восстанию из мертвых. Голова болела, тело ломило, во рту Сахара, от запаха дохнут мухи еще на подлете. Правое плечо онемело и намокло, а руку начало сводить. — Какого хера?! — возмущенный шелест- шепот — это единственное, как был способен сейчас говорить блондин. На его плече, пуская слюни и залихватски храпя спал Киришима, обнимая правую руку, как любимую женщину, и даже кажется что-то бормотал. Немного подождав, Бакугоу начал неловкие попытки по высвобождению конечности и промокшего плеча. Для начала он начал двигать уже болящей рукой, но Киришима не сдавался и лишь сильнее сцапал локоть и стал активнее прижимать к себе, уверяя воображаемой девушке, что ей понравится. Но как выяснилось, это было не самое страшное. Бедолагу перекосило в тот момент, когда Эйджиро начал целовать злополучную конечность. Бакугоу буквально за секунду успел побелеть, его волосы встали дыбом и парень рывками начал пытаться освободиться из этого плена, хватаясь за край стола, норовя в скором времени уронить предмет мебели на себя. — Хватит, пусти! — не то хрипел, не то шипел блондин, дергаясь в разные стороны и таща Киришиму за собой. Черт бы побрал его, вцепился как утопающий за соломинку, и даже не думает просыпаться! В итоге, Эйджиро проснулся лишь в тот момент, когда Бакугоу с громким стуком навернулся сам и уронил парня на себя, и на последнего посыпалось все, что было на столе, ведь при падении Катсуки в спасительном жесте схватился за край скатерти. На шум их падения прибежали забытые вчерашние подруги, которые, каким-то дивным образом, успели видимо ночью стащить пару футболок с кресла и теперь красовались в них. Вид у обеих был порядком заспанный и крайне удивленный. Они с интересом смотрели на увиденную картину и, переглянувшись, начали беззвучно смеяться, не забывая переглядываться о недвусмысленности позы парней и пихая друг друга в бок. Скрип зубов наверно слышали не только соседи этого дома, но и всей округи. Бакугоу кипел. Нет, он закипал как лава в вулкане и …Да. Орал он настолько громко, что стекла звенели (удивительно, ведь они были пластиковые), наполняя каждое слово особой желчью, что через пару минут таких криков парень уже как дракон, выплевывал короткие струйки огня, норовя подпалить занавески и обои на кухне. Не то он кричал плохо, не то мысль плохо оформил, но вместо лилейного ужаса по итогу своего монолога, он услышал истеричный смех с пола, где сейчас валялся Киришима, и явный гогот от подруг, которые держались за животы и вытирали выступившие слезы из глаз. — Вон!!! ВОН!!! — орал Бакугоу, выпихивая смеющихся нимф из кухни, которые хотели посмотреть на продолжение увиденного, но вместо этого получали лишь ощутимые толчки в спину. Наконец, когда он их окончательно выпихнул, парень рухнул на стул и пнул все еще раскинувшегося на полу Киришиму, который теперь лишь изредка хихикал и даже начал икать от смеха. — Дай воды, не будь скотиной, а? — прохрипел Эйджиро, когда успокоился, и с пола показалась рука в молящем жесте. — Да на! Подавись, — зло прошипел Катсуки и впихнул в раскрытую ладонь стакан со спасительной жидкостью, продолжая хмуро оглядывать свою любимую кухню, понимая, что сейчас это похоже больше на поле битвы, нежели на место пьянки. Немного обуглившиеся занавески, местами почерневшие обои, пара перевернутых стульев, ворох грязной посуды и огромное количества битого стекла. Дорогие сердцу стаканы были нещадно расколоты при падении. — Да ладно тебе, я тебе такие же принесу, — с пола подал голос Киришима, которому видимо вполне комфортно лежалось и так. — Я же знаю, что это твои любимые стаканы. — Да не бери в голову, это всего лишь вещь, — уже без прежней агрессии проговорил парень, отмечая для себя, что все же вечер, как ни крути, но удался. Ему давно не хватало подобного развлечения, пусть и с небольшим погромом. Когда же гости были окончательно выпихнуты из квартиры, Бакугоу начал такой не любимый для себя процесс, как уборка. Делал он ее редко и без особо воодушевления. В душе его вполне устраивала перспектива все сжигать. Но это слишком затратно, да и мелочи, что накопились с годами, все равно грели душу. За время уборки парня не покидала мысль, что ему очень хочется раскрыть глаза Мидории на то, что его обманывают, вот только с какой целью, было совершенно неясно. Ведь если она его не любит, так зачем мучить так парня? Или это типа почетно, быть с новым символом мира? Но изменять с Иидой — это уже слишком. А ведь он им доверяет… Черт… Раз за разом в голове мелькала мысль написать Изуку сообщение о том, что вчера блондин увидел, но… Это чертово НО! Он был уверен, что ему не поверят. Скажут, что он был пьян и все это выдумал, к тому же многие до сих пор думают, что Бакугоу нравится Урарака, а после вчерашней попытки как-то проявить свою симпатию, это будет окончательный провал. В такой ситуации даже он себе бы не поверил. К вечеру пришел Тодороки, принеся небольшой пакетом с провиантом, ведь номинально Бакугоу был все еще на добровольно-принудительном домашнем аресте. Гость задумчиво молчал в дверях, но быстро окинув квартиру внимательным взглядом, Шото все понял без слов. Да и подозрительно это просто было. Везде все чисто, все убрано, диван сложен, а на кухне — дыра вместо обоев и голое окно. — Я к тебе с новостью, если тебе интересно, — холодно проговорил Шото. Блондин зябко поежился, ибо точно знал, этот голос ничего и никогда хорошего не сулит. Тут либо ему сейчас втык ввалят, либо наоборот, что-то очень плохое расскажут. Лишь только для этих целей Тодороки использовал свой такой леденящий душу тон. — Ты же знаешь, что вчера я был на собрании героев, не так ли? Ну так вот, нам троим и Мидории было поручено исследовать окрестности городка, что находится в трехстах километрах от нашего. Говорят, там бесчинствуют какие-то «странные люди с необычной причудой», хотя увидев их на фотографии, я больше чем уверен, это мутанты. Ну нет таких причуд, уж это я знаю точно. Ну, да не суть, я тебе пришел сказать, что возьми с собой самое необходимое, выезд будет рано утром. И твой арест — окончен. В последнее время участились случаи нападений этих тварей, так что скоро потребуются все герои, даже такие пьянчужки и потеряшки — как ты, — и Тодороки ехидно улыбнулся, смотря на пораженного Бакугоу, который последний раз был на миссии так давно, что успел уже соскучится по этому волнительному чувству. Ввиду его тогдашнего чудачества, его отстранили от работы, опасаясь, что он может в хмельном угаре и на миссию прийти, а если себя не покалечит, так всех вокруг.