В окружении

Кея сверлил отца серьезным, решительным взглядом. Фонг стрельнул взглядом в детей, которые поняв намек тут же встали из-за стола и убежали вон из комнаты. Котецу хмыкнул и перевел взгляд с сына на Тсунаеши. Острый, колкий взгляд главы дома прошелся по всему омеге и остановился, встречаясь с большими карими глазами. Юноша дрогнул всем телом, но не смог отвести взгляда от дымчато-серых глаз мужчины. Казалось, Котецу имеет способность проникать в глубину чужого сознания и осматривать то, что называют душой. У Савады было впечатление, что он оказался обнаженным. — Папа? — развеял тишину голос Кеи. Тсунаеши дернулся, прижимая уши к голове и выходя из некого транса, и сжал ладонь возлюбленного, на что тот удивленно глянул на юношу. — Я не имею ничего против Тсунаеши-куна, как человека, — нахмурился Дино и скрестил руки на груди. — Он кажется вполне неплохим парнем и, возможно, составит тебе неплохую партию. Но как отреагируют на то, что Хибари ступают на те же грабли, другие? Поэтому я против его кандидатуры, как твоего супруга. — Наступают… На те же грабли? — не понял Тсунаеши. — Контракт, который Вонгола и Намимори должны были подписать в прошлом, — объяснил Колонело взмахнув рукой. — Строящийся на браке между старшим сыном главы Вонголы — Мизурико и Хибари Торой. Хотя, ты скорее всего не знаешь, — голос блондина звучал пренебрежительно. — Нет, — покачал головой заяц, грустно улыбаясь. — Я помню эту историю. — Не ожидал этого от столь молодого омежки, — усмехнулся Колонело и, как показалось Кее с уважением, посмотрел на Саваду. Тсуна потер шею. А кто в Вонголе, да и в ближайших городах, не знает о том скандале? Тогда он чуть не привел к войне. Это было почти пятьдесят лет назад. Чтобы закончить многолетнюю вражду, главы волков и зайцев подтолкнули своих старших сыновей к союзу. Но на то время у Вонголы Мизурико был истинный партнер койот — Берт, Тора же, одержимый чувством долга и своим поселением, не понимал как какие-то чувства могут мешать чему-то настолько важному и необходимому. Он считал, что независимо от всего, ребенок главы должен выполнять любое поручение своего отца, если то касается безопасности и будущего его города. «Долг — всегда должен быть на первом месте у наследника,» — говорил Хибари Тора. Когда же Мизурико все же не явился на церемонию, Тора обозлился. Он сам последовал на поиски сбежавших любовников, чтобы вернуть и принудить к долгу старшего сына Вонголы. И спустя пару месяцев, юноши были найдены в соседнем городе, где жили, на тот момент, куницы. Но во время их переговоров что-то произошло, во всех приданиях говорилось о разном. Кто-то говорил, что Мизурико грубо отказал Торе. Кто-то говорил, что возлюбленный сына Вонголы повел себя крайне неприлично, на те времена, и для того, чтобы проучить волка, публично поцеловал Мизурико. Но то, что произошло далее подтвердили все свидетели — Тора напал на пару. Он буквально озверел, кидаясь на любовника Вонголы, стремясь разорвать его. Хибари держали трое альф, но он все же вывернулся и бросился на Берта. Но его когти не добрались до альфы его жениха, а вонзились в живот самого зайца. Врач так и не прибыл на вызов, поэтому омега истек кровью. Мизурико не потерял сознания от болевого шока и все это время мучился от боли и лихорадки накатившей на него. А после того как Вонгола умер на его руках, Берт напал на Тору, точным движением рассекая горло альфы. Первыми тогда на место происшествия прибыли волки. Они и забрали оба тела, а так же и Берта. Мизурико и Тору похоронили в одной могиле, как законных супругов, а Берта казнили и отправили его тело на на родину, сочтя неправильным хоронить тело «разлучника» на своей земле. Вонгола же негодовала от такого самоуправства, ведь горюющим родственникам даже не дали попрощаться с Мизурико. Тогда и разразился сам скандал и всплыла вся правда. В поселениях случались нападения на членов правящих семей. Хибари ушли с поста правления Намимори, войдя в совет города. Вонгола же не собиралась покидать своего места, как основатели. Тогда оскорбления усилились, и младший из сыновей Вонгола, не выдержав всех нападок со стороны жителей на его семью и потери брата, покончил с собой. После чего негативность жителей снизилась и почти сошла на ноль, хотя еще и оставалось пара недовольных. Сейчас же, несмотря на то, что все до сих пор не забыли о произошедшем, семью Вонголы практически почитают. Уже никто не говорит нелестных слов в сторону глав. И все же, несмотря на это, приказы объявляет ложный человек, на сегодня — Емицу, тогда как настоящий глава находится в скрытом от посторонних и защищенном месте. В Намимори же, похоже, Хибари стали предметом настороженности и пристального внимания. Тсунаеши взглянул на Кею и закусил. На слегка округлом личике отобразилась печаль, смятение и вина, которые альфа почти сразу заметил. Он покачал головой, еле слышно шепча: «Не волнуйся». — Я не думаю, что это хоть как-то повлияет на нашу семью, — с легкой агрессией в голосе грубо сказал Кея, видя как уши Дино раздраженно прижимаются к голове. — Кея, — строго начал Котецу, зло взглянув на сына. — Как ты говоришь со своим папой? К тому же, я тоже не совсем согласен с кандидатурой Савады-куна. Омеги зайцев слишком ветрены и не постоянны. — Что вы хотите этим сказать? — неожиданно даже для себя самого спросил Тсунаеши. Котецу усмехнулся. — Что стоит только Мизурико? — начал он. — Отвергнуть долг и мужа ради какого-то проходимца, к тому же сбежать с ним. Да и, насколько я знаю, ты, Савада-кун, тоже уже имеешь годовалых детей. Сколько тебе? Восемнадцать? В Намимори нормальные омеги, обычно, в это время только впервые делят поцелуй с альфой. — Мизурико во время заключения контракта уже знал о том, что имеет свою пару, — резко воскликнул Савада, стукнув об стол стаканом и озлобленно посмотрев на Главу семейства. Его задело это все за живое. Вспомнилось, как Емицу сообщил приказ отца о том, что он должен будет выйти за Занзаса, и ему было все равно, чего хочет сам Тсуна. — Его не спрашивали о том хочет ли он выйти за того, кого даже не видел никогда! Никто не посмотрел, что Мизурико-сама был одержим любовью к Бертору-саме. Тот, кого действительно надо осуждать — это Тору-сана. Он с легкостью смог убить его просто за… Просто за то, что Мизуки-сама любил! И, знаете, Котецу-сан, не смейте говорить о Мизурико-саме что-то столь мерзкое, называя его «ветреным». Он был верен себе и Берту-саме! Тсунаеши выскочил из-за стола, а после послышался и хлопок входной двери. Кея вскочил на ноги, собираясь бросится следом за возлюбленным, но его остановил властный голос, зовущий его, совмещенный со вспышкой ауры отца, которые заставили ноги подкосится, и альфа упал обратно на стул. — Кея, — уже более спокойно сказал Котецу. — Мы не договорили с тобой. — О чем нам еще говорить, отец? — прорычал Кея, прижав к голове уши. — Я решил узнать ваше мнение только для соблюдения традиций. Но я не собираюсь из-за того что вы отказали отказываться от Зверька. Он все равно станет моим супругом. — Я не сказал, что «не одобряю» его кандидатуру. Я сказал, что «не совсем согласен». Юноша тебе действительно подходит, а видовая вражда кажется мне глупой. Но то, что он представитель семьи Вонгола слегка осложняет дело. — Откуда ты? — начал Кея, но его тут же заставили замолчать. — Не перебивай меня, — дернулся Котецу. — Неужели ты думал, что я не узнаю потомка Мизурико? Точнее потомка его брата, но это не столь важно. Я каждый месяц хожу на могилу дядюшки и каждый месяц вижу портрет того омеги. Ты не представляешь насколько все представители этой семейки похожи. Поэтому я и сказал, что не совсем согласен. Я слышал, что Тсунаеши уже замужем за Скайрини Занзасом, главе кошек, — с неким отвращением сказал Котецу последние слова и с некой печалью добавил. — Мне не хочется, что бы мой сын умер, как Бертору. — Отец, — пораженно замер Кея, краснея от стыда. Похоже он думал об отце слишком плохо. Дино рядом хмыкнул, скрещивая руки на груди. Колонело и Фонг улыбнулись друг другу и взглянули на Главу. — Так что, Кея? — улыбнулся мужчина. — Можешь ли ты дать мне обещание о том что не умрешь из-за этого омеги? — Отец, брат Зверька разбирается с тем, как можно разорвать всю связь с тем альфой и вскоре Тсунаеши станет свободным. И, я думаю, Занзас не станет этому препятствовать. Сейчас он хочет счастья Тсунаеши, и он сделает все для этого. Я уверен в этом, — Котецу усмехнулся, видя, как сын методично ускользнул от ответа. И придираться ведь не хочется. — Хорошо, — сказал глава семейства, и Дино возмущенно взглянул на мужа. — Да-да, Ди, ты не ослышался. Кея, считай, что ты получил мое благословение. — Но он же имеет детей! — воскликнул Дино, замотав золотым хвостом и гневно стреляя глазами в мужа. В голове омеги так и вертелось, что заяц просто не достоин его «мальчика». — Дино-сан, если вы забыли, то у меня тоже был ребенок, когда я встретил Фонга, — хмыкнул Колонело, отпив немного вина. — Но ты же альфа! — запротестовал мужчина. — Пап, а какая разница? — вступил в дискуссию китаец, взмахнув рукой. — Тсунаеши омега с детьми, а Колонело альфа. И что? — Ну, знаешь ли! — дернулся золотой волк. — Тсунаеши омега, который, по-видимому, вел разгульный образ жизни, раз так рано завел детей. А твой муж приличный альфа, который забрал ребенка у бывшего омеги, не сумевшего бы обеспечить свое чадо. — Папа, не говори то, о чем не имеешь понятия, — Дино дернулся, словно его ударили. Аура сына сейчас чем-то напомнила ему ауру мужа, разве что к последней он привык. — Тсунаеши самый невинный омега, какого я когда-либо встречал. И, поверь, он не виноват, что так рано стал папой. Дино побледнел от своих догадок и стыдливо опустил голову, не в силах посмотреть на своего сына. Интересно, можно ли в таких случаях сказать: «Не суди о книге по обложке»? — Спасибо, отец, — улыбнулся Ке, кинув Котецу. — Брат, думаю, Тсунаеши с радостью увиделся бы с тобой еще. Поэтому заходи в гости. Ты надолго в Намимори? — Мы уедем через неделю, но вскоре приедем по работе вместе с мелким. Думаю месяца через три. Приезжайте к нам. Мы тоже будем рады видеть вас с Тсуной у нас. — Я передам Зверьку, — кивнул Кея и встал из-за стола. — Мне надо успокоить его. Поэтому прощаюсь. — Передай Тсунаеши-куну мои извинения, — Котецу тоже поднялся с места, выходя в коридор. — Я не хотел обидеть твоего омегу. Кея усмехнулся, слыша выделение слова «твоего» в речи отца, и распахнул входную дверь. — Хорошо, — Кея не сдержался и вильнул хвостом. — Спасибо отец. — Пока, сын, — дверь закрылась, не давая услышать Кее последние слова, что сказал отец. — Счастья вам.