If it hurts/Если будет больно

Сегодня первое сентября и "Хогвартс-экспресс" с неумолимой скоростью мчится на север, везя учеников Школы Чародейства и Волшебства на очередной год обучения. Наверное, мне никогда не перестанет нравиться этот размеренный рокот колес, сопровождаемый легким покачиванием. Я всегда любила ездить в поездах, сколько помню себя. Сидя в уютном купе одного из нескольких вагонов, можно остаться на едине со своими мыслями и воспоминаниями, глядя в бесконечные дали, что своей красотой радуют глаз. С момента нашего столкновения с Джорджем Уизли прошло три месяца. Три месяца, которые я провела бесконечно обдумывая и анализируя ситуацию, сложившуюся тогда. Три месяца, которые пролетели словно три минуты, просто потому, что я не замечала ничего вокруг. Три месяца, по истечению которых я поняла, что окончательно и бесповортно отдала во власть Джорджа Уизли свое сердце, ни капли не жалея об этом, хоть и вовсе не надеясь на ответные чувства. Да, я теперь действительно уверенна в своем отношении ко младшему из близнецов Уизли. Несмотря на постоянные размышления на протяжении всех летних каникул, понять себя и свои ощущения я смогла лишь оказавшись на самом Чемпионате, проведя время рядом с рыжим семейством, получив такую редкую возможность разглядеть, каким же на самом деле является Джордж Уизли, заядлый хогвартский шутник, в проделках и находчивости которого нету равных. Жаль конечно, что моим помощником в этом нелегком деле самоанализа выступил ужасный случай, имевший место на праздновании победы ирландской команды. Странно, как стрессовые ситуации могут влиять на наши эмоции и чувства, обостряя их в сотни и тысячи раз. Именно в такой ситуации понимаешь, как дорог тебе тот или иной человек. Когда каждая минута наполнена паникой, истерией и страхом потерять самых родных и близких. В ту ночь я впервые поняла, что теперь боюсь не только за своих лучших друзей. Впервые я боялась увидеть не два бездыханных тела, а три. И третьим стал именно Джордж. Когда мистер Уизли оставил Джинни на попечение своих старших сыновей, говоря тоном, не принимающим возражений, я почувствовала, как моё сердце остановилось. Я действительно перестала дышать, видя, насколько серьёзно восприняли речь отца близнецы и, как яро были готовы защищать свою младшую сестру, и понимая, что безумно боюсь за них... За него... В тот самый момент я поняла, что испытываю к нему непростые чувства. Это была не просто привязанность, или юношеская увлеченность. Импульсы, идущие прямо из моих души и сердца и, распространяющиеся по всему телу, вызывая ужасно амбивалентные ощущения - необычное тепло от взгляда на него, такого непривычно серьезного, настоящего, немного взъерошенного и, липкий страх, сдавливающий своими тонкими костлявыми пальцами мои лёгкие, страх увидеть его мертвым и больше никогда не улыбающимся, - их невозможно было назвать просто влюблённостью. Нет. Это было ничто иное как любовь. Первая, настоящая, сильная и, конечно же, безответная. Я знала, что это именно одностороннее чувство. Ведь, в ответ на мои крепкие объятия, подаренные ему, по завершению всего этого ужаса той ночью, я получила лишь странный, пожалуй, все же немного насмешливый, взгляд. Отстранившись от Джорджа (я знала, что это именно он, сумела понять, наконец, различие между ним и братом за все лето), я попыталась исправить неловкую ситуацию, кинувшись обнимать и Фреда, а затем и всех своих друзей, чувствуя спиной, всего несколько секунд, тот же потешающийся взгляд. Позже, найдя Джорджа глазами, я поняла, что он уже и забыл о моем секундном сумасшествии, словно ничего и не было, и уже вновь о чем-то весело разговаривал со своим братом. От серьезности этого юноши не осталось и следа. Не было и смешливых эмоций на его лице по отношению ко мне. Впрочем, как и всегда. Ему было все равно. Так было прежде и так будет дальше. Со стороны Джорджа Уизли отношение ко мне осталось неизменным. Только вот мне теперь не плевать. Все поменялось тогда, а если быть честной, все изменилось ещё в последний день мая. Просто, понять я осмелилась это в самый ужасный момент, когда Пожиратели Смерти так открыто появились на той злополучной финальной игре... Я вновь отворачиваюсь к окну, отводя глаза от своих друзей, сидящих напротив и строящих догадки о том, что же это было на Чемпионате. Шрам Гарри начинает неумолимо жечь, и я понимаю это, краем глаза замечая как он хватается за него. Вновь обращая взор на темноволосого юношу, вслух произношу, что ему стоит дать знать о происходящем своему крестному. Гарри соглашается, немедленно начиная искать перо и пергамент. А я пытаюсь честно читать, только несколько минут спустя понимая, что к душевным проблемам и страданиям, что наверняка сослужат мне верными спутниками весь четвертый курс, прибавляется ещё кое-что. Нечто, глобальнее неразделённых чувств к парню. Только вот, никакие заботы и проблемы никогда не сравнятся с ноющей болью внутри и мыслями, пожирающими тебя заживо, просто потому, что любишь. Да, не того, не подходящего, но все же необычно идеального для тебя парня, которому, к сожалению, все равно на любые твои чувства. И, именно от осознания этого безразличия, ноющая боль внутри становится сильней...