Времена Мародеров

      Приближался день святого Валентина. Несмотря на то, что в Хогвартсе этот праздник официально не праздновался и сопровождался лишь походом в Хогсмид и вечеринкой клуба Слизней, на которую могли попасть лишь немногие, студенты, особенно женская половина, с нетерпением ждали заветного дня. Во всех уголках Хогвартса можно было увидеть, как девушки со всех факультетов и курсов, сбившись в небольшие группы, весело обсуждали мальчишек, глупо хихикая при этом, стреляли глазками, обворожительно улыбаясь. Среди мужского населения день Святого Валентина такого переполоха не вызвал. Сириуса, например, вся эта суета и вовсе раздражала, так как он и шаг сделать не мог без того, чтобы к нему не привязалась какая-нибудь особенно настырная девица. В принципе к нему в течение всего года частенько липли всякие, но с приближением дня всех влюбленных у девушек, казалось, раньше времени случилось весеннее обострение. Джеймсу было немного проще — все знали о его отношении к Эванс, поэтому внимание к Поттеру проявляли лишь самые отчаянные.       А вот Питер Петтигрю и вовсе ненавидел приближающийся праздник. Он-то, может, был бы и не против женского внимания, однако девушки, почему-то вовсе не смотрели на него, предпочитая сохнуть по его шумным друзьям.       — Везет вам, — однажды сказал Питер, когда мародеры сидели в общей гостиной гриффиндора, пытаясь делать домашнюю работу. — По вам столько девушек сохнет, вы любую можете выбрать! У Лунатика и то есть поклонницы! А мне даже в Хогсмид сходить не с кем.       — Да на что мне эти поклонницы? — пожал плечами Ремус. — Мне нельзя встречаться с девушками.       — Почему же? — спросил Джеймс, хотя знал ответ.       — Из-за мохнатой проблемы, — подтвердил его догадки Ремус.       — Глупости все это, — махнул рукой Сохатый. — Ты просто сам себя накручиваешь. А мне вот нужна только одна девушка, но почему-то именно она меня ненавидит, — Джеймс обиженно нахмурился.       — Я вам вот, что скажу, парни. От девушек одни проблемы, — с умным видом заявил Сириус.       — Почему? — Питер, казалось, страшно удивился.       — А потому. Они вечно будут ныть, требовать к себе внимания, ревновать по поводу и без, я уж не говорю о том, что наши с вами шалости оценит далеко не каждая.       — Откуда такие познания? — удивился Ремус. — Я что-то не помню, чтобы у тебя была девушка, Бродяга. Единичные свидания не в счет.       — Ты видел Фрэнка? — спросил Сириус вместо ответа. — Он не так давно начал встречаться с Алисой Стоун. Они теперь все время где-то пропадают вместе, а недавно за завтраком я слышал, как она отчитывала его за то, что он не так посмотрел на какую-то хаффлапаффку.       Джеймс захохотал.       — Зато старина Фрэнк, кажется, счастлив, — отметил он.       — Сейчас, может, и счастлив. Но что будет потом?       — А мне кажется, что они прекрасная пара, — вставил свое слово Ремус. — Ты, Сириус, слишком поверхностно к этому относишься.       — Возможно, — пожал плечами Сириус. — Но в ближайшее время девушку я заводить не собираюсь. Больно надо…       — Ладно, умник, хватит базар разводить, — сказал Джеймс, взглянув на часы. — Пошли в Большой зал, я проголодался.       Остальные мародеры поддержали друга, и четверо гриффиндорцев отправились на ужин.       В Большом зале, как обычно, было шумно. Ученики сновали туда-сюда, поэтому мародеры не обратили внимания на пятикурсницу из Рэйвенкло, которая как-то подозрительно крутилась вокруг них. Как оказалось, зря.       Джеймс и Сириус, как обычно, громко разговаривали, шутили, смеялись, но к концу ужина Сириус как-то притих. Всю дорогу до гостиной он не реагировал на оклики своих друзей, а его взгляд застилала мечтательная пелена, совсем не свойственная Сириусу Блэку. Когда, наконец, Джеймс сумел растолкать Бродягу, тот заявил:       — Сохатый, я нашел любовь всей своей жизни!       — Что? — в один голос переспросили Джеймс, Ремус и Питер.       — Я нашел любовь всей своей жизни, — повторил Сириус, мечтательно закрывая глаза. — Она такая… такая… милая, красивая… она просто чудесная!       Друзья переглянулись. Питер был явно озадачен и никак не мог понять, почему вдруг Бродяга стал вести себя как влюбленная девчонка. Ремус сразу смекнул, что виновато приворотное зелье, как и Джеймс. Сохатый вообще страшно развеселился, глядя на Сириуса, пребывающего где-то в царстве романтических фантазий.       — Вот теперь ты меня понимаешь? — спросил Джеймс, имея в виду свое отношение к Эванс, но Сириус не правильно понял.       — Ты что, тоже ее любишь? — спросил он подозрительно.       — Кого? — не понял Джеймс.       — Клэр Хардсон.       Джеймс напряг память и вспомнил девушку из Рэйвенкло. Кстати, это же она ведь клеилась к Сириусу на Рождественском балу?       А Сириус тем временем, не получив ответа от Джеймса, уже успел напридумывать всяких глупостей.       — Только попробуй к ней подойти, Сохатый, — пригрозил он. — Я ведь не смогу без нее жить! Она как луч света в моей жизни!       Послушав этот сопливый бред, Джеймс расхохотался. Сириус никогда не был романтиком, поэтому слышать от него такие речи было крайне странно. И забавно. Жаль, что под рукой нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть это идиотское выражение лица друга. Когда Сириус придет в себя, ему стоило бы посмотреть на получившуюся колдографию, да и компромат на друга никогда не помешает!       Кстати, Питер, похоже, думал о том же. Слушая Бродягу, он пискляво хихикал, а потом сказал:       — У Фрэнка есть фотоаппарат, давайте попросим!       — О, да ты гений, Хвост! — восхитился Джеймс. — Айда искать Фрэнка, а я послежу за Бродягой, чтобы он не наделал глупостей.       Питер тут же вскочил с места и выбежал из спальни, а Джеймс стал подкалывать Сириуса, который сейчас не мог адекватно реагировать. Ремус решил не терять времени и принялся читать заданный параграф по зельеварению. По ходу чтения у него возник вопрос, который он сразу же озвучил. Джеймс отвлекся, выпустив из виду Сириуса, и, подойдя к Рему, склонился над конспектом друга. Люпин объяснил Сохатому свои сомнения, на что Джеймс легкомысленно махнул рукой, сказав лишь «Не парься!», после чего взглянув на кровать Сириуса, обнаружил, что она пуста. Сириуса в комнате не было.       — Черт, Лунатик! Далось тебе это зельеварение! Мы из-за тебя Бродягу упустили! — воскликнул Джеймс вскакивая с кровати. У самого выхода он столкнулся с Питером, который принес фотоаппарат.       — Ты вовремя, Хвост. Сириус сбежал, за ним! — скомандовал Джеймс, и друзья со всех ног выбежали из гостиной Гриффиндора. Найдя укромный уголок, Лунатик достал из кармана карту Мародеров, которую успел прихватить прежде, чем выбежать из спальни.       — Думаю, он направляется к гостиной Рэйвенкло, — сказал Ремус и оказался прав. Определив по карте местоположение Сириуса, гриффиндорцы рванули за ним. Нагнали они его уже у самого входа в башню Рэйвенкло, где его поджидала Клэр Хардсон.       — Да его, прям, крылья любви принесли к любимой, — хихикнул Питер.       — Не иначе, — усмехнулся Джеймс. — Ладно, Пит, давай сюда фотоаппарат! Подойдем к ним и сфотографируем.       — А мантия-невидимка? — напомнил Питер.       — Зачем? И так справимся, — решил Джеймс.       — А ничего, что сейчас наш друг признается в любви девушке, опоившей его приворотным зельем? — с укором спросил Ремус. — А вы вместо того, чтобы остановить его, решили заснять его унижение.       — Да брось, Рем, Сириус поймет! Он и сам бы так поступил на нашем месте!       Возразить на это было нечего. Джеймс был прав.       — За мной! — скомандовал Сохатый.       Взяв у Питера фотоаппарат, он не спеша вышел из-за угла и сделал вид, будто только что заметил Сириуса.       — О, Бродяга! — притворно удивился Джеймс. — А я уже и не надеялся тебя найти.       Сириус ничего не ответил, зато Клэр, недовольно нахмурившись, сказала:       — Сириус хотел поговорить со мной! Не мог бы ты нас оставить?       — Извините, я, кажется, не вовремя, — хмыкнул Поттер. — У вас свидание?       Сириус в ответ промямлил что-то нечленораздельное, влюбленно глядя на Клэр, которая решительно взяла его под руку.       — Да, свидание, — заявила она. — И я буду вам очень благодарна, если вы удалитесь.       Джеймс хитро улыбнулся.       — Вы так хорошо смотритесь вместе, — сказал он, лукаво переглянувшись с Ремусом и Питером, маячившим сзади. — Давайте я вас сфотографирую, пока аппарат под рукой!       Услышав это, Клэр сразу откинула свое недовольство и мило улыбнулась.       — Давай! — кивнула она, приобняв Сириуса, который едва слюни не пускал, счастливо улыбаясь.       Джеймс, едва сдерживая хохот, сделал несколько фотографий. За его спиной попискивал Питер, он был уже весь красный от распиравшего его смеха. Только Рем укоризненно хмурился.       Сфотографировав парочку, Джеймс убрал фотоаппарат в сумку и, схватив Сириуса за руку, потащил прочь, сказав Клэр:       — Извини, но он сбежал к тебе, напрочь забыв о том, что у него полно дел.       Клэр прищурила глаза, в которых заискрились опасные огоньки. Ремусу пришлось спасать положение, иначе разразился бы скандал.       Сириус тем временем стал упираться, явно не желая покидать объект своей пламенной любви.       — Успокойся, Бродяга! — рявкнул на него Джеймс. — Ты идиот, разве можно к девушке на свидание приходить без подарка?       Сириус сразу скис.       — Я идиот, — признал он.       — Идем, я слышал, Слагхорн перед вечеринкой закупился невероятно вкусными конфетами, попросим у него! Клэр точно понравится!       — Правда? Спасибо, Сохатый, — произнес Сириус почти с щенячьим восторгом.       Джеймс поморщился. Нет, друга нужно возвращать к нормальному состоянию.

***

      Поздним вечером того же дня четверо друзей сидели в гриффиндорской башне возле камина. Они недавно вернулись от профессора зельеварения, который помог им избавиться от действия приворотного зелья, и теперь весело обсуждали случившееся.       — Вы просто свиньи, — притворно возмущался Сириус, глядя на помирающих от смеха друзей. — Я запомню это!       Джеймс пропустил слова друга мимо ушей.       — «О, я влюбился! Она такая красивая… такая милая… такая… такая…» — передразнивал он Бродягу, состроив идиотское выражение лица, чем вызвал новый взрыв хохота. Питер, истерично смеясь, уже почти сполз с кресла, Ремус пытался сдерживаться, но у него абсолютно не получалось, и даже Сириус посмеивался, невероятным образом умудряясь при этом сохранить обиженный вид.       — Видел бы ты ее восторг, когда я предложил вас сфотографировать, — беззастенчиво ржал Джеймс. — Держу пари, завтра она снова к тебе прицепится!       — Пусть попробует, — Сириус коварно усмехнулся.       — Да она полная дура, — пропищал Питер, все еще держась за живот.       — Пожалуй, стоит ее проучить, — задумчиво сказал Блэк.       — О, мы будем мстить, и мстя наша страшна! — страшным голосом произнес Джеймс, и гриффиндорцы снова рассмеялись.       — И я, кажется, даже знаю, как, — Бродяга угрожающе сверкнул глазами. В его голове уже созрел коварный план.