Bad Teacher

Вскоре все вернулось в привычную колею. Я уже не выключала будильник, настроенный на шесть утра, даже в выходные. Если я не бегала в зале или вокруг академии Святого Владимира, то выходила на пробежку в парк, находящийся возле моей квартиры. Это была очень хорошая проверка моей силы воли, потому что первые дни я заставляла себя идти на тренировки с Дмитрием. Каждая моя мышца жутко болела, а когда я пыталась сделать какое-нибудь упражнение, то их сводило. Я перестала завтракать с Адрианом, потому что редкие минуты после утренней пробежки я тратила на то, чтобы привести себя в порядок и не быть похожей на чучело. Теперь мы обменивались лишь редкими сообщениями, плавно переходящими в разговоры о собраниях у Кировой или о проблемах у родительского комитета. Я заметила, что вместо обычных дружеских приветствий на обедах, он стал лишь сухо кивать мне и поспешно отводить глаза. Ученики были спокойными, и если не считать пару прогулов у учеников старших классов, я могла бы сказать, что они просто идеальны, как ангелы. Младшей школе я перестала ставить оценки ниже “B” – у нас была договоренность, что, пока они исправно делают домашние задания, я ставлю им только высокие баллы. За месяц работы в академии я научилась заполнять все журналы без единой ошибки. В первое время я всегда бегала за замазкой к Мие или Наталье Дашковой, у которой было все, начиная от карандаша и заканчивая цветными стикерами. – Твоя мама обижается, что ты ей редко звонишь, – голос Лиссы был усталым. – Роза, серьезно, позвони ей, пожалуйста. – Хорошо, – ярко-розовая спортивная сумка наводила на меня тошноту, но эта сумка единственная была по сниженной цене в магазине, так что мне не приходилось выбирать. Я засунула в нее футболку, проверила, на месте ли полотенце и застегнула ее. – Прости, Лисс, что тебе пришлось выслушивать жалобы Джанин на меня. – О, не беспокойся, в «Старбаксе» любые жалобы превращаются в простой разговор, – Лисса подавила смешок. – С каких пор вы с моей матерью пьете кофе в «Старбаксе»? – я ощутила укол ревности. – Только не говори, что вы были в нашем «Старбаксе» на набережной. В трубке повисла тишина. – Эм, хорошо, не буду говорить. – Лисса! – Роза, все хорошо, мы просто встретились там, это не была запланированная встреча, – я слышала, как Лисса вновь запустила свой любимый блендер. – К тому же, я соскучилась по тебе, а Джанин… – О, Лисса, если ты скажешь, что она похожа на меня, то я не буду звонить тебе неделю! – я рассмеялась – никогда не умела хорошо разыгрывать притворный ужас. – Я серьезно. – Хорошо-хорошо, грозная Роза Хэзевей, я не буду, – в голосе Лиссы слышалось веселье. – Ладно, мне пора на очередную тренировку. – С твоим горячим русским тренером? – о, нужно увести Лиссу от этой щекотливой темы. – Он просто мой тренер, – я выдохнула. – Между нами лишь деловые отношения. Ты же знаешь правила академии. – Ну-ну, – сладко пропела Лисса и отключилась. Ох, у меня никогда не получалось скрывать что-то от нее. Подруга всегда видела меня насквозь.

***

Из-за долгого разговора с Лиссой я опаздывала на тренировку уже на пятнадцать минут. Мой старый Фольксваген взвизгнул тормозами и резко дернулся, когда я залетела на парковку. – Прости меня, – прошептала я машине, пока доставала сумку с заднего сидения. На улице было сухо, но ветрено. Я накинула на голову капюшон толстовки, пока бежала к входу в спортзал. Моя розовая сумка, наверное, была единственным ярким пятном на улице. Осень была холодной, даже холоднее, чем зима в Калифорнии. Залетев в спортзал, я слишком сильно хлопнула дверью – опять дурацкие сквозняки. – Я жутко извиняюсь, – прокричала я, не найдя Дмитрия. Решив переодеться, я пошла в раздевалку. – Сегодня будем тренировать руки и плечи, – Дмитрий стоял у тренерской, и по его лицу я не смогла понять, злится ли он за мое опоздание или нет. – Поэтому десять отжиманий. – От колен? – с надеждой спросила я. – Нет, – он включил свой плеер и устроился на близлежащем мате. Я обреченно простонала. Моя спина жутко болела, даже горячий душ уже не помогал мне. И вряд ли десять дурацких отжиманий помогут мне. – Роза, я жду, – волшебный голос с легким русским акцентом вернул меня в реальность. – Да-да. На шестом отжимании руки начали мелко подрагивать, и я не смогла удерживать спину прямой. Я согнулась так, что любой тренер йоги позавидовал бы мне, и попыталась расслабить мышцы. Пока не почувствовала ладонь Дмитрия на своей пояснице. Из-за шума в ушах я не услышала, как он подошел. – Роза, все хорошо? – я отчетливо разобрала нотки беспокойства в его голосе. Я не нашла в себе силы кивнуть. – Вставай, – я почувствовала, как меня тянут наверх, не давая упасть на пол. – Закончим на этом. – Но мы начали только пять минут назад! – я нехотя отступила от Дмитрия на шаг назад. – Ты вымоталась. Тебе нужно отдохнуть. Никаких вечерних тренировок до пятницы, – он подошел к мату и забрал свой плеер с него. – Жду тебя завтра на утренней пробежке. Пока я неслась к раздевалке, то старалась отдышаться и успокоиться, чтобы не хлопнуть громко дверью от злости. Хотя я всегда смогу сказать, что это был лишь сквозняк.

***

На парковке остались только две машины – мой Фольксваген и черная Эскалада Дмитрия. Свет уличного фонаря отражался от блестящей поверхности его машины, и я в который раз удивилась, как простой тренер сумел позволить себе такую машину. Может, он подрабатывает киллером на выходных? Машина уже успела остыть – в салоне было холодно так, что пальцы заледенели. Я повернула ключ в замке зажигания, и вместо урчания мотора услышала щелчок. – Черт! Включенный тумблер фар оправдал мои опасения – я забыла выключить фары перед тренировкой. Мой старый аккумулятор не выдержал и разрядился даже за те полчаса, пока я была в спортивном зале. Я со злостью ударила по рулю и вышла на улицу. Ох, Роза, последний раз ты попала в такую ситуацию два года назад, и тогда рядом был Джесси, который быстро разобрался с проблемой. И на улице тогда было около 80 градусов по Фаренгейту, а не в два раза меньше, как сейчас. Я вернулась в салон машины и со вздохом откинула голову назад. Я не хотела возвращаться обратно в академию и просить помощи у Дмитрия. Я все еще злилась на него. Все банковские карты и наличные остались в другой сумке, в спортивной сумке была лишь форма и ключи от дома. За это я возненавидела эту розовую сумку еще больше. Я закрыла глаза. Усталость последних дней навалилась на меня снежным комом. Я проснулась от того, что кто-то распахнул дверь. Проморгавшись от сна, я увидела перед собой Дмитрия. Неизменный пыльник блестел от дождя. – Роза, ты совсем сошла с ума? Что случилось? Он схватил меня за плечо и вытянул из машины. – Да ты вся продрогла! – я почувствовала, как он накинул мне на плечи свой пыльник. – Аккумулятор сел, – мой голос был охрипшим от сна и холода. – Я не смогла завести машину. – Ты не могла попросить помощи у меня? – Дмитрий встряхнул меня. – О чем ты только думала? Он схватил меня за запястье и потянул в сторону своей Эскалады. Я пыталась вырваться, но тело не слушалось меня. – Садись, – приказал он, распахнув дверь. – Дмитрий! – я попыталась вернуться назад, но он мягко удержал меня. – Садись в машину, Роза, – злость в его глазах была перемешана с беспокойством и чем-то, что я не смогла определить. Я забралась на пассажирское сидение и попыталась сильнее закутаться в пыльник. Он был теплым и пах хвоей, кожей и чем-то, что я не смогла разгадать. Я глубоко вдохнула этот чудесный аромат. Дмитрий сел в Эскаладу и завел ее. Я с удовольствием ощутила поток теплого воздуха. – Я закрыл твою машину и забрал сумку, – он засунул ключи от моего Фольксвагена в боковой карман моей спортивной сумки и кинул ее на заднее сидение. Он выехал с парковки, не проронив ни слова. Я видела его напряженное лицо, чуть скрытое отросшими волосами. Он не смотрел на меня, и я боялась нарушить звенящую тишину в машине. Когда мы проехали поворот, ведущий к моей квартире, то я недоуменно посмотрела на него: – Куда мы едем, Дмитрий? – Ко мне, – сухо ответил он, не отрывая взгляда от дороги. Он сжимал руль с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. – Но… – я не успела даже начать свои возражения, как он круто повернул на повороте. Он шумно выдохнул, и я вжалась в свое сидение, не решаясь продолжить. Когда я заметила дом, в котором находилась его квартира, то почувствовала, как мои руки начали отогреваться.

***

– Ты так и будешь молчать? – мы вошли в его квартиру. Я аккуратно повесила его пыльник на вешалку, чувствуя грусть от расставания с ним. Вместо ответа он прошел на кухню, и я услышала, как он наливает воду в чайник. – Серьезно, Дмитрий, перестань, – я упала на стул и наконец-то потянулась. – Роза, – он облокотился о стойку и шумно выдохнул. – Ты хоть представляешь, как я испугался? Он взлохматил волосы, явно все еще злясь на меня. –Когда я увидел твою неподвижную фигуру в машине, то подумал, что… – он не закончил, а я всхлипнула, представив себе это. Черт, я была такой эгоистичной дурой! – Роза… – я почувствовала его прикосновение к моему лицу и боялась открыть глаза. Непрошенные слезы уже готовы были превратиться в поток, но тут Дмитрий притянул меня к себе, обнимая и крепко прижимая к себе. – Прости меня, пожалуйста, – я выдохнула, прижимаясь к его груди. – Я уснула в машине. Он мягко зарылся рукой в мои волосы, едва касаясь моей шеи. Волна мурашек прошла по моему телу, и я крепче прижалась к нему. Я чувствовала его мышцы под футболкой и слышала тихое биение сердца. Громко щелкнул чайник, заставляя нас разомкнуть объятия. Мои щеки горели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Дмитрий казался таким же смущенным. – Хм… – он прокашлялся. – Ты будешь черный или зеленый чай? – Черный, пожалуйста. Наверное, это будет самый неловкий вечер за всю мою жизнь.