Новая сделка или Сальванские ведьмы

*** Молли, оставшись в доме одна, посмотрела на многолетнюю пыль, покрывавшую всё, что только здесь находилось – от картин на стенах до ковров, которые обволакивали сапоги Молли тонким лёгким тёмно-серым слоем при каждом её шаге. Она чувствовала себя, словно за один вечер на ней осела толстым слоем пыль, а руки по плечи в паутине – это самое чувство, когда тебе становится одиноко и тебе кажется, что ты никому не нужен. Но сейчас Молли в глубине была рада этому покалывающему всё тело чувству – у неё было достаточно времени пуститься в размышления и воспоминания. Оставив сумку в гостиной, Молли зашла на кухню, осмотрев комнату, освещённую лунным светом. Пыльная ваза, одиноко возвышающаяся на столе, не поблёскивала в лучах полупрозрачного белого света. Осматривая одну комнату за другой, Молли корила себя за то, что не приезжала в этот дом семь лет. Она поднялась наверх, шурша шарфиком, что держала в руках. Войдя в одну из комнат, девушка замерла. Пустой камин, одинокое кресло напротив, где давно никто не сидел, шкафы с пыльными книгами, комод, тумбочка и старый стол. Сквозь тюль пробивался лунный свет, оставляя на полу извилистой формы тень от предметов. Сознание перенеслось на несколько лет назад: единственным источником света в комнате был горящий камин, с кресла свисало покрывало, укутывающее с каждой минутой холодеющее тело её отца, рядом с креслом лежал старый серый пёс, а у окон стоял Стив, наблюдая за стариком. Молли моргнула и всё вернулось на места. Она подошла к пустому креслу, положив руку на спинку, и воспоминания вспышками возникли в её голове. Тогда она ещё не знала, что ждёт её впереди, отец был жив, также как Дружок и Стив. А сейчас эту комнату, как и многие другие, населяли только пауки, обмотавшие паутиной все возможные углы. Всё тепло, пришедшее из воспоминаний, покинуло девушку, в комнате снова ни души. Молли прошла до конца коридора, остановившись у дверей, смотрящих друг на друга. Она положила руки на обе ручки одновременно, стирая пыль. Открыв ту, что была по левую руку, девушка вошла, оказавшись в своей комнате, где она жила до десяти лет. Здесь ничего не изменилось: одноместная кровать, тумбочка, письменный стол, шкаф и пара книжных полок. На кровати сидели поблёкшие игрушки. Молли почувствовала, как невольно содрогнулась её щека и тут же ощутила горячее жжение в глазах, окутываемых мутной пеленой. Она села на кровать, взяв в руки свои старые игрушки. - «Обычно мама приходила, когда я плакала лёжа на кровати», - думала Молли, съёжившись калачиком на теперь уже маленькой для неё кровати и обняв стареньких зайчиков и медвежат. Она знала, что сейчас никто не придёт и не успокоит её. Внутри боролось сразу слишком много чувств: ей хотелось, чтобы сейчас рядом были все друзья и, может, даже Рид, но в тот же момент, чтобы никто не беспокоил её и просто дал поплакать, в мыслях о ничтожестве этого мира и всех его людей, включая её саму. Молли, как любой человек, в таких ситуациях, начала винить себя. Она не могла понять, что сделала неправильно, в чём ошиблась. Если Рид предпочёл другую, значит проблема в ней. Хотя… Молли ловила себя на мысли, что Рид ещё в Спенсере был не слишком разборчив в своём выборе и юный мозг парня будоражила любая юбка, которая была короче предыдущей. Но у них ведь всё было хорошо, Молли не давала никаких поводов для ревности, в ней-то он мог быть уверен. Она вновь подумала о том, что это была месть за Кристофера, но тут же перед глазами всплыла дата первого сообщения и чисто по хронологии догадка Молли была неверна. От переизбытка эмоций, она подумала, что и вовсе не уснёт этой ночью. Но, может, это был маленький дар свыше – её чуть припухшие от слёз глаза начали медленно закрываться. Она лежала на кровати, поджав по себя ноги, в куртке и сапогах, зажав в пальцах одной руки шарфик, а другой обхватив четыре игрушки. Молли проснулась от солнечного света, заливавшего комнату и пролезающего сквозь ресницы девушки. Она разлепила опухшие глаза, закрываясь от солнца рукой. Поднявшись с постели, она отправилась в ванную. Выйдя из комнаты, Молли осознала, что в доме никого кроме неё нет и не смотря на освещённый коридор, она напряглась, как в фильме ужасов, когда половица под ногой скрипнула. Этот лёгкий испуг заставил Молли окончательно проснуться. Она прошла в ванную, снимая куртку и распустив спутавшиеся волосы. Чёрные пряди беспорядочно упали на плечи. Умыв лицо и не увидев своего отражения в зеркале, Молли протёрла его рукой, оставив на бледно-сером слое тёмные разводы. Пыль неохотно увязалась за рукой Молли, теряя мокрые комочки на зеркале. Девушка ополоснула руку, всматриваясь в открывшееся отражение. На неё смотрела заспанная помятая девушка с ещё более пухлыми губами, чем обычно, словно в обиде. Молли лениво махнула в сторону зеркала и вышла из ванной, спустившись вниз. Скинув сапоги возле дивана, она включила в гостиной телевизор для фона и направилась на кухню. Только, ступив на холодный пол, в голову Молли заползла мысль, что в доме никого не было в течение нескольких лет и вряд ли в холодильнике что-то завалялось. Она лениво вернулась в гостиную, сев на диван и услышав голодный зов живота. По телевизору началась реклама, прервав какой-то фильм. С экрана на Молли смотрела упаковка йогурта и вот в стаканчик уже запустили ложку. Живот девушки недовольно заурчал вновь. Она сглотнула, поспешно переключив канал: передача о том, как правильно жарить шашлыки, передача о здоровом образе жизни, где несколько девушек сидят и пережёвывают листья салата, как какие-то кролики и прочую зелень, чем пичкают их ведущие. Хотя сейчас Молли была согласна и на худенький листик салата. Реклама о хрустящих чипсах с новым «ярким» вкусом в не менее яркой упаковке, молоко, пакеты с которым сами рисованные коровки перевозят по экрану, плитки шоколада… Казалось сегодня телевидение работало явно против Молли. Она снова переключила канал и здесь уже показывали сериал, судя по раскрасневшемуся лицу главной героини, момент в её жизни был весьма напряжённый. Тут Молли отвлеклась, услышав как на улице скрежетнул затвор почтового ящика. - «Наверно опять счета принесли», - подумала она, продолжая смотреть на экран. Героиня яростно избивала своего мужа по щекам, а он ухватил её за руки и, притянув, поцеловал. - Даже не думай, что это тебя оправдает! Ты никогда не увидишь этого ребёнка! Я тебя ненавижу! – крикнула она и тут их обоих показали в полный рост. Главная героиня, судя по форме живота, была уже месяце на восьмом. Молли не стала дальше вдаваться в смысл сериала, она вообще перестала смотреть на экран. Она просто дотронулась рукой до живота, подумав о том, что ещё некоторое время назад там зарождалась новая жизнь. Угнетающее чувство грусти отогнало голод, пригрозив тому кулаком так, что бедный голод свернулся клубочком и юркнул куда-то, перестав беспокоить Молли и её живот, почти прилипший к позвоночнику. Выключив телевизор, где снова началась реклама про еду, Молли задумалась, осматриваясь вокруг. Её взгляду попалась не разобранная сумка с вещами, криво «припаркованные» сапоги, один из которых облокотился на другой, словно алкоголик после трёхдневного запоя. Она закрыла глаза в предвкушении тяжёлой уборки и мысленно перенеслась в дом Гарвинов, где за тонким слоем пыли был виден цвет мебели. Светлый диван… холодильник полный еды и… он. Молли пыталась отогнать от себя эти мысли, но перед глазами то и дело мелькало его лицо. Всё-таки Молли скучала, не смотря на ненависть, которая со вчерашнего вечера вцепилась в её сердце своими когтистыми лапками и агитировала последнее нервно биться. Ей не хватало этих голубых глаз, мгновенно сменяющих хмурую задумчивость искренней радостью, вечной надменной ухмылки на одну сторону, сохранившейся ещё со школьных лет. Или этих виновато-опущенных глаз с лёгкой улыбкой. На сердце кошки заскребли, завывая жалобную заунывную песню. Она вздрогнула, когда в кармане завибрировал мобильный. - «Что мне мешает простить? Ведь я хочу вернуться... глупая женская гордость? Или пафос, с которым я уходила? А, может, то, что это всё повторится вновь?» - думала Молли, перечитывая сообщение с извинениями и смайликами.