Я ненавижу тебя, Пак Чимин

В слабо освещенной утренними лучами подсобке царил покой под четким руководством владыки сна Морфея. Первые птицы уже распевали свои трели, оповещая округу о наступлении нового дня. Было около пяти утра, когда Тэхен, нежно приобняв меня со спины, сонно улыбнулся, едва касаясь губами нежившихся в тепле плеч. Немного смущаясь, я перевела взгляд на валявшиеся неподалеку ручные часы. Совсем скоро в кафе прибудет тетушка и дядя Ким, чтобы успеть завершить все приготовления до открытия очередной смены. И хотя мне очень не хотелось покидать чужие объятия, но будет весьма неловко, если мы вновь заснем и нас разбудит кто-нибудь другой… — Не уходи… — сонливо протянул Тэ, хватаясь за мою ускользающую руку — Давай еще немного полежим вместе. Хотя бы пять минуточек… — Знаю я твои пять минут, — хмыкнула я, все так же смущенно осматривая помещения в поисках собственного белья. Тэхен определенно не церемонился с ним, отшвыривая его в самый дальний угол комнаты. Воспоминания прошедшей ночи приятно грели душу. В особенности, пунцовеющие алым уши, которые приходилось прятать за длинными волосами. Обрывки фраз, нежные прикосновения и чувственные стоны… Все это определенно не даст мне сегодня сосредоточиться на работе. И похоже не мне одной. Пока я одевалась и приводила себя в порядок, Тэ продолжал лежать в кровати, в полной задумчивости рассматривая трещины в беленом потолке. Казалось, будто он и сам не верит в происходящее, а все кругом, сплошь и рядом — сон, любезно подброшенный его изголодавшимся сознанием. Однако тактильные ощущения, приятная боль в мышцах и медовый привкус на искусанных губах говорили об обратном. То, о чем он грезил и к чему так стремился, стало явью. И робкое «друг» превратилось в настойчивое «парень». Устав наблюдать за его дурацкой довольной улыбкой я согнала его с матраца, пряча все улики прошедшей ночи за горой старых, никому не нужных коробок. По словам Тэхена, их не трогали добрую тысячу лет и столько же трогать не будут, что несомненно радует и поможет сохранить наш маленький секрет в тайне. Без пяти минут шесть мы уже стояли в зале, активно протирая столы и подоконники с цветами. За этим занятием нас и застала тетушка Ким, пришедшая ровно к шести часам. Не нарадуясь нашему «рабочему энтузиазму», она угостила нас вкуснейшими домашними рисовыми пирожками, которые мы тут же и съели за утренней чашечкой кофе, с ног до головы перепачкавшись сахарной пудрой. Шоколадные с клубничной начинкой они просто таяли во рту, создавая непередаваемые ощущения в сочетании с горьким, крепким кофе. Быстро избавившись от следов преступления мы вернулись к приготовлению зала и уже совсем скоро мы и не заметили, как пробило восемь и двери заведения были открыты. Первые сонные посетители не заставили себя ждать, пополняя наши блокноты своими заказами. Кофе, глазунья, венские вафли и круассаны были априори излюбленными лакомствами наших гостей, однако среди них были и те, кто предпочитал традиционные блюда кухне западных стран. Например, одной пожилой аджуме нравится есть по утрам суп из кимчи, а молодому мужчине, соседу напротив, очень приглянулись кимпабы нашей кухарки. Были среди них и постояльцы, которых все знали поименно. И даже если они приходили просто для того, чтобы выпить чаю — мы не видели в этом ничего зазорного. В этом деле главное не деньги, а то, чтобы дарить человеку чувство уюта и немного внимания за скромные чаевые. В выходные всегда приходило много народу. В основном толпы юных школьниц и студенток, реже — толпы юношей и влюбленные парочки. Но похоже сегодня звезды на небе расположились иначе и вместо шушукающихся и смеющихся девочек зал наполняли толпы юношей в компании редких дам. Свободных мест почти не осталось, и мы едва успевали брать и выполнять заказы. Ближе к полудню мы совсем вымотались, без сил припадая за барную стойку пока поток людей ненадолго схлынул. Однако спустя каких-то полчаса все повторилось вновь, и уже новые компании юношей и знакомых школьниц оккупировали излюбленные места, оставляя свой выбор на молочных коктейлях, кофе и соджу. Сбившись со счета от нескончаемого наплыва гостей, я подхватила несколько меню и не глядя опустив их на очередной стол, осведомилась о желании гостей, уткнувшись носом в блокнот. — Пива и соджу, детка. И побыстрее, — нагло и нараспев протянул некий юноша, даже не взглянув в меню, — и не забудь принести нам побольше закусок и вяленого мяса. — Хорошо, — как можно спокойнее произнесла я, пряча раздражительность и усталость за напускной улыбкой — Быть может желаете что-нибудь еще? — Да, — бархат голоса юноши обволакивала сладкая патока, расползаясь запоздалым ядовитым чувством тревоги по моим венам. Оторвав встревоженный взгляд от блокнота, я встретилась глазами со своими гостями, пытаясь отогнать нахлынувшее наваждение и чувство тревоги, противным комком, застрявшим в горле. Я смотрела прямо на него не в силах отвести взгляда, не веря собственным глазам. Пак Чимин, затаившаяся и исчезнувшая с горизонта змея, обросла чешуей и отрастила себе крылья, выпуская белесый сигаретный дым из слегка приоткрытого рта, обнажая доселе невиданные ряды острых как бритва зубов. Именно так воспринималась мной белоснежная чарующая улыбка, что в силах завоевать любое девичье сердце. Но я то знала, что за его прекрасной, невинной улыбкой таится оскал разъярённого зверя. Вновь учуяв добычу, он затеял очередную игру, воспользовавшись моим положением и окружающей нас публикой, бросая таинственный задумчивый взгляд из полуопущенных ресниц. Переборов себя и собрав остатки воли в кулак, я как можно добродушнее улыбнулась, решив вновь повторить свой вопрос. — И что же вы желаете? — Тебя, — как можно отчетливее, так чтобы слышали все за столом, молвил он, пряча ухмылку за тонким фильтром сигареты. — Тебя и немного кальмаров, — заценил шутку Хосок, обладатель того самого хамоватого, наглого голоса — Кстати давно не виделись, замухрышка. Не думал, что ты здесь подрабатываешь. Чонгук, сидящий напротив него, хмыкнул, безинтересно листая страницы меню. В воспоминаниях тут же всплыла картина, как он измывается над Тэхеном, со звериной яростью ломая тому ребра своими черными тимберлендами. По спине прошелся неприятный холодок. Все друзья Чимина были ему под стать… — Так значит ты здесь работаешь? — изобразил удивление Пак, осматриваясь по сторонам, — Любопытно. — Самая обычная летняя подработка. Тебе не понять, — съязвила я и мой укор не остался незамеченным. — Вот как? — тон Чимина заметно охладел, — А знаешь что еще занятно? Что кафе это принадлежит некоей семье Ким, которые по чистой случайности приходятся дядей и тетей Ким Тэхену. Прикусив свой слишком длинный язык, я отвела от Чимина взгляд, пытаясь высмотреть в толпе людей самого Тэхена. Но тот как назло куда-то пропал, видимо отправившись помогать на кухню. — И этот Ким Тэхен — продолжил Пак, вырывая меня из оцепенения — как ни странно, тоже работает здесь, волшебным образом исцелившись от своей немоты. Чудеса да и только… — Простите, мне нужно передать на кухню ваш заказ… — поспешно возразила я, со всех ног направляясь на кухню, но тут чья-то рука крепко схватила меня за локоть, не давая сделать и шага. Следом за этим послышался грохот и звон разлетающихся повсюду осколков, дождем осыпающихся на пол. — Ну и дела! — воскликнул Хосок за моей спиной — Ты же только вернул ее из химчистки! Может тебе стоит выкинуть ее? Куртка то явно невезучая. Обернувшиеся посетители с любопытством стали рассматривать происходящее, будто это была некая театральная постановка, а они ее вольные зрители. Возникшая из ниоткуда стеклянная бутылочка с чем-то едким, похожим на алкогольный напиток, рассыпалась в дребезги, окрашивая пол в нежно-розовый цвет. Я готова была поклясться, что до этого на столе у парней ничего не было. Однако об этом факте знала только я и компания Чимина. Счет был три один и явно не в мою пользу. — Девушка! — с вопиющим негодованием непризнанного актера воскликнул Пак, указывая на расползающееся темное пятно на своей кожаной курточке — Надо быть осторожнее! Вы хоть знаете, сколько это стоит! — Но, ты…вы же…- попыталась оправдаться я, но разыгравшуюся постановку было уже не остановить. — Я только забрал ее из химчистки! Вы ничего не хотите мне сказать? — склонил голову на бок Чимин, прожигая меня испытывающим взглядом — Или, быть может, мне стоит позвать вашего администратора? Сволочь. Натуральная сволочь. — Прошу прощения, — я склонилась в низком поклоне, чтобы не привлекать излишнего негодования у гостей, мысленно сбрасывая Пак Чимина с высокой скалы — Я сейчас же все приберу… — Для начала — прервал меня самодовольный Пак, вставая из-за стола — Вы покажете мне ванную комнату. И не церемонясь, он схватил меня за руку, прямой наводкой отправляясь в сторону туалета. Не на шутку перепугавшись, я попыталась незаметно вырваться и успеть скрыться на кухне, но он не позволил мне даже рыпнуться, сжимая мою руку с такой силой, будто намеревался сломать ее пополам. Интерес гостей тут же испарился, едва мы скрылись за дверью уборной. Закрыв за собой дверь и заслонив единственный путь к отступлению, Чимин сменил свою ледяную маску на привычную ему надменную безразличность, приправленную звериным оскалом, заменявшим ему истинную улыбку. — Я буду кричать, — тут же предупредила я Чимина, отступая от него как можно дальше, насколько вообще позволяла маленькая комнатушка с раковиной и большим зеркалом. — Я пришел поговорить, — вздохнул Пак, складывая руки на груди, при этом не сводя с меня немигающего пронзительного взгляда — Без лишних свидетелей. — И ты это так называешь? — моему возмущению не было предела — Нормальные люди не ведут беседы в туалете! — Можешь разводить здесь полемику сколько хочешь, — казалось, каждое его слово стало обрастать невидимой корочкой льда, пропитывая воздух пронизывающим холодом — но я не уйду отсюда, пока не получу нужные мне ответы. У тебя есть пять минут, чтобы предоставить их мне. — А если я откажусь? Чимин засмеялся. Однако весело было только ему одному. — Если мои подсчеты верны, то через шесть минут в зал вернется Тэхен. Мне было бы любопытно посмотреть на его лицо, когда ты выйдешь отсюда вместе со мной, растрёпанная и немного помятая. О чем же он в первую очередь подумает… — Ну ты и сволочь, Чимин, — от гнева у меня тряслись руки. Или же это был первобытный страх? — Не испытывай судьбу, замухрышка. Я привык слышать такие слова только в своей постели. Гадкая улыбка не сходила с его пухлых губ. — Что ты хочешь от меня узнать? — обессилено вздохнув, я опустила руки, нервно сжимая пальцами обложку блокнота. — Чем я хуже Тэхена? Мое лицо вытянулось от удивления. Он это серьезно? — Ты, наверное, шутишь… — начала было я, но лицо Пака говорило об обратном. Он был очень серьезен, внимательно взимая каждому моему слову. Я призадумалась, пытаясь правильно подобрать слова. Получалось скверно, учитывая время, которое буквально утекало сквозь пальцы. — Ты действительно хочешь это услышать? Он кивнул, склонив голову набок, решительно настроившись идти до конца. — Если Тэхен для меня воплощения всего самого лучшего и непорочного, то ты, Чимин, стал для меня настоящим адом, заставляющим меня проходить все его чертовы семь кругов. Снова и снова, и так до самой бесконечности. Алчный, порочный, грубый и невыносимый — таким предстал ты, разбивая мое сердце, втаптывая мои чувства к тебе в грязь. Все, что чувствую я к тебе - это лишь ненависть и ничего более… — От любви до ненависти всего один шаг, — холодно произнес он, но я была непреклонна.  — Когда же до тебя наконец-то дойдет, что нельзя сначала разрушить, а потом склеить, притворяясь будто ничего не случилось, — продолжала я, едва сдерживая слезы — В этом мире есть вещи, которые невозможно ни купить, ни обладать ими, как бы тебе этого не хотелось. Все кончено, Чимин. Просто оставь нас с Тэхеном в покое. — Неужели я настолько противен тебе? — надменно подняв подбородок он сделал шаг вперед, продолжая медленно надвигаться в мою сторону — Неужели все, что я сделал для тебя, осталось тобой незамеченным? Он подошел ко мне вплотную, и я вжавшись в стену, испуганно зажмурилась, ожидая от Пака пощечины. Но вместо этого моей головы невесомо коснулись пальцы, поправляя выбившиеся пряди волос. — Ты считаешь меня чудовищем, — хмыкнул он, убирая руки, — Возможно, таковым я и являюсь. Я просто не умею жить по-другому. Мне неведомо, что такое любовь. Медленно открыв глаза, я уловила в его взоре едва заметную тоску. Его лицо было настолько близко, что можно было рассмотреть насколько его ресницы пушистые, а пухлые губы по-детски выпячены вперед, будто Паку не дали потрогать его любимую игрушку. Еще ни разу мне не доводилось видеть его таким. Таким…настоящим. Не потворствующим, не лицемерным наглым юношей, а простодушным мальчишкой. Самым простым школьником, сбившимся с праведного пути. Заприметив мой зачарованный взгляд, он вновь надел свою маску безразличия, снова пряча милого мальчишку за образом плохого парня. Тоску сменил изголодавшийся взгляд, в черных радужках которого отражался котел с беснующимися дьяволами. Склонившись надо мной еще ниже, он у самого уха остановился, затаив дыхание. Позабыв как дышать, я втянула плечи от пробегающих по моей коже предательских мурашек, ощущая, как по воздуху перекатываются клубы дьявольского дыма, разбавленные его любимым парфюмом. Его шепот раздался внезапно, плавно втекая в уши, подобно яду. Недостижимая близость на расстоянии обжигающего дыхания. Запретный плод, который хотелось вкусить по зову внутренней Евы, бушующих по венам первобытных инстинктов. Он вновь просил оставить Тэхена, надломлено, из последних сил сдерживая свою истинную натуру, сущность, что хотела большего, наплевав на запреты. Мое, чужое — все слилось воедино в ее понятии, и она не хотела отступать, пока не получит желанного. Каждой клеточкой тела я ощущала его неистовое желание и ледяную ярость, клокочущую глубоко внутри. Все, что останавливало Чимина в этот момент это тонкая полосочка, разделяющая разум от безумия. Это была его последняя просьба. Последний призыв к перемирию на грани жестокой войны. Нехотя отпрянув от меня, он все же провел губами по моей шее, вдыхая аромат разгоряченного тела и низко зарычал, ощущая на собственных устах чужие поцелуи. Без лишних слов он покинул душную ванную комнату. Мне катастрофически стало не хватать воздуха. Кое-как успокоившись и приведя себя в чувство, я поспешила выйти в зал, однако Пака и его друзей уже и след простыл. Видимо они пришли сюда только ради утоления собственных амбиций и важности. Мучимые иной жаждой, они утолили ее здесь, так и не опробовав вкусной стряпни тетушки Кима. Тэхен вышел из кухни ровно через минуту, как и говорил Чимин. Каким образом ему удалось расчитать время и предугадать действия Тэтэ — было известно ему и одному лишь богу. Ничего не заподозривший Ким устало улыбнулся мне, утирая катящиеся капельки пота со лба. — Пришлось провозиться на кухне некоторое время, — пояснил он, приспуская закатанные рукава, — У тебя здесь все было нормально? Кажется, я слышал звон битого стекла. — Все хорошо, — поспешила успокоить его я, — Всего лишь разбитый стакан клиента. Ничего необычного. — Вот и славно! — подбодрил он меня хлопком по плечу — Битая посуда это к счастью. — Да, уж, к счастью, — невесело подумала я, задумчиво направившись в подсобку за веником. Как жаль, что разбитое сердце так же само невозможно сгрести воедино. Его осколки все еще кровоточат где-то внутри. За окном начался сильный дождь. Кажется, надвигалась буря.