***
— Я нашел твое слабое место. — шипит Карма, кончиком языка слегка касаясь уха Асано, порождая в его теле щекотные и несомненно приятные ощущения. — Мм? Да неужели? — иронично тянет рыжий, стараясь унять бешеное сердцебиение и успокоить дыхание. Акабане прав: стоит ему коснуться нежной кожи за ухом или прикусить мочку, в глазах темнеет от удовольствия, а губы вмиг пересыхают, как бы Асано не пытался это скрыть. Зато он знает, как мстить. Губы Гакушу едва ощутимо касаются мягкой кожи на шее Кармы, совсем рядом с тем местом, где часто-часто пульсирует венка, хранящая в себе человеческую жизнь. Парень размашисто проходится влажным языком по коже шеи от ключиц до подбородка, чертя линию, спускается к впадинке между ключицами, соскальзывает в неё языком, запечатляет на обтянутой кожей косточке практически невесомый поцелуй, тут же больно кусая рядом. Он поднимается выше, ведя по коже кончиком носа, оставляет еще один поцелуй, после хищно впиваясь зубами в это же место. Акабане знает, что это месть. Он едва ли не вскрикивает, и лишь прикушенная губа мешает ему поддаться желанию простонать имя рыжеволосого. Слыша прерывистое тяжелое дыхание Кармы, Асано ухмыляется. — Как легко подчинить лучшего ученика класса-Е. — раздается с иронией. Асано и не думает говорить тихо, громкость его голоса тревожит аловолосого, тот едва заметно вздрагивает. — Как легко соблазнить лучшего ученика класса-А. — ехидно усмехнувшись и слегка успокоив дыхание, дразнит Акабане. Ответом ему служит смешок в темноту: — Я лучший во всей школе. — Не лучший. — тянет Карма, наслаждаясь этим моментом. Только сейчас он может открыто противостоять Асано. — Акабане, — грозно шипит рыжий. Его глаза сейчас гневно и одновременно насмешливо сощурены, но Карма не видит этого. Им остается только догадываться о эмоциях друг друга, что они делают практически без труда. С той же интонацией Акабане вторит: — Гакушу~. — Кто разрешил тебе называть меня по имени? — голос Асано всё серьезней, теперь в нем нет насмешки, только раздражение, и Карма это чувствует, но молчит в ответ, провоцируя, лишь продолжает ухмыляться. На его шее вновь холодные сильные пальцы. Они сжимаются, Акабане сипло втягивает воздух, облизывает вмиг пересохшие губы. — Кто. Позволил. Тебе. Называть. Меня. По имени? Гакушу серьезен, его брови сведены, а взгляд исподлобья направлен в пустоту, но он знает — Карма ощущает это, знает, что его пронизывают насквозь фиалковые глаза. Акабане дышит уже тяжело, с трудом вбирая в себя воздух, но с вызовом молчит. Наконец пальцы разжимаются, и Асано слышит надрывное дыхание и тут же — усмешку. Карма не перестанет быть собой даже сейчас. — Мазохист.***
Асано приходит к старому зданию, прячется в тени деревьев, не желая, чтобы ученики класса Е его видели. Он наблюдает. Он знает, какие у каждого ученика оценки. Знает, что с этим классом что-то не так, иначе почему они вдруг стали занимать первые места в топе оценок. Знает, на какую болезненную точку следует надавить, что сказать, ехидно сощурив глаза, чтобы ученик побледнел и потерялся. Знает всё о каждом. Но не о Карме Акабане. Этот парень всегда был загадкой. На первый взгляд обычный хулиган — расстегнутая на несколько пуговиц школьная рубашка, насмешливый прищур золотых глаз, небрежное отношение к учебе. Но в этом классе он первый, да и в основном топе оценок постоянно выбивается на первые места. Асано завидует. Он завидует тому, как легко этот красноволосый парень поднимается выше, не прилагая особых усилий. Завидует его отношению к одноклассникам — простому, совершенно не высокомерному. Карма общается с ними так непринужденно, ни на секунду не завышая своё явное превосходство над ними. В чем же секрет этой улыбки и радостно сияющих глаз? Может быть, в том, что ему все это нравится?.. Гакушу всегда был рабом своего отца. У него никогда не было выбора. Да, он хочет доказать свое превосходство над Асано-старшим. Да, он изо всех сил старается, чтобы продолжать оставаться лучшим. Но все это лишь из-за директора. Конечно, Асано-младший очень благодарен отцу за всё, что тот для него делает, но… Возможно, будь он свободен в своих желаниях, в холодных сиреневых глазах тоже сверкали бы живые искры радости.***
— Акабане. — имя произнесено внезапно и неожиданно громко, отчего Карма вздрагивает и тут же едва заметно встряхивает головой, пытаясь скрыть мимолетный испуг. Асано же усмехается, но тут же снова становится серьезным. Красноволосый терпеливо ждет, когда он заговорит, но между ними снова тишина и пустота. Из-за полного отсутствия какого-либо света кажется, что они далеко-далеко друг от друга, поэтому Карма ближе прижимается к Гакушу, будто боясь потеряться в кромешной тьме. — Асано-кун, что? — не выдерживает красноволосый, сильнее сжимая чужую ладонь. Он не хочет показывать, что на самом деле боится этого напряженного молчания, но Асано чувствует это. Он вдруг ответно сжимает руку Акабане и резко опрокидывает его на диван, наваливаясь сверху. Их пальцы переплетены, а кисти красноволосого прямо-таки вжаты в мягкую обивку. Карме не нравится то, что Гакушу так легко прочитал его чувства. Внутри все замирает, когда он чувствует мимолетное прикосновение чужих сухих губ к своим. Акабане не устраивает, что сейчас у рыжего доминирующая роль, и он делает рывок вперед, чтобы поцеловать, но остановлен сильными руками и тихим смешком, когда Асано отстраняется, не давая ему этого сделать. Гакушу откровенно наслаждается властью над распростертым телом. Он не видит, но очень хорошо чувствует, как напрягся Карма, и это доставляет ему огромное удовольствие. Но его торжество было преждевременным. Рывок, и Асано оказывается под тренированным телом красноволосого. Он пытается вывернуться, но кисти прижаты к дивану, а на бедрах удобно расположились, лишая возможности шевелиться. Карма склоняется к нему, скалясь. — Нравится быть пришпиленной к стене бабочкой, а, Гакушу? Его вкрадчивый шепот напоминает шипение змеи. Акабане проводит кончиком носа по шее рыжего, но тот резко дергает головой, уходя от прикосновения. Тогда губы Кармы накрывают мочку уха, и теперь Гакушу уже не может отстраниться. В его прерывистом дыхании красноволосый явственно слышит недовольство, и от этого ему становится невероятно весело. Теперь нет этой пустоты, пространство заполнилось эмоциями.***
— Акабане. Тихое шипение едва различимо в гомоне класса, но Карма улавливает его и быстро исчезает из поля зрения одноклассников. Через секунду он уже за деревом, где прячется Асано. — Зачем пришел? — щурится красноволосый. Он всегда немного прищуривается, когда что-то спрашивает или задумывается. Тогда его глаза кажутся еще более золотыми, чем обычно. — Зашел проведать «друга». — следует спокойный ответ. Гакушу создает иллюзию своего спокойствия, пряча все эмоции за маской насмешки, но на самом деле он растерян. Он шел сюда, чтобы разобраться в себе, понять все-таки, что с ним происходит последнее время, но с каждой секундой, пока чувствует на себе взгляд медовых глаз, запутывается еще больше. — Но как же твое кредо «С отстающими не якшаюсь»? — почти изумляется Акабане. Он чувствует беспокойство Гакушу, и понимает сейчас свое преимущество в разговоре. — Меня никто не видел. — отрезает Асано. — Уверен? — продолжает наступать Карма. Это не искреннее беспокойство, а желание поставить в тупик или довести раздражение до пика. — Уверен. — уже огрызается Гакушу, исподлобья сверля Акабане взглядом. Еще немного — и он проиграет, даст волю эмоциям, а ему так этого не хочется. Карма видит это, поэтому на его губах расцветает усмешка, такая привычная для них обоих. Асано тонет в прищуре глаз, молча смотря на лицо красноволосого. У них не очень большая разница в росте, но Карма все же немного выше. Он вдруг резко наклоняется к рыжему почти вплотную, едва не ткнувшись в его нос своим. — Бу. Гакушу шарахается от него назад. В фиалковых глазах мелькает испуг и удивление, а потом досада, что он так легко попался на простую уловку. Акабане замирает на миг, а затем начинает смеяться, легко и беззлобно, из-за чего Асано недовольно и обиженно, как маленький ребенок, поджимает губы. Он не любит проигрывать. — Грозный президент студсовета не лишен чувств? — улыбается Карма. Он рад, что ему удалось вытащить из серьезного Асано эмоции, и что эти эмоции — не злость и презрение. Два ребенка. Один — недовольный, другой — счастливый. Карма выиграл сегодня в их маленькой войне, но он знает, что в другой раз может проиграть, и Асано ждать не будет.***
— Тогда, получается, я не должен общаться с вами? — снова эта усмешка, такая привычная и такая ненавистная рыжеволосому парню, который запнулся на полуслове и зло смотрит на Акабане. Ученик из класса отстающих держит в руках результаты тестов, которые оказались выше, чем у лучшего ученика Кунигигаоки. — Сакакибара, идите вперед, я догоню. — не глядя на изумленных спутников и не обращая внимания на своих противников, шипит сквозь зубы Гакушу. Карме раз за разом удается вывести его из себя, что рыжему совершенно не нравится. Он позволил Акабане получить над ним преимущество, и теперь тот с удовольствием пользуется этой привилегией. Асано уходит в один из закоулков школьного двора, где нет камер и лишних ушей, поманив за собой Карму. Тот идет не потому, что послушно выполняет прихоти сына директора, а потому, что ему интересны их сражения — будь то контрольная работа, физическое противостояние, или же простой разговор. Акабане слишком расслаблен. В последнее время победа достается ему (почти) легко, поэтому нет смысла беспокоиться. Результаты теста объявлены, так что им еще не скоро предстоит вновь сойтись в поединке. Зазевавшийся Карма оказывается прижатым к холодной стене сильными руками, как совсем недавно — к дивану. Он пытается так же вывернуться, но теперь Асано начеку и не дает ему возможности освободиться. Сиреневые глаза сощурены в недовольстве. — Ты чего творишь? — злое шипение, все как обычно. — Ты такой предсказуемый, Гакушу. — скучающе произносит красноволосый. — Я думал, ты и так все понимаешь. — Я должен быть лучшим. — Но ты не лучший, смирись. — Лучший. — упрямо настаивает Асано, точно не зная, чего он пытается добиться. Он просто должен сегодня выиграть, и выиграть так, чтобы Карме надолго запомнилось. — Разве? — изображает искреннее удивление Акабане, смотря на рассыпавшиеся листки с высокими баллами. Асано уже почти рычит, но вдруг понимает, что в словесной битве ему вряд ли выиграть, несмотря на все его превосходные умения вводить разговор в нужное для себя русло. С Кармой это не прокатит, к нему нужен другой подход. Сиреневые глаза перестают зло щуриться, а на губах едва заметная усмешка. Их жизнь состоит из этих усмешек и уловок, но так интересна реакция на это. Гакушу прижимается губами к губам Акабане, не давая ему возможности опомниться. Язык уверенно проталкивается в пространство чужого рта, не чувствуя сопротивления. Карма не ждал этого, поэтому замирает, не отвечая на поцелуй. Он даже подумать не мог, что Гакушу может так просто, на территории школы, его поцеловать. Его глаза открыты, а дыхание от удивления сначала просто исчезло, а затем стало прерывистым и частым. Видя это, рыжий рывком отстраняется. Его насмешливые фиалковые глаза совсем рядом, отчего Акабане внезапно теряется и смотрит, молча растворяясь в них. — Пять-ю-пять? — вдруг зачем-то выпаливает Карма. Ему нужно срочно что-то сказать, чтобы привести себя в порядок. — Двадцать пять. — следует мгновенный ответ. Асано даже не задумывается, у него просто привычка правильно отвечать на все вопросы, касающиеся учебы. — Шесть-ю-шесть? — продолжает непонятный допрос Акабане. — Тридцать шесть. — здесь Гакушу уже немного подыгрывает, ждет, что будет дальше. — Семь-ю-семь? — Сорок девять. Что ты пытаешься узнать, терроризируя меня таблицей умножения, Акабане? — Проверяю, лучше ли ты. — усмешка. — Ну и как результаты проверки? — Плачевные. — золотые глаза все наглее. — Да неужели? А по-моему, мне полагается сто баллов за правильные ответы. — Не жирно? — тянет красноволосый. Он становится о удивительно спокоен, даже не пытается вырваться. Неужели думает, что ему позволят легко победить? — Что ты, Акабане. Мне никогда не бывает много. Мало — да, но чтобы был излишек — это надо постараться. — Слишком много говоришь. — Тут ты прав. — вдруг переходит на шепот Асано и быстро склоняется к шее Кармы, останавливается, дыша на кожу. Он как будто раздумывает, кусать или не кусать? Акабане замирает, открыв глаза и чуть дрогнув. Его дыхание в один миг снова стало прерывистым, а запястья дрогнули, словно пытаясь освободиться из захвата. Асано сильнее сжимает руки Кармы, не оставляя ему надежды вырваться, а его язык мягкими прикосновениями начинает скользить по коже шеи, вырисовывая какие-то узоры. Акабане тяжело дышит, запрокидывая голову, а на шее уже смыкаются зубы, вырывая из него вздох на грани стона. По пересохшим от волнения губам скользит язык, глаза прикрыты, а ресницы едва заметно подрагивают, как и все тело Акабане. Гакушу отстраняется, смотря на него, будто любуясь. — Я хочу тебя. — внезапный шепот на ухо заставляет Карму вздрогнуть и уставиться на Асано широко открытыми испуганными глазами. — Что? — он пока думает, что ему послышалось, и не знает, как реагировать, если это не так. Гакушу веселится, глядя на него, хотя и не до конца понимая, как же из него вырвались эти слова. Но видеть удивленного и даже напуганного Акабане дико приятно. Асано смотрит прямо в его глаза и добивает. — Я. Тебя. Хочу. — четко проговаривая, повторяет он, наслаждаясь реакцией. Карма полностью растерян, он совершенно не знает, что ему на это ответить, поэтому просто молча смотрит в глаза напротив. Асано почему-то совсем не заботят формальности, вроде того, что они даже не встречаются. Хотя это и раньше им не мешало устраивать маленькие игры друг с другом. Теперь же озвученное желание серьезнее, и это надолго выбило Акабане из колеи. — Мне пора. — спокойно сообщает Гакушу, на миг прикасаясь губами к губам Кармы, и отпускает его руки. Через пару секунд его уже нет рядом, а взгляд красноволосого все так же направлен в пустоту. В сознании звенят те слова, и по телу пробегает дрожь предвкушения.