Карпатские тайны.

Очнулся я спустя какое-то время в маленькой комнатке. Грубые руки привязали меня левым запястьем к прочному крючку на стене, что был вбит прямо в стену. Голова жутко болела и живот крутило, я был жутко голоден. Теперь я точно пленник этого места и мне никогда не выбраться из этого места, пусть провалюсь я на месте, ежели останусь здесь и дальше – съедят меня эти люди. Кто меня вообще просил смотреть за этими особами? Сидел бы в своей комнатушке, спал бы мирно, нет же, любопытная моя морда и здесь все испортила. В углу комнаты горела одинокая свеча. Желтоватый воск стекал по основанию и капал на тарелочку. Вся треснутая, с золотой полоской, что стерлась почти везде – я не смог её достать даже ногой. Сил у меня почти не было, даже встать я не мог. Голос охрип и я не смог даже имени своего произнести, не то чтобы позвать на помощь. Каркая что-то невнятное, я стучал ногой по полу, кидал ослабевшей рукой камни в пустоту перед собой и ждал, пока хоть кто-то придёт. Негоже ждать союзника, так хоть врага дождусь. Спустя десять минут моих попыток никто не пришёл. И через двадцать минут. Я считал каждые секунды и слабел, пытаясь хоть что-то разглядеть перед собой. На полу валялась палка, несколько камушков, дощечки, ягоды. Что?.. Затуманенным взглядом я прошёлся по полу и разглядел синие бусины перед собой, что так манили сейчас. Желудок забурчал, прося еды и я было потянулся к одной из блестящих ягодок пальцами, как дверь скрипнула и знакомый взгляд злых глаз заставил меня отстранится от ягод. - Даже не смей брать ягоды демонические, - грозный голос заставил меня поёжится, но страх выдавать я не спешил. Вдруг все же это друг, раз не убил меня сразу? Но стал бы друг меня держать здесь и морить голодом?.. - Что ж ты за леший такой? – мужчина сел передо мной и я смог в свете свечи разглядеть его лицо. Светлые волосы, что были едва тронуты сединой, были связаны в хвост сзади. На лице отчётливо виднелись шрамы, мелкие порезы. Но был и шрам, что сразу бросался в глаза – яркий рубец от брови до носа, дугой. Глаза у неизвестного были голубые, внешне он явно походил на европейца или коренного Северянина, такой же задумчивый и светлый, тело его было крепкое, не грузное. На пальцах намотаны бинтики, марлечки, будто перерубили ему концы пальцев топором. Странный, в общем, тип. - Коли таращиться можешь, то и говорить подавно. Живо отвечай, почему на девиц-хозяюшек в Поллунную ночь глядел. Что, молодец, магии учиться хочешь, али тела девичьи увидал? – почему-то этот тип усмехнулся и сел поудобнее, одной рукой развязывая что-то у пояса. Моё нутро сжалось от одной только мысли, что сейчас он достанет кинжал и пырнёт меня им от непослушания или ещё хуже – возьмёт и оставит здесь надолго. - Я... Некх-х-х... – начал я говорить, но Северянин остановил меня и вздохнул. Придирчиво осмотрев моё худощавое тело и пощупав ткань моих штанов, он неодобрительно покачал головой и поджал сухие губы. - Ты бы хоть у людей в доме-то спросил, чудик окаянный. – Северянин слабо улыбнулся мне и снова вздохнул, да так, что я ощущал его тёплое дыхание у себя на лбу. – А коли Владислава узнает? Наколдует тебя в ящерку, да поди и свищи тебя после. Или на Костёр возьмёт, да и сожжет твою шкурку-то склизкую. Ну кто, скажи мне, кто полезет в Поллунницу к ведьмам? Ирод ты, чуть весь дом не подставил, чудик. Окаянный. – мужчина говорил беззлобно и все же я не понимал его. Что за Поллуница? Что за Владислава? И вообще, где я, черт подери? Северянин достал из пояса подобие фляжки и бесцеремонно впихнул её мне в рот, на ходу откупоривая её и вздыхая. Интересно, как часто он это делает? Жидкость, что я пил напоминала чай, причём горячий, будто он специально его грел, прежде чем сюда пойти. Пряный вкус чабреца мне нравился, хотелось пить все больше и больше, но Северянин после третьего же глотка оторвал от меня флягу и закрыл, засовывая обратно в пояс. Его рука потянулась ко мне и я даже прикрыл глаза, когда он с силой дёрнул за... Крюк. Моя рука повисла в воздухе и тут же рухнула рядом. Я был свободен. - Убежать не сможешь, чудик окаянный, силёнок-то поди нет, тростинка ты. – мужчина хохотнул, смотря как я пытаюсь встать. – По-о-олно, дитятко, не встанешь пока я не разрешу. Ты лучше послушай меня, может совет дать хочу, а ты сбегаешь. Несколько минут я недоверчиво смотрел в его большие глаза, обрамлённые белесыми ресницами и думал. Он дал мне чай и отогрел хоть на мгновение, но он не спешил меня выпускать из этой темницы. И что за советы хочет дать? Как сбежать?.. Послушать бы стоило, но я твёрдо усвоил, что в этом доме доверять нельзя никому. Я отвернулся от него и промычал снова что-то, пытаясь дать ему понять, что не хочу слушать его слов. Но Северянин повернул моё лицо к себе и я понял, что разговора мне не избежать. И я узнал вот что. В ночь, когда я наблюдал за ведьмами, был Шабаш. Некое таинство у ведьм и колдунов Карпатских, куда ежемесячно слетались и эти ведьмы. Всего их, как я правило подсчитал, и правда было семь: старшая сестра – Владислава, что следила за порядком в доме. Нарушителей она наказывала, а трудолюбивых поощряла, но делала это крайне редко. И хоть была она ведьмой строгой, дом любил её. Далее сестрой была Ярославна, милая и пухленькая ведьма, что всегда пеклась о делах на кухне. Ведьма из неё была не особо примечательная, но как хозяйка дома она была прекрасна. Единственная среди сестёр своих она общалась с домом, жителей она любила, но любовь её была тайной и скрывала она от сестры старшей, что изредка сбегала на кухню хозяйскую. Милевана, третья сестра, была швеей искусной, но выходила из комнатки редко, разве что водицы испить или клубков взять. Аристия и Ирэния – сестры были музыкальны. Каждое утро они сбегали от Владиславы в пруды и, как рассказал Северянин, пели рыбкам о делах своих колдовских. Мало кто видел, как они сбегали, но во время обедов их не было, ровно как и на завтраки. Следующая сестра, Олежья, была самой странной. Почти её и не было дома, приходила она поздно ночью с кадками трав и запиралась до утра, булькая котлом вдали ото всех. Но больше всего мне запомнились слова о младшей сестре. Тараксакумие. Одно её имя пришлось мне по вкусу, уж больно необычно оно было, да и сама девушка приглянулась мне во время Костра. Северянин видел, как я реагирую на рассказ о ней и хитро усмехался. В доме её ласково называли Таей, либо как кухарки, Таечкой. Владислава всегда обращалась с ней холодно, называя по полному имени и следя за ней неустанно. Неудивительно, ведь Тая и не была ей кровной сестрой. - Они нашли её в лесах, возле рощи карпатской, а пряли у неё были зеленые. Сначала думали, мол, русалочий детёныш попался, ан нет, чистокровная ведьма, да сил немерено. – Северянин дал мне ещё глоток чая и отобрал флягу. – Владиславна её на воспитание взяла, да и выросла Таечка у неё хорошенькой. Волосы темнели с каждым годом и короче становились, отрезала все хозяйка, а пряди мне сжигать велела. А ослушаться хозяйку – голову потерять или змеей остаться. Тае шестнадцать стукнуло, возраст тот, что в передряги тянет, но не выпускают её на улицу, она и сбегает часто. Как недавно помню: нашёл её в кустах, со змеями разговаривала. И как получается у неё так – не знаю, но дар этот в тайне сохраню. Владиславе о нем знать не положено, иначе Таечку вовсе не пустит. – мужчина посмотрел на меня так грозно, что я невольно кивнул и облизнулся от волнения. И последнее, о чем поведал мне он – о Поллунице. День особый для Шабаша, когда и отлетают ведьмы. Я хотел было спросить о клубках и сундуках, но грозный взгляд снова остановил меня, голос охрип тут же и я начал понимать, что Северянин-то непростой жилец. И теперь он стал для меня ещё загадочнее всех хозяек дома взятых. Твёрдые сухие руки подняли меня и я, не в силах стоять, оперся о предложенную руку странника. Я шёл по ягодам вперёд, давя их ступнями и ощущая холод пятками. Отчего же ягоды холодные? Я посмотрел на Северянина и он всего лишь покачал головой, открывая дверь в темноте и пропуская меня вперёд. Я не видел, как свечка сама потухла, едва я вышел из комнатушки. И я не видел пары серых глаз в темноте, что любопытно выглядывали из-за стены. Тёмные короткие волосы порхнули у стены и Северянин резко обернулся, но не увидел никого. Я поспешил посмотреть назад, но получил лишь толчок в плечо и он резко обернул мою голову вперёд. - Негоже по сторонам оглядываться, иди куда шёл, чудик окаянный. – голос его изменился, стал сухим и ледяным, я не узнал его поначалу. Удивлённый и раздосадованный, я шёл вперёд хромая. Дом снова спал, ночь накрыла Карпаты и звезды в окошках блестели, напоминая мне, что все в порядке и я ещё жив. Северянин с силой толкнул меня в мою же комнатушку, где я жил все время и запер дверь снаружи. Я попытался хоть прохрипеть что-то, но этот гад и голос мой забрал. И снова, снова я остался ни с чем, ожидая нового дня взаперти.