Я ненавижу тебя, Пак Чимин

      Прозвенел звонок на урок, и школа мигом окуталась тишиной, лишая забитые до отказа коридоры непрошеных зрителей. Лишь барабанящий по стеклам дождь напоминал о том, что время все еще идет своим ходом и не замерло, подобно сердцу в моей груди.       Однако, вряд ли судьба сделала бы мне такой щедрый подарок…       Придерживая горящую щеку рукой, я продолжила собирать разлетевшиеся в стороны листы, старательно делая вид, что это не Чимин сейчас стоит передо мной, а злосчастный кофейный автомат.       Бежать в раздевалку уже не было смысла. Мисс Квон все равно не допустит меня к занятиям, да к тому же еще выставит посмешищем перед всем классом. Отчитает как последнюю дурочку, уличая меня в том, чего я не совершала. Как будто я нарочно опаздываю на ее занятия, тем самым показывая окружающим свое неуважение к ней.       Старая самовлюбленная карга.       Да еще и Чимин продолжал стоять на месте. Я ощущала его тяжелый пронзительный взгляд на своей спине и искривленную, самодовольную ухмылку. Он открыто насмехался надо мной, тратя свое драгоценное время на такую как я. Неслыханная с его стороны щедрость.       Громко шмыгнув носом, я протянула руку к последнему листочку, однако на нем плотно обосновался носок начищенных до блеска ботинок. Все мои попытки аккуратно вытащить его, не повредив бумагу, не увенчались успехом. Сверху прозвучали иронические смешки.       — Кажется, я нечаянно наступил на твой конспект. Какая досада.       — Это методичка учителя Кима, — как можно спокойнее попыталась произнести я, однако мой голос все равно предательски дрогнул, выдавая плохо скрываемое волнение. — Ты не должен так пренебрежительно относиться к чужим вещам.       — Вот как? — презрительно фыркнул он, ерзая по листку носком ботинка так, будто тушил ненавистную ему сигарету. Бумага жалобно захрустела, покрываясь пятнами грязи и расползающимися во все стороны морщинами.       — Прекрати! — крикнула я, с ненавистью хватая Чимина за ногу, однако он продолжал измываться над несчастным листком до тех пор, пока тот не разлезся на куски, треща по швам.       — Держи, — усмехнувшись, с отвращением бросил он, подталкивая ко мне ни на что не годные клочки бумаги. — Теперь оно мне не нужно.       Бережно собрав остатки в ладони, я трясущимися от гнева руками сжала их в кулаки. Они были безнадежно и бесповоротно испорчены. Буквы стерлись, формулы и слова смешались воедино, а отпечаток ботинка намертво въелся в бумагу, не вызывая к своему обладателю ничего, кроме отвращения.       Тэхен не заслужил такого обращения к себе. Это из-за Чимина он пропускает занятия, лишая себя хороших оценок и перспективного будущего. А он ведь из кожи вон лезет, чтобы удержать статус отличника, в то время как этому самовлюбленному ублюдку из богатой семьи достается все на серебренном подносе с голубой каемочкой. Это из-за него он сейчас не может нормально ходить, руками хватаясь за стены, делая вид что с ним все в порядке. Это из-за него он давит из себя улыбку, старательно сдерживая рвущиеся наружу слезы.       Это несправедливо!       — Что-то не так, замухрышка? — мило улыбаясь, проворковал Пак, тут же прыская от сдерживаемого смеха.       — Все не так! — закричала я, с ненавистью швыряя ему в лицо клочки бумаги. Его улыбка мигом слетела с лица, сменяясь той самой — искривленной в нескрываемом презрении линии губ, выдававшего настоящего, подлинного Чимина.       Здесь, в пустом безлюдном коридоре, маски ему были не нужны. Здесь он мог позволить себе все, не стесняясь ни своих друзей, ни вопящих от умиления фанаток. Никто никогда не поверит словам замухрышки. Сдерживать себя не было нужды.       — Тебе мало неприятностей? — холодно осведомился он, устремляя в мою сторону высокомерный взгляд.       — Как ты мог так поступить с Тэхеном? Как только у тебя язык повернулся приказать своим мерзким дружкам так измываться над ним?!       Глаза Чимина опасно сузились.       — Следующий раз он будет думать головой, прежде чем открывать свой рот. Мы всего лишь преподали ему ценный урок.       — Из-за вашего ценного урока он еле передвигается по дому! Из-за тебя он не может посещать занятия, которые ему так важны! — Из глаз предательски хлынули горючие слезы. — Он так старается, чтобы поступить в университет. Но тебе плевать! Ты же у нас богатенький, как и твои мерзкие дружки! Унаследуешь все готовое, не пошевелив и пальцем!       — Да что ты знаешь обо мне! — внезапно взревел он, теряя самообладание.       Я испуганно отступила назад, внимательно наблюдая за переменами в Чимине. Что-то в нем изменилось, вспыхнуло искрами в черных, как дно колодца, глазах, завораживая и повергая в ужас одновременно.       — Тупая замухрышка! — продолжал надрывать легкие он, с ненавистью опрокидывая стоящую неподалеку мусорку. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моих друзьях, чтобы с такой легкостью поливать нас грязью! Ты знала что значит для Юнги эта футболка и какой смысл он вкладывает в эту белую непрактичную вещь? Почему он как проклятый курит и так неистово выкладывается на все сто на соревнованиях по баскетболу? Нет. Потому что вам посрать на таких как мы. Все, что вам от нас нужно — это деньги и ничего более. Ты думаешь, я тогда не понял что к чему? Все эти тупые подкаты, случайные встречи… Что, со мной не получилось, так ты переключилась на хена, да?       — О чем ты говоришь? — недоуменно хлопая глазами, я потребовала ответа.       — Не строй из себя невинную овечку, тебе этот образ не к лицу, — сплюнув под ноги, прорычал Чимин, нависая надо мной. — Надоела скучная обыденная жизнь и ты решила вкусить все прелести богатенькой жизни за мой счет? Обзавестись новыми вещами, потусить на пляже, повиснув на шее богатенького дурачка? Хочешь, я покажу тебе что делаю с такими как ты, а?       И он, не договорив, больно перехватил мое запястье, разворачивая к себе спиной, чтобы затем вжать меня в стену. Шершавая поверхность неприятно холодила лицо, в то время как чужая рука по-хозяйски скользнула под юбку, с силой впиваясь пальцами в ягодицы, оставляя на них крупные синяки.       — Что ты себе позволяешь? — взвизгнула я, пытаясь вывернуться, отчего он лишь сильнее вжал меня в стену. — Прекрати немедленно!       — Ты же этого так хотела, — прошипел он мне на ухо, опаляя горячим дыханием шею. — За все надо платить, детка.       Его рука скользнула выше, перехватывая кружево трусиков, с профессионализмом опытного искусителя приспуская их ниже, болезненно прикусывая мочку уха в знак протеста сопротивлениям. Я безвольно всхлипывала, содрогаясь от его прикосновений и той мерзости, что он творил со мной. Сведя ноги вместе, я не позволила стянуть их ниже, но это не помешало ему изучить пальцами желаемое, проникая к самому сокровенному.       — Я так и думал, — внезапно отталкивая от себя произнес он, утирая влажные пальцы об мою юбку. Чувствуя себя униженной и сломленной, я медленно натянула белье обратно, едва сдерживаясь, чтобы на разреветься вновь. Я не могла поверить в то, что когда-то была искренне влюблена в этого человека.       — Грязная подстилка, — произнес он с нескрываемым отвращением, будто говорил о какой-то грязи под своими ногтями. — Все вы одинаковые. Убирайся прочь с моих глаз.       — Ублю… док, — захлебываясь слезами, проговорила я. — Конченый ублюдок! Как я тебя ненавижу! Что я сделала тебе, что заслужила этих унижений?       Мои плечи безвольно содрогались, а трясущиеся руки обхватили их, словно они были спасительным кругом. Защитная реакция обезумевшего от стресса организма.       Пак промолчал, молчаливо наблюдая за мной своими черными глазами. Было невозможно понять о чем он думал и что хотел сказать. Однако, мне больше ничего не хотелось слышать от этого человека.       Выстроенный мною карточный домик рухнул, не выстояв на шаткой поверхности сотканною мною мечты. Эфемерное чувство любви и безграничного доверия растворились окончательно, обретая некий давно утерянный смысл. Все что ему удалось взрастить во мне было лишь ненавистью, пожирающей меня изнутри.       Так и не ответив, он развернулся ко мне спиной, медленно уходя прочь.       — Будь ты проклят, Пак Чимин! — падая на разбитые колени, проревела на весь коридор я, уткнувшись лицом в ослабевшие руки. — Как же я тебя ненавижу!       Но он даже не остановился, равнодушно исчезая за дверью раздевалки, оставляя меня наедине с пустотой давящих стен и витающего в душном воздухе отчаяния.       За окном все еще барабанил дождь.       Надвигалась буря.