Twice in a Lifetime

Я помню, это было словно вихрь боли, пожирающий каждый дюйм моего тела. Я помню чувство, будто я задыхался каждую минуту и секунду, пока не напоминал самому себе о необходимости дышать. Я помню чувство, будто не мог больше выдержать. Я помню, будто моя жизнь закончилась. Я помню чувство, будто я никогда больше не смогу улыбнуться, независимо от того, сколько бы я ни смотрел на свое угрюмое лицо в зеркале. Я мог бы вспомнить каждую мелкую деталь того дня. Я повторял воспоминания в голове снова и снова, чтобы сохранить последние образы Эштона. Я боялся, что, если бы не думал об этом, память о нем постепенно бы исчезала, пока однажды не ушла из моей головы совсем. Когда его существование было буквально стерто с лица земли, я должен был напоминать себе о том, что он был реальным. Но лучше всего я мог вспомнить ошеломляющее чувство вины, затуманившее мой разум, когда я начал чувствовать что-то к другому человеку. Я помню ожесточенную войну с самим собой, пока я пытался разобраться, что было правильным, а что нет. Я помню, как пытался понять, было ли это возможным — продолжать жить без человека, который, как я думал, был моей «единственной в жизни любовью». День, когда я потерял Эштона, был днем, когда я потерял себя. Я помню, это был один из первых теплых дней года. Наконец-то пришла весна. Она была моим любимым временем года еще с детства. В последующие года эту теплоту заменит легкая прохлада, которая не будет сходить до самого наступления лета. Дневной солнечный свет пробирался сквозь поломанное окно, заставляя золотые волосы Эштона сиять еще ярче. Он обернулся, чтобы посмотреть на меня. Его улыбка была заразной. Когда я думал о нем, в первую очередь на ум приходила его прекрасная улыбка, и только затем — все остальное. — Что? — спросил он своим глубоким голосом. — Ничего, — я застенчиво улыбнулся и отвернулся обратно к стене, которую красил. — Знаешь, мы никогда не закончим эту комнату, если ты продолжишь смотреть на меня, — он сказал. — Я не смотрю на тебя, к твоему сведению. Я просто заметил, что у тебя краска на лице, вот и все, — я пожал плечами. — Где? — он спросил. Я взглянул на него, как раз чтобы заметить, как он тер свою щеку, не зная, где точно находится краска. Краски на самом деле не было, но наблюдать за этим все равно было забавно. Когда он заметил мою нахальную усмешку, он убрал руку и послал мне его не впечатленный взгляд. — С каких это пор ты врешь мне? — он спросил, зубасто скалясь. — Я не врал, — сказал я. — На твоем лице правда краска. Я вытер ладонью немного желтой субстанции с моего валика и подошел к нему, размазывая краску по его щеке. Он схватил мое запястье и притянул к себе. — Ах, так вот как? — он спросил. — Полагаю, что так, — я хихикнул. — Что ж, детка, кажется, у тебя краска в волосах, — он сказал, и эта озорная ухмылка стала еще больше. — Только посмей! — я крикнул, но было поздно. Эштон прижал меня к стене, и я хотел уже было накричать на него, потому что теперь нам придется перекрасить тут все, но я просто не мог злиться, особенно когда его глаза блестели счастьем и жизнью. Я просто был не в состоянии держать на него обиду, когда его губы соприкасались с моими. Это было так типично для Эштона. Мы купили этот дом не так уж давно. Он был достаточно дешевым, потому что за время успел обветшаться. Да, он был прямо таки настоящим конструктором, и мы до сих пор пытались сделать его более или менее пригодным для жилья. Конечно, у нас оставалась еще целая куча ремонтных моментов, чтобы сделать этот дом пригодным для жилья. Работать было трудно, когда вместо того, чтобы чинить вещи, Эштон заигрывал со мной. Продолжительность концентрации его внимания можно было приравнивать к концентрации золотой рыбки, но кем я был, чтобы жаловаться? Я ведь всегда спускал ему это с рук. Его руки забрались под мою рубашку. Простое прикосновение к моей спине было таким нежным и заставило меня выгнуть тело в его сторону. Четыре года вместе, и мы все еще такие же страстные, как и ночью в день нашей встречи. С пылом его губы переместились на линию моей челюсти, а затем на шею. Я рвано выдохнул и закусил нижнюю губу, улыбаясь. Нам правда не следовало бы заниматься этим сейчас. У нас так много дел. Плюс Эштон собирался сегодня вечером на мальчишник и ему нужно было готовиться. — Мы точно не закончим это до свадьбы, — я сказал ему. — Закончим, — он ответил; потом отстранился и взглянул на меня. Я покрутил головой, смотря в его гипнотизирующие карие глаза. — Наши гости подумают, будто зашли в дом с приведениями, — я сказал. Эштон показательно осмотрел комнату, перед тем как снова обратить свой неодобрительный взгляд на меня. — Ах да, дом с приведениями определенно выглядит как эта пастельно-желтая комната, — он сказал, поддразнивая. — Оу, так ты собираешься проводить свадьбу здесь, да? — я спросил. — Мне плевать где мы женимся, главное, что мы сделаем это, — он ответил. Эштон снова меня поцеловал. Он держал мою руку, его пальцы теребили простенькое серебряное кольцо на моем пальце. Я улыбнулся сквозь поцелуй. В такие моменты я осознавал, насколько мне повезло быть таким счастливым. Ненастоящее счастье приходит и уходит так легко. Мое исчезло, когда я услышал фирменный стук в дверь лучшего друга Эштона еще со школы — Вика. Я вздохнул, и Эштон отошел от меня. — Справишься тут сам? Я быстро переоденусь. Попытайся вести себя хорошо, ладно? — он попросил и затем чмокнул меня в щеку. — Не могу обещать, — я пробормотал себе под нос. К тому времени он уже покинул комнату. Я обернулся, смотря на беспорядок на стене, что мы оставили. Думаю, сегодня ночью я закончу с покраской. Мне не терпелось покончить со второй комнатой. Первой была спальня. Правда, эта комната была более важной, ведь мы собирались усыновить ребенка, и по нашим соображениям эта спальня должна была принадлежать ему. Я так задумался о своем, что вздрогнул, услышав снова этот несмолкаемый, раздражающий и тупой стук в дверь. Я тяжело вздохнул. Иногда я правда мечтаю, чтобы Вик и Эштон не были друзьями, но они были буквально неразлучны, даже с тем учетом, что являлись полными противоположностями друг друга. Эштон был добрым, любящим и легким в общении. Вик же был доставучим умником, который в лучшем случае заставлял меня хотеть придушить его. Он просто выводил меня из себя, и, на самом деле, для этого даже не было особой причины, не принимая во внимание тот факт, что он выбешивал меня буквально просто так! Я спустился вниз как раз в тот момент, когда он снова постучался в дверь. Я распахнул ее, и, конечно, передо мной стоял он — Вик Фуэнтес. Они с Эштоном собирались сегодня на мальчишник их общего друга – Райана. Я оставался дома. Не так уж я и был близок с Райаном, чтобы тоже идти. Мне больше нравилось общаться с его будущей женой, Кэссиди. Хоть я и был приглашен, я все равно отказался. По большей степени из-за Вика. — Он наверху. Готовится, — я сказал резко. Одного взгляда на него хватило, чтобы заставить мой желудок скрутиться. Я не видел его с той самой ночи. Я пытался забыть об этом. Полный решимости держаться от него как можно дальше, я оставил Вика стоять в коридоре, пока сам направился на кухню, надеясь там спрятаться. Вик, видимо, не особо понимал идею личного пространства, так что я не очень удивился, когда он последовал за мной. Я проигнорировал его и подошел к холодильнику, чтобы налить себе стакан воды. — И тебе доброго дня, — он заговорил. Я закатил глаза и не ответил ему. Я взглянул на окно, вернее, на пейзаж, что открывался за ним — окружающий дом лес. Я бы лучше сейчас был там, чем тут, с Виком. — Ты все еще избегаешь меня, а? — он спросил. Его голос даже не звучал серьезно! Он устало вздохнул, будто я перегибал палку. Я ее не перегибал. — Вот это новость, — я пробормотал. Я все еще стоял повернутым к нему спиной, но он не уходил. Я слышал шаги Эштона наверху. Мысленно я просил его поторопиться и избавить меня от этих мучений. — Ты ведь так и не сказал ему, да? — он спросил. Я развернулся и посмотрел на него: — Мы пообещали, что никогда больше не заговорим об этом. — Расслабься, Келл. Я просто удостоверяюсь, что ты, как всегда, не раздуваешь из мухи слона, — он ответил. — Ты поцеловал меня, — я прошептал. — И ты поцеловал меня в ответ. Мы были пьяны. С кем не бывает, — он пожал плечами. Он был невыносимым! Я просто не понимал, как он мог быть таким спокойным. Меня пробирало чувство вины, просто когда я думал об этом. Эта ночь была словно в тумане, и я выпил больше, чем обычно мог позволить себе. Я не мог правильно соображать. Видимо, Вик тоже, потому что, когда он помогал мне забраться в машину той ночью, он поцеловал меня. Это и продлилось-то всего три секунды, четыре, ну, может немножечко больше, но это была ошибка, и она ничего не значила. Даже меньше, чем нечего. Просто мгновение, которое не застал Эштон. — Я не рассказал Эшу и не собираюсь. Я просто хочу забыть об этом, — я прошептал. — Хорошо. Я рад, что мы все выяснили, и ты можешь продолжать быть примерной женой, — он сказал. Я прищурился. — Придурок, — проворчал я. — Ах, люблю, когда ты развратно говоришь, — он пошутил. Я снова закатил глаза. Вик так меня раздражал, целовал я его или нет. Иногда я не могу понять, реально ли он меня ненавидит. Он всегда обращался со мной так, словно я был надоедливой девушкой Эштона или что-то вроде, и если уж я находился в этом списке, то его определенно можно занести к никуда не годным, надоедливым лучшим друзьям. — Ты идиот, — сказал я, — полный идиот. — Но тебе это нравится, — он сказал и потянулся, чтобы взъерошить мои волосы. — Не трогай меня, — я сказал и ловко отпрыгнул от него. Я уже было дал задний ход, когда врезался в Эштона, выходящего из-за угла. Он сразу же обвил руки вокруг моей талии и поцеловал в щеку. Мое сердце колотилось со скоростью света. У меня появилось ощущение, будто меня поймали за чем-то непристойным. Я ведь ничего такого не делал, ну, в любом случае не в самом деле. Этот поцелуй был ошибкой, которая никогда больше не повторится. Я повернулся к Эштону и улыбнулся. Я любил его всем сердцем. Он был всем моим миром. Никто никогда бы не сравнился с ним. Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить ему. Я был на все сто процентов его, а он был моим. Я просто должен забыть то, что так тесно связывало меня с этим антихристом, стоящим неподалеку. — Ты уверен, что не хочешь идти? Я чувствую себя плохо, что оставляю тебя здесь одного, — Эштон сказал мне. — Не волнуйся. Иди, веселись с друзьями, а завтра ты наконец-то подчинишь эти проклятые качели, — я сказал. — Заставляешь меня чувствовать себя виноватым, еще и делать работу, а? — он спросил. — Еще бы, — сказал я, целуя его. Чувствуя на себе взгляд, я отстранился. Эштон улыбнулся мне. На его лице появились ямочки, которые выглядели еще более мило сегодня, хоть это и было глупо. Он посмотрел на Вика. — Готов? — спросил Эш. — Ага, идем, — Вик ответил. — Твоя машина или моя? — Моя, думаю. Пошли, — сказал Эштон. — Не задерживайся долго, — я сказал. Я ненавидел, когда мне приходилось показывать чрезмерное волнение о своем парне перед Виком. Просто мне нравилось присутствие Эштона рядом со мной, тут, дома. — Аааав, разве это не мило? — поддразнивал Вик. — Да, правда, — Эштон подал голос. — Видишь, ему нравятся милые парни. Одному богу известно, почему он общается с тобой, — я сказал Вику. — Ладно, давайте расслабимся, прежде чем вы поссоритесь, — сказал Эштон с усмешкой на губах. — Да, Келл, расслабься, боже мой, — Вик сказал, проходя мимо нас. Я шумно выдохнул, посмотрев на Эштона. Один только взгляд на него заставил меня улыбнуться. Он был моим личным кусочком счастья, благодаря которому я мог забыть все свои проблемы. — Я люблю тебя, — я сказал ему. — Я тоже люблю тебя. Увидимся вечером, — ответил он. Эштон мягко поцеловал меня, перед тем как отстраниться. Я проводил его взглядом, а затем и сам вышел на крыльцо дома, чтобы смотреть, как они уезжают. Когда они исчезли с поля зрения, я зашел домой. Здесь всегда было так тихо, когда Эштона не было. Я думаю, это то, что случается, когда ты покупаешь дом в небольшом городке, где абсолютно все дома разбросаны друг от друга на большом расстоянии. Все, что я сейчас мог слышать, — это чириканье птиц и легкое завывание полуденного ветра. Теперь же, когда я был один, настало время возвращаться к работе.

—

В моей комнате было темно, когда я проснулся от дремоты. Я застонал и прощупал рукой все, что находилось рядом, пока не нашел свой телефон. Я взглянул на него, прищурившись, когда свет заполнил маленький кусочек комнаты. Зачем я взял свой мобильный? Я снова услышал звук, и это окончательно разбудило меня. Звонил домашний телефон, и трель буквально с каждой секундой становилась все громче и громче, заставляя меня широко открыть глаза. Так вот зачем я взял свой мобильник. Я разблокировал его. На часах было два часа ночи. На экране сразу высветилась пара пропущенных вызовов. Я проигнорировал их, вставая с кровати и начиная брести вниз к стационарному телефону. Я всегда долго не мог проснуться по утрам, поэтому все еще был в растерянности от происходящего. Я был словно под автопилотом, когда моя рука потянулась к телефону, снимая трубку и подставляя ее к уху. — Да? — спросил я все еще заспанным голосом. — Келлин, — быстро ответил голос на другой стороне провода. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, кому принадлежал этот голос. Это был Вик. Я слегка забеспокоился. Сейчас было два часа ночи, а на мой стационарный телефон позвонил Вик. Что-то было не так. — Что случилось? — спросил я. — Произошел… эм… несчастный случай, — его голос был напряженным. Теперь я окончательно проснулся. Я задержал дыхание, меня будто ударили под дых. Мои зубы застучали, и губы начали дрожать. Я не мог вымолвить ни слова. — Келлин? — Вик подал голос. Я слышал отчаянность в его голосе. — Где Эштон? — я спросил тихим голосом. — Он на операции. Э-это была автокатастрофа. Приезжай, — он сказал дрожащим голосом. Телефонная трубка выскользнула из моих рук и упала на кафельный пол, отдаваясь грохотом по пустому дому. Все мое тело загорелось, будто я физически пытался отрицать все то, что только что мне сказал Вик. Недолго думая, я схватил ключи от моей машины с кухонного стола и выбежал из дома в пижаме. Мое сердце билось как бешеное, пока я бежал к автомобилю. С Эштоном случился несчастный случай? Я должен был спросить у Вика, насколько все плохо, но вместо этого мой разум сразу создал перспективу худшего, что могло случиться, пока я гнал в сторону города. Я не знаю, как мне удалось добраться до больницы без нервного срыва. Мое тело работало, пока мой разум находился где-то далеко. Я знал, что страх был где-то здесь, внутри меня, но я не давал ему выйти, потому что моя главная задача сейчас была найти Эштона. Я быстро оказался в отделе скорой помощи. Я просто бегал вокруг, надеясь найти того, кого мне нужно, но когда отыскал, то пожалел. Мне было жаль, что я не остался в своей спальне, под теплым одеялом, где ничего не могло мне сделать больно. Взамен я шел навстречу тому, что должно было изменить мою жизнь раз и навсегда. — Вик... — я практически прошептал. Его лицо было спрятано в руках, но он поднял взгляд на меня. Его глаза были заплаканы. В минуту, когда он меня увидел, его лицо исказилось в сожалении. Он не проронил ни слова. Они и не нужны были, чтобы понять, что случилось. Я чувствовал эту пустоту в грудной клетке еще с той секунды, когда услышал пронзительный телефонный звонок. Он покачал головой, и я понял, что мои худшие опасения оправдались. — Нет.… нет… — я заскулил. Я сделал пару шагов назад, врезаясь в стену. Я продолжал качать головой. Это было не реально. Наверное, я все еще сплю. — Мне так жаль, — он выдавил, прежде чем начать рыдать. Мои колени подкосились, и я упал на пол. Я схватился за живот, когда к моему горлу подступила тошнота. Вся моя жизнь была разрушена в одно мгновенье. Я плотно закрыл глаза, мое тело тряслось. Я закрыл рукой рот, прежде чем крики вырвались из моей глотки. Эштон был мертв, и я остался один.