Память крови

Члены «Серебряной руки» нас не ждали. Может, были опьянены победой, может, посчитали, что мы не оправимся так быстро после смерти предводителя. Но в глазах Соратников, и в частности Вилкаса, за непростительные действия они должны были быть наказаны. Часовых он уложил сразу, мне даже не пришлось доставать меч. Впрочем, в ту безлунную ночь мне почти не пришлось им пользоваться. Безумие, превратившееся в кошмар. Взмывающее вверх лезвие и брызги крови — едва ли удавалось ухватить из общей картины что-то помимо этого. Даже не обращаясь в зверя, Вилкас был воистину страшен — само олицетворение мести и ярости. Он врывался в ряды врагов почти безрассудно, бил сразу, не давая времени опомниться или защититься. Ни капли изящества, на капли чести, о которой он так любил рассуждать, только сила: непоколебимая, жестокая, смертоносная. Ничего не соображая, я едва успевала бежать за Соратником, спотыкаясь о мертвые тела, скользя на крови и чужих внутренностях, что он щедро оставлял после себя. Вправе ли я судить его сейчас? Способна ли его остановить? Сколько их было, «Серебрянных рук»? Два-три десятка? Меньше чем за два часа в живых не осталось почти никого. Опьяненная запахом чужой крови и страха, я напрочь забыла об осторожности и влетела в центральный зал вслед за Соратником. Инстинкт сработал вовремя: рука сама дернулась к зелью невидимости, привычным щелчком откупорила крышку. Здесь слишком много врагов, и пока они не очухались от внезапного появления моего напарника, пока не разглядели меня за его широкой спиной, нужно прятаться. Трое уже бросились на Вилкаса, едва увидев, сокращая дистанцию. Сверкнули лезвия топоров и мечей. Ясное дело, что им нужно торопиться: у длинного меча Соратника перед их коротким оружием всегда преимущество — он держит их далеко от уязвимых мест. Не давая им приблизиться, Вилкас, развернулся всем корпусом, нанося мощный круговой удар вокруг своей оси. Клинок проделал широкую дугу, вспарывая первого на своем пути. Увернуться он не успел, в отличие от двух других. Но и из выживших один оказался сильно задет. Добить оставшихся Вилкас не смог, в его сторону приближались еще двое — юнец с булавой и огромный орк, закованный в орихалковую броню и с таким же двуручным мечом. На юнца Соратник не стал тратить время, сражая его верхним нисходящим ударом, а вот орк заставил меня занервничать. Зеленоватый клинок тускло сверкнул над Вилкасом, но тут же встретил его умело выставленный верхний блок. Орихалковое лезвие скользнуло по стальному. Я чуть не вскрикнула, когда следующий выпад орка едва не отделил голову Вилкаса от шеи, но тот вовремя успел уклониться, отделавшись лишь глубокой царапиной. Возможно, Соратник бы и не дал орку нанести столь опасный удар, но его отвлекла стрела, вонзившаяся в ногу. Стреляли откуда-то из темного угла. Может, я и бесполезна в схватке, но прострелить Вилкаса не позволю. Я скользнула мимо сражающихся к коварному лучнику: укрытый тенью, он уже вновь натягивал тетиву. Кинжал в руке едва заметно дрогнул. Убивать людей в форме вервольфа, поддавшись звериной жажде, и убивать осознанно — разные понятия. Еще одна стрела полетела в сторону Вилкаса. Лучник целился в уязвимые места на броне, но промахнулся. Не думать о правильности. «Серебряная рука» без сожалений убили Кодлака и точно так же убьют Вилкаса, если я буду медлить. Сильный выживет, слабый умрет, и раз ради того, чтобы быть сильнее, я должна убить — да будет так! Рука уверенно сомкнулась на рукояти, вонзая смертоносное жало в горло стрелка. Ни крика, ни сопротивления, хриплый стон и теплая кровь на пальцах. Вилкас уже успел сразить орка и теперь вел бой с двумя другими противниками. Все еще под зельем невидимости мне удалось убить одного из них со спины. К счастью, Соратник не успел увидеть мой «явно не доблестный» прием: снова чья-то стрела вонзилась в его руку ниже наплечника. Игнорируя боль, он продолжал сражаться, и, пока я устраняла лучника, страшным выпадом нанизал последнего врага на меч. Все было кончено, Вилкас тяжело облокотился на каменную колонну. По лицу катились капли пота, броня была сплошь покрыта чужой кровью. Тяжело дыша, он скинул с себя шлем и с силой выдернул стрелу, будто это была соломинка. А затем устало прикрыл глаза, позволяя наконец внутренней боли, которую он так старательно прятал за жаждой мести, поглотить его. Зелье невидимости развеялось, и я осторожно коснулась рукой его плеча. Разделить его боль, взять хоть малую её часть себе. Пусть я и не знала Кодлака так хорошо, пусть он не был мне кем-то вроде отца, я всего лишь хотела помочь Вилкасу. Но от моего касания он вздрогнул, будто обжегшись. — Не тронь меня! — зарычал он, даже не открывая глаз. — Просто уйди, пока я и тебя не прикончил! Иди к Соратникам. Подготовьте похоронную церемонию. Скажи Йорлунду, чтобы сделал, что должно, он все поймет. И будь готова сразу после похорон отправляться. — Куда? — чуть слышно спросила я. — Ты говорила, что Кодлак нашел способ излечить нас. Доверил тебе то, о чем не говорил ни одному из нас. Но я знаю место, старик часто рассказывал о нем. Гробница Исграмора. Что будет потом для меня не важно, но дух Кодлака должен попасть в Совнгард.

***

Завывания метели снаружи эхом гуляли по ледяным коридорам гробницы. Вероятно, жрецы следили за ней: на входе было полно горящих свечей и цветов, перед статуей оставленное в дар оружие и связки красных ягод. Впервые за несколько веков удалось вновь выковать Вутрад — легендарную секиру самого Исграмора, которая могла открыть вход внутрь гробницы. Пошли только члены круга и я, остальных это дело не касалось, но открывая нам проход внутрь, Вилкас сказал, что будет ждать снаружи. — Ты не идешь, брат? — Не иду, не имею права, — ответил он и скулы его судорожно дернулись. — Я позволил жажде мести ослепить меня, и она все еще застилает мои глаза. Я не достоин даже входить в эту гробницу. — Оставь его, — я тронула Фаркаса за плечо, вспоминая лицо, искаженное болью. — Впереди призраки, — предостерег нас Вилкас. — Духи прежних Предвестников, что хранят покой этого места. Так рассказывал старик. Они не хотят вам зла, просто хотят испытать вашу доблесть. Таков обычай. Они ждут, так что не посрамите честь Соратников. Пламя Предвестника находится прямо в центре главного зала. Ты сразу поймешь, что это оно, — он задержал на мне взгляд. — А теперь идите! Бывшие Предвестники и впрямь были настроены серьезно: бросались в бой, едва мы входили в очередной зал, стреляли призрачными стрелами. Несмотря на их бесплотность, оружие встречало преграду, но призраки осыпались голубоватой пылью, стоило несколько раз ударить их мечом. Эйла стреляла в них из-за моей спины, Фаркас устранял самых быстрых и напористых. Но и на мою душу врагов хватало. Зачистив таким образом несколько залов, остановились отдышаться в одном из них. Хотя дышать в склепе, где воздух пропах смертью и сыростью, было почти невозможно. Глотнув из походной фляги, попыталась успокоить бешеный пульс. Это показалось странным, ведь в бою с ворожеями я не чувствовала ни усталости, ни упадка сил. Сейчас же я едва переводила дыхание после боя. Несомненно, призраки сражались куда лучше простых драугров, но не могли же они быть сильнее ведьм. Следующие два зала были заняты пауками. Прыгая прямо с потолка, вылезая со всех щелей — они заметно потрепали нам нервы, в особенности Фаркасу, ведь он ненавидел многолапых созданий. Пауки были еще слабее призраков, но я снова тяжело дышала, то и дело перерубая их липкие сети. Если подумать, звериная жажда меня не мучила уже несколько дней, последнее зелье я пила еще до известия о смерти Кодлака. Что со мной происходит? — За этой дверью наверняка Пламя Предвестников, — Эйла рукой указала в сторону, как только мы оказались в следующей комнате. Массивная, с резными узорами древних нордов, такие еще не встречались нам по пути, а значит, это и впрямь мог быть вход в усыпальницу Исграмора. Но так просто войти в нее нам не дали: призраки внезапно повалили из всех проходов, лязгнули призрачные мечи, снова засвистели стрелы. — Иди скорей, здесь мы разберемся сами, — Фаркас заслонил меня собой. Пока они вдвоем с Эйлой отвлекали внимание всех привидений на себя, я смогла добраться до двери. Несколько призрачных стрел просвистели надо мной, едва не задев, и я поспешно закрыла дверь за собой. Огромная усыпальница уходила ступенями вниз. Здесь было на удивление тихо, толстые двери не пропускали шум боя. По бокам и в нишах лестниц располагались саркофаги, наверное, самых сильных Предвестников, но никто из них не вылез испытать мою доблесть. Вместо этого я увидела одинокий призрак Кодлака прямо перед жаровней в центре: он печально смотрел на голубоватый огонь. — Кодлак, — тихо окликнула я его, и он поднял голову. — Вилкас сказал, что мы еще можем снять с тебя проклятье. — Вилкас? Где он? — бывший Предвестник повернулся ко мне, но разочарованно поник, не найдя искомого. — Я ведь ждал его, чтобы попрощаться… Хирсин уже зовет меня. — Он не придет, но я здесь, чтобы снять проклятие. Только скажи, как. — Голова ведьмы? Она у тебя? Нужно бросить её в пламя. Кивнув, я достала из заплечного мешка отвратительного вида голову и осторожно положила в огонь. Она мгновенно вспыхнула синим пламенем. Кодлак вдруг как-то неестественно выгнулся, упал на каменный пол, зарычал. Огромный волк размером с самого крупного скайримского медведя смотрел на меня в упор. Волчий дух Кодлака. Полупрозрачный, он источал красноватое свечение и капал слюной, обнажая клыки. Он бросился вперед, но я успела уйти влево, готовясь превратиться в вервольфа. Меч против такой громадины, пусть и призрака, не был бы эффективен, мое человеческое воплощение это чудовище сомнет и не подавится. Я сконцентрировалась, стараясь высвободить жажду крови. Энергия поднялась с самого нутра, но… ничего не произошло. Попыталась еще раз — результат тот же. Еще неделю назад я не знала, что делать со столь сомнительным даром, и именно тогда, когда он может мне пригодиться, он исчез? Еще раз влево, и лапы чудовища разгромили каменную плитку, где я стояла секунду назад. Единственное, что осталось, магия. Не знаю, возьмут ли этого призрака огненные заклинания, но попробовать стоило. Огненная стрела слетела с ладони, подпаливая его призрачную шкуру. Волк заскулил и злобно ощерил клыки. Ни в коем случае не стоило подпускать его близко, так что я выпустила еще одну стрелу огня, а потом принялась поливать его свободным пламенем с обеих рук. Волк еще больше ощерился, бросаясь в мою сторону. Я не чувствовала прилива сил, который обычно сопровождал меня с тех пор, как я стала оборотнем, мои реакция и ловкость, к которым я успела привыкнуть, неожиданно стали подводить. Весьма неудачное время, чтобы снова стать человеком. Магическая энергия кончилась, и я попыталась уйти от волка, чтобы выпить зелье и продолжить атаковать его издалека. Зверь был проворнее, огонь на его шерсти потух, и он бросился на меня, опрокидывая. Падая, я успела только выставить вперед левую руку. Он вцепился в нее, и я почувствовала, как его зубы кромсают мой металлический наруч. Мне показалось, что рука моя сейчас не выдержит его напора и сломается пополам. Но необходимо было держаться изо всех сил, иначе бы он добрался до шеи. Из такого положения достать меч было просто невозможно, и я пожалела, что так не вовремя убрала его. — Нисса, нет! Краем глаза я заметила, как запыхавшиеся Фаркас и Эйла ворвались в зал, но добежать они бы не успели. Клыки волка уже прокусили металл и вонзились в мою плоть. Я взвыла от боли, пытаясь нащупать правой рукой кинжал, что всегда был за поясом. Тщетно. Свист стрелы, и в бок зверя вонзилось древко. Потом еще одно. Эйла стреляла сверху. Где-то недалеко я услышала рев Фаркаса. Волк отпустил мою руку на несколько мгновений. Этого хватило, чтобы сообразить, что тянуться надо не к кинжалу, а к зелью. Воспользовавшись тем, что зверь отвлекся, мне удалось достать и откупорить бутылочку с синей жидкостью, а затем влить ее содержимое в себя. Магическая сила восполнилась и, ощущая ее мощь, я выставила правую ладонь, приложив ее прямо к призраку. Поток пламени вырвался из нее, и волк завыл под моим огнем, отскакивая и пытаясь сбросить огненные языки. Пока он был занят этим, я успела проглотить еще одну бутылочку. Мне даже удалось встать, а волк тем временем бросился к Фаркасу. Но добежать не успел — огненная стрела догнала его раньше. Он взвизгнул, обернулся ко мне, но только чтобы встретить мой следующий удар. И еще один. Полыхая огнем, он заскулил в последний раз, но вместо того, чтобы упасть, просто растворился как дым, не оставив после себя даже характерной эктоплазмы. Все было кончено. Дух зверя был побежден. — Ты… ты убила его? Магией? — не мог поверить своим глазам Фаркас. На самом деле я была удивлена не меньше его, ибо моих скудных магических познаний хватало едва ли на поджигание драугров. Покусанная рука окровавленным куском мяса свисала слева, оставляя на полу алые следы. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Я свободен, у тебя получилось, — Кодлак поднялся с пола, оглядывая свои призрачные руки, словно и сам не мог поверить. — Все было не зря. Я слабо улыбнулась, чувствуя, что теряю силы, и еще немного — совсем свалюсь. Оперевшись на руку подоспевшего Фаркаса, с трудом подошла к предводителю Соратников. — Я благодарен за избавление, и мне жаль, что я уже не смогу тебя направлять. Сейчас, уходя в Совнгард, я вижу куда больше, чем при жизни, и знаю: мой выбор был верным. Прощай, Предвестник! Он растворился не оставляя ни следов, ни свечения, только тишину. — Я не ослышалась? — вопрос Эйлы прервал повисшее молчание. — Он сказал, что ты — Предвестник? — Кажется, не ослышалась, — несколько недоуменно протянул за ней Фаркас, понимая, что ответить сама я все равно не в силах. Казалось, что он испытывал весьма спорные чувства, не то радость, не то удивление. — Я — Предвестник? Но я…  Не умею сражаться, вести за собой людей, я даже на хорошего воина не тяну, не то что на Предвестника. Но слова застряли где-то в горле, вместо этого я прижимала к груди безжизненную руку и легонько пятилась назад, пытаясь осознать услышанное. — Не важно, что ты об этом думаешь, — холодно бросила Эйла. — Не важно, что думаем мы. У Соратников так заведено — предыдущий предводитель всегда выбирает следующего, хочешь ты того или нет. Теперь мы будем следовать за тобой. — Ну, Нисса, — попытался подбодрить меня Фаркас, — не стой ты столбом, будто язык проглотила. И постарайся не подвести нас, Предвестник!