Холодный старт

Его встреча однозначно прошла бурно. Ее официальная часть, вернее. Неофициальная же началась ближе к ночи, около часа. Странник вернулся из лазарета, в буквальном смысле будучи замотанным и зашитым как мумия: Игоревич на него материалов не жалел. Шурша босыми ногами по кафелю медпункта, боец тихо двигался в «свое» крыло части. Григорьев уже давно успел выделить им с Акимой отдельную комнату, в которую, несмотря на протесты, даже провели воду. С водоснабжением, кстати, у Григорьева дела обстояли даже несколько лучше, чем можно было ожидать: усовершенствованная на коленке армейская система фильтрации и очистки воды располагала куда большими ее запасами, что несомненно сказывалось на людях. Несмотря на рекомендации, Странник по дороге уже успел размотать на себе добрую половину всех тех бинтов, повязок, что казались ему лишними. Стягивал почти обессилившими за день руками присохшие пластыри. На здешнего врача жаловаться не пристало, у него никто не погибал и все оставались при своих конечностях, но частенько его методы были... странноваты. И в этот раз «матерый» солдафон по фамилии «Умеет-вляпаться» посчитал приложенные к нему усилия лишними. До двери, из-за которой доносился шум воды и тихое хныканье, он дошел, оставив в сжатом кулаке почти килограмм навешанных на него повязок. Тихо отворив дверь ключом с шестеренкой на брелке, он вошел внутрь. О, этот запах. Неописуемый запах той женщины, которым пропитался его «дом» в отсутствие хозяина. Запах, который он не слышал, казалось, целую вечность. Акима была в ванной. Плакала. Она стояла под потоками теплой, почти горячей воды, оперевшись рукой о потертую кафельную стену. Слезы смывались с ее измученного лица, не задерживаясь. Влага замедляла свой ход лишь в ямочках ключиц, где образовалась пара маленьких озерец; стекала по распущенному, цвета ячменя, хвостику. Аккуратные бедра девушки были подведены слегка видимым блеском. Какждый ее всхлип сопровождался дрожью. Ее трясло. Даже ставшая после резкого движения кисти на вентиле крана обжигающей вода не могла согреть испуганную до самых костей девушку... Странник, все это время наблюдавший за ней, бросил комок бесполезной марли на пол, рванувшись к вентилю. Кипяток больно ударил по его плечам, а Акима, словно не замечая ни воды, ни того, из-за кого плакала, продолжала дрожать под этим водопадом, теперь уже вновь ставшим слегка теплым. «Прошу тебя, никогда больше не оставляй меня одну...» — шептала Катя. Ее мокрые волосы облепили руки израненного, но все-таки живого странника. Того, чьей жизнью она дорожила даже больше, чем он сам. Вода продолжала стекать по его рукам, по ее лицу; превратила в бесформенную тряпку рубашку Кирилла. Они стояли так очень долго, вне своих сил расстаться. Каждый не хотел отпускать, каждый дорожил тем, что чуть не потерял. Два лоснящихся, словно подернутых маслом силуэта еле выделялись сквозь облака пара. В ту ночь Странник почти не спал. Ему не давала уснуть ангел, что пыталась высушить крылья на огне того пламенного больного сердца, какому бы многие сумели позавидовать...