***
Звездный крейсер под номером «42» рассекал космический простор, направляясь прямым курсом к планете Столице. Вернее к космической станции на её орбите, возвращая лучшего рейнджера Звездной команды со сложных дипломатических переговоров. Вместе с Лайтером на станцию возвращалась и курсант Риффи. Та самая «арахнида», чей отец чуть не устроил скандал из-за монстров на недавних учениях. Сидя на месте Миры Новы, она едва сдерживала свое нетерпение поскорее увидеть друзей курсантов, отчего она то сжимала подлокотники кресла, то отпускала их. Лайтеру тоже не терпелось вернуться назад, причём сразу по двум причинам. Первая — скорей доложиться начальнику об удачной поездке и получить пару дней заслуженного отдыха. Ну, а вторая причина… Она была тесно связана с ближайшими выходными. Лайтеру до сих пор было немного совестно перед учеником за свой внезапный срочный отъезд и он хотел хоть немного загладить чувство вины перед Альфредом, проведя эти дни с ним. Знал бы он, чем обернулось его отсутствие для его беспризорного ученика… Приземлив крейсер в одном из посадочных шлюзов, Лайтер вышел на посадочный мостик. «Станция, милая станция. Мой второй дом…» — Он огляделся по сторонам, не скрывая радости по поводу возвращения и обратился к вышедшей следом Риффи: — Ну, что, курсант, мы вернулись. Наверняка скучала по товарищам? — — Не то слово, сэр. — Арахнидоподобная инопланетная девушка буквально сияла от радости. — Благодарю вас, что смогли переубедить моего отца. Он ужасно упрям. Не знаю, как вам это удалось. Спасибо. — — О, не стоит благодарностей. Что ж, вы курсант, можете идти к товарищам. У вашей группы ведь зачет сегодня. — — Спасибо, сэр! — Получив разрешение от вышестоящего по званию, Риффи, как хорошо вымуштрованный новобранец, вытянулась по стойке смирно и отдала воинское приветствие. И лишь потом она удалилась по своим делам. — А мне нужно зайти к коммандеру Небуле. Отчитаться… — Лайтер тоже пошел по своим делам, но на самом выходе с посадочной площадки чуть задумался. — «Может, стоит предупредить Альфреда, что я вернулся? Отослать ему сообщение на телефон? Надо бы, а то он наверняка все еще дуется на мой внезапный отъезд…»***
Зург сидел на своем троне, приблизив к нему монитор своего компьютера на штативе, и в который раз перечитывал предоставленные ему данные об Америке, в частности о самом первом и единственном применении ядерного оружия в истории человечества. И читал взахлеб, будто уже не третий раз решил перечитать их, а только что увидел, настолько ему было приятно представлять все произошедшее в те давние времена. Но еще больше ему хотелось узнать — как же отреагирует на эти данные Лайтер. Но это Зург решил показать чуть позже. Сначала надо «обрадовать» Лайтера переходом его ученика на сторону зла, а потом можно и эти данные показать. Ох, Зург прямо весь дрожал от нетерпения и предвкушения того — как его заклятый враг будет морально уничтожен после очередного предательства друга и ученика, а так же после столь шокирующих откровений о том, кого он взял к себе в ученики… Вдруг откуда-то раздалась громкая мелодия. — Ну и что это? — Зург недовольно осмотрелся в поисках источника шума, остановив свой взгляд на верном шпионе, что стоял чуть поодаль от трона хозяина. — Даркмэттер, что у тебя в протезе происходит? — — Прошу прощения, мой император. Сейчас проверю… «интересно что?» — Ворп открыл тайник в протезе, используемый им для хранения всяких мелочей, вместо карманов… которых-то и не было в его смахивающем на доспех скафандре… и достал оттуда трезвонящий телефон Америки. И что самое интересное — на экране вместо обычной надписи высветилась фотография Лайтера. — Объявился. — Язвительно фыркнул Ворп, когда музыкальный сигнал звонка прекратился так же внезапно, как и начался, и тут же отчитался за шум. — Я телефон Америки на время ограбления научного центра положил к себе. А сейчас как раз Лайтер звонил… — тут раздался звуковой сигнал, означающий входящее сообщение. — Это сообщение. От Лайтера. — — И что там? — Зург чуть подался вперед от интереса. — Он пишет… — Ворп пробежался взглядом по сообщению и хмыкнул: — Пишет, что вернулся на станцию. Что он сейчас зайдет к Небуле, а потом вечером встретится с Альфредом… Поздно спохватился. Америка уже у нас. — — Значит Лайтер сейчас пойдет к своему начальничку? Это же чудесно! — Зург злорадно потер руки в предвкушении потехи и начал набирать какой-то код. — Не придется обзванивать их поодиночке. Как-никак я хотел поблагодарить старого «приятеля» за столь полезные разработки. Сейчас… сейчас… — — Мой император, прошу прощения, но… Что мне делать сейчас? Будут ли какие еще приказания? Или может мне стоит посвятить в суть происходящего Третий Рейх? Объяснить ему — чьего внимания он удостоился. — Внес свое предложение Даркмэттер, не желая попусту торчать в тронном зале, пока начальник развлекаться будет. Ну, и еще ему хотелось предупредить Людвига, чтобы тот был паинькой, если не желает угодить на пытки вместе с Феличиано в первый же день. — Иди, иди… — Отмахнулся Зург и, приняв самый царственный и пафосный вид, уставился на экран в ожидании соединения, хихикая от нетерпения.***
А в это же самое время, почти что на другом краю галактики, Базз Лайтер, как и планировал, зашел к коммандеру Небуле, чтобы отчитаться об итогах дипломатической миссии. Но сделать этого ему не удалось. Едва Базз переступил порог кабинета начальника, как Небула ошарашил его неприятным известием. А именно тем, что слуги Зурга побывали на планете Столице и мало того, что они умыкнули секретные разработки из научного центра, так еще и двух гражданских прихватили. И про сенатора Рагриса, Небула упомянуть не забыл. И про пострадавших Россию с его областью тоже. В общем, сразу дал Лайтеру понять, что после таких событий понадобится его геройское вмешательство, так что пока покой Баззу мог только сниться. Да и сам Лайтер не смог бы теперь отдыхать. Нельзя расслабляться, когда тут — ТАКОЕ! — творится. — Враг проник на планету Столицу?! Коммандер, это же — немыслимо! — Базз не знал, что и делать… Хвататься за голову от ужаса, что рейнджеры допустили врага на самую безопасную планету галактики? Или же рвать и метать от гнева на самого врага, посмевшего провернуть все темные делишки в его, Лайтера, отсутствие? В любом случае ему хотелось и то и другое. Но он нашел в себе силы сохранить внешнее спокойствие. — Разумеется, я — готов принять задание по спасению Германии и Италии. Хоть сию секунду, сэр! — — Не все так просто, Базз. Мы даже не знаем, куда их могли увезти — на саму планету Z, на какой-либо планетоид. Или же может быть, их увезли прямо на главный крейсер Зурга… — Небула вздохнул. — Вариантов великое множество, Базз. Сам понимаешь. — — Отлично понимаю, сэр. Нам сначала надо узнать — где именно их держат, а потом спешить на помощь. Я знаю. Я готов заняться и этим. Уверяю вас, сэр, я не пожалею своих сил на их поиски и вызволение из плена. — Базз все же сжал кулаки от праведного гнева, но тут же вытянулся в струнку. — Разрешите приступить к выполнению этого задания, сэр! — — Разумеется, разрешаю. — А что еще оставалось Небуле, кроме как позволить заняться этим заданием именно Лайтеру, раз уж он с самого начала так планировал. Да и если бы он вдруг передумал бы, все равно Лайтер бы нашел способ переубедить его всеми мыслимыми и немыслимыми доводами. Такой вот он герой, чуть что — сразу готов всех спасать, своих здоровья и жизни не жалея. Но как бы ни был силен духом честный человек, истинный негодяй всегда найдет его слабость и воспользуется ею без зазрения совести. Оба рейнджера даже не догадывались о предстоящем видео-звонке их самого ненавистного врага, как раз вознамерившемся сломить боевой дух хотя бы одного из них. Именно поэтому появление довольной физиономии Зурга на одном из компьютерных экранов стало и для начальника и для подчиненного неприятным сюрпризом: — Добрый день, мой старый-старый знакомый, глава всех рейнджеров — коммандер Небула! — Услышав ненавистный ему голос, глава Звездной Команды вмиг позабыл обо всем остальном. — Какого метеора ты явил сюда свою физиономию?! — Заорал он, сжав кулаки, будто от гнева, стараясь скрыть растерянность от внезапности звонка. — Физиономию? — Притворно удивился Зург. — Как грубо. Разве так должен вести себя второй человек после мадам президент? Я ведь просто хотел спросить — как твое здоровье? Нервишки не шалят? А то я слышал — ты с работой коммандера не справляешься. Рейнджеры твои моих слуг в гости свободно пропускают. Дают данные и людей похищать.– — Ты только за этим позвонил? — Небула сердито посмотрел на неприятного собеседника, стараясь сохранять спокойствие, дабы держать лицо перед врагом, хотя это было жуть как сложно — подколка насчёт его подчиненных старика как по сердцу полоснула. — Не только. Я ещё поблагодарить тебя хотел. Те разработки оказались на редкость полезными. Я уже приказал создать мне парочку таких приспособлений. Жду не дождусь, когда смогу их испытать. — Вновь съехидничал злодей, наслаждаясь бессилием стародавнего недруга, сжавшего зубы от напряжения. — Обидно тебе небось? Да? — Небула не ответил. Он итак был на взводе из-за утренних происшествий, а тут ещё и глумятся в открытую. Хорошо, что Базз заметил взвинченное состояние начальника и решил вмешаться сам: — Заканчивай язвить, Зург. Говори — зачем ты действительно позвонил! Я тебя слишком хорошо знаю. Ты по пустякам не звонишь. Чего надо? Говори прямо или же оставь нас в покое! — — Лайтер? И ты тут? — Зург вновь изобразил удивление, якобы не зная, что Базз, куда-то уезжавший недавно, только что приехал обратно. Но тут ехидно хмыкнул. — Надо же, явился наконец-то. А я тебя уже заждался. Как хорошо, что мой новый слуга проинформировал меня о твоем прибытии. — — Какой — новый слуга? — Удивился Лайтер. — Ну, как какой, Лайтер? Тот самый мой слуга, который и ограбил научный центр ночью. Ограбил без шума, так кстати воспользовавшись генетическим сходством с одним из рейнджеров. — Зург довольно прищурил глаза в предвкушении забавы, ибо что может быть приятней для злодея, как не причинение боли заклятому врагу. Причём не важно — физической или душевной боли. Главное — увидеть отражение этой боли в глазах у врага… Истинное удовольствие для злодея. — Не уж то не догадываешься — кто это может быть? Ну, раз уж ты такой тугодум, то даю подсказку — у него есть брат-близнец среди рейнджеров и именно ему ты недавно отправил сообщение о своем прибытии. А он, как покорный слуга, показал сообщение мне. Проинформировал меня. — Злодей подался вперёд, чтобы отчетливей видеть эмоции Лайтера, когда до оного дойдёт — кто теперь его слуга. «Кому я недавно отсылал сообщение?» — Мысленно переспросил себя Базз, как вдруг его пронзила страшная догадка — это мог быть никто иной, как Альфред Ф. Джонс… Его ученик! Вмиг побледневшего рейнджера пробила чуть заметная дрожь, а его тканевый комбинезон, что был одет под скафандр, прилип к спине от выступившего холодного пота. Неужели сбылся его самый страшный кошмар, и его друг и ученик снова перешёл на сторону зла? — «Нет. Быть того не может. Альфред не мог переметнуться к врагу, он ведь… Он героем мечтает стать! Но если так… Как Зург узнал о моём сообщении? Он что… Он… Он, наверное, похитил Альфреда вместе с его товарищами!» — Лайтер, что с тобой? Ты какой-то бледный. — Не укрылась от злодея перемена состояния Базза, как тот вдруг с силой сжал кулаки. — Что ты сделал с Альфредом, Зург? Отвечай! — Лайтер подошёл к экрану вплотную, практически чеканя шаг и не сводя напряженного взгляда со своего архиврага. — Я знаю, что он никогда не пошёл бы к тебе добровольно! — — Неужели? Ты так сильно уверен в этом? А вот у меня есть видео, полностью доказывающее обратное. — Император зла сузил красные глаза от удовольствия. — Смотри, Лайтер. Смотри, не отрываясь… — Физиономия Зурга исчезла с экрана и, секундой позднее, на нем появилось изображение главного входа в недавно ограбленный научный комплекс. Все было тихо спокойно, как вдруг к входу подошел… «Альфред?!» — Лайтер застыл от шока, не в силах отвести взгляда от экрана на котором — его ученик! — проник в научный комплекс, воспользовавшись генетическим сходством со своим братом. Но это было только началом. Мало того, что на входе Альфред свое фирменное — «Я — герой!» — произнес, будто гордясь собой и своим ужасным поступком, так потом он еще и расхаживал внутри самого помещения, как у себя дома, явно ища главное хранилище информации. И еще он без зазрения совести сломал охранного робота, и даже посмеялся над его обломками. От сего зрелища Лайтеру стало трудно дышать, а еще… еще захотелось сломя голову выбежать из кабинета начальника, лишь бы не видеть, что там творит — его ученик! Но он продолжал стойко стоять и смотреть ужасное видео. Тем временем Альфред на видео нашел-таки вход в главное хранилище информации. «Теперь осталось достать данные. Если я принесу их в дар императору Зургу, он примет меня на службу своей империи. Все лучше, чем тупые нравоучения занудного Лайтера терпеть», — сказал Альфред на видео, открыл дверь хранилища и прошел дальше. От этих горьких слов бедный рейнджер почувствовал, как к горлу подкатил ком, а от следующих слов того, кого он считал учеником и другом: — «Да, Император! Уже в лаборатории. Да, достаю для вас информацию, Император!» — захотелось упасть на колени и… закричать во весь голос от боли вновь пережитого предательства. Но то ли шок был слишком велик, то ли выдержка помогла… а может быть и то и другое… но Лайтер сдержался и не показал врагу бушующих внутри него чувств. И лишь мертвенно-бледное лицо выдавало его настоящее состояние. Видео закончилось побегом Альфреда из научного комплекса с похищенными данными, а бедный Базз так и остался стоять столбом. Ему не хотелось верить в только что увиденное. Не хотелось верить в еще одно предательство!.. Но… Видео было слишком хорошим доказательством… С первых секунд воспроизведения видео с камер наблюдения Небуле сразу стало ясно, почему показания охранной системы утверждали, будто бы это его ученик — Мэттью Уильямс, он же Канада — был последним посетителем научного комплекса в ту ночь. «Близнецы… И как я мог забыть, что у них могут быть одинаковые ДНК? Значит, виновник ограбления — ученик Базза? Ученик…» — На коммандера вдруг нахлынуло странное неприятное дежавю. Да нет, не дежавю, а настоящее воспоминание. Лайтера предали. Снова. В очередной раз воткнули ему нож в спину. Такое никому не пожелаешь. — «Прав я был. Для Зурга — слишком мелко сделать простую пакость, подставив невиновного. Он с самого начала на Базза нацелился. Только держись, Лайтер. Держись!» Вмиг позабыв о самом видео, Небула с замиранием сердца следил за остолбеневшим подчиненным, чтобы в случае чего поддержать его. Но этого не понадобилось. Базз просто просмотрел все видео даже не шелохнувшись и абсолютно молча, будто бы мысленно он был где-то очень далеко. А когда запись закончилась… Зург вновь явил двум рейнджерам свой злодейский лик: — Ну, как? Понравилось тебе занятное видео с моим новым слугой в главной роли? — Базз не ответил. Даже если бы ему было что сказать, он не смог бы выдавить ни звука из пересохшего горла. Видя оцепенение злейшего врага, означающее глубокий шок, Император Зла рассмеялся. Он достиг своей цели. — А ты и рад я смотрю! — Перебил негодяя Небула, прервав его смех. — Ты же только и делаешь, что людей у меня отбираешь, свои лживые обещания лучшей жизни, чем у меня раздаешь! Мне интересно за сколько и чем ты купил этого мальчишку? — Вот тут-то Зургу и ответить было как бы нечем. Это он Ворпа купил, что тот к нему сам перешел, а Альфреда он хитростью заполучил, и то, не как слугу, а как пленника. Но Император Зла не был бы таковым, если бы заранее не подготовился на этот счет. Те данные, что он приказал расшифровать ему, они и должны были стать ответом: — Мне и обещать ничего такого не пришлось. Я просто предложил парню хотя бы часть его былого могущества. Надеюсь, коммандер, ты не забыл, что Америка и остальные — бывшие государства. А мой новый слуга ведь не просто страной был, а — сверхдержавой. Тем, кто однажды весь мир шокировал и заставил себя уважать с помощью… — Зург выдержал паузу, подчеркивая значимость следующих своих слов: — огромных человеческих жертв. Не каждый палач за один день, да что там, за считанные секунды, убьет больше трех сотен тысяч невинных людей.– «Что? Альфред? Не может такого быть… Или… может?..» — После недавнего видео, Базз уже ни в чем не мог быть уверен. Слишком самоуверенным было бывшее воплощение США, даже для горделивого подростка. И слишком уж целеустремленным, когда дело касалось победы и самоутверждения. Вспомнить только тот момент с подкупом Джеймса Талера и последующими его запугиваниями. Тогда в его ученике будто другая личность пробудилась, причем не самая хорошая. Но зато старый вояка наотрез отказался верить, что какой-то шумный охламон был прямо-таки — сверхдержавой. Слишком не похож он был на кого-либо, кто мог в прошлом обладать большим могуществом… ну кроме гордыни его. А уж как, судя по рассказам Базза, этот мальчишка орал, чуть стоило ущемить его свободу — «Я страна свободы, чтоб вас!» да «США без боя не сдается!». А если к этому вспомнить то, как этот самый малец чудил на недавних учениях… Базз со стыда сгорал во время вечерних докладов о ходе учений, когда рассказывал Небуле о проколах подопечного. И чтобы такой неуправляемый гордец и вдруг ушел к Зургу? Быть того не может. А если и так, то слишком это неправдоподобно, чтобы сам Император Зла — не в меру требовательный себялюбец, у которого все и вся по струнке ходят и вдруг настолько проникся к шумному парню, что сразу к себе в личные слуги взял. «Что-то тут нечисто. Даже учитывая „вступительный подарок“ парня в виде похищенных данных». — Небула скептически хмыкнул. Слишком хорошо он знал Зурга, даже лучше Лайтера. А еще ему захотелось хоть немного сбить удовольствие недруга от издевательств над Баззом. — Ты что, настолько парнишке этому доверяешь что его в кандалы не посадил? Это же твое любимое дело. Или даже в комнате не запер на день? Мы и сами с этим мальчишкой горя хлебнули, но не отступились, а ты? Кишка тонка или действительно ты его обучать будешь и не битьём? Ой, сомневаюсь… — — За собой последи, коммандер. — Перебил его Зург, обращаясь уже не таким довольным тоном, как раньше. Видимо подкол Небулы задел его за живое. — Ты меня в «хорошие» педагоги записываешь, а сами-то с Лайтером что? Чей парень таким лапушкой был в прошлом, что целых два города одной страны стёр подчистую? Такого убийцу приютили. Думаете, Америка один такой, кто скрывает от всех свою истинную сущность и прошлое? Как бы ни так. Вы вот их — гостей из прошлого, бывших государств такими хорошими считаете. А на самом-то деле кто они знаете? Нет? А я знаю. Благодаря данным, похищенным у Англии. Довольно занятное чтиво. Гляньте сами… — Физиономия Зурга вновь исчезла и на экране появился довольно обширный текст. А еще справа от текста были расположенные в вертикальный ряд фотографии. Жуткие, жуткие фото обрушившихся домов и искореженных тел… А то, что там было написано, повергло в ужас даже двух бывалых рейнджеров: Первый и единственный раз ядерное оружие было использовано шестого и девятого августа тысяча девятьсот сорок пятого года. В эти два роковых дня японские города Хиросима и Нагасаки были практически стерты с лица земли: для того, чтобы ускорить капитуляцию Японии и завершить Вторую мировую войну, Вооруженные силы США сбросили на них атомные бомбы. Объекты разрушения были выбраны не случайно: Хиросима являлась важным коммуникационным центром, точкой сбора войск и складирования военных материалов. Нагасаки, благодаря множеству промышленных предприятий, снабжал японскую армию артиллерийскими орудиями, кораблями и военным оборудованием. В результате обеих бомбардировок пострадали около трехсот тысяч человек — убиты, пропали без вести. И около двухсот тысяч человек подверглись радиоактивному облучению. Шестого августа тысяча девятьсот сорок пятого года, в 08:15 по местному времени американский бомбардировщик B-29 «Enola Gay», пилотируемый Полом Тиббетсом и бомбардиром Томом Фереби, сбросил на Хиросиму первую атомную бомбу под названием «Малыш». Она взорвалась примерно в шестистах метрах над поверхностью со взрывным эквивалентом примерно двадцати килотонн тротила. Ослепительная вспышка и страшный грохот разрыва — после чего весь город покрыли огромные тучи дыма. Среди дыма, пыли и обломков один за другим вспыхивали деревянные дома, до конца дня город был объят дымом и пламенем. И когда, наконец, пламя улеглось, весь город представлял собой одни развалины. Это было ужасное зрелище, которого до сих пор не видела история. Всюду громоздились обугленные и обожженные трупы, многие из них застыли в той позе, в которой их застал взрыв. Трамвай, от которого остался один остов, был набит трупами, державшимися за ремни. Многие из тех, кто остался в живых, стонали от ожогов, покрывавших все тело. Повсюду можно было столкнуться со зрелищем, напоминавшим сцены из жизни ада. Никогда в прошлом человеческое воображение не могло представить подобных размеров ущерба и подобной жестокости. На город пролился черный дождь, который не мог затушить пожары и лишь усилил панику. Спасательные работы, оказание медицинской помощи в первые часы затруднялись пожарами и разрушениями инфраструктуры. Точное число жертв, вероятно, никогда не будет установлено — считать было некому. От тех, кто был вблизи эпицентра, не осталось ничего — взрыв буквально испарил людей… По воспоминаниям Акико Такакура, одной из немногих выживших, находившихся в момент взрыва на расстоянии метров от эпицентра: «Три цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный и коричневый. Чёрный, потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва.» Хиросима стала символом борьбы против оружия массового уничтожения: как постоянное напоминание о страшной трагедии в центре города оставлен нетронутым кусок земли с оставшимися после взрыва руинами. Вторым объектом безграничной жестокости стал город Нагасаки. С утра, девятого августа, примерно в 7:50 по японскому времени, в Нагасаки прозвучала воздушная тревога, отмененная в 8:30. Люди вышли из убежищ. Когда в 10:53 две летающие крепости B-29 — американские бомбардировщики, попали в поле видимости, японцы, предположительно, приняли их за разведывательные и не дали новой тревоги. Тем не менее, множество людей, заметив самолёты, побежали в укрытия, поскольку после бомбардировки первого августа поверили, что на город готовятся сильные налеты. Несколько минут спустя, в 11:00 наблюдательный B-29 сбросил на трёх парашютах блок с измерительной аппаратурой, а в 11:02 другой самолет сбросил атомную бомбу «Толстяк». Бомба взорвалась высоко над промышленной долиной Нагасаки, почти на полпути между сталелитейными и оружейными производствами Мицубиси к югу, и торпедным заводом Мицубиси — Ураками к северу, двумя главными целями в городе. Это была вторая, после Хиросимы, ядерная атака США на Японию и она привела к катастрофическим разрушениям и массовым человеческим жертвам: около семидесяти тысяч человек были убиты. Последствия второй бомбардировки стали не менее ужасающими, чем после первой операции. В одном из японских докладов ситуация, наблюдавшаяся на территории Нагасаки, была охарактеризована следующим образом: «Город напоминает кладбище, на котором не уцелело ни одной надгробной плиты». То, что творилось в тот день в Нагасаки, выжившие могли определить только одним словом — ад. Ниже приведены цитаты из воспоминания Танигути Сумитэру, пережившего атомную бомбардировку Нагасаки. На момент взрыва ему было всего шестнадцать лет: «Земля содрогалась так сильно, что я лёг на её поверхность и держался так, чтобы не быть снова сбитым с ног. Когда я взглянул вверх, здания вокруг меня были полностью разрушены. Детей, игравших неподалёку, сдуло, как если б они были просто пылью. Я решил, что поблизости была сброшена большая бомба, и меня поразил страх смерти. Но я продолжал твердить себе, что не должен умирать. Когда, казалось, всё улеглось, я поднялся и обнаружил, что моя левая рука целиком обгорела и кожа свисает с неё как изодранные лохмотья. Я дотронулся до спины и обнаружил, что она также сожжена. Она была склизкой и покрыта чем-то чёрным. Мой велосипед был изогнут и скручен до потери формы, корпус, руль и всё прочее, будто спагетти. Все дома поблизости были разрушены, и на их месте и на горе вспыхнуло пламя. Дети вдалеке были все мертвы: некоторых сожгло до золы, другие, казалось, не имели ран… …Когда пришла ночь, выживших на земле обстрелял самолёт американских воздушных сил. Они могли видеть людей в свете пересекавших город пожаров. Несколько шальных пуль ударили в камень, находившийся за мной, и упали на траву. Американские воздушные силы были неумолимы. Они всё ещё жаждали атаковать людей, уже испытавших то, что я могу описать только как ад.» Это и еще многие, многие ужасы описывались в присланных Зургом данных. Баззу и до этого было на душе хуже некуда, а под конец прочтения у него в груди ныло столь нестерпимо, будто там та самая бомба взорвалась и выжгла все живое, оставив там зияющую нарывающую рану. А коммандер Небула… Хоть он и повидал за свою долгую жизнь и службу рейнджера слишком многое. Но к таким откровениям на счет совсем еще юного парнишки и его зверских выкрутасов в прошлом он не был готов. Ведь если все, что он только что прочитал, было правдой, то получалось, что и Зург прав, и они с Лайтером еще многого не знают об Америке. А уж если этот еще совсем зеленый пацан в свое время вытворял такое, то что могли натворить и остальные гости из прошлого? — Задумался, коммандер? — Вывел Небулу из размышлений вновь донельзя довольный голос Зурга. — А ведь это только первый файл из множества. У вашего археолога — Англии много такого добра было на компьютере. Кстати о нем. Как там у него в досье написано? Бывший пират? А тебе ли не знать, коммандер, что пираты бывшими не бывают. Ты ведь много их в свое время переловил. Пират — он всегда пират… А уж попавший ко мне Третий Рейх, которого вы знаете как Германию, чего стоил. Он развязал одну из самых кровопролитных войн, как вам такое? Вместе со своим братом Пруссией он столько народу положил что ему место только у меня. А тот тихий и улыбчивый в шарфике? Россия, кажется. Знал бы ты, коммандер, как он расправлялся с врагами! А уж как он воевал!.. — Вот тут Базз не выдержал. Хоть ему было нестерпимо больно от предательства ученика, но он не мог стерпеть обвинений в адрес его друга: — Это тебе Альфред сказал, да? Так слушай — Иван вовсе не жестокий, как о нём Альфред говорил! Он честный парень и всегда придёт на помощь. Он бескорыстен, у него доброе сердце. И… разве он нападал на кого-нибудь? Глупость какая. Если он защищался — в этом нет ничего страшного. Но быть такого не может, чтобы столь добрейшей души человек смог кому-то навредить… Напасть на кого-то. И вообще, я считаю, что Иван сам по себе и мухи не обидит. — — Неужели?.. — Ехидненько протянул Император Зла. — Буду рад разубедить тебя в обратном. И насчет России и насчет остальных ваших гостей из прошлого. Но это чуть попозже. А то, сдается мне, ты едва на ногах держишься. Еще помрешь от переизбытка шокирующей информации. И кому я в таком случае буду новые данные отсылать? Над чьей реакцией потешаться? А? Ха-ха-ха-ха. — — Проваливай уже! — В сердцах воскликнул Небула, которого уже конкретно достали издевательства и подколки давнего недруга. — Ох, какие мы злые! Так и быть, отключаюсь. Но… — Притворно вздохнул Зург, якобы оскорбленный грубостью главы рейнджеров, но тут же вновь съехидничал: — Посмотрите-ка еще эту видеозапись. На нем ваш добрый и честный парень ведет себя отнюдь не как мирный житель. — Зурга отключился и экран погас, но тут же вновь заработал, и на нем началось воспроизведение нового, только что присланного видео. На нем тот, кого Лайтер знал, как наимилейшего, общительного, доверчивого и чуть наивного большого ребенка… шел в атаку, горланя во все горло довольно-таки устрашающую песню. Вот Иван протаранил роботов, спрятался за щитом и швырнул во врагов знакомую Баззу с их совместной прогулки железяку. Та пролетела по коридору, разломав нескольких роботов, и вернулась в руки к хозяину. И рейнджеру вдруг стало ясно — Иван не первый раз пользуется таким вот приемом, и вообще не в первый раз оказался в опасном бою. А значит, слова Зурга опять оказались правдой… Небула тоже был весьма удивлен. Он сразу понял, что этот тихий и улыбчивый парень — Россия, на самом-то деле весьма умелый воин: «Вон как сражается! Даже не имея оружия, громит врагов на право и налево. А эта песня…» «Идет война народная! Священная война!» — Вновь отозвались в голове коммандера слова, прямым текстом говорящие про войну. Про войну! Вспомнился Небуле и оценивающий взгляд Ивана. Таким взглядом обычно бывалый воин или другой профессионал своего дела на другого же такого смотрит, решая — признать или не признать нового знакомого? Но не время было предаваться мыслям или воспоминаниям, когда твой подчиненный едва стоит на ногах от пережитого шока. — Базз, ты как? — Небула тихонько взял Лайтера за плечи, мельком бросив чуть недовольный взгляд на свой парящий стол. Разумная офисная техника вмиг поняла что от нее требуется. Подлетев к рейнджеру вплотную, столик выставил скрытый доселе в его недрах выдвижной стул на штативе и подготовил стаканчик воды. — Присядь, сынок. И выпей воды. — Небула осторожно, по-отечески, усадил перенервничавшего рейнджера за свой стол и протянул ему стакан, дабы Базз отхлебнул хотя бы глоток. Что рейнджер и сделал. Отпив от стакана примерно половину воды, Лайтер опустил посуду на стол, и уставился в пустоту перед собой, чувствуя, как его душу буквально раздирает боль очередного предательства. «Снова… снова то же самое… Святая Венера… За что?.. За что?!» — Не в силах больше сдерживаться, Базз закрыл лицо руками и дал волю слезам, а затем и вовсе распластался на столе, содрогаясь от едва сдерживаемых рыданий. Но даже обливаясь слезами, он нашел в себе силы сказать начальнику хотя бы пару слов. — Сэр… Я не могу приступить к выполнению задания… Сейчас… —***
Германия очнулся от пронзающего чувства холода. Такого, будто бы он лежал на льду и совсем озяб, настолько сильно его колотила дрожь. Хотя на самом-то деле, все это было последствиями сильнейшего электрошока, которым его и вырубили, прежде чем похитить. «Mein Gott… Где я?» — Едва переборов свою слабость, Людвиг принял сидячее положение и огляделся. Местом, в котором он очнулся, оказалась тесная и мрачная темничная камера. В ней из обстановки были лишь голые нары, на которых он и лежал, да туалет в самом уголке. И все. — На тюрьму похоже. Нет, похуже тюрьмы. — Поморщился немец, при виде своей новой обители. — «Меня что, похитили? Как и… Феличиано? И… Гилберта тоже?» — Италия! — Одно лишь воспоминание о его плаксивом итальянце и старшем брате заставило Людвига подняться на ноги и подскочить к решетке. — Италия! Брат! Вы тут?! Отзовитесь! — Но ответа не последовало. Правда потом послышались чьи-то дребезжащие шаги, и перед решеткой появился желто-черный робот. Он постоял перед камерой пару секунд, словно желая убедиться, что пленник не сможет освободиться и пошел обратно. Больше Людвиг не стал кричать. Во-первых, он вполне резонно решил, что будь Италия и Пруссия здесь, то наверняка ответили бы. Они же оба горластые до жути. А во-вторых… Немцу совсем не хотелось провоцировать робота на крайние меры. Тяжко вздохнув от безысходности и неопределенности, Людвиг вернулся к нарам, уселся, и, понурив голову, принялся размышлять над своей тяжкой долей пленника, да над тем — где его друзья и что же с ними? За этим занятием его и застал пришедший пообщаться Даркмэттер. Людвиг даже головы не повернул на шаги шпиона, когда тот подошел к решетке его камеры, настолько он задумался. «И как мне к нему обратиться? Как рассказать — куда он попал… Как вообще начать разговор, если он сидит словно истукан?» — Странно, но Ворп растерялся при виде того, с кем так жаждал встречи. И дело даже не в том, что он притащил Германию сюда против его воли, а в том, что даже он — Даркмэттер до конца не верил, что вот он — Третий Рейх! — перед ним! Только толку от его присутствия, если немец отказывается реагировать на что-либо? — Прав был Рольф… Почуял неладное, мой пес, а я глупец не послушал его… — Прервал размышления Зургова шпиона голос Германии. — Собаки — они всегда чувствуют. Всегда… — Ворп встрепенулся и посмотрел на пленника. Тот сидел, чуть повернув голову в его сторону. Совсем чуть-чуть. Видимо, как-то боковым зрением разглядел шпиона. Ну, или успел глянуть в его сторону, пока он мешкал да раздумывал. «Опять эти собаки!» — Ворп на мгновение дернулся, всё же неприязнь к друзьям человека давала о себе знать, но взял себя в руки и заговорил, как и прежде — с усмешкой: — А я думал, ты больше беспокоишься о своём плаксе. А вот он о тебе ни на секунду не забывает. Рыдает, плачет, умоляет тебя о спасении. Герма-ания-а, спаси-и-и! — Ворп попытался воспроизвести бесконечный мышиный писк этого бесполезного пленника и кажется, ему это удалось, молчание стало более… внимательным? — «Надеюсь, что он всё-таки меня слушает, и я не зря тут паясничаю». Что скажешь, Третий Рейх? Молчишь? Быть может выкинуть его в открытый космос, раз он тебе не нужен? Так и быть, уговорил… — — Феличиано не трожь… — Отрезал Людвиг ледяным тоном, по-прежнему не повернув головы. Он сразу понял, что похититель не блефует и Варгас младший тут, сидит где-то и слезами обливается. А вот что с Гилбертом? Его же тоже поймали. Надо бы выяснить. — Что с моим братом? — — С каким именно? Ты о том большом ребёнке с волшебной трубой или о белоголовом и красноглазом с языком змеи? — Нарочито небрежно бросил шпион, тоже поглядывая на Людвига краем глаза. — Братьев у тебя я смотрю… обзаводишься ими в геометрической прогрессии, я не успеваю запоминать их имена, уж простите! — и Даркмэттер, явно рисуясь перед ним, слегка поклонился так же как перед Зургом. — Вы ведь такая Великая Империя, а только истории ваши мне недавно стали известны. Уж простите, остолопа, каюсь, не успел изучить всё к вашему приезду… — сам Ворп не заметил, что его ироничная насмешливость превратилось в ядовитое ехидство. Но немец будто бы не заметил откровенной издевки, или вернее предпочел не заметить. Нужно было сохранять спокойствие, во что бы то ни стало. Кто знает, что они сделают с Феличиано и с остальными… если они тоже здесь. А еще Людвига смутило обращение тюремщика к нему — Третий Рейх. То проклятое имя, которое дало ему не менее проклятое начальство. Под этим именно он — Людвиг, творил страшные вещи и именно его жаждал забыть навеки. Но прошлое и тут его не отпускало… «Словно кара мне за все те грехи…» — Людвиг хотел помотать головой, дабы отогнать неприятные воспоминания, но не стал. Показывать свое смятение врагу?.. Не заслужил он этого! И сдержанный немец вновь обратился к тюремщику своим ледяным, не выражающим эмоций тоном. — Что с… моими братьями? — — А ты упорный, тебя лестью не собьёшь. Я долго могу тобой и твоими тогдашними гражданами восхищаться, но раз уж ты всё-таки меня слушаешь, так и быть вознагражу сведениями о твоих сородичах. Хотя и не понимаю… — тут Ворп чуть помотал головой, словно что-то вспоминая, но тут же продолжил в том же тоне: — Твоих братьев я оставил на станции. Что с ними стало — я не знаю, не было времени посмотреть на их мучения. Кто знает, успели они убраться до того как закончился кислород… — на этих словах шпион задумался. — Кажется, этот бугай пытался вызвать помощь, но скажу честно — не в курсе вышло у него или нет. Что ж, посмотрим по новостям… Мне было важно привести вас сюда, а не смотреть за вашими братьями, я вам не киндерфрау. — Как Германия и ожидал, его вопрос оставили без толкового ответа. А от неизвестности — выжили ли его братья, родной и названный, на сердце стало еще больнее. Но больше всего боли Людвигу причиняло осознание того, что все это случилось из-за него. — Что ж. Значит, изначально вашей целью был я. — Людвиг наконец-то повернул голову к своему похитителю-тюремщику. Ему хотелось уточнить множество вопросов, получить дальнейшие инструкции… А как иначе, если привык он жить вот так — сразу получать все инструкции. — И что теперь? Зачем именно я здесь? Что мне теперь делать? И… — Пауза, будто немец собирался с духом перед слишком смелой просьбой. — Что с Феличиано и смогу ли я увидеть его? — — Насчёт тебя — не знаю, что и сказать. Не люблю я инструкции давать. Не мое это, — поморщился Ворп, вспомнив, что ему именно этим и предстоит маяться с одним ходячим шилом в очках. — А вот насчёт твоего плаксы… Вызнал я из ваших досье, что он любит комфорт и вкусно поесть. Так, вот, тебе решать, где и как у нас будет жить твой плакса. А вариантов ему мой повелитель предоставит всего два: либо в тесной и темной тюремной камере с кандалами на руках, и будет питаться объедками, что не доели жуки; или пусть и взаперти, зато в комфортабельной комнате, без кандалов и кормить его будут вкусно. А еще предоставим ему что-нибудь для творчества, чтобы он не скучал. Выбирай. Но знай, чтобы Италия твой удостоился второго варианта, тебе придется очень постараться. Тебе придется служить моему господину — императору Зургу. Во всем слушаться моего повелителя и все его приказы безоговорочно исполнять… Какими бы они ни были жестокими. — Шпион чуть усмехнулся. — Но ведь тебе — Третий Рейх, не привыкать к этому. Да? — «Изверги! Это что, еще один чертов Гитлер с его прихвостнями, править мной хотят?! Хватит с меня того что было! — Людвиг стиснул зубы от гнева и с силой сжал кулаки, решительно настроившись на категорический отказ, но тут же безвольно поник. — Но как же… Италия… Он ведь…» Перед глазами немца предстала картина, как его дорогой друг — слабый и беззащитный! — сидит в цепях, в холодной темной камере, один, голодный… и рыдает, его, Германию зовя. Людвиг всегда, при одном лишь жалобном вопле Феличиано, кидался очертя голову и спасал его от всех и вся. И сейчас он не мог оставить трусишку-итальяшку на произвол бессердечных мучителей. А еще Людвигу стало ясно, что негодяи-то хорошо подготовились к их пленению — вон как знают про его главную слабость. Ну, куда он пойдет, если его по рукам и ногам вяжут этими угрозами? Куда он пойдёт?.. Никуда. — Я понял… — Людвиг встал с места и подошел к решетке для ответа. — Я согласен работать на этого твоего императора, но только если с Феличиано будут хорошо обходиться. — — Мудрое решение. Ну, раз уж ты согласился служить Зургу, то надо тебе переодеться. Давай-ка в своё — офицерское! Времен той, второй мировой войны. Зургу это очень понравится, он смотрел различные формы одежды, решил, что тебе в этом привычней будет. Цени его милость. — «Мне надеть… что?!» — Людвиг остолбенел от мысли, что ему придется не только на тирана работать, но и форму той проклятой войны носить! А это, в глазах немца был уже явный перебор, о чем он и заявил тюремщику: — На верность присягну вашему Зургу, так и быть. А служить я могу и в своем. И вообще — устав дайте мне ваш, посмотреть про форму одежды. — — А устав у нас один — слово Императора. — Резко парировал Ворп, вспомнив, что у его хозяина Зурга никакого устава с роду не было. А он ведь всерьез вознамерился нарядить немца в форму второй мировой. Да и предупредить пленника насчет местных порядков стоило. — Если что прикажет — сдохни, но сделай! Иначе сам прибьет. Если он захочет тебя в этой форме увидеть, оденешь, как миленький. Еще и зигой его приветствовать будешь. А если его что-то не устроит — страдать будет твой плакса. За все твои промашки. Понятно? — — Вполне… — Немец смиренно опустил голову, едва сдерживая тихий стон. Как же бывшему воплощению Германии не хотелось вновь окунаться в чужую тиранию. Только недавно ведь свободным человеком стал, а тут опять рабство против воли. Но что делать, если перед глазами, словно наяву, заплаканный Италия маячит и его, Германию, слезно зовет. Тут оставалось лишь сцепить зубы и терпеть. Ради Феличиано. — Я одену форму… — — Вот и хорошо. Тогда я проинформирую императора о твоем согласии, Третий Рейх. А затем провожу тебя в твою комнату. — Ворп включил свой коммуникатор, дабы связаться с начальником.***
В это же самое время… Император зла Зург, закончив потешаться над Лайтером, поспешил на встречу к его ученику. Злодей аж дрожал от нетерпения в предвкушении потехи, ибо одной униженной и морально растоптанной жертвы ему было явно маловато. Хотя о чем это я? Зургу подчас не хватало и целой уничтоженной планеты, чтобы потешить себя и свою злобность, а тут всего один рейнджер. Как раз на пути к карцеру, где, по словам Даркмэттера, и сидел Америка, с Зургом связался его шпион. Рядом с императором зла летела странная штука, смахивающая на обычный парящий монитор на полусферической подставке с кнопками. На него и пришел вызов: — Мой император. Третий Рейх согласился служить вам. И еще он решил носить на службе свою офицерскую форму, как с той самой войны. Как я и рассчитывал, он сделает все что угодно в обмен на благополучие Италии. Без него он может и заупрямиться, а напомнишь про плаксу — сразу соглашается. Хоть веревки вей. Разрешите поселить к нему Италию? В качестве способа его контроля. — — Делай все, что посчитаешь нужным, Даркмэттер. Только не отвлекай меня. У меня рандеву с учеником Лайтера. — А Альфред тем временем с остервенением лупил прутья решетки в своей камере, не теряя надежды выбраться на волю и свалить из этого страшного места. Но как оказалось, решетка только выглядела хлипкой из-за тонких прутьев, и сколько Америка не старался, он не смог даже на чуточку погнуть хотя бы один из прутьев. Но янки все лупил и лупил решетку изо всех сил, из-за чего по всему карцеру стоял жуткий грохот. Внезапно Америка услышал чей-то голос, недовольно пробурчавший: — Почему так шумно? Кто посмел буянить на моем крейсере? — — Выпустите меня! — Заорал в ответ Альфред. Бедолага еще не знал, кто пришел лично повидаться с ним. — Как смеешь ты приказывать мне?! — Вновь произнес голос и вскоре его обладатель предстал перед Америкой во всем своем злодейском императорском величии. — Н… нет… — только и выдохнул Альфред, чувствуя, как его нутро свело от леденящего ужаса. Император зла Зург — как хорошо Альф помнил ту их первую встречу на станции… Тогда беспечный янки впервые в жизни почувствовал на себе боль пыток и страх безысходности. И вот тот самый злодей, что своими пытками заставил Альфреда вопить и корчиться от нестерпимой боли, был совсем рядом, только руку протяни… Что, собственно говоря, Зург и сделал. Миг… и Альфред в приступе сильнейшей паники отскочил к противоположной от решетки стене и прижался к ней спиной, не сводя с Зурга затравленного взгляда. Насмерть перепуганному американцу стало трудно дышать от напряжения, а потому он судорожно хватал воздух ртом, чувствуя, как бешено бьется сердце в его груди… Увидев такую реакцию пленника на свое появление, Император Зла громко рассмеялся, отчего перепуганный парень еще сильнее прижался к стене. Всласть посмеявшись, Зург смерил Америку уничижительным взглядом, словно хищник загнанную жертву, с которой хочет поиграть напоследок, и заговорил с ним: — Ну надо же! Значит ты все еще помнишь меня? Это ведь ты хвастался что убьёшь меня? Что МЕНЯ не боишься? А сейчас еле жив от страха? Герой… А вот ненавистный мне Лайтер действительно меня не боится, каждый раз зубами скрежещет. Я бы не сказал что меня восхищает его смелость, ведь я его ненавижу, но по сравнению с тобой… Мальчишка… — Зург презрительно хмыкнул. — Кем ты там был в прошлом? США? Сверхдержава? Вот только теперь ты не государство, а обычный избалованный пацан. Не пойму, как только Лайтер связался с тобой. — Зург покачал головой в знак осуждения глупости Лайтера, а затем продолжил: — Читал я отчеты о тебе — контролировал экономики своих менее удачливых сородичей, организовывал гражданские перевороты, вторгался на территории заведомо слабых противников, подтасовывал результаты международных соревнований, спонсировал радикальный экстремизм… Внушительный послужной список. Идеальный кандидат для служения злу. Именно поэтому я решил пока не пускать тебя на опыты по изучению регенерации, а дам тебе шанс принести пользу у меня на службе. — Зург замолчал, давая пленнику осознать весь смысл сказанного. «Откуда он это знает? — От слов Зурга о его прошлом, Альфред невольно вздрогнул, но тут все мысли американца заняло осознание куда большей проблемы. — Служить у него?! Нет… Не хочу!» А Зург всмотрелся в лицо зашуганного американца, не без удовольствия наблюдая за его паникой и, злорадно усмехнувшись, продолжил: — Ах, да. Еще я наслышан о твоей неотёсанности, причем не только понаслышке. И знай, здесь с тобой, в отличие от Звездной Команды, никто нянчиться не будет. Мои мозговики как раз готовят тебе «подарок» в честь твоего поступления на службу моей империи. Эта штучка поможет тебе научиться покорности. Ее наденут тебе на шею и каждый раз, когда ты — хам и невежа — будешь позволять себе недопустимое поведение, она… — император замолчал, не договорив, слишком приятен для него был этот момент. Момент, когда пленник, не зная, что ему уготовано, начинает паниковать еще сильнее. Так оно и было. От напряжения и страха неизвестности Альфреда пронзила сильнейшая нервная дрожь, а Зург, снова усмехнувшись, продолжил говорить: — Да. Эта штучка на твоей шее будет причинять тебе зверскую, нестерпимую боль во всем теле. Недолго — секунды две, но ведь тебе и этого хватит, чтобы научиться себя вести, так? — Альфред что-то пискнул от ужаса и невольно коснулся шеи рукой. «Ошейник… На меня решили надеть ошейник… Смирительный. Как на бешеную собаку!» — Такая перспектива кого угодно повергнет в ужас, особенно если до этого человек жил себе припеваючи, как у Христа за пазухой. А ведь Америка как раз и был таким вот баловнем судьбы. Но, похоже, все его везение закончилось, едва он стал простым человеком. Иначе как объяснить все его неудачи — потерял всю мощь и власть, стал каким-то жалким беженцем, а теперь ещё и в плен угодил. И кто его, героя, спасёт теперь? Другой герой? — «Точно! Базз спасёт меня! Не зря же он лучший герой галактики!» Зурга не отрываясь смотрел на пленника, наслаждаясь его немым ужасом, как вдруг… В глазах перепуганного янки мелькнула надежда, а затем он и вовсе дрожать перестал. И такая резкая перемена настроения ну оч-чень не понравилась Злейшеству. — А что это мы тут такими уверенными стали? Небось, надеешься на спасение? Ожидаешь Лайтера увидеть? Что он к тебе на помощь придёт? — Зург недовольно прищурил красные глаза, впярив в американца пристальный взгляд. Альфред вздрогнул и опустил голову, пряча взгляд и тем самым сдав свои надежды с поличным. — Значит надеешься. Что ж, тогда одно интересненькое видео придётся весьма кстати. — Император пару раз хлопнул в ладоши. Тут же откуда-то сбоку вылетел тот самый парящий монитор, по которому Ворп отчитался о решении Людвига. Зург нажал пару кнопок и отшагнул в сторону, чтобы пленнику было видно все происходящее не экране. Видео началось с того, что в кадре показался… «Это же… Я?..» — Остолбеневший Альфред в шоке выпучил свои небесно-голубые глазищи на экран. Сомнений быть не могло, это был он… Вроде бы… — Мэттью Уильямс, доступ разрешен. — Произнес компьютерный голос на видео. и главная дверь открылась. «Мэттью?..» — Каким-то чудом Альфред нашел в себе силы, чтобы мотнуть головой. Тот кто был на экране, не мог быть Мэттью, ведь у него совсем другой оттенок глаз и волос. Да и Альфред не мог спутать себя любимого. Слишком уж много и долго он пялился на свою героическую физиономию в зеркале. Но главное — такая коричневая куртка была лишь у него! Альфреда Ф Джонса! Эксклюзив, специально придуманный и пошитый лишь для него и только для него еще в том времени. Как особый костюм для супергероя! А уж в этом времени такую куртку точно уже не достать. Но если на видео был он, то возникал другой вопрос — «Как и где это происходило? И когда?» «Неужели это было снято, когда я был пьян?!» — Поразила американца страшная догадка, как вдруг… — Я герой! — Воскликнул парень на видео, сверкая своей фирменной улыбкой и показывая большой палец чуть ли не в камеру. И это окончательно развеяло все сомнения Джонса — на видео был именно он! — Шокирует, не так ли? Ты сейчас наверняка в недоумении, ведь так? — Язвительно протянул Зург, поставив видео на паузу. — Так и быть, я поясню немного происходящее, чтобы ты мог оценить видео по достоинству. На нем показано, как некто проник в закрытую научную лабораторию и похитил все секретные разработки, предназначавшиеся Звездной Команде, чтобы затем передать их мне. Похитил… добровольно. — Злодей снова прищурился от удовольствия при виде обомлевшего пленника. — Да. Именно — добровольно. По крайней мере, так считает мой заклятый враг — Лайтер. Он ведь не знает, что ты был под действием особого препарата, превращающего любого в безвольную марионетку. Ох, ты бы видел его реакцию! Его ученик и… совершил вдруг такое! Я удивлен, что он от шока не помер. Это ведь второй раз, когда его предает друг и ученик. Ха-ха-ха-ха!.. — От такого откровения Альфред сполз по стенке на пол, ибо его ноги больше не держали его. А Зург, посмеявшись всласть, включил видео дальше. Альфред остекленевшим взором пялился на экран, не желая верить в происходящее на нем. Но факт оставался фактом, слишком уж реалистичным было видео, на котором он же — Америка, шел к своей цели, попутно сломав робота-охранника, да частенько выкрикивая свое фирменное — Я герой! Но все это было мелочью по сравнению с тем, что Альфред услышал дальше. — Теперь осталось достать данные. Если я принесу их в дар императору Зургу, он примет меня на службу своей империи. Все лучше, чем тупые нравоучения занудного Лайтера терпеть. — Произнес Джонс на видео, набирая какой-то код на пульте управления. Дверь немедля открылась, и янки прошел дальше. Без зазрения совести, прямо как к себе домой, а затем достал телефон и… — Да. Император! Уже в лаборатории. Да, достаю для вас информацию, Император! — Альфред… не тот, что на экране, а тот, что сидел, съежившись на полу камеры… схватился за голову и застонал от отчаяния. А на фразе — «Все ради победы империи Зурга!» — он и вовсе разрыдался. Простая поездка на другую планету, встреча с приятелем и несколько пригубленных стаканчиков выпивки, и… вот чем все обернулось! Он теперь — преступник! И не просто какой-то там жалкий воришка, а предатель Галактического Альянса! А ведь, как он знал со слов Базза — по закону за это пожизненное светит… Если Альфреду вообще удастся выбраться из плена живым. А… стоит ли вообще жить, зная, что твоя жизнь по сути-то и кончена? Видео закончилось, а Альфред так и остался сидеть на полу, обхватив голову руками и обливаясь горькими слезами по рухнувшей мечте и… жизни тоже. Но императору Зургу и этого было мало. Он вознамерился окончательно добить парня кое-чем еще. — А знаешь, Лайтер почти так же на это видео отреагировал. Только в отличие от тебя он смог на ногах устоять. Хочешь посмотреть его реакцию? Я могу показать тебе. Я записывал его реакцию на свое видео, пока он смотрел на твои похождения… — Зург отвернулся и вновь принялся нажимать на кнопки парящего монитора, продолжая хвастаться несчастному пленнику: — Он даже выдержал откровения о первом и единственном применении атомного оружия. В конце второй мировой войны. Когда ты — герой, бомбил этим оружием простые японские города… — Альфреду и так плохо было, а от слов, что стало известно самое его страшное преступление против человечества, и вовсе содрогнулся, будто в болезненной конвульсии и, завалившись на бок, скрючился на полу в позе эмбриона, продолжая обливаться слезами. Зург закончил выводить видео на экран, обернулся и… при виде свернувшегося в клубочек рыдающего янки, в который раз за сегодня громко рассмеялся. Ему доставляло истинное удовольствие — смотреть на чужие муки и наслаждаться чужим горем. Чем хуже и больнее другим, тем лучше и приятней ему — императору зла. И ведь перед ним был ни кто иной, как ученик его злейшего врага… Бывший ученик. А ныне полностью сломленный, беспомощный и до смерти зашуганный мальчишка. Его пленник. Тот с кем можно делать, что угодно, и как угодно гнобить и унижать. Вдоволь посмеявшись, Зург окинул американца презрительным взглядом: — Надо же, как оказывается просто тебя сломать. Мальчишка. Всего-то нужно было растоптать твою репутацию и похоронить твою мечту стать героем. Чувствую, я неплохо позабавлюсь, во время твоего обучения подобающим манерам. Но с другой стороны, даже плохо, что ты так легко сломался. Весь спортивный интерес мне испортил.– В голосе императора послышалось искреннее сожаление. — Ладно, лежи, дрожи. Но знай — я еще зайду к тебе попозже. Жди меня, мой презренный раб. У меня еще много дел. Стольких нужно запугать. Стольким еще жизнь поломать… Как я это обожаю! — Альфред не ответил. И даже не шелохнулся. Объятый ужасом, он уже просто не понимал, что происходит вокруг. Он хотел лишь проснуться, ведь все происходящее казалось ему кошмаром наяву. Настолько страшным кошмаром, что просто не могло произойти с ним взаправду. Бывшее воплощение сверхдержавы, некогда одно из самых сильных и влиятельных государств, а ныне простой человек, особо ничем не примечательный парнишка. Он и помыслить не мог, что его новая жизнь, новые стремления и главное… его заветная мечта — стать героем! — все это рухнет в одночасье по воле одного лишь злодея. И что теперь осталось Америке? Лишь страх и безысходность… А еще плен. Самый первый плен в его жизни. Тесная камера, издевательства врага, рабство и… ежедневные пытки. И никто не придет к нему — предателю! — на помощь. Никто. Даже его бывший друг и учитель…