Дитя солнца

В этот день зеленоглазая ученица травницы Анешки проснулась рано. Оглядевшись по сторонам и заметив, что хозяйка дома ещё сладко спит, Мелиса стряхнула с себя остатки тревожного сна и встала со своего соломенного матраса. Жадно припав к кувшину с водой, девушка осушила его на треть и повернулась к излюбленному месту времяпрепровождения своего нового «друга», но тот ещё спал или делал вид. Наскоро одевшись в легкое платье и умывшись из ведра, ученица травницы решила, что сегодняшнее утро можно посвятить поискам Ольги, если всё же она успеет застать этого старого остроухого алкоголика на месте, а если и повезет, то не в стельку пьяным. Сегодня Мелисе повезло, и она застала охотника выходящим из своей старенькой хижины. — Доброе утро, Седрик, — тихо произнесла она. Эльф весь напрягся и резко повернулся, брови вразлет слегка приподнялись, что выдало удивление охотника. — Что ты здесь делаешь, luned, в такую рань? — Хочу пойти с тобой к лесному озеру, — немного замявшись, ответила она. Мужчина заозирался по сторонам, не слышит ли кто этого разговора — со стороны такие речи девушки могли показаться непристойными, и так многие начали шептаться про Анешкину ученицу, что травма, изуродовавшая её внешность, повредила и рассудок, раз девчонка всё время шатается со старым эльфом. Седрика подобные пересуды не смущали, о нём ходило множество слухов, да и про Анешку болтали невесть что. Но эта девочка не заслужила шепотков за спиной, она была такой доброй и красивой, охотник даже не сердился на неё за отбитый вчера пах, хотя никак не мог взять в толк, зачем нужно было заворачивать его в ковер. — Возьмешь меня с собой? — из-под низко опущенного капюшона на бывшего скоя’таэля взирали с мольбой большие зелёные глаза. Пару секунд Седрик колебался, но все же сдался и, опустив плечи, с тихим вздохом сказал: — Хорошо, sor'ca, будь по-твоему, но я иду с Сегеримом, и это не просто прогулка, — он серьёзно посмотрел на ученицу травницы. — Пообещай не отходить от нас, и, если я скажу бежать, ты не будешь задавать вопросов. Мелиса кивнула без тени улыбки на лице. Эльф знал, что она не ослушается, по его мнению, девушка была более чем благоразумна, исключая вчерашний инцидент с ковром. Мужчины шли довольно быстро, но Мелиса приноровилась к их манере передвигаться уже в первые десять минут ходьбы по лесной чаще. Было страшновато отстать, а тем более вызвать недовольство старого охотника. Большой капюшон мешал обзору, из-за этого девушка всё время за что-либо цеплялась или спотыкалась. Каждый раз, когда это происходило, эльфы тихо переговаривались между собой на своем странном, совершенно не похожем на певучее наречие фейри, языке. Это было странно. Мелиса полагала, что все сидхи имеют общие корни, ведь и существование другого мира не совсем её удивило. По рассказам родителей, её далекие предки тоже обитают где-то в иной реальности, хотя ей всегда представлялись далекие галактики. Тем более, Мелиса решительно не понимала, почему эти представители старшей крови так отличаются от Волшебного Народца. Родители… Мысли незадачливой попаданки устремились к дому. Там, в мире, разрушаемом технологиями и химикатами, мире, который вдали от городской суеты, стоял большой деревянный дом, в котором сейчас ждали её родители, а она даже не может сообщить им, что с ней всё в порядке, что просто застряла в магическом средневековье. На глаза начали наворачиваться слезы, и от этого мало что видевшая из-за низко опущенного капюшона Мелиса совсем перестала различать узкую тропинку, петляющую среди деревьев. Откуда взялся на пути такой большой и изогнутый корень, девушка так и не поняла — падение длилось лишь пару секунд, но от неожиданности ученица травницы вскрикнула и рефлекторно схватила капюшон, так надежно хранивший её тайну всё это время. Но девушка с удивлением обнаружила, что её тело так и не коснулось земли. Сегерим, который шел позади неё, ловко подхватил неуклюже повиснувшую на его руках юную ученицу Анешки. — Geas, dana, esseath leasfer evellienn weder`candel n'te dice aen scoia’tael! — прошипел одноглазый эльф прямо над ухом обескураженной девушки, которая не поняла и слова. — Все хорошо, друг, отпусти её, — Седрик как-то очень быстро оказался рядом и попытался вырвать Мелису из рук товарища. Но тот и не думал разжимать пальцы. — Ей будет удобнее, если она снимет эту дурацкую тряпку, — прошептал одноглазый охотник. Седрик дернулся и остановил его руку, которая уже тянулась капюшону. — Прекрати, брат, — снова зашептал Сегерим. — Я знаю, что там под ним, неужто думаешь, испугаюсь уродства? Бывший скоя’таэль задумался, стоило ли доверять чужую тайну еще кому-то кроме тех, кто уже был в курсе. — Это ей решать, — наконец произнес старый охотник. — Отпусти её. Сегерим послушался и, аккуратно поставив хрупкую девушку на землю, сложил руки на груди, ожидая её решения. — Послушай меня, девочка, в словах моего брата есть правда, ты сегодня на редкость рассеяна, и скудный обзор тебе не помогает, подумай сама, Сегерим сохранит твою тайну, можешь не сомневаться. Ученица травницы верила Седрику, да и Анешка никогда плохо не отзывалась о его товарище, но была ещё одна загвоздка — девушка чувствовала, что заряд магии с места силы почти исчерпан, и скорее всего она приняла свой естественный облик. Если с демонстрацией человеческой маски у Мелисы не возникало проблем, то показывать свою истинную сущность кому бы то ни было, кроме Анешки и Седрика, она не хотела. Но старый охотник прав — в следующий раз она может выдать их присутствие, и кто знает, что тогда произойдет? Поколебавшись немного, девушка взялась за края материи, скрывающей её облик от внешнего мира и, вздохнув, сказала: — Обещай, Сегерим, что это останется между нами. Одноглазый эльф кивнул, без тени заинтересованности взирая на ученицу травницы. Ткань поползла вверх, открывая молочно-белую идеально гладкую кожу, а слегка волнистые каштановые пряди рассыпались по плечам. Охотник встретился взглядом, казалось, сияющими изнутри зелеными глазами и даже отступил на шаг, картинно открыв рот. Седрик, тоже не отрываясь, смотрел на девушку, такой он её еще не видел: казалось, лес посетила богиня, настолько девушка сейчас была прекрасна. Его воспоминания о мокрой трясущейся от страха и холода эльфийке не шли ни в какое сравнение с этим дивным видением. Девушка расстегнула застежку плаща, и тяжелая ткань упала к её ногам, обнажая изящные плечи открытого и лёгкого летнего платья. Первым пришел в себя Сегерим, он как подкошенный упал на колени и тихо с благоговением даже не произнес, а выдохнул: — Dana Meabdh… Седрик тоже пошевелился, но сначала откупорил флягу, от которой пошел резкий запах браги, и прилично приложился к ней. — Нет, я не она, — улыбнулась Мелиса, заправив непослушную прядь за острое ухо. — Но, кто ты? — Я не отсюда, это всё, что могу рассказать о себе. — Aen Elle? — Сегерим перевёл вопросительный взгляд на товарища, но тот лишь пожал плечами. Через сорок минут хождения по тропинкам, которые, по всей видимости, были известны только эльфам, охотники вывели девушку на поляну с небольшим озером. Мелиса увидела и небольшой водопад, падающий с каменного уступа, на вершине которого девушка разглядела какие-то развалины. — Что там? — спросила ученица травницы у Седрика, присевшего на камень неподалеку, чтобы немного передохнуть. — Какой-то храм? Вместо охотника, отхлебнувшего из фляги, ответил молчавший почти всю дорогу Сегерим. — Это священное место нашего народа. Там на вершине увековечены двое влюбленных. Эльден и Симориль. Да, для нас это храм, храм любви и памяти. — Не забивай девочке голову, Сегерим, — внезапно стал серьезным Седрика. — Я расскажу тебе как-нибудь об этом, но не сейчас. Последние слова эльфа были адресованы ученице травницы. — Хорошо, — немного разочарованно согласилась Мелиса. Эльфы принялись за дело. Немного отдохнув, они разобрали свои заплечные мешки, достав оттуда капканы и ловушки. Ученице травницы это было не особенно интересно, и она, спросив разрешения у своих спутников, пошла к озеру. Вода манила к себе своей прохладой, а потоки, срывающиеся с отвесной каменной стены, завораживали. Как же хотелось окунуться в прохладную воду после долгой ходьбы по чаще леса. Шею опалило чье-то горячее дыхание, девушка вздрогнула, но, почувствовав знакомый запах браги и горьких трав, сразу расслабилась. — Этого нельзя делать здесь, luned, — эльф указал на озеро. — Много кто живет здесь, и покой некоторых обитателей лучше не нарушать. Что ты хотела здесь найти? Ученица травницы повернулась и взглянула на охотника, взгляд теплых, карих глаз потеплел, но тут же сменился обеспокоенным выражением. — Ты хотела отыскать следы? Их здесь нет, я искал. Эльф сразу понял, о чем думает спасенная им не так давно девушка, она хочет найти сестру. — А вдруг она попала к… Мелиса не договорила, но Седрик понял, о ком она, сам же рассказывал ей о скоя’таэлях, они порой бывали страшнее чудовищ в своей яростной ненависти ко всему, что не соответствует их идеалам, он тоже был когда-то таким, молодым и упёртым, а ещё слепым. Ученица травницы шмыгнула носом, на её большие сияющие глаза навернулись слёзы. В этот момент сердце в груди охотника дрогнуло — это несказанно удивило. Седрик думал, что уже не сможет испытывать подобных чувств в силу возраста, много лет назад страсть оставила его — возможно, тому виной был алкоголь или бесконечные партизанские вылазки на болота. Сутки по пояс в холодной, вонючей воде никому ещё здоровья не прибавили. Но эта девушка смогла, что такого в ней было, как она могла всколыхнуть в его душе столько нежности и желания? Он встречал на своем пути женщин и красивее, и горячее неё, да что же с ним происходит? Эльфу хотелось кричать в голос, какими-то странными были перепады его настроения и отношения к этой девушке, ведь ещё утром он питал к ней нежную дружбу и по-отечески заботился. А сейчас он не знал, чего хочет больше: обнять и никогда не отпускать, или сорвать с неё это чертово платье с открытыми плечами и взять прямо на траве. Ученица травницы сама подалась вперед и уткнулась носом в жилет бывшему скоя’таэлю. Он стоял, как громом поражённый, не зная, что предпринять — весь его многолетний опыт не смог подсказать, что делать дальше. Ситуацию спас Сегерим, окликнувший товарища. И Седрик просто позорно сбежал, тем не менее замечая, что чем дальше он отходит, тем меньше его беспокоят непристойные и непривычные мысли и желания. Оказалось, одноглазый эльф нашел дикую вишню, всю усыпанную темно-бордовыми бусинами. Кисло-сладкие ягоды немного отдавали горечью, но это не портило вкуса. Мелиса даже отвлеклась от своих невесёлых мыслей и тоже захотела попробовать спелые и сочные ягоды. Седрик достал самые крупные вишни, до которых мог достать рукой, и протянул их девушке, она с благодарностью приняла. — Очень вкусно, — сказала она, выплюнув косточки в траву. — Давай соберем немного Анешке. Старый охотник достал платок из своей сумки и протянул девушке, а затем присел, предложив ей забраться к себе на плечи, ученица травницы заколебалась — с одной стороны, в этом мире очень неприлично даже прикасаться к мужчине, не то, что усесться к нему на плечи и прижаться, кхм… Очень неприлично. — Не бойся, luned, я никому не расскажу, — засмеялся Сегерим. — Ты и правда не отсюда, раз не понимаешь, что мы, Aen Seidhe, ведем себя не так, как dh'oine. Если Седрик поможет тебе собрать ягоды, то по нашим законам не обязан будет жениться, успокойся. Бывший скоя’таэль улыбнулся девушке, и она, отбросив все сомнения, подошла к нему и с легкостью забралась на плечи. Седрик поднял её над землей, словно ученица травницы ничего не весила. — Какой ты высокий, Седрик, — засмеялась Мелиса, отодвигая ветку от лица. — У него всё как надо и где надо, девочка, — сквозь смех поведал одноглазый эльф, но тут же возмутился. — Эй! Ты же для Анешки собираешь, а сама большую часть ягод себе в рот кладешь! — Всё-всё! Больше не буду! В этот момент Мелисе было весело и хорошо в компании, по сути, чужих ей мужчин, она радовалась спелой ягоде сама и отрывала несколько для того, чтобы дать Сегериму, даже отправила несколько штук в рот старому охотнику. Когда платок был полон, она завязала его и протянула одноглазому эльфу, тот принял гостинец для травницы и дал свой платок. — Собери немного для моей Мориль, она очень любит вишню, — попросил он и тут же добавил. — Жаль, что не могу ей рассказать о тебе, вы могли бы стать подругами, она очень хорошая, моя Мориль. — Она ещё и очень красива, тебе повезло. Пока девушка на его плечах собирала ягоды, выбирая самые спелые для возлюбленной Сегерима, Седрик думал о том, что за последнее время это самый весёлый и трезвый день в его жизни, даже голоса оставили его, давая небольшую передышку. С вишней у бывшего скоя’таэля были связаны не самые приятные воспоминания. Ту пору, когда он еще был молод и прятался по лесам с борцами за свободу, перебиваясь ягодами и корешками, а если повезет, то и жареными белками, которых не хватало, чтобы утолить голод молодого мужчины. Он брел по лесу, крепко сжимая в руке лук, голод гнал эльфа всё дальше и дальше из чащи леса ближе к людским поселениям, он уже подумывал прокрасться под сень деревьев ближе к пастбищам и пристрелить какую-нибудь овцу или что покрупнее. Но судьба распорядилась иначе. Он вышел в подлесок, граничащий с полем, на котором покачивались колосья спелой пшеницы, у самой кромки леса зоркий глаз эльфа приметил дерево, изящную вишню, на которую взобралась молодая деревенская девчонка, тощая, одни кожа да кости. Крестьянка не привлекла внимания Седрика в отличие от привязанной к дереву козы, та блеяла достаточно громко и терлась рогами о ствол. Желудок заурчал, а мозг начал работать лишь в одном направлении. Девчонка не заметила бы пропажи козы, слишком была увлечена, скоя’таэль двинулся вперед, низко пригибаясь и стараясь не издавать лишних звуков, животное могло его заметить и начать паниковать. Эльф думал о том, что хорошо бы оглушить хозяйку животного, пускай думает, что свалилась с дерева. Возможно, если бы Седрик вёл себя осторожнее, ничего не случилось бы, но голод и слабость сыграли злую шутку, он не заметил невысокого и такого же худого как девчонка парня, скорее всего её брата, одичал в лесу с партизанами и забыл, что деревенские девки одни никогда не ходят. Когда он это понял, было поздно — тяжелая дубина опустилась на затылок и в глазах потемнело. — Седрик! Эй! Седрик! Ты задумался? Мелиса теребила его за плечо, и эльф вынырнул из неприятных воспоминаний. — Опусти меня, пожалуйста, Сегерим говорит, что пора возвращаться. Б ывший скоя’таэль опустил ученицу травницы на землю и заозирался в поисках друга. — Он отошел по нужде, — смущенно улыбнулась девушка. — Мы сегодня много вишни собрали, можно поставить наливку по моему рецепту. Если хочешь, дам попробовать. — Почему бы и нет, — грустно улыбнулся охотник. От Мелисы это не скрылось, она подошла совсем близко к эльфу и заглянула ему в глаза. — Тебя что-то гложет. — Меня всегда что-то гложет, когда я трезв, — огрызнулся Седрик. — Я бывший разбойник и убийца, luned, и многое из своей жизни я хочу забыть, да и жизнь уже не мила, скорей бы уйти на остров яблонь. Девушка опешила от такого заявления, таким эльфа она видела впервые — трезвым и не желающим жить. Отчаянье и горечь утраты отражались в его мудрых ореховых глазах. — Пойдем, Сегерим наверное уже ждет на тропинке, — ученица травницы не стала дальше расспрашивать охотника о его ранах, она прекрасно знала, что Седрик выпьет и перестанет быть таким злым, а станет беззаботным деревенским выпивохой. А лезть в душу и бередить старые раны у неё не было желания, своих проблем было много. Они медленно и молча пошли в сторону деревни, думая каждый о своем, завтра они не увидятся — Анешка решила затащить Мелису на рынок, а эльф собирался напиться до беспамятства.