Память крови

— О, храни меня Акатош! До чего ж ты безнадежна! И держи руку как надо! Как прикажете держать, когда у меня чувство, будто она сейчас отвалится? Мышцы настолько устали, что я их попросту не чувствовала. Саднили ладони от свежих мозолей. По крайней мере, больше не кровоточили, как в первую неделю тренировок. Вилкас сверлил меня недовольным взглядом. Просить его о пощаде бесполезно. Он учит меня не столько драться, сколько терпеть, превозмогать, держаться на ногах, когда кажется, что сил уже не осталось. — Баланс держи! И поживее переставляй ноги! Живее просто некуда, итак словно танцую. — Да попадай ты по чучелу хоть иногда, а не воздух режь! А то с завтрашнего дня будешь тренироваться детской деревянной палкой! Жаль, что это пустые угрозы. У Соратников никто не тренируется с палками — только настоящим оружием, для меня исключений делать не собирались. В доблестные защитники простого люда девиц вроде меня не брали, и все новички прекрасно управлялись с мечами. Кроме того, никакая палка не заменит ни по весу, ни по балансу настоящий меч или булаву. Совместные тренировки с другими были под запретом, я и с манекеном не особо справлялась. Вилкас не без основания полагал, что покалечить меня может любое неосторожное движение, поэтому редко оставлял без присмотра. Затупленный меч наконец верно ударил по чучелу, выбивая из него солому. Потеряв равновесие я споткнулась, не успела переставить ноги и, громыхая железными доспехами явно не по размеру, рухнула наземь. Соратник уже в который раз вспомнил богов и проворчал себе под нос, что нынче салаги «уж больно хлипкие пошли», а затем одной рукой поднял меня за шкирку и поставил на ноги. — За свою невнимательность будешь тренироваться до самого заката. Вконец обессиленное тело плюхнулось на койку в казармах. Фаркас осторожно присел рядом. Сегодня я почти гордилась собой — до кровати удалось доползти самостоятельно, а не прибегать к его помощи. Ведь именно он обычно тащил меня на своем горбу после особо тяжелых учений, за что регулярно получал взбучку от Вилкаса. — Твой бессердечный братец, похоже, решил свести меня в могилу этими тренировками на манекенах, — буркнула я в подушку. — Не надо так о брате, он пытается помочь тебе. Ты же сама говорила, что хочешь стать сильнее. — Угу, говорила. Только вот в тот день, когда Хенрик огорошил новостью о моей «миссии отомстить за клан», я довольно смутно представляла, какие сложности меня ждут. Да, у меня были деньги на то, чтобы обучиться чему угодно, но, к великому сожалению, мышцы и боевые навыки на прилавках не продавались. — Я вовсе не думала, что Вилкас так возненавидит меня за тот тренировочный бой. Наверное, спит и видит, когда меня убьют в первом же настоящем поединке. — Не думаю, что брат испытывает к тебе ненависть, просто немного злится. Из-за столь быстрого принятия тебя в ряды, весь Йоррваскр посмеивается над ним. Да уж! Наверное, каждый из Соратников хоть раз, но поднимал шутку о том, как он «позорно проиграл соплячке». В ряды принимали только после поединка с ним, и все знали, что для этого нужно победить. А как можно было это сделать, если мои смехотворные навыки боя очевидны для всех? Расспросить Вилкаса о своем спасении я и думать забыла. Вне тренировочной площадки он глядел всегда сквозь меня и игнорировал. Даже на учениях он никогда не относился ко мне иначе, чем как к безнадежному щенку, ведь и там его имя было запятнано. По всему Скайриму он слыл человеком, способным сделать бойца из любого, я же… Впрочем, обижаться на его холодное отношение глупо. Тренировки приносили свои плоды, пусть и медленно, а я здесь только ради навыков. Для дружбы у меня есть Фаркас, доброта которого помогла мне не сломаться и двигаться вперед. Временами так и хотелось раскрыть ему правду о наследстве, сказать, что он был прав. Но я благоразумно избегала расспросов о доме, отвечая обобщенно. Неизвестно, как Соратник отнесется к моим «древним корням». — Зачем ты каждое утро ходишь к Аркадии? — намеренно перевел он тему, не желая больше говорить о тренировках. — Фаркас, — я нахмурила брови, повернувшись к нему, — ты что, следишь за мной? — Так я это… нечаянно увидел, когда утром выходил из «Гарцующей кобылы». — Зелья варю, — честно призналась я. Все равно от него скрывать смысла не было. — Деньги зарабатываю, уроки у твоего братца не бесплатные. Хотя тут я немного врала. Деньги у меня были, но золото имеет свойство кончаться, не вечно же на наследство жить. И еще я подумала, что смогу вспомнить уроки Хенрика, полученные лет сто назад. Состав многих зелий и впрямь казался знакомым, а процесс приготовления получался сам собой. Аркадия старалась не хвалить их, хотя я умела варить как яды, так и лечебные мази. Она втихую продавала мои микстуры горожанам, довольно убедительно выдавая за свои. — Так ты что, в алхимии понимаешь? — Совсем немного. Не только же истязать соломенный манекен, а? Сколько вообще нужно тренироваться, чтобы меня представили Предвестнику? — Тебя представят, как только вернешься из Хелгена. Вот завтра туда и отправишься. Фаркас дружески ударил меня по спине и поднялся с места, заставив кисло улыбнуться. Его «дружеские» удары каждый раз грозили мне переломом. — А зачем мне в Хелген? — спросила я, пытаясь скрыть свою радость, хотя ответ уже знала. За последний месяц я побывала в десятке разных мест. Боец из меня никудышный, поэтому Соратники чаще использовали меня как курьера. То письмо доставить, то спросить, не нужна ли где помощь от бандитов. После того случая на озере я стала очень осторожной и действовала по правилу «не умеешь драться — умей бегать». А еще не расставалась с капюшоном, старательно пряча под него свои волосы. Каждая такая прогулка, хоть и казалась мне опасной, но все же была лучше, чем бесконечные тычки от Вилкаса и нескрываемые насмешки. По дороге я могла собирать травы и наслаждаться одиночеством. — Передашь письмо, как обычно. Слава Богам! Это значит, что я пропущу тренировку по стрельбе. Это самое лучшее, что со мной могло случиться. Зачем я вообще пожелала учиться этому и неблагоразумно оплатила вперед некоторую сумму? Если попадать мечом по чучелу мне еще хоть как-то удавалось, то для стрельбы мои руки явно не были предназначены. Многие Соратники ради такого зрелища даже бросали свои дела. Тетива не натягивалась, стрелы не долетали или вовсе падали на землю под дружный хохот моих названных «братьев по оружию». Через день они придумывали что-нибудь новенькое вроде «даже мертвые драугры умеют стрелять» или «Эйла, не трать время, учи лучше троллей, больше проку». Пока я радовалась временной отсрочке своего позора, Фаркас вдруг наклонился к самому моему уху и зашептал: — А знаешь, что я слышал совсем недавно? То, что предателя Империи Ульфрика поймали. И то, что его казнят совсем скоро. В Хелгене. Вот тебе повезет, если ты сможешь присутствовать на таком знаменательном событии. Казнь? Да, возможно, чужая смерть меня сильно не смущала, но и интереса Фаркаса к подобным зрелищам я не разделяла. Но чтобы пропустить тренировку у Эйлы, я была согласна хоть на десять казней.

***

Стояли теплые дни начала лета, и погода была просто отличной. Казалось, ничто не в силах противостоять моему прекрасному настроению в этот день. Трав собрала на десятка три зелий, а это сулило мне хотя бы несколько дней хорошей похлебки и вина в Гарцующей кобыле. Тратить свое наследство на что-то, помимо обучения, я не собиралась, а питаться каждый день у Соратников было воистину невыносимо — мясо жесткое, почти сырое. Овощи тоже. А эль… Зная пристрастие воинов к алкоголю, кто-то явно его разбавлял. Хелген оказался небольшим городком, больше походившем на деревню, с дюжиной деревянных домов и большим каменным фортом в центре. Впечатления он на меня не произвел: ни красоты, ни изящества, всюду куры и немытые крестьяне. Письмо я уже передала, как и полагалось, и вышла во двор, отгороженный каменными стенами от остального города, все же надеясь, что никаких казней мне увидеть не придется. В намеренном убийстве человека нет ничего приятного. Не понимаю, как на это можно добровольно смотреть. Но было поздно. Ворота, ведущие из внутреннего двора, были крепко заперты, а легионеры уже построили заключенных. Наверное, Фаркас был прав, когда говорил, что сегодня предстоит казнь предателя Империи — Ульфрика Буревестника. Присутствовало несколько представителей Талмора и даже генерал, явно выделяющийся из толпы своим дорогим доспехом. Что ж, ради Фаркаса придется смотреть как можно внимательнее. Будет совсем неудобно сказать ему, что вместо того, чтоб лицезреть столь «знаменательное», по его словам, зрелище, я собирала цветы в округе. Из-за толпы самих пленников не очень-то было видно, но я успела увидеть фигуру этого самого Буревестника. Точнее, я могла лишь предположить, что это был именно он: осанка и гордо поднятая голова никак не могли принадлежать какому-нибудь конокраду. Сначала казнили какого-то бедолагу, то ли мелкого воришку, то ли простого перебежчика. Он пытался сбежать, но стрела догнала его быстро. Смерть эта была настолько бесславной, что я пожалела, что отвлеклась от сбора трав. Начали зачитывать обвинения предателю всея Империи. Казалось, монотонному голосу не будет конца, столько всего совершил этот человек. Но внезапно что-то изменилось. Щемящее чувство, будто сердце сжала неведомая рука в стальной перчатке. А затем обдало жаром. В один момент небо потемнело, и меня едва не оглушил звук. Вой ветра, треск пламени, снежный буран, ярость или печаль — трудно даже описать, на что он был похож. Два огромных черных крыла застилали собой только что безоблачное небо. Существо развернулось в воздухе, поднимая тучу пыли, заставляя закашляться и тереть глаза, а затем снова издало рев: неистовый, разрушающий… Языки пламени вырвались из пасти, подминая под себя город. Мгновенно загорелась солома на крышах, обрушились непрочные балки, осыпаясь углем, послышались крики. Огонь заплясал над площадью, заклубился дым, засуетились жители, спасая собственные жизни и жизни близких, и только я стояла как вкопанная, не в силах оторвать взгляд от огромного существа, даже легенды о котором многими позабыты. Дракон. Живой, настоящий! И этот его крик он больше походил на… древние слова. На миг мне даже показалось, что подойди я поближе, смогла бы понять, что он говорит. Капюшон спал с головы, а тело само подалось вперед. Кто-то ударил меня по лицу. — Одурела, что ли, совсем? — молодой легионер, один из тех, кто присутствовал при передаче письма, смотрел на меня, как на умалишенную. — А ну пошли быстрей, пока не придавило в суматохе. Он схватил меня за руку и потащил к башне, к ее стенам, которым не страшен огонь. Обгоревшие бревна падали, преграждая нам путь, осыпаясь обжигающими искрами, но мой спутник ловко избегал их. Едва мы успели забежать внутрь, нас обдало невероятным жаром — дракон только что сжег все снаружи. Меж тем, и внутри было небезопасно: чудовище грозило развалить башню. — Я знаю другой путь, — легионер прикрыл меня от осыпающихся мелких камней, а затем снова потащил за собой. — Только будь начеку. Скрипели какие-то решетки, пропуская нас все глубже в подземелье, петляли проходы, сыпалась каменная крошка. Растерянная, я просто позволяла легионеру вести себя, происходящее было словно в тумане. — Держись сзади! — это он кричал на бегу, когда в очередном каменном зале перед нами появились трое повстанцев Братьев Бури, скорее всего, готовивших побег Ульфрику. — Ну, давайте, вам и втроем меня не завалить! — легионер обнажил меч. Пинок в живот заставил первого согнуться пополам, пока второй заходил сзади, полагаясь на слабую защиту. Но легионер был увертлив и не дал ему опасно приблизиться. Ловко откатившись, отразил удар третьего и тут же атаковал, рассекая бок. Придя в себя после пинка в живот, первый напал снова. Легионер неплохо держался и против двух противников, уверенно ставя блоки и используя окружение: перекатывался через казарменный стол, кидал оловянными кружками. Когда и второй из Братьев был повержен, последний решил бежать. Но легионер не позволил. И опять узкие переходы вели нас куда-то под самый форт. В большой пещере природного происхождения, что была внизу, снова был слышен дракон. Каменные своды опасно сыпались. Если мы не поторопимся, то рискуем умереть не от чудовища, а от обвала. Но легионер, скованный тяжелой броней едва поспевал за мной. — Отстегивай броню и шлем, бежать будет легче! — мой голос эхом отразился от стен. — А что если впереди еще враги? — однако совету он все же последовал, избавившись от самых тяжелый частей доспеха, и почти догнав меня. Слишком поздно я увидела медведя в конце пещеры. Сама-то пробежать я успела до того, как он нас заметил. Но легионер оказался в ловушке. Крупный зверь зарычал, видя человека, вторгшегося на его территорию. Меч еще был при моем спутнике, но спасет ли клинок от раздирающих когтей? Я уже бранила себя за то, что так не вовремя попросила его снять защитные доспехи. Из оружия у меня лишь кинжал, что становилось уже невыносимым. Если я выберусь отсюда живой, самолично попрошу у Йорлунда меч. Зря я из той лачуги контрабандистов больше одного не взяла, а тот, что взяла, достался аргонианину. Почему же я такая бесполезная? Хотя… Содержимое сумки я спешно вытряхнула на землю. Жаль, конечно, будет такого зелья, но чего не сделаешь ради спасения, пусть и не совсем своего. Вонючая зеленая жидкость струйками потекла по металлу, а вновь содрогнувшаяся земля заставила поторопиться. Подкравшись к хищнику сзади, я молилась лишь о том, чтобы силы моего удара хватило пробить толстую шкуру. Боги, видать, услышали мои мольбы, кинжал вошел довольно глубоко, а медведь вдруг застыл как вкопанный. И пусть эффект у зелья паралича короткий, это хватило, чтобы мы могли убежать на достаточное расстояние. Выход уже маячил пятном света впереди, как послышался грохот сверху, будто дракону вздумалось приземлиться прямо над нашими головами. Булыжник размером с добрую половину медведя опасно грохнулся недалеко от нас. Потом еще и еще. Двигаться по узкому тоннелю вверх было едва ли не самоубийственно, но страх лизал пятки и не давал остановиться. Свет уже затопил глаза, когда нога предательски скользнула по пещерному мху, а затем ощутила крепкий удар по затылку... В голове вспыхивали нестерпимо яркие вспышки. Открыв глаза, на несколько секунд я совершенно забыла, где нахожусь и почему. Легионер склонился надо мной. — Слава Восьмерым! Очнулась! — в голосе чувствовалось явное облегчение, вероятно, уже успел подумать, где придется рыть мне могилу. — Дракон!.. — я дёрнулась, откатилась к зарослям, но легионер поспешил меня успокоить. — Улетел он. Нам с тобой вообще очень повезло выбраться прямо перед обвалом, а тебе так и вдвойне повезло. Неслабо тебя камнем по голове приложило, я уж думал… — он осторожно помог мне подняться. — Голова не кружится? Голова-то еще как кружилась, рука нащупала на затылке кровь. — Спасибо за спасение э… — Хадвар, — представился наконец легионер, пока я отряхивалась от пыли и мелких камней. — И тебе спасибо, не знаю уж, чем ты там этого медведя. Но раз очнулась, то нам надо поскорее предупредить людей, кто знает, куда полетел дракон. Идем в Ривервуд, он ближе всего, к тому же я знаю короткий путь через горные тропы.

***

Хадвар и впрямь знал короткую дорогу, за несколько часов мы уже были в воротах лесной деревни, где, как оказалось, жил его родной дядя — местный кузнец. — Дракон, это был настоящий дракон! — восклицала какая-то старушка прямо возле дозорной арки на въезде в Ривервуд. Ей вторило еще с десяток таких же ошарашенных местных жителей. Кажется только теперь до меня начало доходить происходящее. Драконы. Эти существа канули в небытие еще несколько тысячелетий назад. И вот передо мной был живой, огромный, опасный. Откуда бы ему взяться, если все, что осталось от легендарных чудовищ, наводивших ужас на земли много веков назад, это забытые храмы их поклонения и остатки костей, иногда еще встречающиеся на просторах Тамриэля? Одним лишь своим появлением дракон оставил во мне слишком глубокий след. И дело было вовсе не в том, что он был силен и сжег город дотла. Было что-то еще. Темнее и глубже этого. Каждая частичка моего тела ощущала это. — Ты, кажется, из Соратников? — голос Хадвара вернул меня с небес на землю. За его спиной уже стоял дядя, вовсю инструктируя племянника, кого следует предупредить в Вайтране. — Да, — кивнула я, и, прежде, чем успела что-то сообразить, он прибавил: — Ну, тогда я могу быть спокоен, ты и доложишь ярлу Балгруфу, что Хелген сожжен, а на просторах Скайрима появилась невиданная доселе опасность. Сам же он собирался докладывать в ближайший лагерь Легиона, поэтому легко спихнул на меня столь ответственное задание, особо не волнуясь, что я могу с ним и не справиться. И совершенно зря. Я вовсе не собиралась мчаться, сломя голову в Вайтран, ведь наверняка докладывающих у порога ярловского дворца хватит и без меня. У меня же были иные мысли. Осторожно обойдя Ривервуд с другой стороны, чтобы меня никто не заметил, я почти бегом устремилась обратно в Хелген. Хищники, бандиты и прочие опасности почему-то меня уже не волновали, в голове была лишь мысль о драконе. Щемящее чувство, что я что-то упустила, никак не покидало меня. Это было что-то важное. Чрезвычайно важное.