Предисловие
Однажды президент Сноу пригласил Пита Мелларка в свой кабинет. На столе в рамке стояла старинная фотография с изображением молодой женщины. У женщины были серые глаза и светлые волосы. Во время разговора, а речь шла об отмене Голодных игр, Пит разглядывал ее. Что-то особенное привлекло его в этой фотографии. «Трибут или Победитель. Кого-то она мне напоминает», — подумалось Питу. Загадку разъяснил сам Сноу: «Это моя мать, Анна Сноу, она победила в Голодных играх, первых по счету». Но в том-то и дело, она напомнила Питу отнюдь не Сноу, а кого-то совершенно другого, знакомого ему. Но кого именно, Пит никак не мог понять. Спустя некоторое время Пит Мелларк, по приказу президента Сноу занимавшийся расследованием подкупов распорядителей игр и махинаций со ставками спонсоров, решает узнать об первой победительнице побольше.*** Капитолий. Центр управления Голодными играми. Время действия: полгода спустя 74-х Голодных игр. Зима.
— Плутарх, скажи, как мне получить секретную информацию о Победителях прошлых сезонов? — задаёт давно интересующий его вопрос Пит Мелларк. Он очень нервничает, но тщательно скрывает это. — А каких именно? — бесстрастно уточняет Хевенсби. — Первых игр, — пытаясь изо всех сил скрыть дрожь в голосе, добавляет Мелларк. Ему крайне хочется добиться нужной информации, а вот посвящать Плутарха в подробности, наоборот, совершенно не хочется. Плутарх нисколько не удивляется или тщательно делает вид, что ничего особенного в вопросе Пита нет. Он даёт исчерпывающий ответ: — В подвале центра ты найдешь большую комнату, где хранятся правила для каждой квартальной бойни. Как специальный представитель президента, ты имеешь допуск в секретный архив центра управления Голодных игр. Во второй комнате ты найдешь все записи, которые ищешь, начиная с самых первых игр. Списки трибутов и Победителей, другие документы, которые могут помочь, ты также найдешь там, — голос Плутарха спокоен и почти бесстрастен, но у Мелларка родилось подозрение, что Хевенсби знает, какой секрет он пытается обнаружить. И это при том, что сам Пит понятия не имеет, что он ищет и, самое главное, что он должен там найти. А Хевенсби, если и не знает, то догадывается. Однако эту мысль Пит не стал озвучивать вслух. В одиннадцать часов вечера Пит направился в подвал. Он хотел, чтобы ни одна живая душа не знала, какие поиски он затеял. Рядом с Питом, как всегда, только миротворец-телохранитель Ларций, сводный брат Кашмиры и Блеска. Верный друг, советчик, охранник, готовый защищать Пита до последней капли крови. Единственный, кому Мелларк доверяет безоговорочно. — У тебя руки дрожат, — заметил одетый в белую броню миротворец. — Да. Я не знаю, предчувствие какое-то то у меня. Скверное, — негромко ответил Пит. — Ты лучше прислушайся. Инстинкт опасности, он развит у всех Победителей, — также вполголоса ответил миротворец. — Да. Наверное, ты прав, как всегда, — с невероятной мрачностью в голосе ответил Пит. Настроение у Мелларка было отвратительное. Как и говорил Плутарх, проникнуть внутрь Питу помогло его секретное удостоверение, идентификационная карточка особого помощника президента Сноу. Пять секунд, и бронированная дверь в подвал центра открылась. Ни одной живой души. Только Ларций и Пит. «Прямо заговорщики», — устало подумал Пит. За сумасшедший ритм жизни Пит был обязан поблагодарить президента Сноу: именно из-за него он практически не спал, работал до изнеможения, но надежда на скорую отмену игр помогала Питу сопротивляться усталости, а иногда и даже её побеждать. Спустившись по винтовой лестнице, они оказались в помещении, где их внимание привлёк внушительных размеров стеллаж. В нем, с самого момента учреждения Голодных игр в Темные дни, в специальных дубовых ячейках хранились особые конверты, в которых были записаны правила для каждой квартальной бойни, специально придуманные Победителями той страшной войны. Пита поразило их количество. Ячеек было так много! Казалось, придумавшие Голодные игры люди завещали потомкам проводить игры вечно. Пита затрясло. Увиденное поразило его, и Мелларка накрыл сильнейший приступ гнева: — Сколько же их? Как много! Они что, заранее запланировали проводить Голодные игры в течение нескольких столетий? Ларций не стал отвечать, тем самым дав Питу немного остыть. Он заметил, как участилось дыхание Мелларка. Не торопясь, он пересчитал ячейки, после чего заключил: — Тридцать пять ячеек. Восемьсот семьдесят пять лет игр. Да, победа напрочь лишила победивших в той войне капитолийцев чувства меры. Они были совершенно уверены в том, что власть Капитолия несокрушима, практически вечна. Пит, не рассказывай об этом на шоу Цезаря. Дистрикты взбунтуются, все дистрикты, без исключения. Поднимутся в один день. И тогда Сноу прикажет тебя убить. — Ларций внимательно наблюдал за Питом, в душе которого сейчас шла отчаянная борьба. Миротворец угадал ход его мыслей. Пит подумал о Китнисс, о своей семье, о жителях дистрикта двенадцать. И он заколебался. — Я расскажу об этом леди Юлии, — немного помолчав, наконец произнёс Пит, а после того, как Ларций одобрительно кивнул, добавил: — А также Китнисс. Но уже после того, как Сноу примет решение, которого мы все ждём. (Примечание: Леди Юлия Фицрой — юная дочь председателя Сената, в которой Сноу не видел угрозы, но которая всего за пять лет незаметно перехватила у Сноу всю власть в Панеме. Накануне 74-х Голодных игр). И «заговорщики» приступили к поиску секретнейших сведений о Первых Голодных играх. Странности начались сразу. Электронную базу данных всех Победителей Пит нашел, но имени Победительницы первых игр там не оказалось. Кто-то аккуратно удалил ее имя. Ввод особого пароля Пита, как специального помощника президента и расследователя, который обычно «открывал все двери», на этот раз ничем помочь не смог. «Проклятье! Сноу меня опередил», — подумал Пит. Разочарованный, он попытался найти имя в старинном журнале, который завели в самом начале, 75 лет назад. То, что в нем нашлось, поразило Пита чрезвычайно. На первой странице было старинными чернилами написано:Победила девушка-трибут. Анна, дистрикт двенадцать.
— У нее что, не было фамилии? — воскликнул Пит. В его голосе чётко прозвучали нотки неуверенности. — Нет. Это невозможно. Даже если она была сиротой. Даже в Темные дни люди не могли не иметь фамилии. Она могла уклониться от участия в играх, если бы не имела её, — категорически отмёл такую возможность Ларций. — Странно. Ищем дальше. — Пит знал, что президент Сноу не всесилен, останавливаться на полпути он точно не собирался. Однако факт оставался фактом: Победительница была записана только по имени. Пит откинулся на спинку стула. — Двенадцатый дистрикт? — голос Пита выражал сильное смятение. А вот неуверенности больше не было. — Мне кажется, что ты не очень удивлен тому, что Победительница первых игр родом из твоего родного дистрикта? — спросил Ларций. В его голосе прозвучала лёгкая ирония. — Она — мать президента Сноу, — ответил Пит. Его лицо было задумчивым. Миротворец даже присвистнул. Но спрашивать, почему Пит не рассказал ему об этом раньше, он не стал. Всё и так было ясно. Государственная тайна. — Но я и понятия не имел, что его мать родом из наших мест. Все это очень странно. — И не говори. Что ты должен узнать про нее? — задал конкретный вопрос миротворец. — Как можно больше. Я видел ее фотографию в кабинете Сноу. Я знаю, это звучит, как полнейший бред, но ее волосы, не лицо даже, а именно волосы, светлые волосы, они чем-то напоминают мне Китнисс. Ларций сдержанно улыбнулся. Несмотря на явную нестыковку — у Китнисс волосы были не светлые, а темные — он подозревал нечто подобное: последние три дня Пит вёл себя очень странно, возможно, он вспомнил нечто важное, то, чего раньше вспомнить не мог, но именно в эти дни память вернулась к нему, и «картинка сложилась». Поэтому Ларций не очень удивился ночному походу в подвал абсолютно пустого здания центра управления игр. — Есть только один способ выяснить. Пит, сколько лет было матери Сноу на той фотографии? — задал Ларций свой первый наводящий вопрос. — Лет двадцать или двадцать пять. Лицо у нее было невероятно грустное. Даже не лицо. Глаза… — задумчиво ответил Мелларк. — Лет восемь после игр прошло. Она могла измениться, повзрослеть. Давай просмотрим все видеозаписи. Жатва. Сами игры. Нам нужно увидеть ее лицо. Понаблюдать за ней, — продолжил наводить Пита на цель Ларций. — Ты хочешь сказать, что если я увижу ее лицо, когда ей было столько лет, сколько Китнисс сейчас, я смогу узнать что-то новое? Ты же не думаешь, что мать Сноу и Китнисс родственники? — скептически возразил Мелларк, он понял, куда клонит хитрый миротворец, но вот направление его мыслей казалось Питу абсолютно неверным. — Нет, не думаю, — с выражением безразличия в голосе ответил Ларций. — Но то, что ты после возвращения из Второго в полнейшей тайне начал поиски, не исключает такую возможность. — Во Втором я проник в «Каменный город». С помощью Лукреции, — почти шепотом ответил Пит. — Той самой девушки? Победительницы, которой Сноу поручил тебя «наказать»? Тебе же потом из Капитолия пришлось вызывать медицинский планолёт, — теперь уже миротворец смотрел с недоверием. Его сильно задело то, что Мелларк проделал это втайне от него. Ведь Пит был «особо охраняемым лицом», и Ларций за жизнь Мелларка отвечал головой. Но больше его уязвило другое: Пит сумел ночью незаметно уйти куда-то и возвратиться, а Ларций отсутствия Мелларка не заметил, уверенный, что тот рисует картину. От бессоницы по ночам Мелларк частенько именно рисовал. — Да. Это совершенно секретная тайна. Смертельнейший риск, — шёпотом ответил недовольный выражением лица Ларция Пит. — Тебе раньше времени не надо было знать. Что касается моей безопасности… Когда Лукреция была рядом, мне ничего не угрожало. Поверь. — В самом деле? — обманчивым холодно-бесстрастным голосом спросил миротворец. — Да. Это не обсуждается. Лу билась с тобой на равных. Ведь так? — жестко парировал Мелларк. Обида Ларция ему была понятна, но Мелларк не имел никакого желания разбираться с этим сейчас. Как и времени. — Но победу всё-таки одержал я. Ты назвал Лукрецию Фиделио «Лу»? Пит не стал торопиться с ответом, он в это время ломал голову совсем не над чувствами и уязвленным честолюбием своего телохранителя, а над куда более сложной и неразрешимой, как представлялось Питу, головоломкой. Минуты через четыре он ответил очень тихим и спокойным голосом: — Да. У нас «особые отношения». Такие могут быть лишь у Победителей. Да, Ларций, она разрешила мне называть ее так, это особое доверие. А «Каменный город» — это подземный архив, там мы с Лу нашли фамилию, которую носила мать Сноу. Ее девичья фамилия — Эвердин. — Потрясающе. Ну, такие новости сведут с ума кого угодно. Неужели они родственники? — Ларций перестал притворяться и больше не скрывал своего изумления. — Понятия не имею. Но мне надо это понять. Жизненно важно, — вновь шепотом поведал миротворцу Пит. Мелларк неудачно повернулся на стуле, тот издал резкий неприятный звук. Пит вздрогнул, а Ларций засмеялся: — Пит, нас никто не может подслушать. Ты же прекрасно это знаешь. Давай найдем и просмотрим все видеозаписи первых игр, тогда, может быть, все встанет на свои места. И действительно: уже через двадцать минут — на часах Пита было одиннадцать сорок одна — им улыбнулась удача. Они нашли коробку с записями, продолжительностью 54 часа. Все, что происходило в год Первых игр. Каждая минута и каждая секунда. Ларций предложил: — Будем смотреть сразу Жатву в Двенадцатом? Пит отрицательно покачал головой: — Нет. Будем смотреть каждый ролик, начнем с Первого дистрикта. Ночь длинная, а мне, спасибо Сноу, опять снятся кошмары, так что я никуда не тороплюсь. Я — первый человек, которому после знакомства с тайнами игр, в которых участвовал и победил я сам, представилась возможность посмотреть игры, которые никогда, сколько себя помню, по телевизору не показывали. Чтобы рассказать Капитолию правду, нужно сначала её узнать. Узнать, как всё начиналось. И Пит вставил в проектор первый, черный, как уголь двенадцатого дистрикта, диск.