Потерянный рай

Прошло уже несколько дней с последнего разговора с Шустрым. Если это можно назвать разговором, конечно. Парень теперь наблюдал за ней издали и лишь только здоровался. Гейл все время видела тоску с примесью вины в его глазах. Зато теперь Пыр, по возможности, старался держать ее рядом с собой, и Валькирия уже привыкла к этому. Она также жила в его комнате в клубе, а сам мужчина сидел с ней допоздна, а потом уезжал к себе домой, чтобы не доставлять девушке дискомфорт во время сна. Но вчера Пыр вечером не вернулся в клуб. Девушка волновалась и даже пыталась ему позвонить, но тот не брал трубку. «Может он тоже связался с этими шлюхами из „Диосы“?» — подумала девушка, ложась на кровать. Она заснула с телефоном в руках. Ближе к утру на ее тело упало что-то теплое и мягкое. Гейл нехотя открыла глаза и увидела обладателя улыбки Глазго. — Прости, не хотел тебя будить, — проговорил Пыр, увидев, что девушка проснулась. — Ничего, ты где был? — спросила Валькирия, потирая глаза. — Не важно, — кинул байкер и открыл шкаф. «Точно со шлюхами», — заключила девушка, смотря на его затылок. Но тут в глаза бросилась свежая зашитая рана на его затылке. Гейл слетела с кровати и подошла к мужчине. Она прикоснулась рукой к его волосам, чтобы рассмотреть рану лучше. — Откуда это, Филип? — спросила Валькирия в ужасе. — Неважно, — Пыр убрал руку девушки со своей головы и достал из шкафа серую кепку. — Важно, — стояла на своем Гейл. — Я почти всю ночь не спала — ждала, когда ты приедешь или хотя бы перезвонишь. Я имею право знать что с тобой произошло! Пыр, пропустив реплику девушки мимо ушей, пошел в сторону двери. Валькирия догнала его и схватила за руку. Дальше все произошло очень быстро: мужчина перехватил руку девушки и дернул так, что она оказалась перед ним, а затем прижал к двери, преградив путь к отступлению обеими руками. Гейл сглотнула ком в горле и испуганно посмотрела на Пыра. Филип смотрел на нее серьезно, будто бы она полезла туда, куда не следовало, и девушке показалось, что прямо сейчас мужчина разорвет ее на кусочки. Байкер посмотрел в карие глаза Гейл и, увидев в них страх, сделал шаг назад. — Прости, я не хотел тебя напугать, — виновато произнес мужчина. — Не нужно за меня волноваться. Я сам справлюсь. — А я буду, — настаивала Гейл, сокращая расстояние между ними. — Где ты был? Пыр молча отходил назад и остановился только тогда, когда оказался прижат к бортику кровати. Разум девушки затуманился. Она ощутила себя хищником, который загнал в угол добычу. Не осознавая, что делает, Гейл, подойдя к байкеру, положила руки ему на грудь, накрыв ладонями нашивки. Еще мгновение, и Валькирия, стоя на носочках, прикоснулась к губам Филипа. Мужчина слегка отстранился от девушки: — Гейл, не надо. — Я буду целовать тебя, пока ты не скажешь, где ты был. И можешь не волноваться — я чувствую себя очень даже хорошо, — сказала Гейл и продолжила поцелуй. Пыр, отвечая девушке, запустил одну руку в ее светлые волосы, а вторую положил ей на поясницу. Минутой позже Гейл толкнула мужчину, отчего он упал на кровать. «Кажется, я начинаю вспоминать свои повадки», — подумала девушка, ложась сверху на Филипа. Тот обнял ее, прижимая к себе. Гейл потеряла счет времени, ей казалось, что они целовались целую вечность, но всему хорошему всегда приходит конец. — Пыр, скоро Джекс… Воу! — в комнату зашел Бобби и застыл в дверях. — Извиняюсь. Байкер закрыл дверь с той стороны, а Гейл и Филип оглушительно засмеялись. — Может быть, все-таки скажешь? — отсмеявшись, спросила девушка. — Тебе действительно это нужно? — ответил вопросом на вопрос Пыр. — Я волновалась, Филип. — Тогда я точно не скажу, Гейл, — мужчина коснулся своим носом носа девушки и встал с кровати. — Почему? — обиженно надула губы Гейл. — Тогда ты будешь волноваться еще больше, — кинул байкер и вышел из комнаты. Гейл упала на подушку. «Поздравляю, детка, скоро тебя можно будет называть байкерской шлюхой! — укоризненно говорил внутренний голос. — Переспала с одним, теперь клеишься к другому. Самое обидное, что никто из них не против, а ты заводишься с полпинка, и тормозов у тебя нет, если вспомнить твое прошлое! Слишком быстро ты начала наверстывать упущенное после изнасилования! Хотя если учитывать то, что ты пережила, то ты еще долго очухивалась». Девушка прошла в ванную и умылась. В комнате она залезла в свой рюкзак, достав оттуда футболку и новые джинсы. Стоя перед зеркалом и натягивая джинсы, Гейл перематывала в памяти поцелуй с Филипом. Очень кстати вспомнился его вопрос в первый день их знакомства. — А как насчет навсегда? — повторила его вслух Валькирия и улыбнулась. — Я согласен. Гейл вздрогнула и увидела в зеркале отражение Филипа. Он улыбался. — Нужно стучаться, — сделала замечание девушка и застегнула молнию на джинсах. — Ты точно хорошо себя чувствуешь? — прищурился мужчина. — Лучше, чем за последние несколько дней. — Хорошо, — вздохнул Пыр и прислонился к стене. — Я уезжаю по делам клуба. Думаю, что вечером приеду. Так что не волнуйся. — Ладно, — пожала плечами Гейл и подошла к мужчине. Филип застал ее за сменой одежды, так что сейчас она стояла перед ним в лифчике и джинсах. Девушка чмокнула байкера в щеку. — Удачи! — Спасибо, — уголки губ Пыра дрогнули. Он приобнял девушку за плечи, поцеловал в макушку и скрылся за дверью. Гейл снова осталась одна. «Нужно вернуть себя любой ценой! Эти тоскливые глаза без азарта уже осточертели!» — подумала девушка, рассматривая себя в зеркале. Валькирия оделась и вышла на улицу. Позавтракав с Чаки, она пошла пешком до магазина с одеждой. Первая ее кража была в одиннадцать лет, и это была обычная жвачка. Дальше она вклинилась в компанию юных воров, которые влазили в дома и уносили все, что было можно. Спустя два года эту компанию загребли, всех, кроме Гейл — она была самая младшая и самая юркая, поэтому в тот момент, когда их взяли с поличным, она просто прыгнула в форточку. Она всегда была одиночкой и не умела работать в команде. После трехгодовалого застоя в ее воровской карьере Гейл нашел Женя. Ее первая любовь и начальник. Этот парень был старше девочки на десять лет, он собирал сирот, чтобы те приносили ему добычу. В этот список попала и Гейл. Все шло хорошо, пока Женю не посадили, а всех сирот не загребли в колонию для несовершеннолетних. Гейл опять удалось избежать правосудия. В шестнадцать лет она начала бегать по городам, подделывая себе документы. Она вскрывала квартиры, магазины с одеждой и даже ювелирные. Девушка считала себя везучей. Она всегда ловила кайф от проникновения в чужие дома. Так было до Грозного. Там ее жизнь переменилась — это был ее единственный проигрыш судьбе, после которого она решила сменить поле битвы и приехала в США. Но здесь, в Чарминге, судьба ее добила. «Ничего, мы еще поквитаемся. Я справлюсь!» — утешала себя Гейл, заходя в магазин с одеждой. Она действовала по старой схеме: набрала кучу шмоток, в которых пропало из виду то, что она собралась забрать с собой, и ушла в примерочную. Примерив половину вещей, девушка надела на себя тот самый топ, на который нацелилась зайдя в магазин. «Тебя то я и возьму», — улыбнулась Гейл и оторвала этикетку с вещи. Она надела вверху свою темную футболку и ветровку, которую она специально взяла с собой. Девушка вышла из примерочной и подошла к кассе. Для отвода глаз Гейл купила носки за восемьдесят центов и направилась к выходу. Уже на самом выходе, когда она почувствовала знакомое чувство превосходства и ловкости, ее посетило еще одно чувство, которое она не испытывала уже давно. С самого утра Гейл тошнило, но она не предала этому значение, сваливая все на бутерброды Чаки. — Девушка, вам плохо? — подлетел к ней охранник, когда та сидела на корточках у выхода из магазина. «Такого в плане не было», — пронеслось в голове девушке, когда она с ужасом рассматривала жижу, которая совсем недавно была содержимым ее желудка. — Да, немного, — призналась Гейл. — Может быть, позвонить в больницу? — Нет, нет, спасибо. Я лучше пойду домой. Извините за доставленные неудобства. Гейл выбежала из магазина и остановилась только через два квартала от него. «Что за херня? Почему меня опять тошнит? Дурацкие бутерброды!» — ругалась про себя девушка. Она гуляла по городу до вечера. В гараже «Теллер-Морроу» горел свет. В окно офиса можно было увидеть Джемму, которая ковырялась в бумагах. Подойдя к мотоциклу, Гейл провела по его корпусу. «Филип уже здесь», — улыбнулась девушка, рассматривая флаг Шотландии на сидении байка. Валькирия обернулась и увидела подъезжающую машину, из которой вскоре вышел Джекс и направился к зданию клуба. Гейл пошла за ним. — Куда он делся? — спросила сама себя девушка. Она услышала голоса за большими кожаными дверями и подошла к ним. Слышно было очень плохо, поэтому пришлось прислониться плотнее. — И мне надо тебе кое-что сказать, — послышался голос Пыра. — Я знал о шантаже, который Рузвельт устроил Шустрому. Я не хотел ничего говорить, потому что не верил, что он нас выдаст. — Чем шантажировал? — спросил голос Джекса. — Его отец — черный. — Ну ни фига себе! — проговорил голос Боби. — Документов не было, — продолжил Пыр, — а дурак испугался. — Может, пора нам изменить пару правил? — откликнулся Джекс. — Аминь. «Шустрый — предатель?» — ужаснулась Гейл и схватилась за живот. Ее снова начало тошнить. — Ну, что будем делать с Шустрым? Расскажем клубу? — спросил Филип. — Пока нет, — ответил голос Джекса. — Из-за того, что мы пытаемся все изменить, уже три члена обратились против клуба. Если кто-то узнает о стукаче, то это отпугнет всех наших компаньонов и разрушит все, что мы пытаемся построить. — Вообще-то он не угроза, — сказал Бобби. — Последим за ним, пока все не поутихнет. — Да, а что потом? — отозвался Пыр. — Потом расскажем за столом, — ответил президент. — Пускай повесится. Гейл сорвалась с места и побежала в туалет. «Не к добру чистить желудок дважды на дню. Похоже, я отравилась», — подумала Гейл, умываясь. Выходя из ванной, она столкнулась с Филипом. — Уже вернулся? — улыбнулась девушка. — Да. Нужно доделать байк. А то что-то барахлит, — зачем-то пояснил Пыр и зашел в свою комнату. Гейл прошла за ним. — Давай. Потом придешь сюда? — Ты уверена? — насторожился мужчина. — Не заставляй меня повторяться. Я уже отвечала на похожие вопросы, и если что-то будет не так, то я тебе скажу. — Просто после того, что произошло… — Да, меня изнасиловали, теперь мне нужно стать монашкой? — перебила его Гейл. Ей уже надоело спорить. — Мне нельзя пока заниматься сексом, поэтому я не буду к тебе приставать. Я просто хотела, чтобы ты переночевал сегодня здесь, со мной. — Хорошо, — губы Пыра изогнулись в улыбке. — Ложись и отдыхай. А я потом приду, раз тебе так хочется. — Очень хочется! — улыбнулась Гейл и мужчина вышел из комнаты. «Что ты делаешь, Гейл? А вдруг это еще одни грабли? — завалила сама себе вопросами девушка и тут же на них ответила. — Хотя я просто хочу чтобы мое «навсегда» было здесь!» Гейл лежала в кровати и вспоминала подслушанный разговор. Неужели Шустрый — стукач? Как он мог предать такую любящую семью? Хотя после слов Джекса «пусть повесится», Гейл уже не думала, что она такая любящая. Ей было жаль Шустрого, хотя она точно так же отвернулась от него. «Какая же я тварь. Нужно помириться с ним!» — сжалилась Гейл. За своими мыслями она не заметила, как тошнота прошла, и девушка уснула. Поздней ночью сквозь сон она почувствовала, как теплые руки аккуратно обняли ее, а в нос ударил запах алкоголя с легкой примесью сигарет. — Сладких снов, Гейл.