14 годами ранее. Шпилька
. Татуин — родина учителя. Именно сюда привела ее Сила после года скитаний по галактике. Огромные глыбы песка формировали однообразный бесконечный пейзаж. Закутанная в темный плащ, тогрута ощущала себя одинокой неприметной песчинкой. Вспомнились слова учителя об этой мертвой планете, тогда она не приняла их всерьез, а теперь ощутила влияние пустыни на себе. Асока осознавала, что гоняется за призраками, она должна была быть не здесь, а рядом с мастером, но почему-то осознание того, что он был родом с этого песчаного ада роднило девушку с раскаленными глыбами. Она как бы растворилась в этой безмолвной бесконечности. Ее мысли были не здесь, ее чувства принадлежали тому единственному живому существу в галактике, которого она безраздельно боготворила. Это было прямым нарушением кодекса, но повзрослевшая за годы войны Асока поняла, что в храме нет ни одного джедая, который был бы верен кодексу до конца. У всех были слабости, даже у тех, кто годами вдалбливал в ее голову о вреде привязанностей. Именно это прикрытое догмами лицемерие и стало главной причиной ее ухода из Ордена. Она ведь хорошо помнила, как ее главный обвинитель Мейс Винду защищал своего бывшего падавана и даже взял Депу обратно в Орден под свою ответственность. Помнила нравоучения Эйлы Секуры, которая убеждала ее бросить раненого Энакина. А потом, спустя пару лет, Тано случайно встретила ее и Кита Фисто на нижнем уровне Корусанта. Отношения этих двоих были очевидны. Она не осудила их, живые существа не могут не привязываться друг к другу. Своими мыслями она рискнула поделится только с учителем. Энакин посмотрел на нее долгим пристальным взглядом и попросил больше никогда не говорить ничего подобного. На ее вопрос «почему», он ответил, что не хотел бы лишиться падавана. Потом были теракт, бегство и суд. Орден бездействовал, и только учитель боролся до конца. Сама она отчаялась, а Скайуокер добился оправдательного приговора. Шпилька поймала себя на мысли, что Энакин действовал тогда на эмоциях. Если бы на его месте был кто-то другой, пусть даже Пло Кун, скорее всего Асока была бы казнена властью, служению которой отдавала все свои силы. Ее спасла та самая запретная привязанность. Орден нуждался в переосмыслении и реформировании, но магистры вряд ли бы пошли на это, именно поэтому она не могла там больше оставаться. Теперь она считала уход из Ордена большой ошибкой, ибо нигде не могла найти себе пристанища. Ведь ее место было рядом с учителем, девушка помнила его голос, умоляющий взгляд и падаванскую косичку в его руках. Это преследовало ее долгие ночи, сначала она получала ощущения учителя в ответ. Он скучал, но сердился на нее за уход. Иногда она чувствовала его напряжение во время боя, его сомнения, его страх, его гнев. Энакин постепенно менялся, эти изменения толкали его к Темной стороне. А потом он резко запечатал их ментальный канал. Проплакав целый день, она сделала то же самое. Стало немного легче, но мысль о совершенной ошибке не покидала ее. Постепенно она пришла к выводу, что просто обязана вернуться в Орден, и умолять учителя принять ее. Асока металась от планеты к планете, всюду кипела жизнь, разумные существа жили своими заботами и проклинали войну. А между тем она чувствовала приближающуюся победу Республики, еще несколько месяцев и Сепаратисты будут повержены окончательно и бесповоротно. Победа Республики ощущалась почти физически, даже тут, на Татуине. Приняв окончательное решение вернуться в Орден, Асока связалась с Рексом. Бравый солдат был рад получить от нее весточку, он находился в лазарете после очередного ранения. Кроме того, он и его сослуживцы попросили вынуть из них чипы контроля. Рекс сообщил, что ему дают небольшое увольнение, и он может забрать Асоку с Татуина и отвезти на Корусант через несколько стандартных дней. Тогрута была рада такому известию, ее звездолет находился в другой системе за много световых лет от Татуина, ей пришлось бы нанимать кого-то или лететь рейсовым звездолетом. Здесь она оказалась случайно, ее привез другой наемник, вместе с которым она выполняла последнее задание по охране дочери известного в пятидесяти системах гангстера, объявившего войну конкурирующей ячейки. Контрабандист разделался с конкурентом и охрану снял. Асока с напарником получили заработанные кровью и потом кредиты. Им предложили новое задание, от которого тогрута отказалась. Она не была готова пойти на конфликт со своей совестью. Одно дело защищать невинного ребенка, а другое быть конвоиром большой партии дури. Вместо этого она сняла себе комнату в Мосе-Эсли и стала ждать прилета старого друга. Ее отель считался лучшим, всякий сброд сюда старались не пускать. Жуликоватый хозяин тойдарианец предложил девушке номер-люкс на последнем этаже с видом на местную достопримечательность, которой являлся дворец Джаббы, одиноко возвышающийся вдали. Асока сознательно выбрала эту комнату, она снова и снова вспоминала свое первое задание. Казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Немного погрустив, девушка поднялась в ресторан, находящийся над землей под крышей отеля, желудок дал о себе знать. Она забывала принимать пищу вплоть до того момента, пока ее организм не начинал бунтовать, требуя еды. В ресторане отеля Асока увидела весьма разношерстную компанию, которая показалась ей почему-то знакомой и до боли родной. Хотя она видела их впервые в жизни. Они расположились за двумя столиками. В центре сидел молодой зеленокожий твилек, его спутницей оказалась тогрута примерно такого же возраста и комплекции, что и Асока. Между твилеком и тогрутой происходил серьезный разговор, слишком эмоциональный и неформальный для особ их статуса. Эти двое даже не притронулись к еде. А соседний столик оккупировали пятеро детей, все они были веселы и с удовольствием грызли бутерброды и поглощали коктейли из завезенных на Татуин экзотических фруктов. Двое из них — девочка и мальчик были людьми, два мальчика-близнеца — родианцами, между ними примостилась крошечная твилечка. Все семеро были облачены в типичную для джедаев одежду, твилек и тогрута были вооружены мечами. «Мастер, падаван и группа юнлингов», — поняла Асока, глядя на собравшихся. Детей скорее всего везли на испытание перед посвящением в падаваны. Девушка вспомнила, как помогала магистру Йоде около двух лет назад. Внутри что-то кольнуло, она должна, просто обязана вернуться в Храм. Время уходит, каждый день может отнять жизнь ее мастера. Она нужна ему, понимание этого далось тяжело. Между тем до ушей Тано дошел разговор учителя и ученицы. Девушка убеждала мастера, что готова предстать перед Советом для финального испытания, а твилек говорил, что она еще юна и неопытна, и поэтому должна остаться падаваном на еще пару лет. — Ты, не готова Сандра, не в этот раз, может через год... — почти повысив голос, говорил мастер. — Но, учитель, я готова, благодаря вам, вы это сами знаете, — со слезами в голосе парировала тогрута. — Орден еще не видел более бесполезного и безалаберного падавана чем ты. Ты даже не смогла проверить готовность корабля перед вылетом. А нам детей доверили, в срок мы не успеваем из-за тебя. Не приставай ко мне сегодня больше, а то отправлю в сельскохозяйственный корпус, — строго проговорил твилек. — Но, мастер… — Никаких, но, ты наказана, иди в комнату и сиди там до тех пор, пока не будет готов корабль. Это мое последнее слово, — закончил свою тираду джедай. Сандра пулей вылетела из-за стола, твилек не стал ее останавливать. Тяжело вздохнув, он отхлебнул остывший каф. Его мысли были настолько громкими, что Асока услышала их, против воли. Джедай ее даже не почувствовал, поэтому не поставил ментальные щиты. Видимо, он был настолько занят ученицей, что не заметил еще одного одаренного в гостинице, находящиеся рядом дети, представляли собой мощный сгусток силы, а щиты Асоки были подняты. Общество учителя и магистра Кеноби сформировало привычку автоматически поднимать щиты, независимо от времени и места ее нахождения. Подобная беспечность была непростительна для джедая его ранга. Асока почувствовала себя очень неловко, но вслушалась в мысли твилека. «Нет, Сандра, ни за что, ты даже не представляешь, насколько я не хочу тебя терять. Эта война забирает столько невинных, я много лет заботился о тебе не для того, чтобы какая-то бездушная машина — дроид прервала твою жизнь. И пусть ты будешь считать себя самой плохой ученицей в Ордене, но останешься жива... А, еще тот суд над Асокой Тано стал для меня сущим адом, мне казалось тогда, что судят тебя, вы так похожи… С тех пор я потерял покой и сон, ты же лучшее, из того, что дал мне Орден. Именно поэтому я сломал этот ситхов двигатель. Только так я продлю тебе падаванство, а этим юнлингам детство. Они еще успеют рискнуть жизнью в пещере, а ты предстать перед Советом, но пусть это будет после... После ВОЙНЫ. А пока она идет, я должен быть рядом, рядом с тобой и защищать тебя, светлый мой лучик…. моя сбывшаяся мечта…» В глазах Асоки заблестели слезы, так вот оказывается, что чувствует мастер, когда его падаван в опасности. Вспомнилось, как она спорила с учителем из-за его, как ей казалось, непомерной заботы. Энакин чаще всего уступал, это делало его задачу намного сложнее, ведь ему приходилось быть на чеку и спасать Асоку от опасностей. Но иногда ее упрямство играло на руку учителю, он тоже мог бы погибнуть от рук многочисленных врагов, не появись она вовремя. Иногда она поступала так вопреки его приказам, но и это чаще всего сходило ей с рук. Клоны даже удивлялись его мягкости по отношению к падавану. Подчиненные знали генерала Скайуокера как жесткого, но справедливого командира. И только Шпилька могла заставить его изменить решение. Хотя чаще всего она соглашалась с учителем. Казалось, что он читает ее мысли без использования силы. Бывало, что он начинал говорить о чем-то, а она заканчивала фразу за него. Это изумляло даже мудрого Оби-Вана, сначала он думал, что учитель и ученица используют ментальный канал, но потом убедился в обратном. А однажды он сказал, что даже не мечтал о таком взаимопонимании, когда Энакин был его учеником. На что Скайуокер ответил, что Оби-Вану просто не повезло с падаваном. Кеноби фыркнул и ответил, что мудрость Силы непостижима. А ведь Сандра только просит о финальном испытании, а Асока рисковала своей жизнью каждый день снова и снова. «Мастер. Я скоро. Ждите», — обращаясь в пустоту, подумала тогрута. Асока медленно вышла из отеля, есть резко расхотелось, встреча с джедаями напомнила о самом важном, желание вернуть утраченное разгорелось с еще большей силой. — Шпилька, да неужели. Наконец-то это ты! — послышалось за спиной до боли знакомый голос, сердце девушки екнуло. Асока медленно обернулась и встретилась глазами с окликнувшим ее человеком. Эти глаза она узнала бы среди миллионов подобных, почти одинаковых глаз. Ведь они принадлежали Рексу. Все остальное было в облике клона непривычным. Он был без доспехов, его одежда напоминала скорее скитальца-авантюриста, чем кадрового военного армии Республики. На нем были кожаные брюки, свитер, а с пояса свисал бластер. Вернее, один из бластеров, еще один или даже два были спрятаны, в этом Асока не сомневалась. — Рекс, — радостно ответила девушка, ее губы растянулись в улыбке, — Ты не представляешь, как я рада тебе. Пойдем в бар, только подальше отсюда. — А со мной произошла занятная история, — ответил клон, — Представляешь, я тебя перепутал с другой юной тогрутой, так она меня чуть не проткнула мечом. Я увидел ее на улице, сидящей на песке в одиночестве, подошел тихонько, хотел пошутить. А эта нервная девица выхватила меч, пришлось объяснять ей, что я ничего плохого не имел ввиду. Еле отмахался, короче. — Ой, это Сандра, она поругалась тут с учителем, — ответила Асока, поняв, с кем мог пообщаться Рекс. — Тано, ты и тут нашла мастера-джедая? Ты неисправима, где командор Тано, там жди неприятностей. Ну откуда на этой забытой силой планете могли взяться джедаи? — пошутил клон. — Это случайность, я даже не пообщалась с ними, пойдем в бар, там сможем поговорить спокойно, — проговорила Асока, улыбка не сходила с ее губ. Спустя пару часов, они сидели в отдельном кабинете в какой-то татуинской забегаловке. Рекс потягивал контрабандный коррелианский виски со льдом. Асоки пила легкий коктейль, она не решилась заказать что-то покрепче в присутствии клона, который смотрел с укоризной даже на этот легкий почти безалкогольный напиток. Они вели непринужденную беседу. Рекс рассказывал об успехах своего отряда, о готовящейся постепенной демобилизации, о Гривусе и Дуку, дни которых, по его мнению, были сочтены. Асока же рассказывала о буднях наемницы, некоторые моменты ее рассказа заставляли клона хмуриться. По выражению его лица девушка понимала, что он обеспокоен и считает, что она напрасно рисковала жизнью. А иногда на губах Рекса появлялась снисходительная улыбка, в такие моменты Асока понимала, что кое-что в ее нынешней жизни клону понравилось. И ей оставалось только догадываться, что именно впечатлило клона. Она не имела привычки копаться в его мыслях, считая это нечестным. Их отношения с первого дня их знакомства были основаны на доверии и взаимопонимании, читать его мысли обозначало бы предать старого друга. Вечер медленно тянулся, доставляя обоим удовольствие. Но постепенно атмосфера между ними стала накаляться. Оба, и клон, и девушка понимали, что им предстоит обсудить самый важный и болезненный вопрос. Тянуть было бессмысленно, но ни один из них не мог решиться. Казалось, что все, кроме одной - самой важной, темы были практически исчерпаны. В разговоре образовалась пауза, тишина давила тяжелым прессом. Это ощущение становилось невыносимым, но решительность покинула обоих. Асока просто боялась задать свой главный вопрос, а Рекс боялся случайно разбередить старую рану Асоки. Он точно знал, что сделает это, как только она спросит его о Скайуокере, поэтому старался оттянуть этот момент. — Асока, ты ведь не просто так собралась на Корусант, — решился прервать затянувшееся молчание Рекс. — Ты, прав, я решила вернуться в Орден, — смущенно ответила девушка. — Вернуться… Это хорошо, но только, я не знаю, как тебе сказать. Прости, я умею только убивать и исполнять приказы, душевные беседы никогда не были моей сильной стороной, — пробормотал Рекс. — Говори прямо, что случилось, — ответила Асока, чувствуя, как от плохого предчувствия сжимается ее сердце, — Так, что же случилось, говори, Рекс? — повторила она. — Генерал очень изменился. После твоего ухода он запретил нам напоминать о тебе. Дошло до рукоприкладства, он едва не задушил одного новобранца, который пошутил о падаванах на войне. Это было на привале, парень общался с другими новобранцами, а он проходил мимо. Оби-Ван еле разнял их, а генерал накричал на магистра Кеноби. И обвинил его в том, что тебя изгнали из Ордена. Потом он построил нас всех и заявил, что запрещает упоминать ни только твое имя, но и говорить о падаванах вообще. Таким я его не видел никогда. Кажется, что он еле терпит генерала Кеноби, от былого доверия ничего не осталось. Потом он пристрастился к выпивке, хорошо, что об этом знаю только я, ведь это мне приходилось выкидывать пустые бутылки. А пару раз пришлось даже сопровождать его после ночного кутежа. Одной Силе известно, что бы было если бы его застали в таком состоянии, особенно Мейс Винду, который инспектировал нас. Когда мы на Корусанте, он не живет в вашей квартире в Храме, кажется, что он совсем туда не возвращался. Он снял где-то другую комнату, но там я не был, он не говорил адрес. А однажды во время миссии к нам прилетел магистр Йода с двумя падаванами. У меня возникло ощущение, что магистр хотел одного из них оставить с генералом. Только ничего не вышло. Он вызвал каждого из них на спарринг, отделались сломанным носом мальчика и трещиной на руке девочки. Неудивительно, что ни один из падаванов не захотел оставаться с генералом. А потом все резко закончилось, он забыл о спиртном, стал еще более серьезным и сосредоточенным. С Оби-Ваном держался официально, безупречно выполнял миссии, как на крыльях летел на Корусант. Стал даже шутить, но это только видимость. Как-то я дежурил на корабле около его каюты, просто из-за того, что не было свободных солдат. Почти все на корабле подхватили какую-то заразу, она легко лечится, но доставляет определенный дискомфорт. А вот заболевший солдат выбит из колеи на несколько дней. Так что я сам был вынужден охранять генерала, к тому моменту я уже переболел. Я услышал истошный крик, казалось, что кричит раненый зверь, но только потом я вдруг понял, что крик принадлежал генералу. Испугавшись, я влетел в его каюту. Он резко встал, и ничего не объясняя, просто выставил меня в коридор при помощи силы. Я до сих пор вспоминаю его искаженное ужасом лицо и глаза. Его глаза... Они были неестественного янтарного цвета, их холод пронзил меня насквозь. Раньше я думал, что его запои — самое страшное, но нет, это было намного хуже… — клон замолчал, девушка чувствовала его тревогу и страх. Это было странно и жутко, мало что в галактике могло напугать видавшего вида Рекса. Он ко всему относился с юмором, считая, что иначе жизнь клона превращается в пропитанное ужасом ожидание смерти. — Янтарного цвета? — переспросила Асока. Это могло означать только одно, тьма охотилась на ее мастера и подошла уже очень близко. Теперь она просто обязана встретится с ним и умолять его принять ее обратно. Пусть, ей придется унижаться, пусть ей придется упасть на колени, но она должна, во что бы то ни стало помешать тьме поработить Энакина. Она с сочувствием подумала о тех двух бедолагах, которые случайно попались под горячую руку Скайуокера. В самом начале своего падаванства она и трех минут не могла устоять против мастера, иногда он дрался даже без меча. Хватало одного мига, и Асока оказывалась лежащей на спине, а мастер возвышался над ней со снисходительной усмешкой и обоими ее мечами в руках. Постепенно она научилась не терять меч, а потом стала достойным спарринг-партнером. Тем двоим он скорее всего не дал даже шанса. Но это к лучшему, она не перенесла бы другого падавана рядом со своим мастером. Но, уходя из Храма, Асока об этом не подумала. Это было проявлением запретной привязанности, но даже год спустя падаван Тано не была готова отказаться от своих чувств. — Рекс, когда ты будешь готов вылететь? — Ну сейчас я уже не в состоянии, прости. Давай потерпим до утра, прилетят ребята, и мы все вместе полетим на Корусант, — ответил клон. — Хорошо, пойдем, мне нужно собраться, с рассветом встретимся в космопорте. Кстати, где ты остановился? — сказала нетерпеливо Асока, поднимаясь. — В отеле на другой окраине города, — ответил клон.***
В ту ночь ей снились странные сны, она бродила во тьме по однообразным заросшим хищными растениями лабиринтам, ее дорога всегда заканчивалась в тупике. Казалось, что впереди мелькала фигура учителя, она бежала за ним, выкрикивая его имя. Он оставался глух к ее зову, и всякий раз, когда ей казалось, что она вот-вот дотронется да него, Энакин сворачивал за неожиданно появившийся поворот. А устремившись за ним, Асока всякий раз попадала в тупик, ее силы таяли в бесконечных попытках поймать учителя, и она понимала, что дальше так не может продолжаться. Поле очередного фиаско девушка медленно опустилась на пол лабиринта. И только в этот момент поняла, что забрела в топь. Болото медленно поглощало ее, чем больше она сопротивлялось, тем более коварной и беспощадной была топь. При попытке выбраться ее все больше засасывало, девушка задыхалась, грязь и вода заполняли ее легкие. Воздуха не хватало, даже дышать уже не было сил. Ощущения Асоки были похожи на те, что она испытывала во время суда, стоя перед Советом. Она помнила холодный осуждающий взгляд магистров во главе с Мейсом Винду, сожаления Кеноби и Куна и полную отрешенность Йоды. Только в тот момент она знала, что есть надежда, что учитель рядом и ни за что ее не бросит. А тут, в топи, она отчетливо осознавала, что мастер не придет к ней на помощь, более того кто-то рвал, не блокировал, а именно рвал их связь. И делал это грубо и безапелляционно. Сделав последний вздох тогрута погрузилась с головой в зловонную жижу, тьма поглотила ее. А потом пришли боль и ужас, и они принадлежали ни одному человеку, а тысячам живых существ, опутанным паутиной Великой силы. Девушка умирала тысячью смертей, рвалось бесконечное множество связей. Это были запретные связи. Она видела, как младенцы теряют родителей, отцы и матери теряют детей, возлюбленных разлучают навсегда. Казалось, что все происходит одновременно и спонтанно, но она кожей чувствовала чей-то коварный план. Этот кто-то не спешил показывать свое, скрытое во тьме лицо. Вернее, он и был безликой тьмой, забирающей невинные жизни. Сквозь мрак и хаос слышался зловещий шепот, переходивший в беспощадный свирепый хохот. «Активируйте директиву 66, срочно активируйте директиву 66. А это задание для вас, лорд Вейдер, никто в Храме не должен выжить, никто...» Кто-то вынес приговор и поспешил его исполнить. Издав истошный крик, девушка проснулась, сразу вспомнился рассказ Рекса об учителе, его тоже мучили кошмары, может и он чувствовал угрозу, исходящую от тьмы? Отдышавшись Асока начала медитировать, медленно погружаясь в Силу, таких ощущений она не испытывала никогда. Даже рядом с Дуку и Гривусом было больше света, намного больше. Все вокруг было окутано непроходимой мглой, то там, то здесь внезапно меркли светлые точки, это означало, что кто-то из служителей силы лишался жизни. Асока попыталась отыскать во мгле Совет, но к ее ужасу не почувствовала ничего кроме пустоты. Хоть один член совета должен был проявиться. Это могло значить либо то, что они слишком далеко или то, что ни одного из них нет в живых. Девушку передернуло от этой мысли, на глазах выступили слезы. Да, она была сердита на Совет, но это совсем не значило, что она хочет зла хоть кому-то из его членов. Оби-Ван всегда был терпеливым и мудрым, давал советы, выручал их с учителем, и даже скрывал от Совета информацию об их с учителем промахах. Пло Кун был ей особенно дорог, он привел ее в храм и первым раскрыл ее потенциал. А магистр Йода казался мудрым и добрым дедушкой. Шаак Ти… Эйла Секура… Луминара Ундули… Все, они были для Асоки своеобразной разношерстной семьей, другой у нее попросту не было. И, тут, внезапно, в ее мозг проникло осознание безвозвратной потери. Девушка поняла, что совсем не чувствует своего мастера. Да, их связь была заблокирована с обоих сторон, но она существовала, такое резкое колебание в силе должно было усилить ее. Но этого не произошло, казалось, что Энакина Скайуокера просто никогда не существовало. Вместо учителя Асока чувствовала все ту же кромешную тьму, поглощающую все вокруг. Крики и звуки выстрелов резко выдернули ее из медитации, медленно покачиваясь как с похмелья, девушка встала с кровати. Ее рука нащупала плащ, укутавшись в него и схватив бластер, девушка медленно словно тень поплыла к двери. За дверью было тихо как в могиле. В минуту опасности она неоднократно жалела, что отнятые у нее во время процесса мечи были оставлены ею в Храме. Уходя, она не взяла их с собой, надеясь, что так навсегда распрощается с прошлым. Добравшись до двери, Асока нащупала кодовый замок, открывающийся от соприкосновения с ее ДНК. Дверь бесшумно открылась. Казалось, что зрелище, представшее перед глазами тогруты, было ее воплотившимся кошмаром. В длинном коридоре тускло мерцал свет, на стенах и потолке были следы от выстрелов бластера, осколки картин и части мебели были разбросаны по полу. Но, самое страшное девушка увидела на полу. Около ее двери раскинув руки и крылья лежал труп хозяина гостиницы, по всей видимости он что-то доказывал стрелявшим, а чуть дальше Асока с ужасом различила четыре детских тела. Лиц она не видела, кто-то стрелял в спину этим юнлингам. Этот кто-то не пожалел детей, которым даже световой меч не полагался. Было похоже на почерк пиратов. Подступившие слезы хлынули потоком из глаз девушки. Но где же мастер и падаван? Как они могли оставить юнлингов одних? Она никогда бы не бросила доверенных ей малышей. И почему пираты убили всех? Возможно, хозяин отеля был должен какому-нибудь хатту, который именно так взял свой долг. Но тогда причем тут юнлинги? Их убийство просто не выгодно, гангстеры могли бы попросить выкуп или продать в рабство. Асока поежилась, вспомнив, как сама попала к трандошанам. Чей-то слабый стон заполнил коридор гостиницы, немного погрузившись в силу, Асока почувствовала двух наделенных силой живых существ. Один огонек был слаб, но находился рядом, практически перед ней. По всей видимости пираты, кого-то случайно оставили в живых. А другой находился на этаж выше, вероятнее всего на крыше. Из-за всех сил стремясь перебороть ужас, Асока подошла к мертвым детям. У нее не было желания дотрагиваться до них, поэтому, девушка погрузилась в силу, выставив перед собой руку. Импульс жизни шел от одного из мальчиков-родианцев, он лежал на полу, прикрытый телом своего брата-близнеца, именно это и спасло его от неминуемой гибели. Девушка осторожно освободила ребенка. Его глаза были закрыты, кожа побледнела, превратившись из зеленой в салатовую, одежда была запачкана кровью. Он был без сознания. Задрав рубашку мальчику, девушка обнаружила рану, полученную от бластера. Оставалось надеяться, что ранение несерьезно, и малыш выкарабкается. Завтра она отвезет его в храм и лично передаст магистру Йоде. Пара пощечин должна привести юнлинга в чувства. Асока вспомнила, что видела утром пятерых детей, не хватало твилечки. Может малыш знает, где ее искать? Он ее нехитрых манипуляций ребенок очнулся, он смотрел на тогруту полными ужаса глазами. — Ты ведь, не Сандра? — с видимым усилием спросил он, было видно, что разговор дается ему с трудом. — Нет, меня зовут Асока, сейчас я помогу тебе дойти до кровати. Но, сначала, ответь пожалуйста на пару вопросов, если можешь, — с сочувствием в голосе ответила девушка. Мальчик кивнул в ответ. Асока на долю секунды задумалась, юнлинг слаб и долгого разговора не выдержит, поэтому она вряд ли сможет задать ему все интересующие ее вопросы. — Утром я видела с вами девочку, где она? — задала свой самый важный вопрос Асока. — Тинки… Она любит прятаться… Крыша… игра, — с трудом выдавил из себя ребенок. — Кто это сделал? — спросила тогрута. — Не знаю… Стоял спиной, — шепотом ответил ребенок, прежде чем сознание покинуло его снова. Недолго думая, Асока взвалила ребенка на себя. Может это даже к лучшему, что он не успел рассмотреть все вокруг. Он еще не знает, что потерял брата и всех, кто окружал его с раннего детства. Положив, мальчика на свою кровать, Асока просканировала тело ребенка небольшим медицинским сканером. Ее подозрения подтвердились, к счастью, выстрел бластера не задел ничего важного, а его состояние объяснялось шоком и потерей крови. Асока ловко перебинтовала рану мальчика, она хорошо умела это делать, война превратила ее почти в доктора. Воюя рука об руку с учителем, ей часто приходилось оказывать первую помощь не только клонам, но и служителям Ордена. В аптечке тогруты нашлись укрепляющее и снотворное, малышу необходимо поспать, пока девушка найдет его подругу, огонек жизни которой ощущался где-то над ее номером. Бесшумно словно тень Асока поднялась на крышу отеля, который, как и все татуинские здания, располагался преимущественно под землей, уходя вниз на несколько этажей. Сверху была только крыша и ресторан из которого Асока этим утром любовалась на достопримечательности. Окна верхнего этажа были наглухо закрыты, а это могло значить только то, что за окном бушует песчаная буря. «Ну, что сегодня за день? Правильно, что Рекс дразнит меня „тридцать три несчастья“», — подумала Асока, отпирая дверь на крышу при помощи электронной отмычки. Этому искусству ее научил один известный контрабандист и медвежатник, которого она сдала властям за положенное вознаграждение. Ему так нравилось «везение» девушки, что он даже предложил работать на него. На самом деле Асоке ничего не стоило воспользоваться силой, для того чтобы понять, есть ли в сейфе ценности. Она практически не ошибалась, но делала это только в случае крайней необходимости. Никто из ее коллег - наемников не знал о ее джедайском прошлом, это было на руку тогруте, в крайнем случае она попросту копалась в мозгах нанимателей, соперников и даже новоиспеченных врагов. Если бы ее секрет открылся, она рисковала стать лакомым куском для работорговцев, ведь к ее юности, ловкости и экзотической красоте добавлялось еще и владение силой. Дверь поддалась сразу, как только девушка толкнула ее на себя, поднятый ветром песок с шумом влетел в коридор. Сопротивляясь шквальному ветру, девушка вылезла на крышу. Разумнее было бы подождать до конца бури, но волнение за малышку и еще что-то в Силе заставили ее забыть об осторожности. Прикрыв лицо шарфом, Асока двинулась на ощупь к вентиляционным трубам - единственному укрытию, в котором могла спрятаться Тинки. Ее интуиция не подвела, малышка сидела на корточках, защищая голову руками. Поднимаясь сюда, она не думала о возможной буре, иначе надела бы плащ, или же внизу было куда страшнее. Недолго думая, Асока скинула свой плащ и, закутав в него малышку, двинулась вниз, что-то объяснять ребенку не было возможности, поскольку песок тотчас же проник бы в нос и уши. Энакин ненавидел песок, теперь она понимала почему, желтая пыль была беспощадно просачивалась всюду, куда имела доступ. Тано поспешила отогнать мысли об учителе. Нет эмоций — есть покой, так гласил Кодекс, и сейчас она покорно следовала ему. Иначе ей не спасти этих детей. Тинки сопротивлялась, она брыкалась ногами, ее маленькие кулачки колотили Асоку по спине. Девочка пыталась даже кричать, но вместо крика, получался сдавленный хрип. Асока вместе со своей ношей ловко прыгнула в люк и задраила его, до конца бури необходимости выходить не было. Уже в номере, она бережно опустила твилечку на пол. Тинки тут же вскочила на ноги и сбросила с себя плащ, на Асоку уставились два недоверчивых изумрудных глаза, в уголках которых, были хорошо различимы слезы. — Я не трону тебя, меня Асока зовут, я тоже раньше жила в Храме, — как можно более спокойно и ласково сказала Асока, обычно она без проблем ладила с юнлингами. Но эта девочка казалась совершенно напуганной, ее огромные глаза с недоверием изучали Асоку. — А почему я вас раньше не видела? И где ваш меч? — осторожно осведомилась немного осмелевшая малышка. — Просто я жила на Корусанте. А меч у меня забрали после того, как я из Храма ушла, — с грустью в голосе ответила Тано. — А у Сандры скоро будет два меча, только мастер Фалкрам ей не говорит. Ой… Он же пошел ее искать, после того как она убежала. А, тут такое, на нас напали. Криспо сказал, что это такая игра и велел мне лезть на крышу. Я туда, а тут выстрелы, потом дверь закрылась и песок, я спряталась, — протараторила Тинки, ее слова едва поспевали за мыслями. Однако из ее почти бессвязной тирады стало ясно, что мастер пошел искать обиженного падавана и оставил детей одних, а потом кто-то на них напал. Второй меч, предназначенный для Сандры, говорил о том, что девушка совсем неплоха в мастерстве владения клинком. Сама Асока получила второй меч, когда еще была юнлингом, а потом сломала его. Все ее попытки сделать новый заканчивались ничем, меч получался неприемлемым для Асоки. Тогда Скайуокер, уставший от неудачных попыток ученицы, сделал ей новый клинок. Перед этим они спорили, сможет ли Энакин сделать удобный меч для другого одаренного. Получившееся оружие настолько подошло Асоке, что Скайуокер позволил всегда использовать меч, втайне от Совета, поскольку падаван, в соответствие с Кодексом, мог использовать только собственноручно изготовленный клинок. А потом она случайно потеряла этот меч, но нашла на нижнем уровне Корусанта при помощи магистра Пло. Асока резко напряглась, как ни странно все ее мысли оканчивались воспоминаниями об учителе. Но, в данном случае это было неуместно, в ее руках совершенно случайно оказались два юнлинга, один из которых был ранен. Этим детям была нужна ее помощь. Ее размышление прервал писк комлинка. Асока бережно вынула прибор из кармана. На столике появилась голограмма Рекса, он практически переоделся в свою форму, шлем покоился в его в руках. — Асока, это какое-то безумие, всем разослали приказ о выполнении какой-то странной директивы, я не понимаю, о чем речь, в моем информационном терминале нет никаких сведений о том, что нужно сделать. Кроме того, всем джедаям велено немедленно явиться в Храм. Может это и к лучшему, мы же туда и собираемся. Я буду у тебя, как только буря закончится, — сказал озадаченный Рекс. — Хорошо, только нам придется не на долго задержаться. Объясню при встрече, — ответила девушка. Связь прервалась, голограмма исчезла. Девушка повернулась к Тинки, но не нашла той на месте. Малышка как будто исчезла, Асока молча обошла всю комнату и обнаружила девочку под кроватью. Она сидела съежившись, руки судорожно мяли плащ Асоки. Глаза ребенка были закрыты, казалось, что она пытается медитировать, стремясь победить свой страх. - Тинки, в чем дело? — тихо спросила Асока. — Вы … вы … говорили с клоном. Это они стреляли… Я убежала… Криспо сказал прятаться, и я спряталась, — плача ответила девочка. — Клоны? Не может быть, — ответила шокированная Асока. Но тут в ее голове всплыло страшное понимание. Сон и реальность дополнили друг друга. Директива 66, тьма, дети, резкий скачок в силе, исчезновение Совета - все это могло оказаться звеньями одной цепи. Если бы кто—то решил уничтожить всех джедаев, то самым лучшим инструментом оказались бы клоны, они имели доступ к каждому мастеру, падавану и юнлингу в галактике. Получалось, что она и оставшиеся дети могут стать следующей жертвой. Медлить было нельзя. Она не имела оснований не доверять Рексу, он никогда не подводил и был преданным другом. И если бы была одна, то скорее всего дождалась бы его. Но теперь жизнь этих детей стала значить гораздо больше, чем ее собственная. В голове сразу созрел план. — Тинки ты раньше видела этих клонов? — спросила она у девочки. — Да. Мы прилетели с ними на корабле, — ответила малышка. - Значит они знают, что вас было пятеро? — Скорее всего нет. Я ну…. Короче. В Храме меня называли девочкой, которой нет. Я не должна тут быть, просто Криспо - он мой лучший друг. Он летел на испытание, и я решила с ним. Пряталась в трюме, а потом меня нашел мастер Фалкрам и привел к остальным. А клоны были на мостике и даже не знали про меня. Асоку это обрадовало, они должны просто покинуть отель до приезда Рекса. У хозяина должен найтись спидер и что-то защищающее от песка. Они найдут Фалкрама и Сандру, потом, срочно вернутся на Корусант. Ее план начал осуществляться, спидер оказался четырехместным и практически новым. С помощью Тинки Асока перенесла в него родианца, который оказался тем самым Крипсо. Мальчик все время спал, Асоке стоило неимоверных усилий рассказать твилечке о смерти ее спутников. Казалось, что горе малышки безгранично, но, поняв, что ее лучший друг жив, она немного успокоилась. Тинки оказалась довольно понятливой и отважной, буря ее не страшила. Пока Асока разбиралась со спидером, маленькая твилечка принесла еду, которой была забита кладовка предусмотрительного хозяина. Бури здесь не были редкостью, они зачастую бушевали по нескольку дней, заставляя хозяев делать припасы.