Вдвоём под дождём

Тело перевалилось через парапет, пролетело три этажа и плюхнулось в лужу, вода брызнула во все стороны. Калифе показалось, что из мира на несколько секунд исчезли все звуки или она оглохла, но затем медленно, словно нехотя, вернулся шелест дождя, где-то очень далеко, почти неслышно громыхнул гром. Тело лежало на земле в узком переулке, а Калифа смотрела на него сверху. Вода вокруг трупа постепенно окрашивалась темным. Зрелище оказалось неожиданно завораживающим, и Калифа на несколько секунд провалилась в странную прострацию, отстраненно наблюдая за тем, как кровь покидает тело через несколько ран от шигана и смешивается с не самой чистой лужей. Спохватилась, стряхнула наваждение, снова покосилась вниз, на этот раз со смесью неуверенности, отвращения и опаски — и сорвалась в геппо, спустилась за пару прыжков, замерла в нескольких шагах от трупа. Человек в луже не двигался, Калифа была уверена, что он мертв — последний шиган попал ему точно в сердце, да и после этого, откинутый ударом, он рухнул с такой высоты, что наверняка сломал себе позвоночник. Точно покойник, мертвее некуда. Не было никакой необходимости приближаться к телу. И все-таки в инструкции говорилось, что она должна убедиться. Проверить пульс и дыхание. Интересно, Луччи проверял пульс и дыхание всех пятисот солдат, которых перебил тогда, восемь лет назад, заработав славу одного из самых жутких убийц за всю историю CP9? Калифа сильно сомневалась, что он тратил на это время. Хотя ему и не надо было, это же Луччи, если он решил, что кому-то не жить… Она осознала, что снова унеслась мыслями прочь, и болезненно поморщилась. Она бессознательно изо всех сил оттягивала момент, когда придется приблизиться к трупу. Снова громыхнул гром, на этот раз ближе, и с последним его раскатом Калифа взяла себя в руки и все-таки сделала шаг к телу, а потом еще один и еще один. В сгущающихся сумерках кровь уже казалась темной, почти черной, и маслянисто поблескивала, даже смешавшись с водой. Рука лежащего на земле человека была как-то очень неудобно вывернута, Калифе пришлось осторожно присесть рядом, чтобы отыскать то место, где должно ощутиться — или не ощутиться — биение. Она дотронулась до запястья и удивилась, едва не отдернула руку от неожиданности: кожа оказалась слишком холодной. Дождь усилился, Калифа уже промокла насквозь, и теперь ее начало поколачивать — то ли от хлещущих ледяных струй, то ли от избытка адреналина, то ли от всего вместе. Она все елозила пальцами по запястью трупа, и никак не могла понять: действительно ли пульса нет, или ей только что почуялось биение, или она вообще не нащупала правильное место, или что-то еще... Кожа под ее пальцами была скользкой на ощупь и по-прежнему слишком холодной, и с каждой секундой промедления Калифу все сильнее мутило от этого ощущения. «Взять себя в руки, — стучало в мозгу, — взять себя в руки. Проверить пульс, проверить дыхание, уйти незаметно. Осталось совсем немного…» Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула; сердце билось, по ощущениям, где-то в горле, не давало протолкнуть в легкие достаточно воздуха. Калифа сосредоточила все свое внимание на трупе. Уверенно вывернула его запястье поудобнее, прижала пальцы к лучевой кости, прощупывая артерию, но рука дрогнула, мертвые пальцы царапнули ее нестриженными ногтями, и это стало последней каплей. Калифа рванула в сторону, и ее стошнило. Она ничего не ела с самого утра, поэтому вырвало ее совсем немного и только тягучей густой желчью, но пустой желудок продолжал болезненно сжиматься в спазмах, пытаясь исторгнуть из себя что-то еще. Калифа закашлялась и с трудом восстановила дыхание, запрокинула голову, подставляя лицо ледяному дождю, который сейчас был как нельзя кстати. В горле стоял противный горький привкус, ужасно хотелось прополоскать рот, но сделать это можно было разве что водой из ближайшей лужи. Она сложила ладони лодочкой, подставила их под дождь, собрала, сколько смогла, и постаралась все-таки избавиться от жгучей горечи во рту. Стало немного легче, но теперь снова вернулся озноб, к тому же дождь окончательно залил очки, и все вокруг смазалось в мутную шуршащую пелену. — Калифа! — раздалось у нее над головой, и она вздрогнула. Джабура спрыгнул и оказался рядом, бросил короткий взгляд на труп и теперь нависал над ней, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Все в порядке, — поспешила сказать Калифа, нервным движением поправляя очки. — Все под контролем. — Какая-то ты зеленая, — заметил Джабура. Калифа рывком поднялась на ноги и покачнулась; головокружение и слабость еще не прошли окончательно. — Все в порядке, — повторила она. — Только я еще не удостоверилась, что он мертв, так что сейчас быстро проверю и… Она успела сделать шаг по направлению к трупу, а потом Джабура поймал ее за рукав. — У него башка свернута на обратную сторону, — заметил он и внимательно всмотрелся в лицо Калифы. — Ты уверена, что в порядке? — Я его точно убила, да? — невпопад переспросила Калифа. Откуда-то изнутри безудержно рвался хохот, и это было совершенно некстати, но ситуация вдруг показалась ей необычайно забавной: она так старательно пыталась нащупать пульс и не обратила внимание на то, что у человека свернута шея — разве не смешно?! Ей все-таки не удалось сдержаться, и Калифа расхохоталась, тут же испуганно оборвала себя и застучала зубами от сотрясающей ее крупной дрожи, вскинула на Джабуру испуганный взгляд и окончательно растерялась. Джабура потрогал ее лоб и щеки, словно убеждаясь, что у нее нет жара, и Калифа взвыла, опустилась на корточки и закрыла руками лицо. — Эй? — Джабура присел рядом, неловко тронул за плечо. — Пошло все к черту, — выдавила Калифа. — Это оказалось сложнее, чем я думала! — Это твой первый раз, что ли? — запоздало догадался Джабура. Калифа отняла руки от лица и нервно кивнула, лязгнув зубами. Первый раз, когда они отправились на задание вдвоем и первый же раз, когда ей пришлось своими руками убить человека. И это не имело ничего общего с инструкцией агента, тренировочным спаррингом или даже дракой с настоящим противником, но без летального исхода! И все-таки агенты CP9 не должны закатывать истерики, а Калифа — профессионал, по крайней мере, должна им быть! Она ничем не хуже остальных! Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, поправила сползающие с мокрой переносицы очки. Слегка покачнулась, поднимаясь на ноги, и Джабура придержал ее за локоть, а потом неожиданно привлек к себе, сгреб в грубоватые объятия. Калифа шмыгнула носом и прильнула к нему. Позволила себе — всего на одну секунду! — почувствовать себя слабой. Потому что это был Джабура — давно знакомый, привычный, надежный, простой и, что немаловажно, теплый. Последний фактор для промокшей и продрогшей Калифы сейчас был тоже очень актуален. — Первый раз все волнуются, — чувствовалось, что в словах поддержки опыт у Джабуры не слишком велик, но он старался. — Ничего, это сначала немножко больно, но потом расслабишься — и будет очень приятно! Калифа от неожиданности закашлялась. От кого другого фраза бы звучала грязной двусмысленностью, но у Джабуры вряд ли хватило бы фантазии на такой каламбур. — Это сексуальное домогательство? — выдавила Калифа. — А? — не понял Джабура. — Нет-нет, ничего, — поспешила ответить она. Позволенная себе секунда слабости затягивалась, они все еще обнимались, стоя рядом с первым трупом Калифы, и дождь по-прежнему лил стеной, смывая кровь с мостовой… И Калифа почувствовала, что, в самом деле, становится очень приятно.