Таинственный замок

Все мое длительное пребывание в больнице за мной ухаживал Адам, ну как ухаживал, пытался ухаживать, выслушивая все мои возмущения и недовольства. Я, правда, не представляю как он это выдержал, как выдержал больного меня, я и в нормальном состоянии бываю невыносим, а здесь... *** Настежь распахивается дверь, и в палату забегает веселый и смеющийся Адам, с какой-то сумкой в руке, которую он тут же бросает мне на кровать, ловя мой возмущенный возглас. - Это еще что? - Я полулежал на кровати, облокотившись на подушку, подложенную между мной и спинкой кровати, внимательно смотря на только что брошенную мне в ноги черную дорожную сумку. - Сумка. - Я прекрасно вижу, что это сумка. Зачем ты ее сюда притащил? - Я недоверчиво косился на нее, поддевая ногой через одеяло отчего та упала на плиточный пол с характерным звуком. Я сразу скрестил руки на груди, и сделал вид, что сумка упала сама, и я здесь ни при чем. Адам между тем прошествовал к окну, пробираясь между небольшим столиком, стоящим на пути, раздвигая полупрозрачные вуалевые шторы, висящие на окне. Взялся за оконную ручку, открывая окно, впуская свежий холодный воздух в пропитанную запахом таблеток и кварцевания палату, и одновременно отвечая на мой вопрос. - Тебя выписывают. Собирайся. Повернулся ко мне, чтобы увидеть мою реакцию, замедленную реакцию. Ветер, пробравшийся сквозь открытое окно развивал воздушные занавески, заодно делая тоже самое с Адамовыми волосами, путал, заставляя тонкие белые пальцы убирать пряди за ухо. Холодил кожу, нагло забираясь под одежду, вызывая дрожь. Я вздрогнул, и натянул повыше одеяло, до подбородка. Неуверенно, еще до конца не осознавая ситуации, переспросил. - Выписывают? Адам согласно кивнул, отходя от раскрытого окна, еще больше улыбаясь, видя невольно расползающуюся улыбку на моем уставшем от больницы лице. - И это еще не все. У меня для тебя сюрприз. - Посмотрел на заинтересованный взгляд, подходя поближе ко мне. - Но это потом. Переодевайся, и мы поедем домой. Я же, выбрался из-под одеяла, отпихивая его ногами в конец кровати, создавая непонятный ком из скомканного одеяла и не менее скомканной простыни, все так же сидя со скрещенными руками на груди, и не двигался, поджав губы, пристально смотря на Адама. Он взгляну на меня с недоумением, всем своим выражение лица показывая, что не понимает моего жеста. Нахмурил брови, и спросил, разводя руки в стороны. - Что? - Выйди. Адам закатил глаза, смотря в потолок, сложил ладони вместе, и прошептал на выдохе. - За что мне все это? Но вышел, кинув на меня последний взгляд из-за плеча, так и не закрывая дверь. На что я, фыркая, сел на кровати, ища ногами тапочки, которые почему-то оказались задвинуты под кровать. Встал с кровати, опираясь на нее же, я прошествовал к распахнутой двери, резко и громко закрывая ее, отчего, казалось, штукатурка чуть не посыпалось с потолка. *** Собравшись, я вышел из палаты в коридор, проходя коридоры, и заглядывая в белые пустующие палаты с нетронутыми заправленными постелями, удивляясь полному отсутствию людей в них, ни души, даже никакого намека на больных. Ни каких-либо таблеток, или элементарного стакана воды на прикроватных тумбочках. Пусто. Никаких медсестер, никаких врачей. За все мое пребывание в больнице, единственные люди, которых я видел - Адам и мой лечащий врач, так и не назвавший своего имени, ссылаясь на потом, но я не очень-то и переживал по этому поводу. Но все же. Он даже не зашел ко мне сегодня, сказав о выписке. Странно. Зато вокруг меня постоянно, словно мама, крутится Адам, не отходя ни на шаг, и ни разу не пропустив ни один день, не заявившись ко мне в палату. И да, это тоже странно. - Ты уже собрался? Быстро. Ну что ж, пошли. Сбоку подошел Адам, появившись совершенно из ниоткуда, и стал забирать сумку из моих рук, конечно же я ему не позволил, и дернул сумку на себя, чуть не теряя равновесие, и не заваливаясь назад. Выпрямившись, я убрал руку с сумкой за спину, и сделал шаг назад, хмуря брови и поджимая губы, раздражаясь на Адама. Он как-то странно уставился на меня, выражая полное недоумение, и сделав шаг ко мне, протягивая руку, сказал. - Давай я понесу. Я носом набрал полную грудь воздуха, и отчеканил сквозь зубы. - Я сам. - Тебе нельзя таскать тяжести. - Какие тяжести?! Это обычная сумка! И вообще, что ты ко мне прицепился?! Я фыркнул, и отвернулся от него, а Адам покачал головой, и промолчал, так же молча направляя меня к выходу, открывая передо мной скрипучую деревянную дверь, на что я зло на него посмотрел, а он сделал вид, что не заметил этого. В лицо ударил сильный холодный ветер, забирая остатки сна, оставшегося после больничного. Мы вышли на каменное крыльцо больницы, уже довольно старое, возле которого были посажены многочисленные зеленые кустарники и маленькие деревца. На улице было прохладно, свежо и сыро после прошедшего недавно сильного дождя, остатки которого до сих моросили. С упругих ярко зеленых листьев деревьев капала крупными тяжелыми каплями вода, прямо в лужи, оставляя после себя крупную рябь. Я поежился, и передернул плечами от неприятных ощущений, кутаясь в тонкую куртку. Адам спустился по ступенькам с крыльца, и выжидающе посмотрел на меня. - Пошли? Я молча спустился, и последовал за Адамом, пытаясь поднять воротник куртки как можно выше, противный мелкий дождь мочил голову, и залезал под куртку, скатываясь холодными каплями по шее и дальше по позвоночнику, заставляя передергивать плечами, и вздрагивать. Адам привел нас к небольшой старенькой машине, одиноко стоящей около ворот больницы. Я почему-то до последнего надеялся, что эта машина не имеет к нам никакого отношения, и перспектива идти пешком, была не так уж и плоха. Я недоверчиво косился то на Адама, то на машину, и задумчиво приложив палец к подбородку, задал риторический вопрос. - Это что? Адам заметил мою реакцию на его супер автомобиль, которая ему явно не понравилась, судя по его побелевшим губам, сжатых в тонкую полоску, и бровям, соединившихся на переносице. - Это машина. Не знал, что ты не знаешь что это такое. Пожалуйста, садитесь! Он открыл передо мной красную дверцу, жестом пригашая внутрь. С вызовом посмотрев на него, я уселся в машину, вольготно развалившись в кресле, откинув голову назад, и вытянув ноги. Ко мне сразу начал приставать Адам с ремнем, пытаясь буквально привязать меня к этому сиденью, аргументируя это, как соблюдения правил техники безопасности, в чем я ему упорно сопротивлялся, и ерзал в сиденье, отбиваясь от нахальных рук с веревкой. Именно с ней. Раскрасневшийся и растрепавшийся до нельзя Адам укоризненно посмотрел на меня, сдувая с глаз челку, все так же держа в руках ремень, уже постепенно выходя из себя. - Томми! Копируя его тон, я выпрямился, и поднял голову на Адама, смотря на него сверху вниз. - Адам! Я не продохну в этой удавке. Если ты так хочешь, то можешь обмотаться сам этим ремнем "безопасности" еще раз. Плюнув, и бросив раздраженный взгляд на меня, Адам обошел машину, и сел за водительское сиденье, громко хлопая дверью, от чего, казалось, чудом не вылетели стекла из этой старушки. Я наклонил голову набок, и повернулся к Адаму, прищурив глаза, и небрежно выдал. - А за рулем ты что ли будешь? - Да. - Не знал, что ты умеешь водить машину. Адам как-то ехидно на меня посмотрел, расплываясь в широкой улыбке, а потом положив руки на руль, сказал: - А кто сказал, что я умею? Он звонко рассмеялся, причем совсем не к месту, но тут же ловя мой испуганный взгляд, сразу стал серьезным, и ответил. - Успокойся, я умею водить машину. Я все также с опаской поглядывал на него, слабо веря в его водительские навыки, вжавшись всем телом в сиденье, и вцепившись в него до побеления пальцев, с замиранием сердца ждав, когда заведется эта чудо машина. Адам завел мотор, в тишине раздался страшный рев, от неожиданности я вздрогнул, подскочив в сиденье. Он снова бросил на меня мимолетный взгляд, с интересом смотря на мою возню в сиденье. А на улице слегка потемнело, небо затянулось тучами, прошелся сильный ветер, сгибая стволы деревьев, приминая пушистые кусты, отрывая от них зеленые листки, разнося их вдоль дороги. А еще через пару мгновений пошел дождь, монотонно барабаня по крыше машины, скатываясь мутными каплями по стеклу. Тронувшись с места, мы стали отъезжать от больницы. *** - Все, мы приехали. Адам заглушил мотор, и вышел из машины, я вылез следом, боясь хлопать дверью, в страхе, что эта посудина развалится. Горе водитель уже закрывал железные ворота, а я все стоял около машины, не убирая руку с ее дверцы, так и не захлопывая ее. Я повернулся к Адаму, все-таки хлопая дверью, которая закрылась слишком громко, и Адам обернулся на меня раньше, чем я задал этот вопрос. Его волосы намокли от дождя, как и мои, с прядей капала вода на лицо, из-за чего он тряхнул головой, смахивая мешающиеся волосы назад. - Эбер вернулся? Услышав мой вопрос, он поменялся в лице, отвернулся от меня, не отрываясь от запирания ворот на ключ, проговорил, словно не мне, а воротам. - Еще нет. Ему нужно немного задержаться. Пойдем скорее в дом, а то еще и простуду подхватишь после больницы. - Как мило с твой стороны, что ты заботишься о моем здоровье. Я состроил невозмутимое выражение лица, и прошел мимо Адама к крыльцу, даже не одаривая взглядом мокрую лохматую макушку, копавшуюся с воротами. - И Томми, нам нужно будет серьезно поговорить. Я резко поменялся в лице, недовольно поворачивая голову на звук. Ну вот, нам нужно серьезно поговорить. Что может быть хуже, чем это? Сейчас он скажет, что что-то случилось, и меня нужно срочно продать. Терпеть не могу эту фразу "нам нужно серьезно поговорить". Нам. Нужно. Нет, НАМ ничего не нужно. Может быть тебе это нужно, вот ты и разговаривай. А мне нет. Ну хорошо, что он может такого мне сказать? Это же Адам, я просто не имею права его бояться, слишком много чести. *** Адам открывал дверь, запертую на ключ, а я топтался рядом, смотря по сторонам, не имея возможно стоять подальше из-за усилившегося дождя, а еще где-то там вдали прогремел гром. Настроение у меня мгновенно испортилось, грозясь перелиться в кратковременную депрессию, а по телу прошла мелкая неприятная дрожь. Тонко скрипя дверь отворилась, и я прошел внутрь, оставляя Адама позади, с меня капала вода, волосы висели мокрыми сосульками, спадая на глаза, а тело мелко дрожало от холода. - Ты весь продрог. - Адам закрыл дверь, создавая полную темноту в коридоре. - Сейчас затопим камин. *** Небо затянулось серыми тучами, начался самый настоящий ливень. Тяжелые капли дождя громко стучали в окно, стекая по стеклу, сливаясь капля с каплей. Я сидел, поджав ноги под себя, возле растопленного камина, подставляя руки к огню, и закрывая глаза от удовольствия, разливавшимся приятным теплом внутри. Огонь потрескивал, создавая уютную атмосферу вокруг, клоня в сон. Пасмурной погоде практически всегда сопутствовала сонливость, вызывая желание выпить горячего шоколада, чтобы согреться изнутри, и завалиться на мягкую кровать, накрыться одеялом с пледом, и сладко дремать под размеренный стук дождя, перерастающего в ливень. - Согрелся? Раздался голос рядом с моим ухом, и я непроизвольно повернулся, встречаясь с пристально смотрящими голубыми глазами, Адам сел рядом со мной, выставив руку назад, опираясь ладонью о пол, вытянув ноги вперед. А я отвернулся, и хмыкнул из-за Адамовых пушистых после дождя черных волос, торчащих в разные стороны, с которыми он был похож на милого лесного ежа. Нет, просто на лесного ежа. Боковым зрением я заметил, что он с большим интересом смотрит на меня, разглядывает мерцающими в потемках глазами. Я не выдержал, повернулся к нему, и выпалил, получилось немного резко, после долгого молчания голос вышел хриплым, хотя я совсем не собирался ему грубить. - Что? Он широко распахнул глаза, хлопая ресницами, словно выходя из забытья. Встряхнул черной головой, серьезно начиная. - Я говорил, что нам нужно серьезно поговорить... Видя, как я закатил глаза, и притворно проговорил что-то подобия молитвы, он нахмурился, прерываясь на полуслове. - Томми! - Ну говори, я слушаю. - Повернулся, с раздражением смотря на него, не имея ни малейшего желания разговаривать. Он выдохнул, закрывая на пару секунд глаза, в которых, казалось, отражается огонь, играя красными языками пламени. Прядь тяжелых волос упала на глаза, оставляя одну часть лица в тени, но белые пальцы тут же потянулись к ней, чтобы убрать. - В тот раз,...чуть больше недели назад, перед тем как ты попал в больницу... Адам отвел глаза, почему-то останавливаясь. - Ты был с Майком. Разговор приобретал уже приятные и интересные очертания, и я согласной кивнул в ответ, показывая взглядом, что он может продолжать. - И? - И тебе не нужно с ним общаться. - А не много ли ты за меня решаешь? С каких пор? С какой стати я должен тебя слушать? - Томми, ты не понимаешь... Я вскочил с пола, с трудом удерживая равновесие, ноги порядком затекли от долгого нахождения в сидячем положении, и я схватился за близ стоящий стол у окна. Начиная кричать: - Это ты не понимаешь! - Адам повернулся ко мне лицом, поднимая голову, и вскидывая на меня мерцающий взгляд, оставаясь сидеть все также на полу. - С чего ты взял, что имеешь право указывать что мне делать?! - Послушай, так будет лучше для тебя. - Может быть так будет лучше для тебя? Для меня будет лучше, если ты отстанешь от меня. Я отвернулся к столу, облокачиваясь на него ладонями, вздыхая, и смотря в запотевшее от дождя окно, в попытке успокоиться. Все вокруг залито водой, весь сад, на каменной дорожке тоже маленькие лужи, в которые тяжелыми каплями капала вода, разбивая ровную глядь рябью, а в небе сверкала молния, озаряя небо яркой белой вспышкой. Сейчас загремит. Повернувшись к Адаму, я облокотился о стол ловя на себе его внимательный взгляд. - Хорошо, я не буду с ним общаться. Поспешно договорил, увидев слишком довольное лицо, вытянувшееся от удивления. - Но не потому, что ты попросил меня, а потому, что он мне самому не нравится, странный он, неприятный....- Я сказал это спокойно, а потом, видя Адама, разозлился, выпаливая. - Вот скажи мне, почему ты так лыбишься?! - Я? - Как-то наигранно невинно проговорил он, хлопая ярко-голубыми глазами. Я вгляделся, прищурив глаза. Вот опять! Мне не кажется, и я не сумасшедший. Наверное. Тихо обратившись к сидящему на полу Адаму, я медленно опустился перед ним на пол, пододвигаясь как можно ближе, ловя удивленный взгляд его удивительных глаз. - Адаааам? Пугаясь моей, видимо, непонятной для него реакции, Адам вскинул брови, недоверчиво косясь на меня. - Что случилось? - Твои глаза. Я заворожено уставился на них, на такие яркие, глубокие, словно ненастоящие, цвета морской волны в самою солнечную погоду. Краем глаза, нетронутого поплывшим сознанием, замечая, как резко меняется Адам в лице, как медленно приоткрывается его рот, шумно выпуская выдох, как он растерянно смотрит, бегая глазами по моему лицу, часто-часто хлопая длинными ресницами, как он облизывает губы, проходясь языком по нижней, а потом и по верхней губе, оставляя влажные следы на них. Я непроизвольно опустил руку вниз, нечаянно кладя свою ладонь на ладонь Адама, моментально одергивая ее, как при ударе током, но Адам поймал ее, прижимая к полу, накрывая своей холодной сверху. Я как в замедленной съемке опустил глаза, смотря на наши руки, будто не осознавая всего до конца, не доверяя ощущением, желая убедиться в их подлинности. Он как-то странно посмотрел на меня, бегая чарующими глазами по моему лицу, пододвигаясь еще ближе ко мне так, что мы соприкасались коленями. Резко прогремел гром, от неожиданности я дернулся назад, но Адам сразу же притянул меня к себе так, что я уткнулся ему в плечо, вдыхая мягкий аромат геля для душа, а теплые руки обвили мою талию. И спокойный голос у меня над ухом удивленно проговорил: - Ты боишься грозы?