Пакт о ненападении

POV Антон Всю дорогу от «ГлавКино» до гостиницы я размышлял о том, насколько быстро сейчас взлетают мои рейтинги, и расчетливый рассудок подсказывал, что проценты необратимо увеличиваются в геометрической прогрессии. Что ни говори, а все-таки, судьба благосклонна ко мне: не каждому выпадает шанс стать элементом успешного пиар-хода. Еще бы партнершу менее несносную — и вообще было бы отлично. Вот только Мигель продюссер, а не золотая рыбка, поэтому придется мне мучиться со своей «сварливой старухой». Доценко, к счастью, как и обычно, была не особо разговорчива. Мы лишь молча шли и держались за руки, ловя на себе какие-то недвусмысленные косые взгляды других участников. Рассудок уже начинает параноить, что они обо всем догадываются и начинают готовить план, как сместить нас с пьедестала… Можно подумать, у них это получится. Да и какие у них шансы против нашего идеального плана? Абсолютно никаких. А зная Алису, она даже не замечает весь этот сгусток негатива, который витает сейчас вокруг нас. Ну как же, ее сознание не может даже допустить мысли о том, что она кому-то не нравится. Для нее люди явно делились на два типа: те, кто хотят стать похожей на нее, выражая при этом свое восхищение; те, кто хотят стать похожей на нее, но у них не хватает духу признать это, поэтому они начинают завистливо строить козни и пускать сплетни за ее спиной. Неплохой взгляд на мир, да. Алиса, по обыкновению своему, шла, полностью погруженная в свои мысли. На ее лице, как и всегда, когда мы играли наш маленький «спектакль», светилась какая-то счастливая влюбленная улыбка, которая была не больше, чем фальш. И если бы я не знал, что это все игра на публику, признаюсь честно, я бы тоже купился, потому что играть эта девушка умела, да и к тому же, имела редкий дар убеждения. Мне безумно нравилось, что наши с ней «отношения» отвадили от меня этих назойливых дурех, которые уже действовали на нервы. Да, внимание это приятно. Но какой в нем толк, если в тебе видят только красивое тело и смазливое личико? Интерес к такому пропадает достаточно быстро, если у вас есть хоть капля гордости. Впрочем, Доценко неплохо замещала кучу этих мелких раздражителей одной собой, и делала она это искусно и умело. Ее эти «капризы» утомляли и выводили из себя. Хотелось просто сообщить ей о том, что крепостное право было отменено еще в девятнадцатом веке, а то, кажется, она не совсем в курсе. Что ж, всю неделю она думала, что она выигрывает эту партию, но теперь пришло время мне сделать свой ход. Это будет шах и мат. Бредя по коридору гостиницы, мы по-прежнему не начинали никакого разговора: если честно, мы просто не знали, о чем вообще можем говорить, не вцепившись друг другу в глотки. Все ребята расходились по своим номерам, кидая друг другу в след пожелания спокойной ночи. Все просто стремились скорее бухнуться в теплую постель и погрузиться в сон. Да, это была не самая простая неделя для большинства из них. Но им хотя бы не приходилось теперь выходки Алисы Доценко. Вот только теперь пришло время возмездия. Мы уже дошли до двери моего номера. Я останавливаюсь, резко разворачивая и притягивая блондинку к себе. От неожиданности она поддается и, практически, оказывается в моих объятиях. — А ты куда собралась? — Уверенным голосом задаю вопрос я. — В смысле? — С недоумением отвечает она. — В комнату в свою! — На ее лице легко можно было прочесть недовольство. Алиса отстраняется от меня и высвобождается из моих «тисков». Вот только это лишь начало. Сегодня она от меня не уйдет. — Не-не-не. — Я довольно улыбаюсь. Не терпится увидеть ее лицо, когда я начну осуществлять свой план. — Сегодня ты ночуешь у меня. — Пануфник, у тебя в головой там все нормально? Мне кажется или я на такое согласие не давала? Извращенец блин! — Она куксится, словно маленький дьяволенок, а я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Алиса пытается развернуться и идти дальше, но за кого она меня принимает? Это был слишком предсказуемый ход. Я быстро перехватываю ее, вцепившись в тонкое запястье. — Отпусти! А то я буду кричать! — Тихим голосом она начинает выдавать угрозы. Нет, не будет. Я слишком хорошо изучил ее поведение в подобных ситуациях. Она, по всей видимости, держит меня за дурачка. Неверное решение, красавица. Я виртуозно хватаю ее и за второе запястье, чтобы полностью лишить ее доступа к «свободе». — Итак, теперь мы слушаем меня. — Мой голос становится тверже и увереннее, но я не продолжаю довольно улыбаться. — Так вот получилось, что сегодня после концерта, пока ты вынудила меня ждать себя пол часа, я встретил молодого человека нашей всеми любимой Снежаны. Так вот, мы что-то совсем разговорились. — Конечно, я лукавил в этом, но лишь отчасти, ибо весь этот диалог с Батыром был лишь мой хорошо спланированным ходом. — И так получилось, что он безумно хочет провести время со своей ненаглядной. Я не мог смотреть на его страдания, зная, что могу помочь двум влюбленным сердцам соединиться. — В моем голосе появляется напускная театральность. — Так вот, я пообещал, что сегодня в комнате им никто не мешать не будет. Глаза у Алисы становятся по пять копеек. Такого поворота она точно не ожидала. Ну еще бы. В ее понимании, ведь только она здесь умеет блефовать. Что же ты будешь делать теперь, малышка? — Да что ты несешь? — Яростно выдает она, разрываясь от злости. Это забавляет настолько, что я начинаю смеяться. Такая милая и такая агрессивная. В этом вся Доценко. Самая противоречивая личность из всех, кого мне приходилось встречать. Никогда не поймешь, что у нее на уме. Я освобождаю ей одну руку, шаря по карманам в поисках ключа. Открыв дверь, я тяну ее на себя, но тут она начинает рьяно вырываться. — Да ты с ума сошел, маньячина! Сейчас Леха Королев придет и можешь заканчивать свой спектакль! — Продолжает она, все еще не повышая голос. И где же твои крики о помощи, дорогуша? Правильно, их подавила твоя гордость. — Ах да, о Лёше я тоже забыл сказать. — Неужели она думает, что я не продумал и это? — Он сегодня решил утешить Настю Искакову после ее выбывания из проекта. Просил не ждать его до завтра. Алиса уже находилась в тупике, потому что на каждый ее аргумент у меня находилось что-то в ответ, на что она лишь больше выпучивала глаза. Поняв, что так просто я ее с места не сдвину, я решил поступить самым рациональным способом. Я резко отпускаю ее запястья, а спустя секунду так же резко я хватаю ее за талию и поднимаю ее с пола. От неожиданности Доценко охает, но вырываться не пробует: у нее хватает ума хотя бы для того, чтобы осознавать, что это совершенно бесполезно. Зато она продолжает недовольно ворчать, от чего снова начинает играть мне на нервах. Клянусь, у нее талант в этой области! Если бы за вынос мозга давали премию, то Алиса Доценко бы получила ее вне очереди! Занося свою «игрушку» в номер, я моментально захлопываю за собой дверь. — Отпустит! Ты хоть понимаешь, что это статья? Я тебя под суд подведу! Пануфник, ты конченный, ясно тебе? — Куча возгласов и оскорблений целым поток поражают мой слух. После первых трех пустых угроз я просто перестал ее слушать, потому что это действительно раздражало, и при этом не несло в себе никакого смысла. Я небрежно кидаю Алису на кровать, сам нависая над ней, зажимая ее запястья над ее головой. В комнате царит темнота, но я прекрасно вижу то, с какой ненавистью она смотрит на меня. Любая другая бы уже рыдала от испуга, моля о пощаде, но она сохраняла спокойствие. Еще ни разу я не видел слабость на ее лице, словно она не поддавалась этому состоянию. Ее светлые волосы были небрежно раскиданы по покрывалу, а весь ее вид излучал пренебрежение. Я все ждал, когда в глазах Доценко я увижу страх, но они по-прежнему (как и в первый день нашего пребывания, как и во все последующие) лишь пронзали меня свои ярым взглядом, ожидая, когда я отступлю. Это была своеобразная игра в «гляделки», где вряд ли когда-нибудь будет победитель. Я изучал ее черты лица, пытаясь понять, что кроется за всей этой излишне миловидной оболочкой. — Господи как же ты меня бесишь! — Сквозь зубы процеживает она. — Ты даже не представляешь, насколько это взаимно, красавица. — Шепотом выдаю я, добавляя в голос «хищную» интонацию. Я приближаю к ней, касаясь губами ее шеи, чувствуя, как она напрягается всем телом от моих прикосновений. Хочется высвободить свои руки, чтобы расширить спектр своих действий. Но нет, нельзя, это будет слишком нерациональное действие с моей стороны, ведь она получит слишком много свободы. — Насиловать меня будешь? — С отвращением выдает Алиса. Я лишь усмехаюсь в ответ, нехотя отрываясь от ее нежной кожи. — Ага, не дождешься. Что толку от секса с тобой? Ты слишком эгоистична, чтобы доставить мужчине удовольствие! Мой ответ явно задевает ее самооценку. Она прищуривает глаза и начинает бурить меня недовольным взглядом. — Что ты имеешь в виду? — Пренебрежительно кидает она, явно скрывая обиду и любопытство. — То самое, Алис. Ты же явно из тех девушек, которые всегда и во всем перетягивают одеяло на себя. Возможно, какой-то простачок и купится на твою красивую задницу, но парень с мозгами сразу поймет, что если он хочет нормального секса, то с тобой смысла связываться нет! — Медленными движениями я увеличиваю расстояние между нами, садясь на девушку в районе ее пресса, попутно притягивая ее руки ближе к себе, и начинаю наблюдать за ее выражением лица. Ей явно тяжело от моего веса, но опять же гордость не дает показать свою слабость. Это зрелище меня искренне забавляет. — А я себя к «простачкам» не отношу. А вот здесь я безбожно лгал. Я всем своим нутром вожделел эту девушку, как никого прежде. Это было своеобразным вызовом, который она бросила мне при первой же нашей встрече, сама того не понимая. Рано или поздно я смогу разгадать, каков ее «ценник», и она отдастся мне полностью. Именно когда это случится, то я совершенно точно смогу перестать думать о ней. А сейчас, эта сучка — единственная, кто занимает все мои мысли. Я бросил вызов сам себе, что смогу заполучить ее, и теперь уже не отступлю. Не у нее одной здесь есть принципы. Она хотела борьбу — она ее получит. И как же все-таки меня раздражает факт того, что она вдруг появилась в моей жизни. Она и ее убеждения уже в печенках сидят! Я все пытался понять, что в ней бесит меня больше всего, но слишком сложно выбрать из такого огромного сектора. Я долго думал и пришел к выводу, что, наверное, самое раздражающее в ней то, что она дает знать о себе ровно столько, сколько ей этого хочется. На данный момент времени, все, что я знаю о ней — это либо какие-то очевидные вещи, либо внешние признаки. Все остальное — на уровне догадок и предположений. Уже складывается впечатление, что она преступница, которую разыскивает ЦРУ. Она не позволяет тебе знать о ней слишком много (я бы даже сказал, что эти рамки дозволенного у нее слишком узкие), будто опасается чего-то. На данный момент, вся информация о ней, которая была у меня, скорее смахивала на какое-то сухое досье. Алиса Александровна Доценко, 24 года, город Краснодар, блондинка, серые глаза, рост около 157-160 сантиметров, достаточно легкая (по моим расчетам, килограммов 47-50, не больше), любит кофе, занимается танцами всю свою жизнь, идеальная растяжка (возможно, в прошлом даже занималась гимнастикой), ведущие направления — вог и контемп. Собственно, на этом все. Не густо, знаю. Насчет остального мне оставалось лишь догадываться. Я стал замечать какие-то мелочи, чтобы попытаться больше узнать о ней, понять ее. Например, она уверенно распахивает глаза, энергично хлопает ресницами и хитро улыбается каждый раз, когда ее хвалят. Или, например, она недовольно хмурится и обиженно надувает губы, когда ей задают глупые некорректные вопросы. Она однозначно не любит людей с ограниченным кругозором. Я уже видел ситуацию, когда она изображала какой-то поддельный интерес, а в глазах ее можно было заметить скуку. Алиса умеет быть разной, разной для всех. Она умеет понравиться любому, если только захочет. Как говорится, знает, как правильно себя преподнести. Сразу видно, опыта в психологических играх у нее предостаточно. И все же мне хотелось знать о ней хоть что-то еще. Было сложно выиграть спор, когда она не дает никаких подсказок о том, как можно ее подкупить. Это все равно, что пытаться открыть замок, не имя при этом ключа. — И чего? Долго ты еще будешь прессовать своей не дюжей массой мои внутренние органы? — Грубым тоном выдает она, недовольно оскалившись. — Предупреждаю, я недавно плотно поела, а ты сидишь прямо в области моего желудка. Я за свое пищеварение не отвечаю. — Если отпущу, то ты никуда не пойдешь. — Из моих уст это было утверждение, ее мнения здесь никто не спрашивал. — Я вообще не понимаю, чего тебе от меня надо, Пануфник! Не понимаю! Ты самый странный человек из всех, кого мне приходило встречать! Просто скажи, чего тебе надо! — Было видно, что Алиса уже не выдерживает тяжести моего тела, а потом она говорила с неким придыханием. Ты, мне нужна ты. Но тебе я об этом не скажу. — Еще раз, для непонятливых. Сегодня ты ночуешь вот здесь, у меня на кровати. Просто спишь, проводишь ночь со мной. — Я старался держать тон как можно ровнее и серьезнее, чтобы показать, что я не шучу и играть с ней не собираюсь. — У тебя все в порядке? Будь ты мне хоть капельку небезразличен, я бы уже начала беспокоиться за твое психическое здоровье. А сейчас я очень беспокоюсь за свое физическое здоровье, потому что твои действия просто кричат о том, что ты хочешь его мне нарушить. — Ее саркастичный недовольный тон ужасно коробил, хотелось ее заткнуть. Сколько яда внутри этой девушки? Я ничего не отвечал, а лишь бросил на нее безразличный взгляд, при этом сильнее сжимая ее запястья. Она, как и прежде, делала вид, что ничего не происходит. Это опять выводило меня из себя. Стерва. Она там что ли органы чувств умеет контролировать? Эта теория мне уже даже казалась истинной. Алиса глубоко выдохнула и уже ровным тоном, будто понимая, что она заложница ситуации, она произнесла: — Итак, ты хочешь, чтобы я сегодня спала в твоей комнате. Верно? На этом все? Просто так? Без секса, грязных намеков и домогательств? Просто пришла, уснула, а утром встала и ушла, куда хочу? Она явно искала подвох, но надо было признать, что его изначально как такого и не было. Все это был лишь мой план, чтобы хоть как-то попытаться узнать о ней что-то новое. — Фактически, да. — Напряжение в нашем диалоге спадало, поэтому я расслабил руки, давая свободу ее запястьям. Как не странно, но пытаться выбраться она не стала. Все-таки, у нее хватало ума не нарываться, понимая, что ее физическое противостояние мне можно приравнять к сюжету басни «Слон и Моська». — И тебе это кажется совершенно нормальным? Так? — Она удивленно захлопала ресницами, все еще пытаясь найти в данной ситуации «подводные камни». — Слушай, что я делаю и почему — не твое дело. Раз уж ты моя девушка, то будь добра, хотя бы раз, пойди мне навстречу, поверь мне и сама потом поймешь, что ошибалась насчет меня. — Мой тон выровнялся, потому что сейчас было главное — не спугнуть ее. В ее взгляде я все еще прослеживал недоверие, но девушка явно понимала, что у нее сейчас нет особого выбора. — Мне нужна пижама и косметичка! — Резко и категорично выдала она, и я понял: она сдалась. — Отпущу тебя в свою комнату забрать все, что тебе нужно, если оставишь мне в залог свой телефон. — Я должен был перестраховаться в любом случае, потому что Алиса не была так проста. По ее недовольному лицу я видел, что в этом «раунде» победу одержал я. Она уже поняла, что я предусмотрел абсолютно все и, что возражать ей уже абсолютно нечем. — Сначала слезь с меня, Пануфник. — Мою фамилию она всегда выговаривала с особым презрением, даже отвращением. Я лишь ухмыльнулся в ответ и покорно выполнил ее приказание. А что толку теперь ее держать, если она уже явно признала свое поражение? И все-таки даже в этой ситуации она умудрялась делать вид, что главная здесь она. В этом вся Алиса Доценко.

***

POV Алиса Это была довольно странная ситуация, которая не предвещала ничего доброго с самого начала. Итак, что мы имеем: полночь, я лежу в одной кровати с Антоном Пануфником. Мдааа… Дожили, однако. Ниже падать, кажется, уже некуда. Что ж, он хотя бы позволил мне сходить за своими вещами. Какое ликование читалось в его глазах, когда я покорно отдала ему мобильник. Хотелось врезать ему в его наглую рожу, чтобы не видеть больше этой ехидной ухмылки. Я быстро шла по коридорам, чтобы не пересечься с кем-то из ребят ненароком. Вот только надежды мои были тщетны. Когда я забрала вещи из своей комнаты (Снежаны и Батыра все еще не было, что не могло не радовать, ведь мне не пришлось объясняться) и направилась обратно к Антону, на моем пути возник Виталик, который явно был рад видеть меня, ведь на его лице сразу засияла улыбка. Естественно, он не мог не начать со мной диалог. — Итак, может, объяснишь мне? — Ты о чем? — Я непонимающе смотрела на него, хотя мне казалось, я понимаю, к чему он клонит. Переминаясь с ноги на ногу, я теребила краешек своего кардигана. Я знала точно, Антон не любит ждать, а злить его сейчас, когда мне придется провести с ним ночь в одной комнате —не входило в мои планы. — Что было сегодня в профайле? Почему ты сказала, что вы дружите с Антоном с самых кастингов? Это же неправда, я сам видел, как ты тогда разлила на него кофе, и он был готов тебя убить прямо там. — Он прищурил глаза, явно ожидая правды. Как жаль, что он ее не получит. — Мне изначально непонятно, как ты могла сойтись с таким легкомысленным и самодовольным придурком… Но теперь, я точно вижу, что здесь что-то нечисто. — Прости, если покажусь тебе грубой, но разве моя личная жизнь должна тебя касаться? — Ровным голосом ответила я, пытаясь не выдавать свои нервы, которые шалили все сильнее и сильнее. — Ты уверена, что ничего не хочешь мне рассказать? — Он все не унимался. — Уверена. — На этом моменте я поняла, что нет уже и смысла продолжать данный разговор: он не приведет абсолютно ни к чему хорошему. Именно поэтому я буркнула себе под нос: «Увидимся утром, Виталь» и уверенным шагом пошла прочь от него, оставляя его недоумевать. Подойдя к комнате Антона, я уверенно постучала, на что он открыл уже через секунду, будто только и делал, что ждал меня. Не сомневаюсь, если так оно и было: его маньяческие наклонности уже давно не были секретом для меня. Если Пануфник был чем-то одержим, то все, он не отступится от этого не на шаг, переходя все рамки, если это потребуется. Заходя в комнату, я посмотрела вглубь коридора и увидела, что Савченко все еще стоит на том месте, где я его оставила. Он разочарованным взглядом наблюдал за мной и сейчас. — Ты чего так долго? — Пануфник, как и ожидалось, негодовал. В ответ я лишь фыркнула и вырвала у него из рук телефон. Затем я заявила, что мне необходим душ. Благо, я взяла и шампунь, и гель для душа и сотни других «важных» баночек и скляночек. Антон лишь закатил глаза и указал рукой в сторону ванной комнаты, будто я не знала, где она находится, хотя все номера этого отела имели схожие планировки. Я зашла внутрь, включила воду и первым делом набрала заветный номер. К счастью, Анфиса еще не спала. Она снова лепетала о том, как ей понравился номер (надеюсь, она не понимала его смысла) и что место в финале мне обеспечено, она уверена. Я опять чуть не заплакала, когда дочь выдала, что гордится мной и очень скучает. А затем, после разговора, я все-таки начала принимать душ. Хотелось потратить на это максимальное количество времени, чтобы не проводить в компании Антона так долго, как ему того хотелось. Когда спустя минут сорок я открыла дверь ванной комнаты, он лишь недовольно отодвинул меня с пути и сам двинулся в сторону двери. Оставшись наедине с самой собой в его номере, я несколько растерялась. Что мне можно делать, а что нельзя? А если я сейчас лягу в постель, как привыкла я делать всегда после душа, какая реакция будет у него? Вообще, жутко хотелось спать. Эта неделя безумно вымотала меня. Я решила забить на то, что скажет или сделает Пануфник (будем решать проблемы по мере их поступления), и поэтому уверенно расправила кровать и бухнулась на белоснежные простыни. И вот именно в этот момент я поняла, что кровать одна (двуспальная), а нас — двое. Я прекрасно помнила о его обещании не домогаться, но чувство брезгливости от этого не отключалось. Переодевшись в пижаму — я выбрала максимально закрытую: лосины и растянутую майку — я быстро закуталась с головой под одеяло. Спустя минут десять из душа вышел Пануфник с обнаженным торсом, в одних пижамных штанах. Капли воды скатывались по его накаченному прессу, помутняя мне рассудок. На секунду я даже забыла, насколько сильно я его презираю. Он довольно посмотрел меня, будто уже поимел. Я лишь уселась на кровати, оперевшись на изголовье, скрестив руки на груди и парализуя его гневным взглядом. Он лишь усмехнулся, направляясь к выключателю со светом. Когда комната погрузилась во тьму, то мне окончательно стало не по себе. Проанализировав ситуацию, я поняла, что у меня сейчас все шансы быть найденной утром с перерезанной глоткой. Ну, а что? От этого типа можно ожидать совершенно, что угодно. Я продолжала сидеть в прежней позе, когда губы Пануфника коснулись моей щеки. Он прошептал: «Сладких снов, Лисенок», и вот тут я окончательно выпала. После этого он потянул на себя край одеяла, улегся рядом и отвернулся. Очень интересно получается. Я медленно сползла вниз по изголовью, занимая лежачее положение, на что Антон даже не шелохнулся. И вот мы имеем то, что мы имеем. Я лежу в одной постели с Пануфником. И, наверное, я первая девушка, кто делает это не после «ночи любви». Хотя какая любовь? Не удивлюсь, если он и значения этого слова не знает. Придурок. Вот и как это понимать? И что мне теперь делать? Спать что ли? Мда… А смог бы уснуть кролик в убежище кровожадного волка? Сомневаюсь. — Антон. — Капризно выдаю я, тыкая его в плечо указательным пальцем. Он явно уже засыпал (не одна я была вымотана) — его тон сам себя выдавал: — Чего тебе? — Недовольно бормочет он, утыкаясь носом в подушку. Именно в этот момент у меня созрел план мести. Хотел провести со мной ночь? Он еще пожалеет о своих желаниях. Пусть мне придется принести в жертву свое время отдыха, но оно того стоит. — Антооооон. — Я делаю голос максимально противным и начинаю более настойчиво, уже всей кистью, трясти его за плечо. — Я не могу уснуть. Поговори со мной. — Я-то здесь причем? — По его интонации я поняла, что мне удалось вернуть его из-под власти Морфея. — Как причем? Ты же мой парень, разве нет? Быть в отношениях — очень большая ответственность, чтобы ты знал. — Насмешливо выдаю я, включая бра, висящее рядом с кроватью, над тумбой. Антон развернулся ко мне, оглядывая внимательным взглядом. Теперь подвох искал он. В эту секунду начался новый «раунд», и на этот раз я не собираюсь отдавать ему победу. Мы оба, практически одновременно, приняли сидячее положение. Вот только я с большим энтузиазмом, а Пануфник нехотя, лениво. Глубоко вздохнув и пытаясь взбодриться, Антон настороженно оглядывал меня, ожидая, что будет дальше. Однако, вдруг в нем резко что-то щелкнуло, и он перенял инициативу на себя. — Просто давай поговорим. — Процеживает она сквозь зубы. — Расскажи что-нибудь о себе. О боже, приехали. Хочешь подобраться ко мне поближе? Не дождешься ты от меня ничего, кроме сухих фактов. — А что ты хочешь обо мне знать? А главное зачем? — Недоверчиво выдаю я, оглядывая его. На его лице сияет ухмылочка, словно он уже заранее подготовил список вопросов. — Ведь ты же моя девушка. — Произнося эту фразу, он вложил в свой голос максимально огромную дозу сарказма. — Мне интересно, с кем я делю свою постель, в конце концов. — Если тебя это так беспокоит, то можем и не делить. Я найду, где мне провести эту чудесную ночь. И вряд ли со мной будет в этот момент находиться кто-то хуже тебя. Эту фразу Антон пропустил мимо ушей, будто я ее и не произносила вовсе. Он заинтересованно оглядел мое лицо, а затем, поморщившись, выдал: — Давно спросить хотел, — Серьезным тоном начал парень. — Чем от тебя воняет так вкусно? Вот и как прикажите на это реагировать? Как? Это комплимент сейчас такой был или что? Как же он меня бесит! — Хмм… О каком запахе именно ты сейчас говоришь? — Я действительно недоумевала, и это было даже не скрыть. — Ну знаешь, фруктовый такой…приятный что ли. На фоне твоей «зимней свежести» существует вообще куча запахов, которые в тысячу раз приятнее. — Думаю, это мой яблочный шампунь. — Холодно выдаю я. Более бессмысленного разговора у нас с ним еще не было. — Яблоки, значит, любишь? — Тон Пануфника был, на удивление, заинтересованным (я видела в этом чрезмерную наигранность), будто этот диалог безумно интересен для него. — Я вообще много, чего люблю. — А отсюда давай подробнее. — Куда подробнее то? И когда ты уже уймешься то, а? Я уже пожалела, что начала все это, но отступать я тоже не собиралась. — Любимый цвет? — Нет какого-то конкретного. Пастельные цвета мне нравятся. — Я пыталась говорить честно, но при этом выдавая минимальное количество информации. Он явно пытался нащупать мои слабые места, разговорив меня, но он еще не понял, что не на ту напал. — Любимый напиток? — А ты еще не понял? Конечно, кофе. — Кто бы сомневался. — Он закатил глаза, а затем выдал очередной вопрос. — А любимое блюдо? — Я люблю итальянскую кухню. А вообще, я скорее по части готовки, чем по части поедания. — Значит, ты еще и готовить умеешь? — Этот факт его явно удивил. Ага, попробуй, поживи с маленьким ребенком, который постоянно хочет есть — всему научишься. — Умею. — Сухо отрезаю я. Ох, чувствую, скоро придется готовить ему завтраки. — Очень интересно. — Увлеченно протягивает он. — Я то думал, у тебя только на то, чтобы «звездить» время есть. Реагировать на этот подкол не было даже желания. Текущий диалог уже порядком раздражал. Я внимательно оглядела комнату, когда мой взгляд поймал стопку книжек на тумбе рядом с моей стороной кровати. Хотя какой такой «моей»? Я не собираюсь обживать этот номер. Итак, в моей голове уже созрел план. Для нашего Антошеньки это будет новый уровень моральных пыток. Можете считать меня ужасной матерью, но иногда, после долгого рабочего дня, последнее, что мне хочется делать — в сотый раз читать про Гену и Чебурашку. Клянусь, временами, а я проклинаю людей, которые пишут эти детские книжки. Но когда на тебя направлена эта пара глаз, которая жалостливо просит что-нибудь почитать на ночь, то ты, в конечном счете, все равно соглашаешься. И вот нехотя, выдавливая из себя выражение, я сижу и читаю Анфисе эти чертовы сказки, ожидая, когда ее одолеет сон. А иногда она не усыпает и через час, и через два. Она неуклонно просит прочитать еще и про Золушку, и про Русалочку, и про Колобка… Что ж, теперь это может сыграть мне на руку. Теперь моя очередь слушать «сказку на ночь». — Почитай мне. — Внезапно выдаю я, хватая из стопки верхнюю книгу. Вглядываясь в обложку, я вижу, что это роман Гончарова, «Обломов». Неплохой выбор. Давно хотела перечитать. — Если это шутка, то несмешная. — Удивленно выдает Антон. Он явно не ожидал такого поворота. -А никто и не смеется. — Серьезным тоном выдаю я, протягивая парню книгу. — Читай. — Настойчиво продолжаю я. — Ведь ты же мой парень. Антон нехотя берет злосчастный роман, утомленно осматривая его обложку. — Нравится русская классика? — С неподдельным любопытством спрашиваю я. — Можно и так сказать. — Холодно отвечает он. — Я считаю, что в современной литературе нет особого смысла: все, что надо нам знать — уже давно написали великие классики. Хмм, неплохой ход мыслей. Особенно для такого придурка. — Уже читал? — Да нет, перечитываю. — В его голосе появляется хоть и малый, но все же интерес. Я уже вижу, как его начинает подкашивать усталость. — Все пытаюсь понять, почему большинство людей разделяют мнение, что у этой книги несправедливо плохой конец. — О чем это ты? — Признаюсь, в этот момент у меня появилось желание продолжать диалог. — Знаешь, многие думают, что Ольга должна была выбрать Обломова. — Бред какой! Он ее не заслуживает. — Категорично ответила я. — Она такая умная, такая активная и целеустремленная. С Обломовым бы она совсем потухла. Что толку идти навстречу человеку, который не идет навстречу тебе? — Не думал, что когда-нибудь скажу это тебе, но полностью согласен. — Одобрительно кивнул он, открывая книгу на какой-то рандомной странице. Он страдальчески поморщился, посмотрел на меня, понял, что выбора у него нет и принялся читать. Я распласталась на подушке. Волосы мои до сих пор еще были влажные и уже снова начинали виться, что я безумно ненавидела. Я уже предвещала, как сложно утром мне придется их выпрямлять. Я старалась не уснуть под монотонный голос Антона, который тоже находился на грани между сном и бодрствованием (если это можно было так назвать). Временами он делал паузы, чтобы зевнуть. От этого и мне хотелось спать еще сильнее. Я смотрела на часы. Уже было около часу ночи. Я все еще держалась, как могла, слушая знакомые строки. Одна из них засела у меня в голове еще надолго: «Иногда человек не властен в себе; в него вселяется какая-то адская сила, на сердце падает мрак, а в глазах блещут молнии. Ясность ума меркнет: уважение к чистоте, к невинности — все уносит вихрь; человек не помнит себя; на него дышит страсть; он перестает владеть собой — и тогда под ногами открывается бездна». Самое удивительное, что раньше я не предавала значение данной фразе, но сейчас она просто не выходила из моих мыслей. Было в ней что-то, что безумно цепляло и казалось знакомым. Спустя минут десять-пятнадцать, как часы сообщили мне, что в столице уже час ночи, я поняла, что не в силах больше сопротивляться своей усталости. Антон тоже был на пределе. Сквозь сон, я почувствовала, как он навис надо мной, чтобы положить на место книгу и погасить свет. На секунду он застыл, прямо надо мной. Казалось, я чувствую его взгляд на себе, хотя сама была с закрытыми глазами. Его горячее дыхание становилось все ближе к моему лицу, когда его губы снова коснулись моей щеки. Впервые за все время мне не было отвратно. Наверное, потому, что долгожданный сон окончательно лишил меня рассудка. У меня не было сил даже на ненависть к Пануфнику.

***

Я проснулась от того, что в мои глаза безжалостно начали ударять лучи солнца. Я открыла глаза и не сначала поняла, где я провела эту ночь. Воспоминания быстро вернулись в мою голову, и тут же появился новый вопрос: а где Пануфник? На кровати, кроме меня, не было никого, и это радовало и настораживало одновременно. Я лениво разлеглась на постели, принимая позу «звезды», упираясь лицом в простыни. От них все еще пахло слегка резковатым одеколоном Антона. Я вдохнула аромат, и, стыдно признаться, на секунду почувствовала внизу живота какое-то приятное ощущение. В воспоминаниях всплыл его голый торс, и в мысли вернулась фраза: «На него дышит страсть; он перестает владеть собой — и тогда под ногами открывается бездна». Я слегка встряхнула головой, чтобы очистить свое подсознание от дурных мыслей. Я привстала с кровати и оглянула номер. Вокруг не было ни единой души. Возник вопрос, который приводил в некий ужас: а не запер ли он меня здесь до конца дня? Но тут я услышала, как дверь номера кто-то открыл. Сейчас главное, чтобы это не Леша решил вернуться раньше времени. Я с облегчением выдохнула, когда увидела Пануфника со стаканом кофе. Аромат этого чарующего напитка я могла распознать и за километр. Антон, на удивление был уже полностью одет и находился, так сказать, при параде. — Доброе утро. — Будничным тоном произнес он, будто сейчас все происходит привычным для нас чередом. — Как хорошо, что ты проснулась сама, а то я не знал, как тебя лучше разбудить, не получив при этом пяткой в глаз. С этими словами он протягивает мне кофе. Я охотно хватаю стакан, моментально делая из него глоток. Окончательно усевшись на кровати, я с особым наслаждением начала поглощать мой заряд бодрости на день. Кофеин моментально действует на мозг, активируя его, и в моей голове появляется новая порция вопросов. Я внимательно смотрю на Антона, который уселся напротив меня, на край постели и о чем-то увлеченно размышляет, сверля взглядом пол. — А зачем меня будить? Ты куда-то собирался? — Заинтересованным голосом выдаю я, и он моментально переключает свое внимание на меня. На его лице нет ни самоуверенности, ни этой противной ухмылки… Кажется, от него даже не несет этим его мятным запашком. — Предположим, у меня есть планы на этот выходной день. — Серьезным тоном произносит Антон, и я вижу, что ему не особо нравится мое излишнее любопытство. Вот только меня не волнует, что ему там не нравится. — И что за планы такие? — Тебе неинтересно знать о них. — Это с чего ты это взял? Он ничего не отвечает, а лишь закатывает глаза. Пануфник явно понимал, что вряд ли у него сейчас получится от меня отвязаться, но он все еще надеялся. — С бабами развлекаться пойдешь? — С наигранной ревностью произношу я, ставя опустошенный стаканчик на тумбочку. — Неужели ты думаешь, что меня интересует только секс? — В его голосе я слышу некую смесь иронии и обиды. — Я такого не говорила. — Резко отвечаю я. — Нет, никаких баб в моих планах нет, я все еще помню о нашем договоре. Такой ответ тебя устроит, малышка? — Едко выдает Пануфник, поднимаясь с кровати. Я быстро подбираюсь к парню, ловя момент, пока он не успел отдалиться. Вчера он не дал уйти мне — сегодня я не дам уйти ему. Мои пальцы касаются его торса, и сквозь ткань футболки, я чувствую, как напрягаются твердые мышцы его пресса. Мое дыхание тяжелеет, и я сама уже не понимаю: а игра ли все это? Ведя пальцами вверх, к его ключицам, я сама поднимаюсь на ноги на кровати и от того становлюсь выше Антона на голову. Он же, в свою очередь, находится в некотором недоумении. Я приближаю свое лицо к его, и в этот момент наши дыхания смешиваются воедино. Отчетливо слышу, как учащается его сердцебиение, становясь все громче и громче, от чего я на секунду замираю в бездействии. Но уже совсем скоро я оставляю между нашими губами жалкие миллиметры и произношу жалобным тоном: — Ну возьми меня с собой, пожалуйста. Я же твоя девушка. Я должна проводить с тобой время. В этот момент Антон явно понимает, что не зря искал подвох в моих действиях все это время, не веря до конца в мою искренность. Также он понимает и то, что уйти без меня сегодня из этой комнаты у него вряд ли получится. Он сдается. — Ты и мертвого убедишь. Все равно не отвяжешься. — Недовольно ворчит он, снова закатывая глаза и отстраняясь от меня. — У тебя 20 минут, чтобы собраться или я ухожу без тебя! Эта «партия» определенно остается за мной. Я довольно сияю своей белоснежной улыбкой, сбегаю с кровати и начинаю суматошно собираться, бормоча себе под нос: «Я все успею, все успею». Я мысленно пыталась структурировать то, что я должна сделать в первую очередь, чтобы успеть все за какие-то жалкие двадцать минут. Господи, да даже он бы не успел собраться за это время! Он издевается что ли? Выгребши все из своей косметички, я разложили памфурики по всей кровати и увлеченно начала краситься, параллельно размышляя о том, что же за планы такие у Пануфника, что он так спешит. Вот только насчет одежды я вчера вечером ничего не предусмотрела: взяла только одну пижаму. Именно поэтому пришлось идти в том, в чем вчера мы шли после репетиции: джинсы и майка, а сверху накинула любимый кардиган. На улице уже начиналось октябрьское похолодание, но сегодня, на удивление, день был достаточно солнечным и ясным. И не смотря на это, Антон вызвал такси к самому отелю, по его лицу я видела, как он раздражен одним мои присутствием. Это одновременно и радовало, и навеивало некое опасение за собственное благополучие (не хочется мне попадаться под его горячую руку, откровенно говоря). Антон сел на переднее сиденье, а мне было приказано садиться назад. Странно, но он даже соизволил придержать мне дверь, хоть на его лице я видела не самые удовлетворенные эмоции в тот момент. Парень произнес какой-то адрес водителю, который абсолютно ни о чем мне не говорил: моя краснодарская душа никак не могла научиться ориентироваться в большой столице. Интрига нарастала с каждой секундой. В машине висела гробовая тишина, которую нарушал лишь шум мотора за окном и гул от других автомобилей. Мы продолжали ехать около минут 15, когда я поняла, что мне стало в конец скучно. Чтобы хоть как-то спастись от этого, я достала из кармана телефон и начала проверять социальные сети. Начав листать ленту новостей, я поняла, что зря я не решила сделать этого много раньше: тогда бы у нас не было свидетелей того, как я сейчас прикончу Пануфника. Меня приводит в негодовании фото, которое Антон сегодня выложил в Инстаграм: «Долгое ожидание того, как @leelaboo собирается, чтобы просто погулять. Девушки они такие», а затем идет гора хэштегов. На фотографии я сижу на кровати в одной пижаме и увлеченно наношу макияж. И когда он успел? Как я могла не заметить? Что за фигня вообще? Кто ему право дал так поступать? Еще больше я недоумеваю, когда начинаю читать комментарии. Там люди спорят о том, встречаемся ли мы или это просто дружеское фото. О да, вот «друзья» — это худшее определение, которое можно было бы подобрать к нашим с Пануфником отношениям. Таких «друзей» и врагам не пожелаешь. Спустя еще какое-то время я узнаю, что у нас с ним уже даже название для пары есть — Донуфник. Мда, похоже, теперь это необратимый процесс. Сейчас начнутся все эти фанатские заморочки, и в их сознаниях мы будем парой, чтобы ни произошло. С одной стороны, это, конечно, нам же на руку, ведь будет в разы больше ажиотажа вокруг нас, а вернее, вокруг наших персонажей. Вот только с другой стороны, если потом вскроется правда, хотя бы одной живой душе, то это будет конец абсолютно всей моей репутации. Похоже, я опять начинаю забывать, зачем я во все это ввязалась. Но чего сейчас жалеть? Пути назад нет. А значит, вперед, только вперед. В личных сообщениях уже творился хаус. Друзья спрашивали, что у меня с Антоном, почему я так долго скрывала, какой он вообще из себя и как я собираюсь знакомить его с Анфисой. Поклонники, мои лисята, недоумевая, закидывали вопросами о том, что именно у меня с Пануфником и кому вообще верить. Также находилась и та часть людей, которые гневно писали о том, чтобы я бросила бедного мальчика, чтобы они сами могли дурманить его голову. Как жаль, что я не могу выполнить их просьбу. Реже всего я встречала сообщения о том, что Антон мне вовсе не пара, я с ним еще настрадаюсь и лучше прекратить это сейчас, на этапе зарождения чувств. Очень мило со стороны этих милых дам заботиться о целостности и сохранности моей психики, но только все их старания тщетны. Единственный человек, кто не задавал вообще никаких вопросов, была мама. Ей я врать точно не собиралась, поэтому рассказала ей все в тот же вечер, когда поставила свою подпись на злополучном контракте. Она лишь понимающе ответила: «Если ты посчитала это нужным, значит, так оно и есть». Что касается Анфисы, тут я точно решила, что данная ситуация — не лучший пример, который мать может подать своей дочери, поэтому от нее все это лучше хранить в тайне. Тем более, она сейчас в Краснодаре, а везти туда Пануфника я как-то не планировала. Мои мысли кружили вокруг всего этого безумства, в которое я ввязалась по собственной же воле. За всем этим я даже не заметила, как машина подъехала к месту назначения. Антон заплатил водителю за дорогу и открыл мне дверь, давая знак, что пора бы уже перестать витать в облаках. Выйдя из такси, я оглянулась по сторонам. Райончик, так сказать, был не самым эстетичным. На фоне таких в фильмах обычно показывают неблагополучных подростков, которые, в конечном счете, по сюжету напиваются, а затем все происходит еще более плачевно. — И куда ты меня привез? Убить собрался? — Недовольно фыркаю я, скрестив руки на груди. В ответ Пануфник лишь закатывает глаза и ворчливо выдает: — У тебя все еще есть возможность валить на все четыре стороны. Тебя сюда никто не тащил. Я даже готов оплатить твое такси, милая. — Не дождешься. Такого удовольствия я тебе точно не доставлю. — Надменно произношу я, понимая, что отступать надо было еще тогда, когда мы были в гостинице, а теперь уже слишком поздно пятиться назад. — Заткнись и пошли уже. Ты, вроде, опаздывал, не? Он лишь недовольно хмыкнул в ответ, и пошел в сторону еще более жуткого места — заброшенной стройки. Видимо, когда-то тут шло активное строительство, но фирма обанкротилась, и потому все работы прекратились. Сейчас здесь было огромное скопление зданий, которые были построены лишь отчасти. С приближением к данным объектам современной архитектуры, я учуяла запашок, который сразу ясно говорил, что здесь проводят свой досуг не самые интеллигентные жители столицы. Шутка про убийство уже не казалась такой смешной, и все больше она смахивала на правду. Если сейчас он загонит меня в угол, достанет нож и зарежет, это будет худшая кончина из всех, которую вообще можно было бы представить. — Оооо, посмотрите-ка, Пануфник привел свою девчонку познакомиться. — Откуда-то сверху раздался мужской голос, полный сарказма. Я начала оглядываться, ища вокруг себя того, кто мог бы это сказать. Если их будет двое на меня одну, то шансов уцелеть у меня просто нет. Если сейчас окажется, что мой «парень» является участником бандитской группировки, то я даже не удивлюсь, честно вот. Пока я хлопала ресницами, рядом со мной я услышала звук падения, и передо мной возник молодой человек, примерно моего возраста. Судя по всему, он спустился сверху, с одного из недостроенных этажей, где не было даже полы — лишь стены с пустыми оконными рамами. — Заткнись. — Резко выдает Антон, хватая меня за руку. Его пальцы переплетаются с моими, и он изо всех сил сжимает мою кисть в своих тисках. Его «соучастник» берет мою свободную руку и касается ее своими губами. — Мое почтение, мадмуазель. — Уверенно и раскованно выдает он, будто не замечая, что Пануфник в данный момент просто прожигает его своим взглядом. — Меня зовут Олег. Я, так сказать, один из друзей вот этого противного парня, с которым ты имела честь связаться. Да, про противного это он точно подметил. Друг Антона производил вполне себе хорошее впечатление. Светлые волосы, уверенный проникновенный взгляд, хитрая улыбка — в нем я даже видела родственную душу, отчасти. — Алиса. — Ровным тоном произношу я, изображая на своем лице легкую смущенную улыбку. — Познакомились? Чудесно. А теперь, будь добр, Клевакин, уясни, что эту девушку ты больше трогать не будешь. — С прежней резкостью выдает Антон, еще сильнее сжимая мою руку. Становится невыносимо больно. Чертов собственник. Похоже, скоро всем особям мужского пола будет запрещено даже дышать в мою строну. Чтобы хоть как-то успокоить его (точнее, чтобы он перестал сдавливать мне кисть), я утыкаюсь ему в плечо лбом, свободным большим пальцем аккуратно провожу по костяшкам его пальцев, а затем произношу тихим голосом: — Расслабься, ладно? Выдохни. Все хорошо. И, самое странное, в этот момент он действительно выдохнул и расслабил свою руку, давая мне свободу. Олег же уже был отвлечен на приближающуюся к нам фигуру. Это был еще один парень, высокого роста и довольно коренастого телосложения. Его выражение лица, его походка, взгляд — все можно было бы описать одним словом — «расслабленный». Он не спеша, подошел к нам и с неким недоверием оглядел меня. В нем не было ни агрессии Пануфника, ни бьющего через край энтузиазма Олега… Нет, он был вовсе не похож на двух других из этой компании. — Макс, смотри, у нас гости. — С прежним напором продолжал Олег. — Антоша, наконец, решил познакомить нас хотя бы с одной из своих пассий. Очень мило с его стороны, не так ли? — Ирония просто переполняла интонацию Клевакина. Я лишь боялась, что он снова разозлит того, кто с легкостью сможет сдавить мне кисть одним лишь движением. Кажется, еще пару недель этих наших «отношений», и я вообще пересмотрю свое восприятие боли. — Хмм… Я Макс. Добро пожаловать. — С легкой улыбкой выдает парень, давая мне насладиться своим приятным тембром голоса. Мне показалось, что этой короткой фразой он смог расслабить и меня, и Антона одним махом. Вот уж точно человек, умеющий распространять свое настроение на всех окружающих его людей. — А ее Алисой звать. И, кажется, она даже не употребляла прежде, чем добровольно завязывать отношения с Антохой. — Олег, похоже, и не собирался униматься. Он говорил обо мне, словно я была какой-то новой игрушкой в их «песочнице», которую им ранее не приходилось видеть вживую. А тем временем я пыталась анализировать происходящее. Вариант с группировкой маньяков уже отпадал: уж как-то долго они выжидают, чтобы напасть… Да и в отличие от Пануфника, его друзья не выглядят как, словно страдают какими-то психическими отклонениями. Девушек тут явно не было (кроме меня), а потому вариант с любовными похождениями также отметался сам собой. — А что она с нами будет делать? — Спокойным голосом Макс обратился Антону, кивая в мою сторону. — Постоит, полюбуется. — Бросает в ответ он, отпуская мою руку. — Отойдем. — Обращается он ко мне, а в его голосе нет ни одной эмоции. От этого становится даже не по себе. Он быстрыми шагами удаляется в сторону одной из еле уцелевших кирпичных стен. Я покорно отхожу за ним, понимая, что я не в той ситуации, чтобы сопротивляться. Сейчас я полностью на его территории, и моя сохранность зависит только от меня. На удивление, теперь ему даже не льстит моя беспрекословность, он по-прежнему лишен каких-либо проявлений чувств. Когда мы скрылись из поля зрения друзей Антона за стеной, Пануфник лишь прибавил серьезности в свой взгляд. — Стой, слушай и запоминай. — Его тон был таким, что пререкаться по-прежнему не возникало никакого желания для собственно же безопасности. — Во-первых, ты никому не треплешься обо всем, что увидишь и услышишь сегодня. Во-вторых, ты не говоришь лишней информации Максу и Олегу. Особенно Олегу. Если он вдруг узнает о всей нашей авантюре, то три лимона нам придется делить еще на одного человека. — Перед тем, как озвучить третье и последнее условие, он на секунду остановился. Внимательный взгляд Антона изучил меня с ног до головы, будто парень видел меня впервые. Он впервые смотрел на меня как-то особенно тщательно. — И, в-третьих, — Сквозь зубы выдал он. — Не лезь, куда не надо, не подвергай свою жизнь опасности. Все поняла? Это что сейчас было? Забота что ли? Миленько. Наверняка, просто не хочет брать на себя такую ответственность. И в этот момент мне почему-то захотелось съязвить. — Так и чем вы тут занимаетесь то? Что за секта такая? — С иронией выдаю я, устремив глаза на Антона. — Почему сразу секта? — Его лицо изобразило недовольную мину. — Считай это, своего рода хобби. У всех есть хобби, верно? Ты вот, например, на досуге выносишь людям мозг. Мои увлечения, помимо танцев… -… прыгать по крышам домов и заброшенным стройкам? — Я заканчиваю за ним фразу. — Тебе сколько лет? Шестнадцать? — С насмешкой произношу я, изображая на лице надменную гримасу. — Заткнись, пожалуйста, Алис. — Рычит Антон в ответ, и я понимаю, что да, пора завязывать. — Молчу-молчу, мой повелитель. — Хихикнула я, пряча глаза, пытаясь избежать встречи с испепеляющим взглядом Пануфника.

***

Это был достаточно странный день. День, когда я наблюдала за Антоном, как зритель, а не как конкурент. Было сложно это признавать, но его физические возможности продолжали меня поражать. В моей голове не укладывалось то, насколько сильным талантом надо обладать, чтобы выделывать все эти штуки. Кажется, во время каждого его опасного прыжка мое сердце просто замирало. Я искренне боялась, что он сломает себе что-нибудь и останется инвалидом до конца дней своих. Да, материнский инстинкт никуда не денешь: быть может Пануфник и является редкостным придурком, но смотреть на его труп мне будет несколько грустно, ведь я к нему даже успела привыкнуть. Но настоящее мочилово началось, когда они с Максом решили устроить своеобразную гонку. — Лучшие друзья и ярые соперники. — Ровным тоном выдал Олег, который снова стоял прямо рядом со мной. Я и сама не очень понимала, откуда он опять взялся, да я особо и не следила за ним. Все мое внимание было отдано совсем другому человеку. Все, что открывалось перед моими глазами полностью соответствовало словам Клевакина: эти два парня, которые еще пару минут назад не отличались ничем от любых других закодычных друзей, сейчас были готовы поставить на кон все, чтобы доказать свое превосходство. Дух захватывало, когда я смотрела на их прыжки. Казалось, что еще чуть-чуть и один из них точно закончит жизнь с пробитой головой на этой стройке. Но, к счастью, каждый раз они с легкостью преодолевали препятствия, убеждая меня, что волноваться особо не за что, а они прекрасно знают, что делают. В определенный момент Макс и Антон скрылись из поля моего зрения за развалинами бетонных стен. И именно в этот самый момент возникла некая неловкость. Я продолжала смотреть куда-то вдаль, хотя никакого действа там уже не происходило, и при этом я чувствовала, как меня внимательно изучает взглядом светловолосый парень рядом со мной. — А ты не выглядишь глупой пустышкой. — Серьезно выдает он, и я уже начинаю понимать, в какое русло будет направлен разговор. — И что ты забыла рядом с таким, как Пануфник? Он же девчонок меняет чаще, чем носки. Ты ничего не подумай, но… Зачем он тебе сдался вообще? Или ты на спор с ним замутила? Интересный вопрос. И если честно, я ждала его. Ответ на него уже был отрепетирован в моей голове. Да что там, даже несколько ответов, и оставалось мне выбрать лишь один из них. Я невинно улыбнулась, продолжая смотреть вдаль: встречаться с настырным взглядом Олега мне не хотелось. — Я бы могла сказать, что тебя это не касается, но, так уж и быть, я сделаю тебе одолжение и отвечу на твой бестактный вопрос. — Спокойно на выдохе отвечаю я. — Буду кратка. Мы с Антоном видим друг в друге немного больше, чем видят в нас окружающие. Это дорогого стоит. Да и ты сам сказал, что я первая девушка, с которой он вас знакомит, да еще и приводит поглядеть на ваши развлечения. Так может быть, я все же отличаюсь от всех тех, с кем он был раньше? Мои слова походили на фразу героини из романтического романа, и я искренне понимала, что мой собеседник обязательно купится на эту ложь, ведь, как недавно оказалось, на нее уже купилась половина зрительской аудитории канала ТНТ. «Актриса без Оскара» — именно такое описание сейчас бы подошло мне больше всего. Олег явно не знал, что он хочет сказать мне в ответ. Мы снова начали неловко молчать, и даже это было лучше нашего неловкого разговора, который начался с его некорректного в край вопроса. Ну, во всяком случае, на нем я хотя бы отрепетировала шаблон для ответа. И вот, когда казалось, что данный диалог уже исчерпал себя, спустя пять минут, Олег снова подал голос: — Хмм… Не знаю, что там в ком видит, но в одном ты точно не врешь — Антон не относится к тебе, как к любой другой девушке. Клянусь, я впервые видел сегодня, как он разрывался от ревности. Мне хотелось возразить, что это была лишь демонстрация собственнических чувств, но если он увидел в этом ревность — пусть так оно и будет: нам же лучше, когда "целевая аудитория" сама все додумывает без нашей помощи. — Плюс ко всему… — Продолжал рассуждать Клевакин. — Одной твоей фразы хватило, чтобы я понял, что вы с Пануфником очень сильно похожи. А это уже было интересно. И чем же это? — Вы оба смотрите на мир, будто вам все должны. Считаете, что вы самые крутые, самые талантливые, самые лучшие всегда и во всем. И вас безумно не устраивает, когда кто-то пытается убедить, что это не так. Вы всегда особенные и не похожие ни на кого. Вас либо любят до потери пульса, либо ненавидят до чертиков. Одного диалога хватает, чтобы ваш образ навечно впечатался в память. Умные. Хитрые. Прямолинейные. Наглые. Надменные. Целеустремленные. Умеете преподносить себя так, как вам удобно. И сейчас ты даже спорить со мной не будешь, потому что знаешь, что я прав. Я внимательно слушала его слова, и понимала, что мне действительно нечем их опровергнуть. Он был абсолютно прав, а я не понимала лишь одного: как я могла не замечать столько схожего в наших характерах? Неужели мне было тошно от мужского воплощения самой себя? Брееед… Нас отличают гораздо больше вещей, чем тех, что делают нас похожими. Например, он не видит и не ценит никого, кроме себя, а я вижу свою жизнь и свою цель только в своем ребенке. И я так еще долго могу, да…просто не хочу напрягаться и перечислять. А Олегу все еще было, что сказать: — И самое интересное в том, что я все еще не понимаю, какая сила держит вас вместе, потому что вы настолько одинаковые, что уже давно должны были съесть друг друга с потрохами. — Скажем так, — Наконец, я созрела, чтобы ответить ему. — Мы заключили пакт о ненападении. Такой ответ тебя устроит? — Да вроде как, да. — Замялся Олег, понимая, что я не собираюсь изливать ему душу. И в этот момент я поняла, что он и сам далеко не ушел от нас с Антоном. Он тоже не страдал застенчивостью и скромностью, а нагло резал правду матку. Тогда, если подумать, то каждый пятый подходит под эти его описания. Это немного успокоило меня: становилось дурно от мысли, что кто-то может считать меня похожей на Пануфника. — Давай закончим этот бестактный разговор, который ты начал и поговорим на более нейтральную тему. — Я решила, что пора разрядить обстановку, поэтому даже расщедрилась и повернулась в сторону собеседника. На моем лице появилась фальшивая улыбка, которая в этот раз вышла прям очень натуральной. — Расскажи мне о том, в чем вы находите кайф, прыгая со стены на стену, рискуя при этом своим здоровьем. Олег усмехнулся в ответ, будто я спросила его о какой-то очевидной вещи. — Скажем так, — Передразнил меня Клевакин. — Это дает тебе ощущение свободы. Ты словно нарушаешь все границы дозволенного, перечеркиваешь все правила, которые диктует тебе общество и даже сама природа. Ты доверяешься судьбе. Воля случая — и ты уже не жилец. Но когда ты ощущаешь ветер в ушах, видишь мир с высоты полета, то тебе абсолютно плевать на то, какие планы на тебя у судьбы. Быть может, это все когда-нибудь сведет нас в могилу. Но сейчас это самый лучший способ понять, что жизнь не такая и дерьмовая. Я слушала его с особым вниманием, ловя ртом воздух. Мне совершенно нечего было ответить, спросить, возразить — его ответ был более, чем исчерпывающим. Однако вскоре меня смутил очередной факт: небо почему-то начало темнеть. Я взглянула на часы в экране телефоне и осознала, что уже наступал вечер. Я пыталась сообразить, на что я убила свой единственный выходной, прокручивая в голове все события сегодняшнего дня, начиная с пробуждения и заканчивая на текущем моменте. Да, видимо, все происходило слишком быстро и увлекало меня в головой, потому что незаметно подкралось темное время суток. А вместе с темнотой меня постиг еще и холод. Я в очередной раз пожалела, что не взяла вчера вечером еще одежду из своей комнаты, потому что сейчас мой легкий прикид явно не подходил под погоду прохладного осеннего вечера. Я обняла себя руками, в надежде, что это может мне помочь, но, не было ничего удивительного в том, что это абсолютно не приносило никаких результатов. И тут я чувствую, как со спины меня захватывают в объятия. От неожиданности я даже вздрагиваю, но затем, закрываю глаза, не пытаясь вырваться, понимая, что мою физическую силу явно превосходят...снова. — Я бы на твоем месте отпустила. Ты слышал, что сказал Антон. — Шепчу я, понимая, что не испытываю никаких приятных чувств от прикосновений Олега. — Если ты умрешь от обморожения, то он убьет меня еще более жестоким способом. — По его голосу я чувствую, что на его лице сейчас довольная ухмылка. Ох, поплатится он за свою самонадеянность и меня, вдобавок, подставит. И по закону жанра, спустя минуту, на горизонте внезапно возникает Пануфник. Готовьте попкорн: сейчас будет шоу! Примечание автора: если вы не зарегистрированы на фикбуке, то можете отслеживать новые главы в группе ВК: https://vk.com/your.royal.highness, а также оставлять комментарии и критику.