Corson – Raise me up
Ричмонд, Штат Вирджиния, 2012 год.
Она швырнула книгу в зеленом, кожаном переплете через всю гостиную, целясь в открытое настежь окно. И ей почти удалось поспасть. Ключевое слово — почти. Ее книгу, одним лишь легким движением руки, перехватил мужчина. Вид у него был, мягко говоря, уставший. Его лицо было настолько потерянным, что идеально-сидящая рубашка казалась мятой и с чужого плеча (может быть, он просто похудел), идеально-уложенные волосы были растрепанными, а идеально-начищенная обувь теперь не казалось такой идеальной. Кто-то стал не таким уж идеальным, теперь он выглядел совсем иначе. Такой земной, и все равно неотразимый. Небрежность ему шла больше, если честно. -Просто, оставь меня в покое — девушка плюхнулась на синий диван из Икеи. -Джулия, сколько можно? — он тяжело вздохнул и отвернулся к раскрытому окну, не в силах взглянуть на девушку, точнее на ее тень, бледную тень — Если все равно на меня, то себя пожалей. -Что ты от меня хочешь? — она прикрыла свои ноги фиолетовым пледом, как она говорила, «волнистым» пледом, опять же купленным в Икее — Если мне на тебя все равно, то на себя мне вообще плевать. -Разве он этого хотел? — мужчина резко развернулся и уставился на блондинку — Этого?! -Заткнись! — она вскочила и, не отводя взгляда, продолжила — Что ты знаешь?! Где ты был, черт возьми, весь год?! Появился лишь тогда, когда он … Не в силах продолжать, девушка заплакала. Брюнет подошел к ней и заключил ее хрупкое тельце в крепкие объятия. -Тише, милая — он поцеловал ее в макушку — Вот поэтому стоит попробовать. -Ладно — она отстранилась от него, забирая книгу из протянутой руки, при этом заработав благодарный взгляд — Иди погуляй, тебе, кажется, это необходимо. Можешь побриться. Хотя не надо. Мужчина улыбнулся, еще раз поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты, оставив Джулию наедине со своими мыслями и дневником с зеленым, кожаным переплетом. «Дорогой Кол» Написала девушка на первой странице красивым почерком и уставилась в голую стену. -Господи — проговорила она одними губами, но продолжила. «Прошла неделя с тех пор, как ты меня бросил. Да-да, именно бросил. Ты, наверное, сидишь на своем облачке и ухмыляешься, глядя на мою неловкость. Это ты делаешь лучше всех. Точнее ты это делал лучше всех. Боже мой, одна лишь твоя ухмылка сводит (ни в коем случае не в прошедшем времени) меня с ума. Как представлю твои губы, безумные бабочки начинают отплясывать внизу живота. Так вот, закончим наше лирическое отступление и продолжим. Я чувствую себя невероятно неловко. Я чувствую себя так, будто я Стефан. Маленький уродец Стефан, который любит изливать свою мелкую душонку в дневнички. Хотя неловкость, должно быть последним чувством, что я испытываю, после злости и скорби. И еще тоски. И я ненавижу себя за то, что ненавижу вся и всех, тебя, сам знаешь, за что, и Элайджу, за то, что заставил меня весь этот бред собачий писать. Я, конечно же, опустила лидеров таблицы моей ненависти, например, Елену, Стефана, Джереми, который, я надеюсь, не покоится с миром, и Деймона. Но лучше чувствовать это, чем вообще не чувствовать, да? Я могу отключить эмоции, стоит лишь подумать об этом. Но нет. Элайджа, единственный, ради кого я пытаюсь жить, но я как-то не очень справляюсь. Без тебя». -Стало легче? — спросил Элайджа, спустя пару часов, входя в гостиную. -Нет — Ложь. Конечно, ей стало легче — А ты посвежел. И вновь стал идеальным, подумала она. Но щетину оставил, послушав девушку. -Не верю — приподняв один уголок губ, ответил мужчина и кинул девушке пакет с кровью — Третья, положительная, твоя любимая. Вечером будет яблочный пирог. -Прям вампирский рацион — Джулия принялась за обед — Пирог и кровь, звучит круто.***
«Здравствуй Кол. Прошло всего лишь десять дней. Десять самых поганых дней в моей жизни. Я все чаще подумываю об отключении эмоций. Как ты на это смотришь? Вон, шлюшка Елена отключила и живет спокойно. Но я не хочу быть такой. Честно, я постараюсь. Не обещаю, но постараюсь. Наткнулась на строчки песни, которые раньше мне казались романтичными: „Ты прикажешь, гори, и я вспыхну любя.В этом пламени ты, в этом пламени я“. А сейчас эти строчки стали тупыми ножами, которые полосуют мое сердце… А ты мне снишься детка. Каждую ночь. Я думаю, это, правда, ты, а не мое воспоминание о тебе, которое мой израненный мозг пытается воспроизвести. Сегодня ты стоял у плиты и готовил яблочные оладья в карамели, да, мои любимые, ты отличный повар даже во сне. Я уловила запах оладий, такой реалистичный. А потом я вдохнула запах твоего тела, именно такой, как я запомнила. И прикосновение к твоей коже было именно таким… Господи, Кол, ты и на том свете не даешь мне покоя. Если бы ты не был таким горячим, было бы легче? Не думаю. Каждую ночь я просыпаюсь с криком, когда ты начинаешь гореть, рыдая, и вся в крови, чувствуя тот самый тошнотворный запах горящей плоти. Элайджа и Ребекка в шоке (не от снов, а от крови) и не могут ничего понять, мою грудь покрывают десяток розовых шрамов, которые все никак не могут нормально зажить. Как-то не по-вампирски даже. Так вот, шрамы образуются от клинка, который Елена вгоняет в меня каждую ночь. Стремно, что я не могу защититься, но Ребекка обещала, что сделает все возможное, чтобы остановить эти кошмары, а Элайджа пообещал, что сломает мне руки, если я сделаю хоть еще один глоток бурбона. Наивный, думает угрозы меня остановят. Я поднимаю бокал за тебя Кол Майклсон».***
Портсмут, Штат Вирджиния, 2012 год.
-Где мой диван? — Джули вошла в квартиру, следом за Элайджей — Где мой плед? -Джули, они приедут завтра — он тяжело вздохнул, в сотый раз за день, с мыслью, что они зря переехали из Ричмонда — Расслабься, иди в свою комнату, тебе нужен отдых. -К черту отдых, ты знаешь, кто мне нужен — девушка приняла из рук мужчины свой рюкзак, но все равно пошла к себе в комнату, не забыв громко захлопнуть дверь. Элайджа: «Она еще больше закрывается. Может дневник не такая уж хорошая идея? Меня пугает, что с мертвым парнем, она общается чаще, чем со мной» Ребекка: «Дай ей время, и вообще, что ты предлагаешь сделать? Забрать дневник? Тебе не кажется, что читать чужие дневники это как-то плохо?» Элайджа: «Ребекка. Мне стыдно, но я волнуюсь за нее. Как дела с ведьмами?» Ребекка: «Никто не слышал о таком. Странно» Элайджа: «Когда ты приедешь? С тобой она живее» Ребекка: «У меня есть одно делишко в Пенсильвании. Постараюсь быстрее его уладить» Элайджа: «Уж постарайся Ребекка» Джулия задернула черные шторы и включила ночник. Ей не хватало ее пледа. Пледа, которым она укрывалась вместе с Колом, каждый вечер, когда они решали посмотреть очередной боевик. Плюхнувшись на кровать, она достала дневник и начала писать. «Привет любимый. Как думаешь, Кэтрин Пирс больная? Я всё прокручиваю в памяти вечер, когда мы встретились в Мистик-Грилле. Она сказала, что мы с тобой еще встретимся. Серьезно? Может она ясновидящая? Или она просто сумасшедшая. В любом случае, уже прошло двадцать дней, как ты ушел, двадцать шрамов с тех пор, как ты мне начал сниться. Некоторые почти зажили, некоторые еле-еле начали затягиваться. Но тебя я до сих пор не видела. Сегодня я прочла такую фразу: „Все теряют тех, кого любят. Но настоящая проверка твоей сущности — что ты сделаешь, когда их не станет“. Я умираю Кол, вот, что я делаю. Еще я бухаю по-черному и читаю. Еще пишу тебе. Эл до сих пор не сломал мне руку и, кажется, ничего не внушил мне. Интересно, что его останавливает? Может, у него есть секрет? Ну ладно, я не любопытная. Что еще я делаю? Плачу. О-очень много плачу, стараюсь ночью, чтобы меня не спалил Элайджа, но я думаю, что он все слышит, но просто не подает вида. Знаешь, что я сегодня видела? Сижу перед окном, смотрю в небо, как всегда гадая, где ты и что с тобой. Боль достигла своего пика, и мне захотелось снять кольцо. Знаешь, что меня остановило? Ты. Я думаю, это был ты. Это был какой-то знак свыше. Как простой листочек смог зависнуть в воздухе на уровне моей груди и не шевелиться? Секунд десять. Я коснулась этого листка и знаешь, что? Он был теплым и немного сжал мою ладонь! Что за фак? Может, я тоже начала сходить с ума? Может, стоит подружиться с Кэтрин? Хрен знает. Я могу быть уверенной лишь в том, что я люблю тебя Кол Майклсон.» Девушка захлопнула книгу, и долго не могла заснуть, все, теребя ключик, который до сих пор весел на ее шее. -В любом случае, я продолжаю верить, что это был ты и что мы когда-нибудь встретимся.