А если...

Лёгкий ветерок, приносящий запах цветов с Луговины,пение соек-пересмешниц, беготня ребят из Шлака - сегодня всего этого нет. Жатва. Каждый год в каждом Дистрикте выбирают девушку и парня для участия в ежегодных Голодных играх. Оглядываюсь по сторонам: за оградой стоят женщины и мужчины и их дети, не достигшие двенадцати лет. Вижу, как пытается сдержаться женщина, глядя на своего сына у сцены и прижимая дочь к себе покрепче. Смотрю на маму. Она спокойна, она устала бояться. Ищу глазами Прим. Сестра еле стоит. "Господи, только не она, прошу!" И Господь меня слышит. Это не она, а...— Китнисс Эвердин! Пульс отбивает бешенный ритм у меня в ушах. Как будто сквозь пелену я слышу чей-то душераздирающий крик, и только через секунду понимаю, что кричит моя сестра Прим. — Ну где же ты, Китнисс? Весёлый голос Эффи Тринкет выводит меня из оцепенения, и я на негнущихся ногах иду на сцену. Слышу перешёптывания людей, они рады, что в этот раз судьба к ним благосклонна. Помню, в прошлом году вытянули имя двенадцатилетней девочки, которая участвовала в своей первой Жатве. Моей сестре тогда было одиннадцать и я так испугалась за Прим, что поклялась вызваться добровольцем, если её вызовут. Меня зовут Китнисс Эвердин и я трибут Дистрикта 12. Осознание этого приходит резко, вместе с всепоглощающим ужасом. Я не могу пошевелиться, а Эффи уже называет имя мальчика-трибута: — Пит Мелларк! Сегодня явно не мой день! Пит поднимается к нам твердым и довольно-таки уверенным шагом, но в его глазах я вижу ужас, который так часто замечала у жертв на охоте. Пит Мелларк красив. Пепельно-белые волосы и небесно-голубые глаза. Он коренастый: немаленький, но и не высокий.  — Хочу представить вам трибутов Дистрикта 12: Китнисс Эвердин и Пит Мелларк! Пожмите друг другу руки. Пит ободряюще сжимает мою ладонь и чуть улыбается. Как в тот день… Когда мне было одиннадцать, а моей сестрёнке Прим всего два, в шахте погиб наш отец. Мама замкнулась в себе и оставила нас с сестрой одних. Я растягивала наши сбережения как могла, но вскоре они кончились, и мы начали голодать. В один из таких дней я взяла старые вещи Прим и отправилась в город, надеялась хоть что-то продать. Как назло пошёл дождь и все вещи промокли. Хотелось закричать от безысходности и отчаяния. И усталости. А ещё взять и умереть посреди улицы: свернуться клубочком, закрыть глаза и… — Ты что, олух безмозглый! Кто будет есть подгорелый хлеб? Иди отдай его свиньям! -прошипела женщина, а после с размаху ударила светловолосого парня, видимо сына. У него на скуле осталась отметина. — Тут женщина обратила внимание на меня: — Ты что тут ошиваешься? А ну пошла вон! Или я миротворцев позову! — рассердилась она, потом обратилась к парню.- Не задерживайся, — и после ушла. Парень воровато оглянулся назад, посмотрел где мать и, неожиданно для меня, вышел под дождь. Мальчик подошёл ко мне. — На, возьми.- он сунул мне в руки две буханки хлеба. Они немного подгорели, но были ещё тёплые. — Спасибо… — Я Пит. Пит Мелларк. — Китнисс Эвердин, — я протянула руку и парень её пожал и слегка улыбнулся. — Да, я знаю…-я не дала ему договорить. —Спасибо, спасибо! -поблагодарила я и побежала. А перед глазами всё ещё стояло его лицо. Лицо мальчика с хлебом… Я «просыпаюсь» и слышу, как Эффи Тринкет произносит свою коронную фразу: -Счастливых вам Голодных игр. И пусть удача всегда будет с вами! Да, удача мне понадобится. Если учесть, что я влюблена в Пита Мелларка.