Таинственный замок

- Ну и чем займемся? Отец отпустил всю прислугу. Дома мы одни, ммм. Так что, ты в моей власти. Довольный Адам растекся на стуле, откидываясь на его спинку, сложил руки у груди, и, прищурив лукавые глаза, посматривал на меня, склонив голову набок. Я недовольно покачал головой, и перегнулся через стол, опираясь ладонями о край стола, и наигранно ласково ответил, ловя на себе заинтересованный и довольно осмысленный взгляд. - Вообще-то - это мне велено за тобой приглядывать. Так что не обольщайся. Адам хмыкнул и закатил глаза, отрицательно качая головой, явно не соглашаясь со мной и не собираясь уступать главенство в доме. Я же плюхнулся на стул и расслабленно вытянул ноги под столом, закидывая руки за голову, кидая взгляд на незашторенное окно, за которым уже полностью наступил день, прогоняя последние остатки сонного утра, и зажигая яркое и такое теплое полуденное солнце. *** Я вышел из кухни, оставляя Адама доедать его зеленый завтрак, который он с огромным энтузиазмом предлагал и мне, рассказывая о пользе зелени и группах витамин. Это собственно почему я и ушел. Пройдя по узкому коридору, в котором было не очень-то и светло даже днем, я ступил на лестницу, решив зайти себе в комнату, намереваясь переодеться после завтрака, заодно и остаться, проведя так весь день. Поднявшись по лестнице до первой площадки, после которой появлялась развилка, давая возможность выбора: право или, может быть, лево. Мне ни на право, ни на лево, мне нужно подниматься дальше, но все же, довольно-таки интересно, куда это ведут эти длинные коридоры, вдали которых совершенно ничего невидно. Я заприметил их еще когда шел на завтрак, и, надо сказать, довольно-таки удивился наличию дополнительных коридоров, коих я сразу и не заметил. Но оно и не удивительно, ведь эти, так называемые, коридоры, совершенно непримечательные углубления в кирпичной стене замка, уходящие вдаль. При плохой освещенности коридоров тяжело увидеть что-либо даже днем, а говорить про ночное время суток не имеет и смысла. Я кивнул сам себе и схватился за перила, ступая на ступеньки. Все-таки поднявшись к себе в комнату, я вытащил из дорожной сумки свежую рубашку и с превеликим удовольствием надел ее, разглаживая на рукавах невидимые складки, и, запустив пальцы в волосы, наскоро пригладил их. Выйдя из комнаты, и, слишком сильно хлопнув тяжелой дверью, я вздрогнул, недовольно втягивая голову в плечи, морщась от неприятно звука, режущего по ушам. Спустившись до этого своеобразного перепутья, я задумчиво приложил палец к подбородку, не имея возможности понять "куда?". Право? Или...я слегка вытягивая шею, наклоняясь корпусом влево, смотря на такую же темноту, как и в правом коридоре....или лево? Ну и пошел я в...в левый коридор. Я не думаю, что там будет особая разница, коридоры одинаковые, темнота в обоих одинакова, и если я выберусь, хотя почему если? Когда я выберусь, то обязательно схожу еще и в правый. С каждым шагом, проходя вглубь, я все дальше и дальше уходил из радиуса попадания в этот коридор света с главной площадки, все больше и больше погружаясь во тьму, становящуюся физически плотнее по мере погружения в темноту. Нет никаких посторонних звуков, нарушающих гробовую тишину, от которой порядком уже звенит в ушах, и в которой собственное дыхание кажется слишком громким, непринадлежащим тебе, чужим. От этого становится немного не по себе, и сердце, против всякой логики, начинает колотиться сильнее, глухо ударяясь о ребра, зарождая внутри еле ощутимую панику. Скорее всего, это была плохая идея, нет не плохая, не обдуманная... Так спонтанно в неизвестность не лезут, нужно было хоть какой фонарик отыскать, зрение-то хоть к темноте постепенно привыкает, и, после некоторого времени нахождения в ней видны крупные очертание предметов, силуэты, в моем же случае: углы и повороты, но все равно, фонарик здесь просто необходим. Заметив тусклый свет, исходящий издалека коридора, преимущественно справой стороны, и сползая со стены на пол, оставляя на нем прямоугольный отпечаток, я недоверчиво прищурился, скептически поглядывая вперед, и, шумно выдохнув, своеобразно собираясь с духом, я прибавил ходу, практически переходя на бег, стараясь не споткнуться и не разбить себе нос, или другие, не менее важные части тела. Перед глазами начали мелькать стены с уже отчетливо видневшимися кирпичами, из которых они и были выложены, становясь все светлее и светлее по мере приближения к загадочному свету, меняя грязно-серый цвет, плавно переходящий в серый, а потом уже и в бежевый. Становилось понятно, что это за свет и откуда он идет по отчетливо прорисовывающемуся следу от оконной рамы на гладком мраморном полу, отражающим яркие лучи солнца, отправляя их обратно в окно, туда, откуда они и пришли. Я разочарованно вздохнул, прекрасно понимая, что окно - это самое логичное и правдоподобное объяснение свету, а что, собственно, я ожидал там увидеть? Волшебное сияние? Подойдя к окну, я опустил взгляд на облупившийся, некогда белый подоконник, потонувший в толстом слое пыли и вязкой паутине, тянувшейся от конца подоконника, до такой же ободранной оконной рамы, сразу же переборов в себе желание облокачиваться на подоконник ладонями. Став на мыски, стараясь избегать прикосновений с подоконником, я нагнулся, подаваясь вперед, и заглянул в практически матовое стекло, за которым виднелись лишь зеленые расплывчатые силуэты, мерно покачивающиеся время от времени. Обреченно вздыхая и покачивая головой, теряя последние надежды хоть что-то здесь увидеть, более интересное, чем каменные стены и грязный подоконник, я оторвался от окна и обвел взглядом коридор, понимая, что я пришел к новой развилке, что невольно начинает напоминать некий лабиринт. Снова два коридора, выбирай: правый или левый. Переводя взгляд с одного прохода на другой, я нервно стучал ногой по мраморному полу, кривя губы, желая хоть на минутку прикрыть глаза, которые уже не могут видеть эти чертовы стены и нескончаемые коридоры. Я повертел головой и, одобрительно кивнув самому себе, откинулся спиной на стену, которая сразу показалась подозрительно нехолодной и более мягкой(?!). Пожав плечами, я прикрыл глаза, откидывая голову назад, мысленно проклиная дурацкую затею припереться сюда, и стена резко уходит прямо из-под спины, утаскивая за собой, на что я испуганно распахиваю глаза и цепляюсь пальцами за стену сбоку, не понимая ничего, либо я уснул, и мне все это видится, либо я куда-то еду. Стена же издает протяжный скрип, и спину тут же обдает потоком холодного воздуха, который сразу бесстыдно залезает под рубашку, поднимая волоски на теле вместе с мелкими противными мурашками. Я непонимающе хмурю брови, все так же продолжая, в буквальном смысле висеть, цепляясь уже онемевшими пальцами за края стены. И что это за такое? Я отталкиваюсь руками от стены и стремительно отхожу на пару шагов вперед, поворачиваюсь, и ошарашено смотрю на то место, где я стоял пару секунд назад. Дверь? Я облокотился на дверь, которая из-за меня же и открылась? Я недоверчиво покосился на призывно открывшуюся передо мной дверь, явно приглашая зайти во внутрь. Я несколько раз нервно разжал пальцы, оглядываясь по сторонам, и неуверенно прошествовал в комнату, сразу же вздрагивая и обнимая себя руками, из-за жуткого холода, пробирающего, буквально, до костей, поднимающего тысячи мурашек на всем теле. Не переставая ежиться, я обвел комнату взглядом, параллельно проходя дальше. Окна, плотно зашторенные тяжелыми на вид темно-бордовыми занавесками, не пропускающих ни капли света. Мебель, затянутая паутиной: черный кожаный диван; круглый деревянный столик на ножках, закругленных к верху; большие остановившиеся напольные часы, циферблат которых щедро окутан густой серой паутиной; огромный дубовый шкаф со стеклянными дверцами, сверху до низу забитый книгами, которые, в свою очередь, заперты на ключ. Я неуверенно прошел к книжному шкафу, как к самой большой и темной вещи в этой не очень-то светлой комнате, оглядываясь по сторонам, словно боясь провалиться, да и вообще, испытывая двоякие, не самые приятные ощущения, а вдруг это вообще какая-нибудь ловушка? Мазнул указательным пальцем по стеклянной пыльной дверце, оставляя на ней протяжный след от пальца, про себя отмечая огромное количество книг, которым может похвастаться не каждая библиотека, которая, наверняка, есть в этом замке. Дунув на палец, смахивая с него пылинки, я подошел к окну, и, измерив его пытливым взглядом, дернул за тяжелую штору, поднимая ворох пыли в воздухе, в попытке открыть зашторенное окно. Крючки, держащиеся на железном карнизе, сильно заржавели, и пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдвинуть их с места. Штора поддалась, с тонким противным скрипом сдвигаясь в сторону, тут же впуская в комнату яркий утренний луч солнца, мягко легший мне на лицо, заставляя недовольно прищуриться и приложить ко лбу ребро ладони. Из окна была видна совершенно другая сторона двора замка, совершенно незнакомая. Я уперся ладонями о подоконник, совершенно не обращая внимание на его состояние, и выглянул в окно. Деревья, зеленый луг, уходящий вдаль, полуразрушенные пристройки и разрушенное каменное ограждение, видимо, эта сторона редко использовалась, и складывалось такое впечатление, что все про нее совершенно забыли, оставив все по-старому, ничего не меняя. Я прищурился, вытягивая шею, замечая возле широкого дуба с шикарной зеленой кроной нервно постукивающего ногой человека, время от времени крутящего головой по сторонам, явно ожидая кого-то, и причем, довольно-таки давно. А я кусал губы, не имея возможности нормально его разглядеть из-за мутного стекла. Кто это? Насколько я знаю, мы с Адамом остались в замке совершенно одни, Эбер отпустил всю прислугу и сам отправился в город по неотложным делам, известными лишь ему одному, и я не думаю, что эта семейка сдает в аренду свой задний двор для каких-то сомнительных типов, как этот. Снова переведя взгляд в окно, я прищурился и протер глаза, понимая, что людей на заднем дворе прибавилось, а именно, их стало двое. Люди оживленно дискуссировали, размахивая руками, а я, буквально, прилип к окну, пытаясь вглядеться в их лица. Выругавшись и стукнув ладонью по подоконнику, я тут же испуганно сиганул за занавеску, практически не дыша и не шевелясь, из-за того, что привлек внимание устроенным мною шумом, на который, словно по команде, дружно повернулись две головы. Я ухватился пальцами за занавеску и высунулся из-за нее, выглядывая, и удивленно распахивая глаза, не веря увиденному. Не может быть? Эбер? Что он здесь делает? Я подался всем корпусом вбок, ухватившись за край занавески, высовываясь из-за нее чуть больше, чем прежде. Эбер скептически покосился на окно, сразу же замолкая, бегая глазами по стене замка, пытаясь понять из какого именно окна раздался шум. Недоверчиво покачав головой, он все же отвернулся от окна, продолжая прерванный ранее разговор. Запустив руку в карман, не переставая говорить, он вынул из кармана нечто напоминающее конверт и передал это нервно потирающему руки рядом стоящему, подзывая его пальцем, наклоняясь, и что-то шепча на ухо, на что тот отвечал одобрительными кивками, вертя в руках белый конверт. Но тут Эбер быстро отстранился, поправил плащ, разгладив его по бокам, а неизвестный убрал конверт в карман своего черного плаща чуть ниже колен, в последний раз кивая Эберу перед тем, как направиться к разрушенным воротам, и скрыться из поля видимости из моего окна. Сам же Эбе, не медля ни секунды, достал телефон, быстро тыкая в него, и прикладывая к уху. Сказав, буквально, пару слов, он сразу же отключился, нервно ходя взад перед, сложив руки за спиной. Эбер сел в тут же подъехавшую к воротам машину, поглядывая по сторона перед тем, как закрыть за собой дверь. Ну и дела. Может вляпался он во что? Что это тут Эбер проворачивает? Отлепившись от окна, я, находясь еще под впечатлением от увиденного, прошествовал к дивану, желая присесть и привести голову в порядок. Проведя по дивану ладонью, смахивая пыль с паутиной, тут же морщась и отряхивая руки, я плюхнулся на диван. Перед диваном стоял круглый стол с закругленными кверху ножками, на самом краю которого стояла окутанная вязкой паутиной рамка с черно-белой фотографией. Я потянулся к фотографии и, взяв ее, протер ладонью запыленное стекло, делая мысленную пометку не забыть после вымыть руки, ибо я всю комнату уже протер собой. Взглянув на фото, передо мной предстала некая красивая молодая девушка, держащая в руках огромный букет цветов, смущенно улыбаясь. Ну эта дама мне определенно незнакома, и я отставил фото в сторону, найдя кое-что поинтересней. На столе лежали бумаги, уже пожелтевшие от старости. Я аккуратно взял их в руки, стараясь не помять, или, что еще хуже, не порвать. Решив внимательно рассмотреть все у себя в комнате, я сложил их вчетверо, убирая в карман брюк. *** Я вернулся к себе в комнату, садясь за стол, и достал из кармана бумаги, которые взял в той комнате. Убрал все лишнее со стола, просто сгребая в кучу, и отодвигая на край стола, аккуратно раскладывая и разглаживая на столе листы бумаги. Ну и что же тут у нас? Какие-то чертежи, пометки, крестики и условные обозначения. Карта? Внимательно вглядываюсь, стараясь не пропустить ни одной нужной детали. Я начал водить пальцем по ней, рассматривая изображенные чертежи. Ну точно, вот моя комната. Коридор. Лестница. Все правильно. Так, стоп. А это еще что? Мой палец уткнулся в обозначение на карте, которого, на сколько я знаю, нет в замке. Я хмыкнул, и удивленно изогнул брови. Насколько я знаю, после того, как проходишь коридор, попадаешь к обеденному залу. - Ты где был? Я крупно вздрогнул, и обернулся на голос. Адам стоял облокотившись плечом о дверной косяк, раздраженно смотря на меня. Глаза гневно сверкали, а нахмуренные брови соеденились на переносице, явно давая понять, что он по каким-то, известным только ему причинам злится. Я ничего не ответил, растерянного бегая по нему глазами, понимая, что меня спалили с поличным, и деваться совершенно некуда. Он повторил громче, стреляя взглядом ко мне за спину. - Я спрашиваю, где ты был. И что это там у тебя? Я раздраженно фыркнул и встал со стула загораживая собой лежащие на столе карты, прожигая Адама взглядом, собственно, он делал то же самое. - Какое твое дело? Я ничем тебе не обязан, тем более, отчитываться. Он прищурился, надул губы, и недовольно оглядел меня с ног до головы, пытаясь заглянуть ко мне за спину. - Ты что-то от меня скрываешь? Вот это уже интересно. Он стремительно отлепился от дверного косяка, приближаясь ко мне. Я вытаращил на него глаза, начиная в слепую шарить руками по столу, пытаясь нащупать карты, и спрятать их у себя за спиной. Адам наклонил голову в сторону так, что волосы упали на плечо, и, прищурившись, наблюдал за моими поисками вслепую, а потом, надув губы, притворно-обиженно проговорил. - Не покажешь? Ну и ладно. Я недоверчиво уставился на него, будучи скептически настроенным, и, облизнув губы, отрицательно покачал головой. Адам пожал плечами, и неожиданно предложил, вводя меня в полный ступор. - А давай сыграем? Я нахмурил брови, принимая возмущенное удивленное выражение лица, и протестующе замахал руками. - Ээээ нет! Хватит с меня твоих игр. Он прикусил нижнюю губу, стрельнул на меня глазами, и опустил глаза на мои брюки. Я непонимающе уставился на него, и уже открыл рот, чтобы возмутиться, как он потянулся к моему карману, запуская в него руку. Я удивленно раскрыл глаза, не понимая, что сейчас происходит, и что он себе позволяет. Адам что-то достал из моего кармана, и начал вертеть эти у меня перед лицом. Карты? Я лишился дара речи, теперь уже точно ничего не понимая. Откуда у меня в кармане колода карт? Что за фокусы. - Ну так что? Согласен? Или трусишь со мной играть? Я вздрогнул от его голоса и вышел из оцепенения, начиная моргать. - Как? Адам усмехнулся, и пожал плечами, протягивая мне карты. Я медленно перевел взгляд с него на карты и возмущенно возразил, передернув плечами. - Что? Я трушу? Да еще и с тобой? Не дождешься! Давай сюда карты. Адам довольно улыбнулся и подошел ко мне, мешая колоду. - На что играем? Я уставился в одну точку, и задумался, вспоминая на что можно играть в карты. Адам щелкнул у меня пальцами перед глазами, из-за чего я вздрогнул, и перевел взгляд на него. Он довольно усмехался, поблескивая глазами. - Давай я тебе помогу. Как на счет, играть на раздевание. - На что? Он повторил второй раз, хотя я прекрасно расслышал и в первый. - На раздевание. Или ты снова трусишь? Конечно же я понимал, что он меня просто-напросто провоцирует, и поддаваться я ни в коем случае не собирался, но мне безумно хотелось посмотреть на его разочарованное, расстроенное проигрышем, лицо. Я облокотился ладонями о стол, подтягиваясь на руках, и сел на стол, закрывая собой лежащие на нем карты, и покачал головой, показывая свое негодование. - Не горю желанием тебя раздеть. Адам растекся в самой счастливой улыбке, которую я когда-либо видел, довольно поблескивая глазами. - Ну я и не буду раздеваться. Я удивленно вскинул брови. - Это еще почему? Он многозначительно посмотрел на меня, и ответил. - Потому что раздеваться будешь ты. - С чего это ты взял, что придется раздеться именно мне? Адам подошел ко мне, кладя руку на мое плечо, и уверенно, нисколько не сомневаясь в себе, ответил. - Потому, что я никогда не проигрываю.