Новое «прошлое»

— Мамочка, а почему ты гладишь животик? Он у тебя болит? — настороженно спросила Эллисон, в то время как они с Беатрис лежали на кровати и просто наслаждались обществом друг друга. — Нет, просто я так общаюсь с твоим братиком или сестренкой, — объяснила та. — Хочешь тоже? — малышка неуверенно кивнула. Трис положила руку на свой живот и взглядом показала, чтобы дочь сделала то же самое. Она немного недоверчиво посмотрела на неё, выставила вперёд один указательный пальчик и, не спеша, дотронулась до живота. Затем, поняв, что ничего не угрожает, она положила свою маленькую ладошку. Эллисон звонко рассмеялась. — Вот видишь, ничего страшного, — искренне улыбнулась мама, глядя на свою малышку. — Тебе нравится? — Да. Стрелка часов перевалила за девять. Питера все ещё не было. Ужин давно остыл. Девушку даже не волновало, где находился ее муж, что он делал, с кем был. После всего случившегося она все так же думала о другом. Она все вспомнила. Прошло около недели, как память вернулась к ней. Доктор не соврал, сказав, что это продлится недолго и, если пить таблетки, уже через неделю все будет как прежде. Так и случилось. Это произошло неожиданно. Трис тогда была одна дома. Резкая боль в голове, а затем перед глазами пронеслась вся ее жизнь. Она вспомнила, что никогда не переставала любить Тобиаса, что на самом деле ребёнок, которого она носила под сердцем, это его ребенок, как и Эллисон. Только почему она молчала об этом уже почти месяц? Наверное, боялась. Того, что Тобиас не поверил бы ей. Того, что ждало ее в будущем. Каждый день она обещала себе, что расскажет ему все, но так и не решалась. Питер же делал вид, как будто ничего не произошло. Он прекрасно знал, что ребёнок не его, но всем своим видом показывал обратное. Он так искренне радовался этой новости, думал, что с появлением ребёнка в их семье все изменится. Он оказался прав, все изменилось, но не в ту сторону, какую он хотел. Все случилось в один день. Эллисон попала в больницу. У неё начались сильные боли в животе. Трис была очень напугана. Она видела, как было больно ее девочке, как она кричала и плакала. Ей так хотелось, чтобы вся эта боль передалась ей. По дороге в больницу Трис крепко держала ее маленькую ладошку, гладила по щеке и шептала о том, как сильно ее любила. Врачи сказали, что состояние довольно тяжёлое. Девушка стойко держалась при дочери, но когда ее увезли в операционную, Трис не выдержала и расплакалась. Бедная ее маленькая девочка. Почему-то первым человеком, кому она позвонила, был Тобиас. Именно его поддержка была так нужна в этот момент. Сначала она не могла до него дозвониться, но после еще трёх попыток ей все же удалось. Узнав причину такого неожиданного звонка, он тут же примчался в больницу, забыв про все сложности их отношений. И дело было не только в Трис, но и в самой Эллисон. Он переживал за нее не меньше матери. Сам не понимал такого сильного беспокойства, но он списал все это на привязанность к девочке. Она понравилось ему с самой первой встречи. Такая милая и жизнерадостная девчушка. — Трис! — голос эхом раздался по этажу, и блондинка тут же подняла голову. Она бросилась в его объятия. Такие родные и любимые, которые никто ей не заменит. Они не виделись весь прошлый месяц. Мужчина даже не знал о том, что к Трис вернулась память. Они не связывались друг с другом. Но оба так скучали. Трис прижалась к нему всем телом, рыдая в плечо. А он утешал ее, гладил по волосами, прижимал ближе к себе. Обоим полегчало в объятиях друг друга. — Что именно произошло? — спросил он, когда Трис немного успокоилась. — Я… я не знаю. Неожиданно Эллисон начала плакать. Она кричала, говорила, что у неё болит живот. Я испугалась. Сразу вызвала скорую. Мы приехали в больницу, а после позвонила тебе. Девушка снова разрыдалась. Ей стало плохо. Из-за беременности ее чувства обострились, и ее немного тошнило. Но она не подавала виду. Неизвестно сколько они так просидели. Может час, может два… Но тут из палаты, где была Эллисон, вышел врач. Она со всех ног помчалась к нему. — Что с ней? Что с моей дочерью?! — набросилась она на бедного мужчину. — Девушка, успокойтесь. Вашему ребёнку сейчас ничего не угрожает. У неё аппендицит, мы провели операцию, — вздохнул он. — Сейчас она спит. Вы можете пройти к ней, но не надолго, нельзя ее тревожить. Она облегченно выдохнула, чувствуя, что ей уже намного лучше. Она хотела увидеть свою малышку, поэтому ноги сами понесли к ней. Сейчас ее лицо выглядело спокойным, она так сладко спала, словно ангелочек. На плечо Трис опустилась тяжелая рука. Непроизвольно Тобиас поцеловал девушку в макушку. Он сделал это, не подумав. Ему самому тоже стало на душе легче после слов врача. Сейчас Эллисон ничего не угрожало. Как бы он хотел такую же дочь. Они присели на стул возле больничной кровати и стали наблюдать, как мирно спала малышка. Они не разговаривали, эта тишина, наоборот, успокаивала их. Неожиданно Трис взяла Тобиаса за руку и повернулась к нему лицом. — Тобиас, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, — ее лицо было серьёзным, и его это напрягло. Она, наконец, решилась. — Трис, если ты по поводу случившегося… — он был не готов обсуждать это сейчас. Слишком больно. — Пожалуйста, выслушай меня. Дело в другом. Эллисон… — Трис замялась, не зная, как продолжить. Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула. — Эллисон — твоя дочь, — она наконец сказала то, что не могла рассказать ему с самого рождения девочки. Трис посмотрела на него, а на его лице читалась искреннее непонимание. — Эллисон… — ошарашено повторил он. — Моя дочь? Все, во что он верил, кануло в лету. Неужели это правда? У него есть дочь? Дочь от любимой женщины? Вот уже около полугода они жили в одном городе, проводили время вместе, но он даже не подозревал о том, что эта девочка могла быть его дочерью. Он был уверен, что Питер отец, что как только они с Трис поженились, она забеременела. Разве это могло быть правдой? Что он почувствовал, узнав эту новость? Радость, облегчение, любовь. Теперь понятно, почему он так привязался к малышке. Она не только была ребёнком девушки, которую он любил всем сердцем, но и его ребёнком. Его дочерью. Тобиас запустил руки в волосы, теребя их и закрыв лицо ладонями. Не это он ожидал от нее услышать. Правда далась тяжело. Но он был рад. Он был счастлив. Теперь он будет бороться. Бороться за свою семью! — Она знает, что Питер не ее отец? — спросил он, отойдя от шока и своих мыслей. Теперь от одной мысли, что она называла папой другого мужчину, хотелось убить того моментально. Это была ревность. Жгучая ревность, которая распирала его изнутри. Этот человек забрал его любимую, а теперь ещё и дочь! — Да. Я рассказала ей, что ее настоящего папу зовут Тобиас. Но Элли не знает, что это ты. Она знает тебя лишь как Четыре, — Трис понимала, что сейчас утаивать что-то бесполезно. Тобиас должен был знать правду ещё с самого начала. — Почему ты так долго молчала? — с некоторой злобой выпалил мужчина. — Я имел право знать. Она моя дочь! Трис боялась больше всего, что Тобиас не простит ее. У него было полное право злиться на неё за то, что скрывала правду. Он правильно сказал: он имел право знать. Столько лет она хранила эту тайну. Столько лет он жил без дочери, а Эллисон без отца. Почему девушка не рассказала? Она боялась. Их отношения и так были слишком сложными и запутанными, и она не хотела усугублять их. Сейчас она сказала ему, потому что видела, как искренне переживал за девочку Тобиас. Трис и до этого замечала, как они смотрели друг на друга, общались, играли. Они сами этого не понимали, но Трис все прекрасно видела собственными глазами. Их тянуло друг к другу. — Я знаю, что виновата. Я должна была сказать тебе об этом, как только сама узнала, — начала она. — Все меня уговаривали рассказать тебе, но я не слушала их. Я боялась. Струсила. Прости меня… — по ее щекам текли слезы. Тобиас понял, что она действительно сожалела, да и он не мог на неё злиться, поэтому прижал к себе и заключил ее в объятия. — Тише, родная, все хорошо, — успокаивал ее он. — Я не сержусь, правда. В его груди что-то кольнуло. Он посмотрел на Эллисон, что мирно спала на больничной кровати. Сейчас его взгляд был другим, не таким как раньше. Сейчас он знал, что это его ребёнок. Его малышка. Он почувствовал безграничную любовь к ней. И как же ему было больно знать, что пять лет они провели раздельно. Он не видел ее совсем маленькую, такую кроху, не видел первый шаг, не слышал первое слово. Он не участвовал в ее жизни столько лет. А она даже не знала, что это он. Он ее отец. Она знала его лишь как Четыре, какого-то маминого знакомого. Как же больно было от этих мыслей. Но это была правда. Для Эллисон Тобиас был чужим. Не тем, кого она раньше знала. Трис с Тобиасом сидели в обнимку несколько минут, пока не пришёл врач и не сказал, что им пора уходить. Ему так не хотелось вновь покидать свою девочку, но пришлось. Завтра он обязательно вернётся. Придерживая Трис за талию, он повёл ее в сторону выхода. Она была совсем бледной и чувствовала слабость во всем теле. Тобиас помог ей сесть в машину, сам сел за руль и поехал в сторону ее квартиры. Когда они подъехали, мужчина вызвался ее проводить до двери, чувствуя, что она сама не сможет сделать этого. Трис осознавала, что ещё не все ему рассказала, поэтому пригласила его к себе. — Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой он. Ему необходимо было побыть одному и принять все, что сегодня произошло. — Тобиас, пожалуйста, — умоляющим голосом произнесла она. И Тобиас сдался. Как он мог отказать ей в этом? Трис прошла на кухню, чтобы заварить чай перед ещё одним непростым разговором, но тут почувствовала, как начала терять равновесие. К счастью, Тобиас успел ее поймать. Он взял ее на руки и пошёл в сторону спальни. Там аккуратно уложил ее на кровать, стараясь не тревожить ее. — Тобиас, останься со мной, — она взяла его за руку, когда тот собирался уходить. Он снова остался. Да и не мог бросить ее одну в таком состоянии. Переживание за дочь и тот разговор плохо сказались на ней. Она была очень уставшей. Тобиас лёг рядом с ней так, что ее голова покоилась на его груди. Трис быстро заснула, а вот к нему сон никак не шёл. Она проснулась через пару часов, в то время как Тобиас просто лежал и смотрел на возлюбленную. Ему нравилось смотреть, как она спала. Это успокаивало. Трис немного смутилась от его пристального взгляда, но старалась не показать этого. — Сколько я спала? А как Эллисон? С ней все хорошо? — обрушился на мужчину ряд вопросов. — Прошло всего пару часов. Доктор звонил, просил передать, что с малышкой все в порядке, она все ещё спит. — А ты? Ты не спал все это время? — удивилась она. — Нет, как-то не хотелось. Повисло молчание. Они все также лежали в обнимку, хотя никого из них это не смущало. Им было комфортно. И так не хотелось разрывать эту идиллию. Но первый ее нарушил Тобиас. Его давно мучил один вопрос. — Трис… Ты когда-нибудь любила меня по-настоящему? — его лицо было серьёзным, можно даже сказать суровым. — Глупенький, я и сейчас люблю тебя, — улыбнулась она и провела ладонью о его щетинистую щеку. Тобиас нахмурился. — Тогда почему ты с ним? Почему предала меня, даже после того как мы вновь сошлись? — он не поверил в ее слова. Этого она и ждала. Пора раскрыть ещё одну тайну. Они уже не лежали на кровати. Тобиас встал и отошёл на несколько шагов, поворачиваясь к ней спиной. Мышцы на его спине напряглись, весь его вид выглядел суровым в ожидании ответа. Он сжал кулаки до такой степени, что они побелели, а челюсть чуть не свело. Он боялся потерять ее. Снова. Лишь та фраза, что она до сих пор его любила, немного успокаивала. Но в то же время он боялся, что это ложь. — Когда я уехала в Нью-Йорк, то думала, что смогу начать новую жизнь, и в какой-то момент я была уверена, что у меня это получилось, — она встала с кровати и подошла к нему, обнимая со спины. Но ни один мускул его не дрогнул. — Я вышла замуж за Питера, у меня родилась дочь, наша дочь. Каждый день она напоминала мне о тебе. Каждый день я сдерживала слезы, чтобы не сломаться. Но со временем боль притупилась, и я действительно почувствовала себя счастливой. Не столько от любви Питера, сколько из-за Эллисон. Она придавала мне сил, ради неё я научилась жить. Но потом мы снова вернулись в Чикаго. Я не знала, как себя вести и что мне нужно было делать. Я была напугана. Встретила отца, брата, друзей… тебя. И я поняла, что все это время жила в иллюзиях. Вот она моя семья, родная и любящая. Я заставила думать всех, включая себя, что я счастлива и люблю Питера. В глубине душе я понимала, что это самообман. Вновь встретив тебя, я осознала, что те чувства, которые, как я думала, прошли, никуда не делись, — на некоторое время она замолчала, готовясь сказать ему самое важное. — Тобиас, я люблю тебя. Не Питера, а только тебя. Все это время я не переставала любить тебя. И я никогда не изменяла тебе. Ее рассказ. Он поразил до глубины души Тобиаса. Он знал, что все, что она только что сказала — правда. Он это чувствовал. Не только в его жизни было столько боли. Он думал, что она бросила его, никогда не любила. Затем поверил ей, но она снова бросила его. Но оказалось, что и ей было не легче. И как после этого он мог оттолкнуть ее? Он ведь любил ее больше жизни. — И я люблю тебя, Трис, — он повернулся к ней, смотря на ее заплаканное лицо, и поцеловал. Так нежно и трепетно, будто она хрустальная ваза, которая вмиг разобьётся. Трис тихо плакала на его груди, а он успокаивал ее, гладил, прижимал к себе, покрывал поцелуями ее лицо. Время для них остановилось. В какой-то момент, когда девушка уже успокоилась, Тобиаса вдруг осенило. — Подожди. Если у тебя с Питером ничего не было, то… — он напрягся, боясь продолжить. — Это мой ребёнок? — он указал на ее живот. — Ну, конечно, твой, — рассмеялась она. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь этот мужчина будет самым счастливым на свете. Он поднял на руки Трис и закружил ее в воздухе. Это его ребёнок! Его! В один день он оказался отцом четырехлетней девочки и ещё одного не родившегося малыша. Их смех разносился по всей квартире. Они были на седьмом небе от счастья. Тобиас опустился на колени, отчего получил непонимающий взгляд блондинки, приподнял ее майку и поцеловал ещё совсем плоский животик. — Папа тебя любит. Тебя, твою сестренку и вашу маму, — прошептал он, а Трис заплакала от счастья. Что может быть прекраснее? — И мама вас очень любит, — она присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с Тобиасом, и поцеловала его. Постепенно поцелуй становился все требовательнее, перерос в страстный, унося обоих в совершенно другой мир, где существовали только они вдвоём. Тобиас подхватил девушку и аккуратно положил на кровать. В ее глазах читалась искренняя любовь. Мужчина стал целовать ее шею, грудь, переходя ниже. А Трис только и могла стонать от наслаждения. Она зарылась своими маленькими пальчиками в его волосы и кусала губы чуть ли не до крови. Тобиас стянул с неё свитер, а затем ловко расстегнул застежку от лифчика и откинул его в сторону. Он припал губами к ее груди, покусывая и посасывая поочередно соски. Трис выгнулась от удовольствия и сжала простынь в кулак. Тобиас провёл влажную дорожку поцелуев вниз, пока не схватился зубами за край трусиков. Он широко развёл ее ноги, опаляя своим горячим дыханием. Щеки девушки покрылись алым румянцем, но как только он коснулся там языком, она забыла о приличии и бесстыдно стонала. Четыре долго мучил ее, пока та, обессиленная, не упала на простынь. Ему нравилось видеть ее такой, слышать ее стоны, понимать, что все это она делает из-за него. Затем он посмотрел на ее лицо, нагло ухмыляясь. Трис взяла его лицо в руки и страстно поцеловала, прикусив нижнюю губу. Не разрываясь поцелуя, она потянулась руками к его футболке и стянула ее с него. Девушка оторвалась от манящих губ любимого и взглянула на его идеальную грудь. Она была мужественной, сильной, накаченной. Трис провела пальчиками по каждому кубику его пресса, чувствуя все большее возбуждение. Тобиас смотрел на неё с довольной улыбкой. В следующее мгновение блондинка перевернула его на спину, усаживаясь на него. Теперь она хотела, чтобы он получил удовольствие. Трис стала целовать его грудь, живот, переходя все ниже и ниже, пока ее руки не коснулись пряжки ремня. Она крепко ухватилась за неё и начала расстёгивать, снимая вместе с боксёрами. Мужчина наблюдал за всем этим со стороны. Но когда она коснулась его своим языком, он словно потерял голову. С диким рычанием он перевернул ее, снова заняв место ведущего. — Тобиас… — Хочу тебя… — Я тоже, — задыхаясь от его ласк, прошептала она, после чего почувствовала вкус его губ. Тобиас широко развёл ее ноги по обе стороны, удобно устраиваясь между ними. Но в последнее мгновение замер, посмотрев в лицо возлюбленной. В его взгляде был какой-то испуг. — Все хорошо, — она кивнула ему, отвечу на его немой вопрос. — Срок ещё маленький. Он расслабился и в следующую секунду вошёл в неё, аккуратно и нежно, боясь навредить малышу. Он двигался медленно, не заходя слишком глубоко. Трис понимала, что он все ещё был насторожен и боялся сделать лишнее движение. — Тобиас, пожалуйста… — она посмотрела в его глаза и нежно поцеловала. Они занимались любовью до изнеможения, показывая друг другу, как скучали. Уставшие, но счастливые, они лежали в обнимку на кровати. Голова Трис покоилась на его груди, слушая, как размеренное билось его сердце. Они оба понимали, что могут быть счастливы только друг с другом. Они принадлежали друг другу. — Я заберу вас, — решительно заявил Тобиас после долгого молчания. — Не оставлю вас здесь с ним. Теперь мы будем вместе! А что ещё оставалось Трис? Конечно же, она согласилась. Она чувствовала, что вместе они справятся со всеми испытаниями, уготованными им жизнью!