***
Всего десять секунд спустя после начала боя – Аргх! Да что же это такое?! Макс разразился пуще разъярённого Зевса – из глаз сыпятся молнии, сам он готов закипеть от злости и джойстик в его руке неприятно трещит так, словно эта бедная маленькая игрушка сейчас действительно раздвоится. Всё произошло невероятно быстро: они взяли джойстики, начали битву, и тут Маринетт как налетела на Макса, что ему пришлось уйти в защиту и отступать, но это не помогло, и она снова превратила его MX-01 в груду кубиков. – Как?! Я не мог проиграть! Просто не мог! Как же трудно смириться с поражением. Нас, людей, это всегда так задевает: мы считаем себя в чём-то лучшими, но тут появляется человек, который оказывается лучше нас и поражение, как уже давно известный и ожидаемый итог, мы воспринимаем с невероятной остротой и слишком близко к сердцу. Да пусть хоть тысячу мы наступим на одни и те же грабли, пусть тысячу раз нам будет больно, мы никогда не научимся проигрывать в том, в чём считали себя лучшими! – Ещё раз! Мне нужен реванш! Нужна победа! – парень сел обратно на стул, снова полный решимости победить. Хотя, как сказать, зачем ему нужна победа? Кому он пытается доказать, что может победить в игре любого? Самому себе? Воздуху? Книгам? Маринетт? Адриану, что наблюдает за всей этой разыгравшейся трагикомедией из-за одного из книжных шкафов? Да им всем не важно! Победит ли Макс или проиграет, совсем не важно, но ему уже на это плевать, он хочет победить во что бы то ни стало. Адриан и Маринетт немного напряглись, мурашки пробежали по их телу, а руки начали неприятно покалывать. Они оба чувствуют растущую в Максе злость, ненависть, безумие, и оба прекрасно понимают, что его нужно немедленно успокоить, иначе придётся вновь спасать Париж от Геймера. – Макс, жизнь не определяется количеством побед или поражений, – Маринетт стала говорить мягко, осторожно, тщательно выбирая каждое слово. – Ты в этой игре один из лучших, но ты же сам прекрасно понимаешь, что в мире есть те, кто может играть лучше тебя… не нужно из-за это злиться. – Последний раз. Дай шанс отыграться, – тускло произнёс Макс, не выпуская из рук джойстик. – Пожалуйста… я не могу проиграть. – Нет, – твёрдо ответила она и отрицательно покачала головой. Не потому что, она не хочет дать ему отыграться, а потому, что ещё одного поражения он не выдержит. Она, конечно же, может начать играть в пол силы, даже в четверть, и позволить Максу победить, но это будет не победа. Да, он будет счастлив, но вскоре он поймёт, что она ему специально поддалась и тогда всё будет только хуже. – Ты сейчас злой и не можешь отвечать за свои слова и поступки. Успокойся, и тогда мы с тобой нормально сможем подготовиться к турниру. Макс угрюмо выдохнул. Как же всё это тяжело для него: турнир, игра, долгие два года упорных тренировок, тысячи побед и всего одно поражение от собственной подруги, которая никогда специально не тренировалась. Она снова его победила, снова, хотя он стал одним из лучших в Париже. Может, он это себе только внушил? Может, сейчас на самом деле ночь, и всё это ему снится? Но, как не крути, для него Маринетт – лучшая, и он всегда стремился если не достичь, то хотя бы приблизиться к уровню её мастерства. – Фух… Прости, я просто уже столько раз побеждал, что совсем отвык от поражений, – геймер, посмотрев на подругу печальным взглядом, натянуто улыбнулся и начал извиняться. – Ты права. Это всего лишь игра и я слишком близко к сердцу принял это поражение. Прости ещё раз… – Не волнуйся, Макс, – Маринетт, положив ему руку на плечо, приятно улыбнулась, и взгляд её приобрёл добрые черты. – Я тебя понимаю, – она, нажав на несколько клавиш джойстика, быстро переключила игру в онлайн и выбрала режим два на два. – Начнём?***
Не завидую тем бедолагам, что сражались против Макса и Маринетт – у них не было ни единого шанс выстоять перед дуэтом лучших игроков во всём Париже. Они с лёгкостью выиграют турнир между коллежами в эту субботу, можно даже в этом и не сомневаться. – Ой, чёрт, мне уже пора, – телефон в кармане геймера завибрировал и начал пронзительно пищать на всю библиотеку. Макс достал телефон, быстро выключил будильник и стал собираться. – Я обещал быть к пяти дома, – он побежал из библиотеки прочь. – Пока, Маринетт. Встретимся послезавтра в то же время. Как только Макс покинул приделы библиотеки, Маринетт, прижав руку к груди, облегчённо выдохнула. Наконец-то, эта тренировка кончилась, и она сможет позаниматься с Адрианом, подготовиться с ним к докладу по истории. Только вот где прекрасный принц? Он ждал её полтора часа и наверняка уже успел уйти домой, успел вымокнуть под проливным дождём, который до сих пор не соизволил закончиться и теперь сидит дома, пытаясь согреться и корит её за то, что она так долго играла в глупые видеоигры. Девушке стало не по себе от подобного хода мыслей, и она печально склонилась над джойстиком. Она хотела поговорить с парнем своей мечты, хотела с ним позаниматься историей, подготовиться к докладу и, быть может, в конце всё же набраться смелости и отдать тот самый зонт. Но какой теперь во всём этом смысл, когда он ушёл домой? – Хорошая игра, – Адриан появился словно из-под земли на кресле, где полминуты назад сидел Макс, заставив Маринетт подпрыгнуть от испуга и взвизгнуть от ужаса. – Адриан! Не смей меня больше так пугать! – как на духу выпалила она, и от своих же гневных слов её лицо окрасилось в бледно-мертвенный цвет, а зрачки сузились до размера маленьких бусинок. – Ой, ппроссти… я ен эгото алетхо, ой… я не… я не хотела на тебя на… а, а, а… – Прости, – он развёл руки в сторону и пожал плечами, мило при этом улыбнувшись и закатив глаза к потолку, отчего бедная дева окончательно потеряла дар речи и стала краснее помидора, а кожа на лице сильно раскалилась. В библиотеке воцарилась чуть ли не загробная тишина, изредка перебиваемая дождём, отбивающим унылую дробь на стекле и приглушёнными, кажущимися далёкими, раскаты грома. Маринетт и в ужасе и вне себя от счастья – Адриан, несмотря на затянувшуюся тренировку, не ушёл из коллежа домой, а остался, дождался её, хотя она уже и не надеялась. Он же совместил приятное с полезным, а именно нашёл необходимую для доклада литературу и, иногда записывая несколько деталей в тетрадь, наблюдал за игрой двух лучших геймеров коллежа. – Может, пока ещё осталось время, мы займёмся докладом? – Адриан первым решил прервать тишину. До закрытия библиотеки остался где-то час, что в принципе позволяет позаниматься, учитывая то, что он уже давно всё подготовил и кое-что уже сделал. – Докладом? Эм, я… ну, хм, хорошо, – немного засмущавшись от готовности парня всё же заняться докладом, девушка немного опешила и потерялась на несколько секунд в реальности. Просто идеальный парень, предел мечтаний каждой девушки, да ещё и рыцарь, который так и не переоделся, оставаясь в своих фехтовальных доспехах. Адриан проводил Маринетт к столу, на котором стройным рядом лежат книги по истории Франции и несколько биографических книг о Жанне дʼАрк. Они сели за стулья, правда не рядом друг с другом, а друг напротив друга. Он смутился и немного недоумевающе посмотрел на неё ведь ожидал, что она сядет рядом, но никак не напротив. Она от такого взгляда покраснела ещё сильнее и, поставив книгу на рёбра, спряталась за ней и легла грудью на стол. "Я веду себя как дура," – девушка в мыслях начала себя проклинать и чем дальше это заходило, тем ужасней она себя чувствовала. Если бы книга не могла стоять на обложке, то из-за жутко дрожащих рук кусочек истории, сохранённый в твёрдом переплёте на бумаге, шлёпнулся бы на стол, выдав полное смущения, стыда и ничем неприкрытого восхищения лицо. – "Адриан остался, он подождал пока я освобожусь. Почему он это сделал? Он не должен был… он мог пойти домой, мог сейчас заниматься своими делами, отдыхать и готовиться к фотосессиям, но почему?"***
Пятнадцать минут спустя Кроме девы в чёрном жакете и розовых брюках с прекрасным принцем в фехтовальных доспехах в библиотеке никого не было – все другие ученики решили вместо подготовки к докладу пойти сегодня домой, поскорее спрятаться от назойливого дождя, раскатов грома и безумных, словно сорвавшихся с цепей, ярких ветвистых молний. Оставшиеся ученики могли себе спокойно заниматься ещё где-то сорок минут, а после этого библиотека закроется, хотя, кажется, что если бы не они, то библиотекарь давно закрыла бы хранилище знаний и спешно удалилась бы к себе домой. Адриан, явно увлечённый книгой "Жанна дʼАрк", создателем которой является Марк Твен, немного выпал из реальности, застыл как статуя, и лишь бегающие с одной строчки на другую зелёные глаза выдают в нём признаки жизни. Кажется, что он забыл обо всём, но это не так, ведь хитрый Кот, каким он становится под маской, едва заметно следит за окружающим и наблюдает за сидящей напротив девушкой. Маринетт немного расслабилась, положила книгу на стол и сейчас, позволяя колпачку на ручке едва касаться её губ, читает и, время от времени, что-то записывает в тетрадь. Румянец на её щеках постоянно то густеет, то становится практически невидимым под светом одиноко стоящей на столе лампы и слабого сероватого уличного света. Она периодически пальцами стучит у виска и рукой вытирает наморщенный от мыслей лоб, что говорит о том, что этот материал ей даётся не так уж легко. – Тебе помочь? – Адриан, вынырнув из яркого мира книги, слегка взволнованно обратился к сидящей напротив подруге. Она, совсем не ожидав услышать хоть что-то, испуганно подняла лицо и несколько раз шокировано хлопнула глазами, заставив его щёки слегка покраснеть от смущения и приступа стыда. – Эм… эээ, ну, нет, я вполне справляюсь, – как бы это глупо не выглядело, она говорит правду. У неё никогда не было проблем с историей, как и с большинством других предметов, они даются ей легко, но вот физика и химия… тут-то снова на сцену выходит Катастрофа. – Правда, справляюсь, – дрожащей рукой она взяла тетрадь и протянула её парню, дабы он сам убедился в том, что она всё делает правильно. Адриан взял тетрадь и, быстро пройдя взглядом по рядам стройных, практически идеальных букв и цифр, одобрительно кивнул и вернул тетрадь Маринетт. Да, всё верно, трудностей с историей она не испытывает и делает всё правильно, но тогда почему даже сейчас её поведение вызывает вопросы? Почему она сидит так, словно у неё в карманах брюк острые иголки, направленные все до одной на её кожу? Может, спросить её об этом? Нет, не стоит: он не хочет наступить на те же грабли и увидеть, как она снова чуть ли не подпрыгивает от испуга на стуле. Наступило неловкое молчание. Маринетт вновь вернулась к размышлениям об Адриане, не забывая при этом читать историю Столетней войны с нужного для доклада момента. Впрочем, она могла бы уже взять другую книгу так, как в этой слишком мало фактов о Жанне дʼАрк, а все более-менее подходящие давно выписаны в тетрадь. Именно это её беспокоит, именно этот парень является причиной того, что сейчас она кажется странной, может, даже глупой и смешной, но только смешной не в слишком хорошем смысле – ей всё кажется, что за книгой Марка Твена прячется полная кислоты улыбка, такая горькая, едкая и разъедающая, что в душе способна проделать дыру размером со слона. Это молчание нужно разрушить, нужно хоть что-то сказать, хотя бы как-то разбавить тишину. – Адриан… – без запинки произнесла Маринетт имя парня, сидящего напротив. Он, отложив книгу в сторону, принял полную внимания позу. – Почему ты меня… меня дождался? Ну, то есть… эм, я… – да что же это такое?! Только кажется, что голос взят под контроль, и эти уже осточертевшие заикания, наконец-то, не будут мешать, как всё возвращается вновь и вновь! Она быстро попыталась представить у себя в голове всю ту же картину с девой и прекрасным рыцарем, и только благодаря этому она достаточно быстро пришла в себя и снова взяла контроль над голосом. – Я тренировалась с Максом достаточно долго, почти полтора часа, а ты никуда не ушёл, ты всё это время сидел здесь, сидел за этим столом и готовился к докладу. Тебя даже не волновал тот факт, что мы должны делать эту работу вмес… вместе. Почему? Маринетт, закончив говорить, покраснела от смущения и сильно удивилась – впервые за полтора года заикание не создало больших проблем, позволив ей сказать достаточно длинную фразу, которую Адриан понял без труда. Он отодвинул книгу подальше, положил руки на стол и, немного поёрзав на стуле и подумав около минуты, начал говорить, возможно, не самые приятные слова, но правдивые: – Всё дело в отце. Он контролирует мою жизнь, составляет расписание на каждую неделю, которому я должен беспрекословно подчиняться, – пальцы правой руки парня стали постепенно сжиматься в кулак, лицо пронзила печаль и в глазах промелькнули злые искорки. Тяжёлая эта тема: проблема отцов и детей. – Сегодня он мне приказал остаться дома, но я его ослушался и пришёл на занятия, так что меня дома ждёт наказание. "Наказание? Нет, я знала, что у Адриана строгий отец, даже очень строгий, но чтобы настолько? Даже и представить не могла, что у такого парня может быть такой отец…" – Маринетт заметно приуныла, опустила голову, и взгляд из немного напуганного стал пронзённым печалью. Адриан это заметил и решился, возможно не на самый обдуманный, но необходимый для него шаг – он встал со своего стула и сел рядом с подругой. Она от его присутствия рядом благоговеянно задрожала, покрылась легионом мурашек, покраснела и ломано, но счастливо, улыбнулась. – Могу я тебя попросить о кое-чём? – немного замявшись и несколько раз мило моргнув глазами, пытаясь понять, видит ли она сейчас сон, или всё действительно происходит на самом деле, она легонько кивнула. – Я не приду завтра на занятия – отец уже придумал мне наказание. Не могла бы ты принести мне домашнее задание? "Я? Принести?! Но я же… я… я…" – взгляд Маринетт оказался достаточно выразительным и красноречивым. Она не ожидала подобной просьбы, но бегающие то вверх, то вниз, искорки в глазах уже сами дали за свою хозяйку согласие, так что ей ничего не оставалось кроме как согласно кивнуть. – Хорошо, я принесу… – совсем грустно проговорила она. Прекрасного принца завтра не будет. Без него всё в классе превращается в унылую картину, лишённую всяких красок, и если раньше была Алья, которая хоть как-то могла разбавить скуку, то завтра её не будет. Маринетт останется одна, останется один на один с собственными мыслями и переживаниями, останется в толпе безучастных одноклассников, которым не будет ни до кого и чего дела, останется… останется с Хлоей Буржуа и Сабриной. Факт последнего заставил девушку стать бледнее смерти: пусть хоть на Париж метеорит упадёт, она ни под каким предлогом не хочет находиться в классе одна без кого-либо из своих друзей. – Что с тобой? Я сказал что-то не то? – Нет, всё в порядке, просто… – к горлу Маринетт подступил горячий ком от осознания того, что Хлоя завтра ей не даст спокойно заниматься. – Просто я… я… Хлоя обижена, рассержена и чувствует себя униженно. Заносчивая блондинка будет истерить, будет психовать и закатит самый настоящий спектакль, где в очередной раз выставит саму себя жертвой заговора, которого никогда и не было. Это было бы не больше, чем обычной мелочью, сущим пустяком, но Маринетт остаётся одна, совсем одна, и некому будет её поддержать. Ни Альи, которая всегда встанет грудью за подругу. Ни Нино, который всегда может найти выход из любой ситуации с помощью нескольких хорошо подобранных шуток и дельных советов. Ни Адриан, ведь он, пожалуй, самая сильная её защита — одно его слово и Хлоя тут же умолкает. – Просто… – Адриан прервал девушку, положив свою сильную мужскую руку на её тоненькую и хрупкую ручку, раскалившуюся за секунду до температуры вскипевшей в чайнике воды. "Прошу, не поднимай глаза!" – кричали мысли в то время, когда Маринетт уже была в одном шаге от Седьмого неба. Она не хотела бы, чтобы он сейчас её видел такой. Видел, что её небесно-голубые глаза, слегка прикрытые густыми ресницами, безудержно гуляют по библиотеке в глупых попытках хотя бы на чём-то зафиксироваться. Губы сложились в невероятно безумную улыбку, такую глупую, детскую, забавную, что со стороны всякий мог бы недоумевающе чесать затылок и подумать, что она явно сумасшедшая. Её щёки покрылись ярким, даже светящимся, розовым румянцем, а из ушей, если приглядеться, закручиваясь тоненькими струйками идёт пар. Кончики аккуратно уложенных иссиня-чёрных волос сами собой закручиваются и поднимаются вверх, они словно ожили и пошли против своей хозяйки. Однако Адриан читать мысли не умеет, и уже спустя несколько секунд его мерцающие в свете настольной лампы изумрудные глаза встретились с небесно-голубыми глазами Маринетт. Их взгляды застыли друг на друге, и вся библиотека словно в вакуум погрузилась, поглотив даже раскаты зловещего грома, жужжание лампы и звуки сбившегося дыхания. Кажется, что она влюбилась в него ещё сильнее, а он глупо краснеет, тушуется и чувствует себя идиотом. Почему же так произошло? Но этот сказочный момент не продлился долго: Маринетт, придя немного в себя, испуганно вскрикнула и с ужасом отдёрнула руку. Для неё этот день уже признан самым лучшим в её жизни и сейчас можно даже отсюда сбежать с радостными криками, со счастливыми слезами на глазах и благодарить Бога за то, что этот день вообще наступил. Адриан даже не сразу понял, что вообще произошло, его как будто ударила одна из разрывающих серое небо над Парижем молний. – Эмv… всё дело в Хлое? – едва придя в себя, парень смущённо, практически шепотом, задал вопрос, который крутился в голове ещё за секунду до того, как их взгляды встретились. Девушка, конечно, не хотела бы это признавать, ведь эта проблема сугубо её, но он же не слепой и сам всё прекрасно видит, так что остаётся только признать правду одним согласным кивком головы. – Я бы мог поговорить с ней. Она бы меня послушала и перестала к тебе приставать. Маринетт, только её уши начало ласкать столь заманчивое предложение, тепло и лучезарно улыбнулась, словно сквозь легионы угрюмых серых туч пробилось солнце, но столь великолепная и завораживающая улыбка пропала практически в ту же секунду, унеся с собой прочь тепло и счастье. Неужели Адриан ради своей скромной, неуклюжей и заикающейся в его присутствии, одноклассницы, готов совершить такой поступок? Почему? Она бы хотела спросить, но боится, да и вообще лучше не заострять на этой теме внимания, а то Адриан реально соберётся и поговорит с Хлоей, а эта персона, как известно, в приступе злости способна много чего сказать. Тогда любовь милой голубоглазой девчушки окажется под угрозой… – Оу, ну… спасибо, но мы сами разберёмся. Это наши личные проблемы… – Точно? – Да-да, точно. Можешьдаженесомневатьсявэтом… Адриан на секунду оказался в замешательстве. Он не смог разобрать ни единого слова из того, что только что сказала ему Маринетт, а она, кажется, даже на это не обратила внимания. Однако он всё же заметил прогресс, причём очень ощутимый – она практически перестала заикаться, и теперь с ней можно говорить, но только осторожно, ведь лишнее слово может всё вернуть на круги своя. Оставшееся время до закрытия библиотеки ученики так же остались сидеть рядом друг с другом и продолжили заниматься историей. Адриан сделал второй шаг на пути к раскрытию Маринетт. Он понимает, что движется в правильном направлении и здесь нужно быть очень осторожным: сказанное лишнее слово, неправильный взгляд и даже жест могут перечеркнуть все его труды, и не факт, что вскоре вообще будет возможность попробовать ещё раз. Маринетт, кажется, даже и не заметила, что рядом с Адрианом она держится увереннее, спокойнее и не стремится куда-то убежать, спрятаться и вообще исчезнуть из этой Вселенной. Кто знает, может это кратковременный приступ смелости? Или же она пытается перебороть себя? Это и предстоит ей проверить в ближайшие несколько минут…