Спутанные карты

Занзас провел омегу в дом, где их сразу же встретили три человека среднего возраста. Две беты: пухлая женщина с узкими темными глазами и темно-каштановыми волосами, собранными в пучок; мужчина-блондин с обожженным лицом и руками, одетый в темно-зеленый комбинезон, и довольно молодой темнокожий паренек-омега с густыми и достаточно длинными кудрявыми волосами, забранными в низкий хвост. — Здравствуйте, — поздоровался бета, тогда как остальные двое лишь кивнули. — Я Мэт Эйрен домоправитель, а это — Мая Кин и Стэнли Копер, мои помощники. Мы следим за порядком в доме и на участке. А вы, как я понимаю, господин Занзас Скайрини и… — Я Тсунаеши Савада, — представился Тсуна, улыбнувшись. — Приятно познако… — Пока мы здесь, старайтесь не попадаться на глаза, — отмахнулся Занзас. — Да, — Мэт поджал губы и кивнул. Троица обошла приехавших, удаляясь на улицу. — Занзас-сан, зачем вы так? — растерянно спросил омега, провожая уходящих взглядом. — Мелкий, ты слишком мягок. Забей на них, это всего лишь слуги, — небрежно сказал Скайрини, перехватив сумки одной рукой, а второй схватил ладонь Савады. — Пошли. Мужчина пошел вперед, таща несопротивляющегося омегу за собой. Минув несколько открытых комнат: кухню, судя по бледно-коричневым полкам и духовке, небольшую гостиную с выходом на террасу с бассейном, уставленную явно мягкими каштановыми диванчиками и стеклянным столиком посередине, и первую спальню пара поднялась по винтовой лестнице на верхний этаж. Лестница привела сразу в довольно просторную комнату с большой кроватью, парой шкафов и двумя дверьми: первой — ведущей в огражденную стеклянной стеной, завешенной темной, плотной тканью штор мятного цвета, ванную, и второй, сделанной из темного дерева, ведущей уже в кабинет. По левую сторону от кровати, застеленной голубым покрывалом, виднелась прикрытая полупрозрачными желто-зелеными занавесками стеклянная дверца. Как потом увидит Савада, выходила она на открытый балкон, с которого, огибая дом вокруг, вниз, к все тому же бассейну, вела белая лестница со стеклянными ступенями. Мужчина бросил сумки и, отпустив Тсунаеши, потянулся. — Мне надо кое с чем разобраться, — спокойно и даже как-то умиротворенно бросил убийца. — Ты пока располагайся. — А… Мы будем жить в одной комнате? — неуверенно пролепетал Тсуна, сам не понимая почему решил спросить. Может, потому что видел еще одну спальную внизу? — А ты против? — приподнял одну бровь мужчина, остановившись у так не вписывающейся в умиротворенный дизайн комнаты двери. — Если хочешь, можешь занять комнату внизу. Тсунаеши замотал головой в знак отрицания, но почти тут же замер, стремительно краснея от понимания того, что, кажется, сейчас прямым текстом «сказал», что хочет остаться рядом с Фуриозо. Он неуверенно поднял взгляд на альфу, на губах которого постепенно появилась полуулыбка. Именно улыбка, а не усмешка или ухмылка. Занзас еле заметно дернул головой, развернулся и скрылся за дверью. До этого омега заметил небольшое постоянство во время его встреч с бывшим претендентом на пост Вонголы: он, Тсунаеши, делал что-то глупое или просто смущающее, после чего краснел, а Скайрини ухмылялся, смеясь внутри над подростком. И так было много, много раз. Красный, соревнующийся с томатом, Савада и усмехающийся его неумелости Занзас. Тсунаеши незаметно для себя действительно четко запомнил, как лицо варийца искажается тогда. Сейчас же было совершенно другое. Лицо альфы было более спокойным, умиротворенным, если можно так сказать. Его брови немного приподнялись, а губы были слегка приоткрыты. Хотя мужчина и не стал милее или что-то такое. Нет, Босса Варии, даже надев на него розовый бант и платье с рюшами, нельзя было бы назвать милым, он бы наверное стал наоборот еще более устрашающим. Язык просто не поворачивается называть этого мужчину «милым». Но такая мимолетная и почти незаметная реакция делала его скорее слегка… очаровательным. Омега спрятал лицо в ладонях, так и не двигаясь со своего места, и рвано выдохнул. Да, такое определение подходит. Босс Варии сейчас, на несколько минут, был и правда очаровательным. *** На протяжении двух дней Савада практически не выходил из дома, лишь пару раз прогулялся по участку, оценил красоту природы и вновь забрался в дом. Одному было как-то не по себе, а Занзас постоянно торчал в кабинете. Тсунаеши заходил к мужчине по два раза в день, приносил обед и ужин, так как завтракали они вместе. Откровенно говоря, омега даже успел подумать о том, что лучше бы они остались в варийском особняке, но на третий день положение дел изменилось. После завтрака, вместо того, чтобы как обычно закрыться в кабинете, Занзас переоделся в черные плавки-шорты и легкую красную рубашку с короткими рукавами и кинул похожие, только синие, Саваде. — Иди, переоденься, — кинул мужчина. — Жду тебя внизу. — Х-хорошо, — кивнул экс-Вонгола Дечимо, следя за тем, как мужчина быстро удаляется из комнаты. Неуверенно осмотрев костюмчик, омега отложил его на кровать, быстро стаскивая с себя одежду и почти застревая в слишком узком вороте футболки. Пару секунд парень сомневался, но потом все же стянул и белье, решившись надеть плавки. Натянув предложенные Занзасом вещи, парень спустился на первый этаж, обул стоящие у лестницы — чтобы не заносить в спальню грязь — темно-коричневые босоножки, одолженные у Маи не так давно, и двинулся к выходу, где его ждал альфа с довольно большой корзиной с закрепленной на ней свертком-пледом. — Занзас-сан, а что, — начал Савада, но ему так и не дали договорить. Схватив омегу за запястье, Скайрини потащил его на улицу, а после и дальше, через деревья и кусты к воде. Тсунаеши чаще всего до этого, почти не ощущавший их разницу в размерах, еле поспевал за быстрым и слишком широким шагом Фуриозо. Ему приходилось практически бежать за альфой. И экс-Вонгола Дечимо был практически уверен, что, споткнись он или упади, бывший претендент на пост Десятого бы даже не заметил этого, продолжая тащить парня за собой по земле. Но, благо, этого все же не случилось, и Дечимо лишь запыхался. Наконец, остановившись, Занзас отпустил чужое запястье, довольно потягиваясь. Он скинул на землю корзину и плед и покосился на тяжело дышащего юношу со смесью насмешки и какой-то слабо заметной неуверенностью в глазах. — Занзас-сан, — просипел подросток, поджав распушённый хвост. — Можно бы и помедленней было… — Ага, — просто фыркнул Скайрини, нагибаясь за пледом. Быстро расправив его и скинув на беловатый песок, он скинул рубаху, оголяя рельефный, великолепный торс. Омега вновь на несколько секунд завороженно замер, как и не так давно в резиденции, когда он пришел к альфе по рекомендации Лусурии. Сейчас он четко видел ту разницу между альфой, бетой и омегой. Честно говоря, Тсунаеши до сих пор не очень-то близко к сердцу принимал свое изменившееся положение. Особой разницы он не видел, перемены казались ему и вправду не совсем ощутимыми. Омега стал сильнее ощущать запахи, обзавелся хвостом и его уши поменяли форму, а также раз в сезон инстинкты брали над ним верх, и он становился мартовской кошкой, жаждущей вязки. Но сейчас неожиданно пришло понимание о том, как он отличается от бет. Вернее, как всегда отличался. Сколько бы сил он не прикладывал, он не набирал мышечную массу, его тело просто стало более подтянутым, черты лица всегда были излишне мягкими для обычного беты, а к пятнадцати, тело приобрело какие-то утонченные и по-женски округлые черты, тогда, как большинство бет оставались нескладными, угловатыми и блеклыми, а некоторые, тренируясь, обрастали мускулами. Беты могли стать похожими телосложением, как на альф, так и на омег. Они могли подкачаться, а могли наоборот оставить свое тело довольно мелким и обратить внимание на отдельные, привлекающие самцов, его части, с помощью разнообразных средств, совершенствуя их. Ведь без тех или иных усилий беты не могли выйти из своей обыкновенной невзрачности. А альфы и омеги же всегда оставались такими, какими их создала природа, к совершеннолетию приобретая нужные их природе черты, после лишь соблюдая, чтобы вся эта красота не увяла от алкоголя, еды или курения. Лишь единицы слабого и сильного пола этого мира могли изменить себя в сторону противоположного, благодаря тем или иным отклонениям гормонов. Омега, похожий на альфу, и альфа, похожий на омегу, были большой редкостью. И сейчас Савада не чувствовал себя, как омега. Несмотря на то, что его восхищала фигура мафиози, он так же и завидовал Занзасу. Как самый настоящий бета, завидовал бы телам других полов, не имея такового. Омега бы никогда о таком не подумал. Их воспитание и принципы отличаются. Он точно неправильный омега — вот, что понял сейчас школьник… — Я подумал, что раз уж мы здесь, можно отметить заодно и мое двадцати семилетие, — неожиданно разорвал тишину Скайрини. Тсунаеши с удивлением посмотрел на мужчину, и если бы Савада не знал Занзаса, то наверняка бы подумал, что тот смущен. Альфа сидел на пледе, отведя в взгляд в сторону забегающей на берег воды и ползущих по песку редких рачков. — Да… А когда был ваш День Рождения? — нерешительно поинтересовался Дечимо. — Десятого октября, — небрежно обронил альфа, после добавляя. — Давненько я не отмечал его. Но раз уж я начал совершать редкие для себя поступки, то, пожалуй, можно и это включить в список. — Ого! — воскликнул Тсунаеши. — Так близко к моему. Простите, что не поздравил вас… — Да забей, мелкий, — хмыкнул ухмыляясь Скайрини. — Сегодня отыграемся. — А вы уверены, что хотите разделить такой день именно со мной? — смущенно спросил Савада. Он неуверенно сел рядом. На сердце стало так тепло и как-то уютно от доверия мужчины. — Хочется побыть в тишине, а не слушать вопли мусора, — немного подумав сказал Фуриозо-Скайрини. Почти не ложь, почти правда. — Спасибо, — улыбнулся Тсунаеши. — Я… Честно говоря, я рад. *** Пара провела вместе на пляже до первых звезд на небе. И если вначале Тсунаеши напрягали и смущали сама ситуация и слишком откровенный альфы, то спустя час он уже полностью расслабился, смеясь над некоторыми историями, которые рассказывал альфа, или вставляя свои комментарии. А позже Савада и сам вошел во вкус, рассказывая про произошедшее с ним самим в школе или с Хранителями. «У такого неудачника, как я, всегда найдется парочка смешных историй,» — смеялся он. На этот день он смог совершенно позабыть о предательстве, совершенном половиной его бывших Хранителей. Вместо этого он смеялся над собой и ими, рассказывая о глупых неудачах варийскому Боссу. Постепенно смешные истории переходили в обычные описания жизни в Намимори, в рассказы о маме или горе-соседях, об учителях и одноклассниках, придумавших прозвище «Никчемный Тсуна». Совершено повседневные тогда, еще до того, как его сделали наследником, истории. В один момент на несколько минут повисла неловкая пауза, которую быстро развеял владелец пламени Ярости, когда, подхватив подростка на руки и зайдя по пояс в воду, скинул того вниз. На что Савада, вынырнув, запрыгнул на альфу, обхватывая того всеми конечностями и дико шаря глазами по местности, и окатил прохладной водой и огрел тяжелым промокшим хвостом по голове. Успокоившись, Тсунаеши смущенно-непонимающе посмотрел на ошарашенного альфу, так же глядящего в глаза любовника, после чего оба позволили себе громкий, веселый смех и румянец на щеках. Этот день их действительно сблизил. *** — Это было довольно неплохо, — хмыкнул Занзас, скинув вымокшую рубашку на пол около лестницы. И кто бы подумал, что Тунаеши такой мстительный и бросит рубаху мужчины в воду за то, что Скайрини стянул его плавки. — Угу, — кивнул утомленный экс-Вонгола Дечимо. — И правда, с вами весело, Занзас-сан. Спасибо. — С тобой тоже, мелкий, — ответил Скайрини, плюхнувшись и растягиваясь на кровати. — Не думал я, что ты можешь быть столь смелым и играть на моих нервах. Савада под вечер и поддерживаемый несколькими бокалами крепкого виски, которое предпочел белому полу-сладкому вину, действительно совсем осмелел и даже умудрился дать подзатыльник альфе, а после и закинуть в цветастые плавки варийца горсть водорослей. Пару секунд Тсунаеши потоптался на месте, нервно бегая по комнате слегка расфокусированным после выпитого взглядом. Нервно дернув плечами и потерев шею, юноша, на что-то кивнул и залез на кровать, садясь возле мужчины на коленки. Занзас настороженно посмотрел на раскрасневшегося Саваду и удивленно дернулся, когда омега приник губами к его губам. Руки подростка погладили напряженные плечи и прошлись ниже, останавливаясь где-то внизу живота. Он отстранился, облизал губы кончиком языка и поелозил на коленях, неуверенно глядя в ало-карие, тоже слегка «плывущие» от алкоголя глаза. — Чертов малец, — хмыкнул Занзас. — Ты уверен? — Да, — кивнул шатен, тут же чувствуя, как большая, горячая ладонь ложится на поясницу около мокрой резинки плавок. — Я не буду отговаривать, Савада, — шепнул Фуриозо. — Хорошо, — улыбнулся Савада. — Не думаю, что у вас бы получилось. *** — Дон Алехандро, — мужчина отрывисто стучит в дверь. — Разрешите. — Наконец ты пришел, — отвечает Десятый Босс Вонголы. — Заходи. Дверь открывается и «гость» замирает на своем месте. Веко его глаза пару раз дергается, а губы растягиваются в немного безумную, но нервную улыбку. Мужчина выдыхает и, закрыв дверь, проходит к креслу, на котором с бокалом, судя по довольно резкому запаху, виски, сидит Алехандро, одетый в белый элегантный костюм с алой бабочкой и золотыми пуговицами, испорченный лишь коричневатыми засохшими каплями на груди, оценивая созданную собой «картину». — Твои вкусы просто отвратительны, — хмыкает пришедший. — Как и подобает для мафии. Не боишься, что кто-то из хранителей узнает? — Не могу согласиться с тобой. И я ничего не боюсь, — взмахивает свободной рукой альфа, чей запах сейчас без каких-либо примесей и химикатов заставляет морщится: кровь и порох. Запах настоящего убийцы. Кто бы мог подумать, что у альфы или кого-нибудь еще может быть естественным такой вот аромат. Если запахи созданы, что бы привлекать пару, то сама природа посчитала, что этому мужчине не стоит размножаться. Алехадро поставил бокал на небольшой столик рядом, продолжая рассматривать свое творение. Перед ним, закрепленный на цепях за ноги и за руки, завис обездвижено каштанововолосый юноша в однотонной красной бархатной маске на три четверти лица. Помимо маски на юноше был лишь кожаный заплечный бандаж — сковывающий обе руки вместе, выворачивающий их под немыслимым углом вверх и явно уже выкрутивший пару суставов омеге — и накинутая на тело темно-красная шелковистая ткань. Загорелая кожа, уже поддернутая синевой, была сплошь покрыта синими и розово-красными росчерками. На левом кончике губ коричневатой корочкой застыла размазанная капля крови. Веки же юноши были зашиты белыми толстыми нитками, слегка впадая назад, что не возможно было понять: лишен ли он глаз или это просто последствие смерти от пули, оставившей красно-черную, обожженную по краям, дыру во лбу и затылке шатена. — Это все не то, — в конце-концов закрыл глаза Вонгола, откинувшись и запрокинув голову назад. — Я хочу именно его. Как бы не извращался с другими, не помогает… Слишком пресно и сухо. Они все не похожи на него. Не те родинки, не тот аромат, не тот характер, не та порода. — Ты серьезно думаешь, что мне это интересно? — усмехается собеседник. — Твои мысли отвратительны. Это одержимость. — Мне похер на то, что думаешь ты, — резко кинул Вонгола. — Меня отстранили от наследования на пять лет, из-за того, что этот мальчишка оказался так называемой реинкарнацией Примо, — как будто в это кто-то еще верит. Хочу завладеть им. Теперь, когда моя кандидатура вновь поднята в качестве наследника, Савада Тсунаеши принадлежит мне, а не этому ублюдку Скайрини. Стакан, не так давно вновь взятый в руки, лопнул, плавясь от темно-оранжевого пламени. Тяжелый, бесноватый взгляд вперился в потолок, сверля в нем дырку, а плотно сжатые челюсти скрипели друг об друга. — Хаято еще не понял, что «Имаеши Ланчие» — это Савада? — спросил второй мужчина. — Нет, — настроение мужчины мгновенно меняется. Он усмехается, а его глаза загораются весельем. — Ураган видимо туп как пробка, раз не увидел, что это один человек. Я видел Саваду лишь на фото после того приема. И я сразу понял, что мальчишка, отказавший мне тогда — это никакой не Ланчие. К слову, как там мой милый «Имаеши»? Он тебя не подозревает? То, что ты уехал, не показалось ему странным? — Обижаешь, дон, — хмыкает собеседник. — Он доверяет мне, так же, как и другим. Мы неплохо общаемся. Тсунаеши совершенно точно не думает о том, что я контактирую с Вонголой. К тому же он и сам сейчас не в резиденции. Занзас увез его два дня назад. — Ну ты и ублюдок, — с неким маниакальным восторгом в глазах протянул Алехандро, встав с кресла, отвечая на начало фразы. — Я недооценил тебя. Но все же, не выдай себя. Значит так вариец решил избежать завтрашнего приема… — От вас это звучит, как комплимент, — хмыкнул мужчина, после добавляя комментарий. — У Тсунаеши не так давно был День Рождения. — Оу~, — протянул, ухмыляясь, Вонгола. — Да что ты говоришь. Я не посмотрел эту информацию, и, видимо, зря. Надо бы что-нибудь подобрать дорогому «Имаеши», — альфа постучал себя по подбородку и вновь взглянул на собеседника, махнув рукой. — Не оплошай. Алехадро в пару шагов прошел к выходу, и через несколько секунд дверь хлопнула, оставляя собеседника Босса Вонголы одного. Пару секунд постояв с непроницаемой маской улыбки на лице, он скривился, сморщив нос. Хотелось разнести все здесь к чертям. Алехандро настолько глуп, раз не понимает, что Савада Тсунаеши никогда не станет его собственностью. — Ублюдок, — выплюнул он.